Архитекторы резиденции

В создании архитектурного комплекса Аничкова дворца принимали участие несколько поколений архитекторов. Одни из них известны всем, кто хоть сколько-нибудь сталкивался с историей строительства нашего города. Другие известны только специалистам. Но, так или иначе, все они внесли свою лепту в меняющийся облик Аничкова дворца, поэтому совершенно не хочется делить их на архитекторов первого или второго ряда.

Тем не менее, следует сказать, что строили и перестраивали резиденцию выдающиеся архитекторы. Но в повседневном режиме существования дворца его обслуживали не только штатные архитекторы, но и смотрители резиденции, которые решали задачи, неизбежно возникающие при содержании такого большого дома, как Аничков дворец.

Согласно штатному расписанию, при каждой императорской резиденции имелся приписанный к ней архитектор. В его сферу ведения входило не только общее наблюдение за состоянием дворца, но и проработка архитектурных пожеланий хозяев резиденции, проведение ежегодных ремонтов всех зданий усадьбы, отделка помещений для рождавшихся детей и т. п. Для глобальных перестроек и ремонтов, как правило, приглашались известные архитекторы. Так, когда в 1817 г. Аничков дворец подарили великому князю Николаю Павловичу, то для приведения резиденции в соответствующий вид пригласили архитектора К.И. Росси, перед которым поставили задачу заново отделать дворец и перестроить дворцовую усадьбу.

Аничков дворец в 1850-е гг. Дж. Дациаро

Когда эту масштабную задачу решили, должность архитектора Аничкова дворца с 1817 по 1853 г. занимал Захар Федорович Дильдин (1784–1853). Официально его должность именовалась как «архитектор при Собственном Его Величества дворце». Как следует из формулярного списка, составленного в сентябре 1830 г., на тот момент он являлся чиновником ведомства Инженерного департамента 7-го класса, 46 лет. Происходил З.Ф. Дильдин из сержантских детей, начав службу в 1797 г. в Экспедиции Кремлевского строения в должности архитекторского помощника. Далее карьера архитектора развивалась следующим образом: канцелярист (1801 г.); коллежский регистратор (1804 г., в офицерском звании); губернский секретарь (1807 г.). В 1809 г. его откомандировали в Тверь «к переделке дворца» великой княгини Екатерины Павловны. Судя по всему, он в буквальном смысле пришелся ко Двору великой княгини, поскольку не только получил в 1810 г. по высочайшему повелению чин титулярного советника, но и в 1811 г. переведен «к особым поручениям в штат генерал-губернатора Новгородского, Тверского и Ярославского принца Георгия Ольденбургского» – супруга великой княгини. Когда началась война с Наполеоном, З.Ф. Дильдина откомандировали в Ярославль «для приготовления дома для Их Высочеств». После того как в 1816 г. Екатерина Павловна вступила во второй брак, превратившись в королеву Вюртембергскую, то она не забыла своего архитектора. По ее представлению в 1816 г. З.Ф. Дильдин получил от великого князя Николая Павловича бриллиантовый перстень, а затем по высочайшему повелению переведен в Удельный департамент и «откомандирован к отделке Николаевского дворца^[84]», т. е. его служба как архитектора Аничкова дворца фактически началась в 1816 г. в качестве помощника К.И. Росси. Тогда дворец срочно ремонтировали к предстоящей свадьбе великого князя Николая Павловича. Судя по тому, что Александр I наградил З.Ф. Дильдина за эту работу бриллиантовым перстнем (1817 г.), он остался доволен архитектором. В результате 31 августа 1817 г. З.Ф. Дильдина официально утвердили в должности архитектора Аничкова дворца.

В последующие годы, он получал в положенные сроки чины^[85] и ордена^[86], наряду с высочайшими благодарностями, выражавшимися либо в денежной форме^[87], либо в виде награждения бриллиантовыми перстнями^[88]. Архитектор был женат и имел пятерых детей^[89]. Сержантский сын, выслуживший потомственное дворянство, имел и некоторую собственность^[90], наряду с казенной квартирой при Аничковом дворце^[91].

К 1853 г. прослуживший в Аничковом дворце 36 лет, 69-летний архитектор З.Ф. Дильдин был фактически недееспособен. Это и возраст, и неизбежные болезни, и полученные травмы. Например, в 1818 г. при осмотре ветхостей зданий в усадьбе Аничкова дворца он провалился со второго этажа и сильно повредил спину. В 1835 г. при осмотре купленного Николаем I имения Знаменка он провалился ногой в подземную трубу и сильно ее повредил, в результате всю оставшуюся жизнь ходил с костылем. В 1837 г. при устройстве иллюминации в Ропше «по неосторожности мастеровых поражен пожарным багром в голову», в результате чего потерял глаз и оглох. Как писал архитектор в прошении на имя Николая I: «Весь корпус в сильно болящем положении». Впрочем, это не снимало с З.Ф. Дильдина обязанности присматривать за имениями: Дудергофом, Ропшей и Знаменкой – без вознаграждения. Чувствуя приближение смерти, архитектор просил императора сохранить за двумя дочерями и племянницей все его содержание (2278 руб.) и казенную квартиру в одном из зданий резиденции. 7 февраля 1853 г. Николай I распорядился: «пенсион ему следовавший сохранить его дочерям и племяннице, а квартиру им оставить до 1 июня»^[92].

При архитекторе З.Ф. Дильдине состояли в должности «архитекторских помощников» несколько человек. Например, в 1831 г. на должность «архитекторского помощника Собственного Его Величества Дворца» определили «свободного художника Воронихина», 19-летнего племянника архитектора А.Н. Воронихина – Николая Ильича Воронихина (1812–1877), который в 1831 г. окончил Императорскую академию художеств со званием «свободного художника»^[93].

После смерти З.Ф. Дильдина в феврале 1853 г. на имя министра Императорского двора буквально посыпались^[94] прошения от архитекторов разного уровня, претендовавших на занятие вакантной должности архитектора Собственного Его Императорского Величества Аничкова дворца. Однако место было уже занято, поскольку состоялось повеление Николая I «об определении на вакансию архитектора при Собственном Дворце профессора архитектуры статского советника Штакеншнейдера»^[95].

А.И. Штакеншнейдер

Такой ажиотаж вполне объясним, поскольку З.Ф. Дильдин получал в год 2278 руб. серебром. Но жалованье А.И. Штакеншнейдера, повелением Николая I, составило 700 руб. серебром в год «из Дворцовой суммы, без казенной квартиры». Видимо, это связано с тем, что в 1850-х гг. Аничков дворец опустел и финансировался по остаточному принципу, да и для архитектора, курировавшего несколько дворцовых резиденций, новая должность стала еще одним «совместительством».

Как следует из формулярного списка архитектора, составленного в марте 1853 г., 50-летний Андрей Иванович Штакеншнейдер происходил из дворян, исповедовал лютеранство, службу начал в 1821 г. в качестве чертежника Комитета для строений в Санкт-Петербурге. После руководимого им ремонта половины императрицы Марии Федоровны в Зимнем дворце в 1828 г. его отметили и наградили. В этом же году его привлекли к оформлению катафалка усопшей императрицы Марии Федоровны^[96]. С 1833 г. работал архитектором при дворе великого князя Михаила Павловича. К 1853 г. архитектор отмечен орденами^[97] и обеспечен приличным жалованьем^[98]. Из собственности – в формуляре указывается «каменный дом в Гатчине» – мыза Ивановка^[99].

Именно при А.И. Штакеншнейдере в Аничковом дворце начались работы, связанные с проведением в резиденцию водопровода и канализации во второй половине 1850-х гг.^[100]. Это было трудное для дворца время, когда он или пустовал, либо там временно проживали младшие великие князья. Возможно, именно он перепланировал правое крыло бельэтажа резиденции: Библиотеку императрицы Александры Федоровны с большой мраморной печью, Кабинет, Знаменную и Библиотеку императора. По крайней мере, на плане бельэтажа А.И. Штакеншнейдера (ок. 1856 г.) показана новая конфигурация верхней площадки парадной лестницы и отгороженная от Передней Ванная комната, соединенная вновь пробитой дверью с Опочивальней комнатой императрицы Александры Федоровны^[101].

После ликвидации Конторы Аничкова дворца в ноябре 1857 г. архитекторскую часть присоединили к Придворной конторе. К этому времени в ведении архитектора состояли все загородные дворцы Александры Федоровны. Поэтому в декабре 1857 г. по высочайшему повелению А.И. Штакеншнейдер «наименован архитектором Высочайшего двора», но его содержание в 700 руб. серебром в год по званию архитектора Николаевского дворца (так тогда называли Аничков дворец) с 1 января 1858 г. упразднили. Компенсировали архитектору утрату содержания награждением чином действительного статского советника, мотивировав это решение «долговременной по Придворному ведомству отлично-усердной службой»^[102].

Парадные залы, ремонты дворца и интерьеров резиденции

Если говорить о парадных залах Аничкова дворца, то все они решали свои, четко определенные функциональные задачи, как правило, обозначенные в их названиях. Периодически эти названия менялись, поскольку проходили перепланировки, менялись интерьеры, но в целом архитектоника парадных залов дворца сохранилась до настоящего времени.

Главный вход в Аничков дворец, несмотря на все перестройки и ремонты, остался по главной оси здания, со стороны Фонтанки. Но крыльца с двумя боковыми лестницами исчезли в конце XVIII в., и с начала XIX в. вход во дворец находится на уровне парадного двора. Также по сравнению с XVIII в. опущен и пол главного вестибюля. Центральные ризалиты первого этажа оформлены четырехколонными тосканскими портиками, несущими балконы, как со стороны двора, так и со стороны сада.

Передняя при Николае I сохранила свой объем, как и на планах дворца XVIII в. При ремонте дворца в 1817–1818 гг. архитектором К. Росси плафон, карниз и десюпорты^[103] расписаны Дж. Б. Скотти в серо-голубом тоне и сохранялись вплоть до 1860-х гг.

Салон (Малая столовая, 2-я Приемная – с середины XIX в.), расположенный в центральном ризалите бельэтажа в XVIII в. представлял собой большой двусветный зал, оформленный живописным плафоном работы Дж. Валериани и А. Перезинотти. В конце XVIII в. зал разделили межэтажными перекрытием и поперечной капитальной стеной с двумя проходами. С тех пор пространственный объем Салона не менялся. Но при этом архитектор Л. Руска несколько изменил планировку Салона, заложив боковые проемы поперечной стены и устроив один в центре. Проемы боковых окон также перебили. Все три прохода Л. Руска оформил двухколонными порталами. Стены зала отделали искусственным мрамором с живописным бордюром в верхней части. В 1817 г. Салон превратили в Малую столовую, расписанную Дж. Б. Скотти с ампирной отделкой интерьера.

Вид Аничкова дворца с парадного двора. 1830-е гг. В.С. Садовников

Вид Аничкова дворца со стороны сада. Фото 1930-х гг.

Танцевальный зал в современном виде появляется в начале XIX в. в ходе ремонта, проведенного архитектором Л. Руска. В XVIII в. на месте Танцевального зала находилось два помещения. В ходе ремонта 1770-хгг. разделяющую стену разобрали, устроив большой двусветный зал. Л. Руска изменил архитектуру зала, перекрыв его на уровне второго света полуциркульным сводом, расписанным орнаментами, и отделал зал искусственным мрамором (работа А. Кам-пиони, утрачен во второй половине XIX в.). Вдоль стен установили кариатиды работы скульптора Габо (утрачены во второй половине XIX в.), поддерживающие бра. У поперечных стен поставили четыре прямоугольные печи (разобраны в 1936–1937 гг.) и двухколонные ионические портики, несущие хоры. Четыре дверных проема оформили порталами и рельефными прямоугольными десюдепортами.

Парадная лестница Аничкова дворца. Сер. XIX в. С.К. Зарянко

Простенки между окнами забрали прямоугольными зеркалами. В 1817 г. Дж. Б. Скотти заново расписал перекрытие, его росписи просуществовали, по меньшей мере, до 1877 г. Танцевальный зал в полной мере задействовался во время камерных «Аничковских балов», домашних спектаклей и приемов.

Желтая (Золотая) гостиная Аничкова дворца. Неизв. худ. Вт. чет. XIX в.

Белая гостиная в Аничковом дворце. Худ. Л. Премацци. 1858 г.

Объем Большой столовой, расположенной рядом с Танцевальным залом, неоднократно менялся. В 1809 г. Л. Руска убрав существовавшие к тому времени стены, устроил здесь зал в шесть осей с примыкающим к нему Буфетом и Буфетной лестницей, выходящей на хозяйственный двор. Обогревался зал четырьмя печами (разобраны в 1930-х гг.). Стены зала отделали искусственным мрамором (А. Кампиони), коринфскими колоннами, скульптурными десюдепортами, которые дошли до нашего времени.

Желтая и Голубая (Малиновая с 1848 г.) гостиные стали частью парадной Садовой анфилады (Музыкальный салон, Желтая, Голубая, Красная гостиные и Диванная) оформлены в 1809 г. по проекту Л. Руска. Название гостиных, как тогда было принято, появилось благодаря цвету штофной обивки стен. В 1809 г. стены Желтой гостиной затянули желтым струистым штофом с оттенками, бордюр – по темно-фиолетовой земле с цветами, разводами и арабесками, плафон расписал Дж. Б. Скотти.

Вторая гостиная, декорированная Л. Руска пунцовым бархатом с белыми разводами, также имела живописный плафон. В 1817 г. К. Росси обновил интерьеры, изменив красный цвет обивки второй гостиной на «голубой с серебряными разводами и бортом по оранжевому с пальмовыми серебряными листьями и сверх того еще золочеными резными багетами»^[104]. Именно тогда эта гостиная и стала Голубой. Но в ходе очередного ремонта (1848) гостиная вновь изменила цвет и, соответственно, название.

Туалетная комната Николая I в Аничковом дворце. 1858 г.

Наряду с «исправлением» живописи Дж. Б. Скотти были также перекрыты фоны, переписаны мифологические сцены, возобновлена бликовка желтой золотистой краской (живописец Б. Медичи). Скульптор Трискорни вычистил и отполировал как искусственный мрамор оконных откосов, так и натуральный мрамор – каминов и подоконных досок. Подрядчик Н. Тарасов перезолотил все детали карнизов, фризов, дверных обрамлений, розетки плафона, зеркальные рамы, каминные украшения. В ходе этого ремонта Голубая гостиная вновь превратилась в Красную, поскольку возобновили малиновый цвет штофной обивки. В стиле, характерном для середины XIX в., обновили мебель, люстру и торшеры. Интерьер Малиновой (бывшей Голубой) гостиной запечатлен на акварели Э. Гау 1856 г. В 1871 г. после очередного ремонта обе эти гостиные стали называть Желтыми.

Среди личных помещений резиденции значимое место занимали мужские и женские Гардеробные комнаты. У Николая Павловича большую часть гардероба занимали мундиры и различные «военные вещи», но, естественно, были и другие предметы обихода. Например, 29 июня 1827 г. для императора купили 6 черных платков (90 руб.); 4 черные манишки (20 руб.) и 12 кусков дорогого английского мыла (24 руб.). В этот же месяц по счету мастера Якова Энгельгардта оплатили следующие услуги: «29 пар перчаток мыты (21 руб.); портупеи чищены, зеленые шаровары крашены»^[105].

Ремонты

При Николае I в Аничковом дворце время от времени проходили как глобальные, так и мелкие, интерьерные ремонты. Это делали далеко не каждый год, поскольку Аничков дворец все же остался «вторым домом» императорской семьи. Как правило, поводом к ремонтам становились ситуации, когда откладывать их уже было нельзя. Например, так произошло с несущими конструкциями дворца, когда в 1831 г. специалисты в ходе осмотра установили, что балки и стропила Собственного дворца оказались «согнившими»^[106].

Гораздо чаще проходили интерьерные ремонты, отчасти менявшие планировку дворца. Весной 1832 г. состоялось решение «О устроении чугунной лестницы» во дворце и изготовлении двух чугунных столов на заводе Берда^[107].

В 1839 г. в ходе замены кровли и устройства каменных сводов обновили интерьеры жилых помещений парадного бельэтажа. Окончательные решения, конечно, принимал Николай I. Так, 25 мая он распорядился, «по рассмотрении чертежей», Танцевальный зал «сделать по прежнему, с окнами в один ряд, возвысив только свод, как в чертеже назначено, т. е. на два аршина»^[108]. Десятого июня император повелел, чтобы «при потолках поддуги только в одной церкви, во всех же прочих местах просто прямые потолки с приличными карнизами»^[109]. Одновременно с кровельными работами проводилась чистка парадных и прочих комнат, полировка мраморных оконных откосов, которой занимался Трискорни. Ему также поручили «отделку колонн и пилястр в Танцевальном зале». Поскольку работы затягивались, управляющий дворцовым хозяйством А.И. Блок пригрозил Трискорни, что «наймет других на счет его Трескорни, по каким бы то ни было ценам, коль скоро в понедельник 2 октября не будут приступлено к работам»^[110].

Голубая Опочивальня в Аничковом дворце

В декабре 1840 г. Николай I распорядился, чтобы «голубым бархатом убрана была Опочивальня Собственного Его Императорского Величества Дворца, а желтым – Гостиная комната (или, правильнее сказать, та, которая и ныне убрана желтой тканью. – И. 3.) в оном»^[111]. При этом А.И. Блоку от министра Императорского двора в качестве образца прислали «два куска бумажного бархата». Работы выполнил в начале 1841 г. «бархатный мастер» Алексей Гущин, который выписал необходимый бархат из Англии.