Глава 2

Квартира Гагариных была небольшой двухкомнатной хрущевкой – с крохотной кухней и проходными комнатами. Тане была отдана девятиметровая спальня, а мама с бабушкой занимали «большую» четырнадцатиметровую комнату.

Таня лежала в темноте, укрывшись старым ватным одеялом, и смотрела на звезды. Она не любила совсем закрывать шторы, особенно в ясные, как сегодня, ночи, потому что ей нравилось перед тем, как заснуть смотреть на звезды и представлять, что где-то там, в неведомых глубинах Вселенной есть такие же люди. И, может быть, в это же самое время такая же девочка, как она, тоже лежит в своей кровати и смотрит на звезды. Вот бы им подружиться! И даже может быть, там есть и мальчик ее возраста или, лучше, немного старше, для которого именно ее внешность является эталоном красоты – ну, такая у них там мода на их далекой планете. Ах, как ей хотелось улететь в другие миры и исследовать их, как в ее любимых фантастических книгах! Продолжая думать об этом, она незаметно уснула, но уголки ее губ так и остались приподнятыми в тихой, мечтательной улыбке.

***

Внедренная инопланетная программа заканчивала последний этап подготовки организма реципиента и готовилась к запуску изменений. За прошедшие шестнадцать циклов был полностью изучен окружающий мир посредством подключения к информационной сфере планеты, называемой аборигенами Землей. Произведен анализ всех знаний, доступных человечеству на данном этапе его развития, эти знания соотнесены с теми знаниями, что были накоплены цивилизацией-матерью, отправившей инфопакет, и знаниями человека-донора. Навыки, способности, способы достижения нужных результатов, знания в разных областях медицины, науки и техники, а также прочие полезные донору сведения были загружены в соответствующие разделы мозга для постепенного изучения. Также был произведен расчёт по улучшению различных функций тела донора, повышению болевого порога, многократному увеличению защитных функций организма, что в теории должно было оградить его от всех существующих и потенциальных заболеваний и максимально – от физических угроз. Был произведен расчет наиболее успешного внешнего вида тела донора, соответствующего представлениям о красоте в данном месте и в данное время, что являлось важным второстепенным фактором для достижения успеха в обществе. И еще много-много всего такого, что долго и неинтересно перечислять, но что в итоге должно было привести к такому изменению спящей в своей кровати девочки, которое бы обеспечило ей наиболее благоприятное, длительное и комфортное существование в условиях окружающей среды, и давало бы существенные конкурентные преимущества по достижению поставленных целей в существующем планетарном социуме. Был составлен точный поэтапный план всех предварительных изменений, рассчитанный на шесть суток – в том числе с учетом явных и тайных пожеланий реципиента, если только они не противоречили общей концепции.

Ровно в три часа ночи по Московскому времени комплекс изменений был запущен. Если бы кто-то со стороны в этот момент смотрел на Таню, то увидел бы, как внезапно широко распахнулись ее глаза, и сильная дрожь пробежала по всему телу. Однако, несмотря на это, она не проснулась, но, наоборот, провалилась в еще более глубокий сон без сновидений.

***

Ровно в семь тридцать утра Таня проснулась и первая ее мысль была о том, как жалко, что сегодня не выходной день! У мамы выходной, бабушка вообще на пенсии, но школьники зачем-то учатся и по субботам. И это значит, что ей в свой собственный день рождения придется к девяти часам быть в классе.

Таня зевнула, потянулась и вдруг замерла, почувствовав некое незнакомое ощущение. В районе груди, где до этого торчали лишь слегка припухшие и заостренные соски с небольшими мягкими округлостями вокруг них, что-то тихонько колыхнулось. Боясь спугнуть наваждение, она острожное протянула ладони к груди, и, не веря самой себе, ощутила довольно заметные округлости там, где вчера еще ничего не было.

Осторожно Таня сползла с кровати и подошла к зеркалу. Внимательно вгляделась в отражение, но под широкой ночной рубашкой трудно было что-то различить. Она постояла, решаясь (а вдруг показалось и тогда новое разочарование?), затем быстро стянула рубаху через голову и уставилась в зеркало. Потом резко отвернулась, тщательно протерла глаза, вздохнула и вновь осторожно повернулась к зеркалу. Это было невероятно, но у нее за ночь выросла грудь! Таня тихонько провела кончиками пальцев по таким долгожданным окружностям, потом тихонечко сжала их ладошками и весело рассмеялась: вот это подарок на день рождения! Да, конечно, это была еще совсем небольшая грудь, но она была! А ведь даже врач-маммолог, к которой ее водила мама, видя беспокойство дочери, с сочувствием говорила, что такое бывает – задержка развития, все потом вырастет, но по глазам ее Таня угадывала, что та и сама в это плохо верит. В любом случае, заверяла докторша, тысячи женщин спокойно живут с небольшой грудью, вполне себе счастливы, а главное – это никак не помешает деторождению. Деторождению! Когда это еще будет, а девчонки в школе высмеивают ее уже сегодня, прямо сейчас! И не только девчонки, что еще более обидно…

Нет, перебила себя Таня, врач оказалась права, это просто была задержка развития и теперь уже точно все будет хорошо. Она повернулась боком, выпрямила плечи, выставила вперед грудь, не отводя глаз от зеркала, и тихонько засмеялась от счастья.

– Эй, ребенок, ты проснулась? – в комнату заглянула мама. И увидев дочь перед зеркалом в одних трусиках, удивилась: – Ты чем это тут занята с утра пораньше?

– Мама, смотри! – крикнула та в ответ, повернувшись к родительнице и с гордостью выпячивая грудь. Мать сначала ничего не поняла, но проследив за руками дочери, громко охнула и, счастливо засмеявшись, схватила дочь в охапку, прижала к себе и весело прошептала:

– Вот и ты становишься настоящей женщиной! – и зачем-то при этом тихонько всхлипнула. – Давай, красотка, одевайся, умывайся и быстро завтракать!

***

Таня сидела на уроке, но мысли ее были далеки от занятий, заданий и школы вообще. Она вспоминала о том, как утром одевалась и чувствовала, что трусики как будто маловаты, и из колготок она словно выросла, они слишком туго обтягивают ноги, чего раньше не было. И это, как она выяснила опытным путем, означало только то, что за ночь у нее выросла не только грудь, но округлилась до этого совсем худенькая попа, а ноги в районе бедер стали заметно толще. А еще они стали длиннее! Ее короткие и тоненькие ноги, предмет чужих насмешек и ее собственных непрестанных страданий, вытянулись, при этом рост не увеличился, но тело стало как бы более пропорционально сложенным и даже, такое впечатление, она стала немножко ниже.

Но это еще не все. Когда высохли вымытые под душем волосы, то сделалось очевидным, что они стали, как минимум, вдвое гуще, приобрели яркий пшеничный цвет с каким-то невероятным медным оттенком и, что еще более удивительно, даже немного завивались. Нет, она не стала кудрявой, но ее жидкие волосенки, ранее уныло свисавшие вниз, словно пакля, теперь падали на плечи густой и пышной волной. Но и этого мало! Ее ресницы стали гуще, глаза выразительней и больше – просто огромные глазищи (так ей показалось), а нос удивительным образом выпрямился и перестал напоминать расплющенную и задранную вверх картофелину. Теперь это был вполне симпатичный носик, чуть заметно вздернутый вверх, что придавало всему лицу вид озорной и одновременно какой-то загадочный, что ли. И что совсем уже добивало, так это то, что все прыщи, еще вчера некрасивой воспаленной красной россыпью покрывавшие ее щеки и лоб, исчезли без следа, словно по мановению волшебной палочки. Исчезли, словно их никогда и не было! А вместо них появилась ровная, красивая, что называется – атласная кожа, предмет зависти любого подростка.

Она долго не могла выйти из ванной, все сидела там, на корточках и плакала от счастья, а еще от того, что очень боялась. А вдруг, сейчас она встанет, взглянет в зеркало и увидит там прежнюю себя, вдруг, это все лишь сон? Она острожно вставала и смотрела на себя в зеркало, и опять заливалась слезами счастья. Тот, кто, подобно Тане, не прошел все подростковые комплексы и унижения из-за своей внешности, никогда не поймет ее.

А сейчас Таня удобно устроилась за партой, выпрямив спину и расправив плечи – да, да, пусть все видят! И с наслаждением ловила на себе удивленные взгляды не только одноклассников, но даже и учительницы. Никто из них не мог понять, что с ней произошло, и куда пропала та нескладная Гагара, что сидела на этом месте еще вчера. Они видели, что это она – Татьяна Гагарина, но одновременно как бы и не совсем она, даже, может, совсем не она, а какая-то другая, внешне очень привлекательная ученица.

«Но как? Как это вообще возможно, откуда такие изменения за одну ночь? – спрашивала Таня саму себя. – Так не бывает, не в сказке же живем! Или все же бывает?».

И вздрогнула, когда услышала голос внутри своей головы: «Изменения производятся строго по плану, в соответствие с твоими собственными желаниями и руководствуясь принципом максимальной эффективности при взаимодействии с окружающей средой и принятыми в данном обществе в данное время принципами, взглядами и стереотипами».

Таня даже подпрыгнула от неожиданности и прошептала: «Что это со мной? Кто у меня там?». Подруга и соседка по парте Ирка с самой их утренней встречи, не сводившая с нее изумленных глаз и так и не закрывавшая открытого в удивлении рта, тоже вздрогнула от неожиданности и, округлив глаза, почти крикнула:

– Эй, Танька, ты чего!?

Но та не обратила на нее никакого внимания, лишь учительница строго спросила, что там у них происходит. Ирка притихла и только удивленно косилась на подругу, словно рядом с ней находилось нечто, не совсем ей понятное. В какой-то момент Ире даже стало страшно, ведь того, что она видела своими глазами, просто не может быть.

А Таня в этот момент сидела с каменным лицом и слушала звучащий в голове голос: «Я – это ты, а ты – это я. Я – инопланетная информационная программа, внедренная в твой разум в момент твоего рождения и еще в тот момент полностью слившаяся с тобой. Именно поэтому я и сказала, что мы с тобой одно целое, нас нельзя разделить. Но если тебе так удобнее, то можешь считать меня своей помощницей и хранительницей».

«Так это ты, то есть… вы изменили мою внешность сегодня?» – мысленно спросила ошарашенная Татьяна, не зная, что еще сказать.

«Верно, – ответило то, что назвало себя программой, – сегодня ночью закончился подготовительный цикл и окончательный расчет твоего индивидуального внешнего вида и внутренней перестройки организма для повышения безопасности жизнедеятельности, длившийся шестнадцать лет. И в три часа ночи по местному времени была запущена серия предварительных изменений, рассчитанная на шесть земных суток. Тот внешний вид, который ты приобрела в результате вмешательства первой ступени, не окончателен и находится в рабочем процессе. Это то, что ты можешь увидеть сразу. Другие изменения не так бросаются в глаза, но они, поверь, не менее, а даже гораздо более важные».

«Какие еще изменения?» – испугалась Таня, но тут же почувствовала как бы прохладную волну, прошедшую внутри сверху вниз и моментально успокоилась.

«Прошу прощения, – вновь прозвучало в голове, – нервная система пока еще нестабильна, она тоже в процессе перестройки. Время до окончательной перестройки нервной системы составляет – 4 минуты, 26 секунд».

И так Таня говорила сама с собой весь первый урок и все последующие. И чем больше она узнавала, тем больше удивлялась, но уже совершенно не беспокоилась, принимая полученные знания как должное и необходимое, мимоходом отмечая, что ее и без того прекрасно работавший мозг, стал на порядок работоспособнее, быстродействие его увеличилось, а память стала просто феноменальной. К концу учебного дня она вдруг поняла, что помнит и может повторить каждое слово, произнесенное преподавателями на всех уроках. И это при том, что она, как ей казалось, вообще не слушала их, занятая внутренними проблемами.

И вот теперь она шла прямо посредине длинного и широкого коридора первого этажа школы. Она держала спину прямо и ровно, чеканя шаг красивых длинных ног, на которые с завистью оглядывалась практически вся женская часть их школы. А мальчишки старших классов вообще чуть ли не в открытую пускали слюни. Подбородок Тани был гордо задран вверх, а комсомольский значок величество поднимался и опускался в такт колыханию еще небольшой, но уже прекрасно заметной всем груди.

Это был ее триумф, и прежняя Таня, скорее всего, сейчас бы широко улыбалась своими новыми чуть припухлыми с четко очерченной линией губами, глазея вокруг и обмирая от всех этих восхищенных, удивленных, завистливых взглядов.

Но новая, измененная Таня шла совершенно спокойно и уверенно, так, словно в произошедшем сегодня чуде не было ничего особенного. Словно все это для нее вполне привычно и нормально, словно именно такой реакции на себя она и ожидала от людей. В ее теле не видно было никакой угловатости и нескладности, как это часто бывает у подростков в ее годы, когда идет активное формирование организма и его перестройка.

Она чуть снисходительно и дружелюбно кивала знакомым, а мимо кучки ее давних ненавистниц и насмешниц прошла так, словно там никого и не было – просто пустое место. И те почему-то не посмели сказать ни слова в своей обычной манере, молча провожая ошарашенными взглядами так изменившийся объект своих многолетних насмешек. И, в чем никто из них не признался бы вслух, но каждая внутри ощутила что-то вроде беспокойства, так, словно сейчас мимо их компании прошел очень опасный хищник, в присутствии которого вести себя надо как можно тише и скромнее – авось, не заметит и пройдет мимо.

А Таня, даже не глядя на них, читала все их мысли, словно открытую книгу. Не телепатией, конечно, просто ей откуда-то было известно и понятно каждое их телодвижение, каждую мимическую черточку она видела и идентифицировала, отлично понимая, что, как и чем вызвано. Нет, она не обернулась, не снизошла, лишь самые уголки ее губ совсем чуть-чуть презрительно скривились. А может, это просто показалось, кто знает?