Читать книгу «Побочный эффект» онлайн полностью📖 — Игоря Власова — MyBook.
image

3

Наученный горьким опытом, я попробовал очень аккуратно прикрыть дверь гаража. Буквально усилием одного пальца. Она сначала не желала сдвигаться с места, но постепенно, словно нехотя, стала менять свое положение. Сразу же отпустил палец, но дверь и не подумала останавливаться, а продолжала безумно медленно ползти дальше, будто обладала огромной инерцией. Следить за ней – все равно, что смотреть на минутную стрелку.

– Это какое-то инерционное поле, – забывшись, пробормотал я вслух, рассматривая свою руку. – Или даже темпоральное. Но уже чересчур фантастично…

– Ты о чем, бро? Какое поле?

– Инерционное. Это не мир замедлился. Это мы с тобой, дорогой ты мой брат по разуму Алонзо, ускорились! Давай-ка, вспоминай, как это все случилось!

– Ну, как… Да вот так это дерьмо и случилось. Двери открыл, гляжу – нехилый аппарат стоит. Ключики вот они. Только хотел ключи в мотоцикл воткнуть да по газам отсюда, как сзади что-то полыхнет зеленым. Я только и успел подумать, что хозяин меня… ну, типа ты, битой приложил по кумполу. Или чем еще похлеще. И вырубился сразу. Очнулся, а тут двери летают… – он потёр коротко стриженную, кучерявую шевелюру на затылке и смешно, как-то по-детски сморщил нос.

Странно, но никакой злости к воришке я не чувствовал. Может быть, именно потому, что кража так до конца и не состоялась?

– Эй, бро. Я так и не понял. – на лице парня появилось задумчивое выражение. – Ты говоришь, что это все нормально, – он неопределенно мотнул головой куда-то в сторону. – Вот эти вот все зомби, будь они не ладны! Они, значит, нормальные. А мы, по-твоему, стали ненормальными?

– Что-то нас ускорило, понимаешь? Мы стали двигаться и жить быстрее, а остальные люди живут нормально, как и прежде.

Квик остановился и тупо уставился на меня.

– Нормально!.. Сказал тоже! – он недоверчиво усмехнулся и, вдруг схватив меня за руку, потянул за собой.

Мы быстрым шагом пересекли улицу. Квик вцепился в рукав, словно боясь, что я испарюсь, и он останется один на один с этим странным миром. Алонзо явно направлялся к коттеджу Майкла и Мигеля. Майкл работал в соседнем отделе. Они там как раз занимались обслуживанием ускорителя. А Мигель был его другом. Ну, в общем, они давно жили вместе. Мигель в молодости играл за Аризонских Кардиналов1 и знал много спортивных баек.

Мы завернули за угол и оказались, аккурат, возле открытого гаража Майкла. Судя по мизансцене, тот как раз выгнал из него «Мустанг» и что-то оживленно пытался втолковать Мигелю, вышедшему проводить его на работу. Трудно сказать, что эту парочку связывало. Майкл был занудливым педантом. По слухам, сослуживцы его сторонились, да и мое общение с соседом ограничивалось сухим приветствием при встрече.

Квик несколько раз с задумчивым видом обошел обе застывшие фигуры. А я не удержался и улыбнулся. Выглядели они и впрямь комично. Майкл с сердитым видом что-то выговаривал возвышающемуся над ним на две головы Мигелю. Взмах руки бывшего спортсмена позволял предположить, что он от чего-то отказывается, либо не согласен. Но, поскольку этот взмах выглядел бесконечно растянутым во времени, могло показаться, что Мигель хочет ударить Майкла.

Наконец Квик перестал нарезать вокруг них круги и остановился.

– Вот гляди. – он шагнул вперед. – Я иду, а этот стоит. И рот как дурак разинул. (Майкл тем временем опять начал бесконечно медленно раскрывать рот.) А ты говоришь «нормально».

– Ну и что же? Просто мы очень быстро двигаемся и чувствуем. Поэтому нам кажется, что все другие неподвижны.

– Все это странно, бро…

– Ладно, пошли куда шли, я тебе по дороге попытаюсь все объяснить.

Мы пошли обратно в сторону бара Василя, и я с умным видом принялся растолковать Квику тот раздел классической физики, который трактует вопросы движения и скорости.

– Абсолютной скорости не бывает, понимаешь? Скорость тела высчитывается относительно другого объекта, который мы условно считаем неподвижным. По каким-то причинам, изменилась наша скорость относительно Земли. А у других людей она осталась прежней. Поэтому нам и кажется, что они стоят на месте…

Квик взглянул с подозрительностью человека, которому на распродаже пытаются всучить просроченный товар.

– Вот представь себе, например, что ты едешь в автомобиле со скоростью шестьдесят миль в час. – на всякий случай взглянул на реакцию спутника, надеясь, что тот успевает следить за объяснением. – Представил?

– А какой автомобиль? – вдруг спросил он.

Теперь пришла моя очередь тупо смотреть на Алонзо.

– Ну, это смотря какой автомобиль. – солидно произнес парнишка. – Если это какой-то древний корвет, то да. Больше и не выжмешь. – Квик мечтательно почесал затылок, – А вот если Стингрэй си-севен этого года выпуска, то тогда не меньше ста пятидесяти.

– Ладно, – ничего не оставалось, как принять правила игры. – Пусть будет сто пятьдесят миль в час. Но это будет скорость машины относительно земли, верно? – в ответ Алонзо пожал плечами. – А если рядом с твоей машиной идет другая, со скоростью скажем сто сорок миль в час, то относительно нее твоя скорость будет уже только десять. Правильно?

Он нахмурил лоб и засопел, усиленно соображая:

– А на спидометре?

– Что – на спидометре?

– А спидометр сколько показывает?

– На спидометре твоего Стингрэя си-севен будет, конечно, сто пятьдесят. Но ведь это относительно земли…

– Ну, вот же, сто пятьдесят! А ты говоришь – десять. – он усмехнулся, как человек, окончательно посрамивший противника.

Я было уже собрался начать новое рассуждение, но увидел, что парень не испытывает ни малейшего интереса к предмету разговора.

У случайного знакомого полностью отсутствовала способность абстрактно мыслить. Он совершенно не понимал элементарных вещей и, похоже, думал, что его пытаются обвести вокруг пальца.

Когда мы почти поравнялись с моим домом, оказалось, что в голове парнишки все же происходила какая-то мыслительная работа.

– Значит, мы быстро, а они медленно?

– Кто «они»? – спросил я.

– Ну, вообще… Это. – он обвел рукой широкий круг, показывая, что имеет в виду все, что видит вокруг, а, возможно и человечество в целом.

– Конечно, гораздо медленнее, чем мы.

Квик задумался:

– Выходит, что им нас не поймать?

– Не поймать, – ответил я неуверенно. – А зачем, собственно, нас ловить? Никто и не собирается скрываться.

Алонзо засмеялся, взглянув с хитрецой, выдал:

– Вау, да это ведь круто, чувак! Мы самые быстрые в мире! – и потом продолжил без перехода: – Только мы ж собирались пойти пожрать.

Поразительно, как быстро менялось настроение случайного знакомого. Идея была здравой, но для ее реализации не хватало самой малости.

– Сейчас, только переоденусь и бумажник возьму. Как видишь, я еще в пижаме и не имею привычки набивать ее карманы деньгами на сон грядущий.

– Ну, давай тогда шустрее, бро! Я тебя вон там, на качелях подожду.

Шустрее не получилось. Процесс снятия пижамы напоминал раздевание в бетоне: та часть ткани, что касалась тела, скользила свободно, но как только отдалялась хоть на миллиметр, становилась все непослушнее и дубовее. Я физически ощущал, насколько далеко простирается это непонятное инерционное или временное поле, захватившее в плен родную телесную оболочку. Буквально, сантиметров на пять, не больше. Тем не менее, изрядно помучившись, все-таки смог избавиться от пижамы, хотя и порвал ее в нескольких местах. Шорты пришлось вначале прижать к ногам, и уже потом постепенно вползать в них. Подобным же образом поступил с майкой – предельно осторожно, но чертыхаясь, на чем свет стоит. Даже целую одел, не порвал. А еще хотел в Аляску переезжать. Случись такая фигня на Аляске – вот бы я замаялся теплую куртку и ботинки одевать. Столь же осторожно обойдясь с легкими кожаными мокасинами, удалось почти безболезненно обуться. Уже привычно-тягучий процесс извлечения бумажника из спортивной сумки не занял много времени.

Квик терпеливо ждал возле качелей, стоящих на границе газона и пешеходной дорожки. Качели эти остались от прежних владельцев коттеджа, но я не спешил их убирать. Мало ли чего случается, говорят, дети – штука внезапная.

– Они не качаются. – завидев меня, обиженно бросил Алонзо: – Дерьмо! Они не качаются. Я люблю качели!

– Я тоже люблю качели, Квик!

– Дерьмово, что они не качаются, но это круто – быть таким быстрым. Смотри, чувак! – и он помахал у меня перед носом пластиковой карточкой.

– Платиновая, понял? И этот лох на ней код написал, запомнить не может! – презрительно воскликнул Квик, кивнув головой в сторону улицы. По проезжей части со скоростью улитки мчался серебристый «Понтиак» с откидным верхом. Седой, импозантный мужчина легко и уверенно вел машину одной левою, а правой держал за руку сидящую рядом девушку. Ее ярко-рыжие волосы трепал встречный ветер, но для нас она была практически неподвижна.

– Ты их ограбил, Квик?!

– Так этот лох ничего и не заметил. Смотри, он даже не видит меня! – Алонзо подошел вплотную к кабриолету и помахал рукой перед глазами водителя. Тот не пошевельнулся.

– Квик, ты не понял. Зачем их грабить? Ты же вор! И ни капли не стыдно!?

– А ты попробуй, бро, не воруя, вырасти в черном квартале. – внезапно ощерился парень, и я понял, что говорить с ним на эту тему бесполезно. Совершенно другая мораль. Другие устои и взгляды. Но, кроме Квика на данный момент поговорить было вовсе не с кем. Придется терпеть его общество. Вот уж повезло, так повезло.

– Пошли в бар, – сказал я, и Квик с легкостью согласился, мгновенно сменив настроение на благодушное и почти дружеское:

– Точняк, погнали, бро! А то уже кишка кишке бьёт по башке! – он заразительно засмеялся, и мы двинулись в сторону висящей над куполом энергоустановки птице.

За все это время она успела сделать несколько взмахов крыльями – отметил я. Если бы точно знать – сколько, то ее можно было бы использовать как импровизированные часы. Субъективно, по моим ощущениям, с момента пробуждения прошло максимум полчаса. Во сколько же раз мы с Квиком движемся быстрее всего остального мира? В триста-четыреста? Где-то так получается. А сколько тогда энергии тратим? Ах, вот она в чём, причина этого дикого голода…

Бар Василя в это время уже открыт – сотрудники нашего института частенько забегают в его кондиционированный уют на утренний кофе. А перебравшие вчера по поводу какой-то там Сью – на утреннее пиво. Я тихонько усмехнулся. Все недавно случившиеся в личной жизни перипетии внезапно отошли на второй план, исчезли куда-то. Какая там, к черту, Сюзанн? Она совсем ничего не значит! Вообще, весь мир ничего не значит! Остался только я и вот этот темнокожий дружелюбный воришка. Идет себе рядом, песенку насвистывает. Рэп похоже. Слава Господу, со слухом у него все в порядке, не фальшивит. И хоть как-то оттеняет этот уже привычный, бумажный шум ветра, сопровождающий сегодняшнее странное утро.

Тут мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Начисто забыв про Квика я остановился, присел прямо на бордюр тротуара и уставился на ручные часы, которые так и не снял со вчерашнего вечера.

Целых пять минут – я считал по своему пульсу – смотрел на секундную стрелку и наконец убедился, что она движется и что она прошла за это время одну секунду.

Секунда, и моих, хотя и приблизительных, пять минут!

Выходило, что мир замедлился в триста раз. Или точнее мы, ускорились в той же пропорции. Мне стало дурно, но я продолжил свои вычисления.

Средняя скорость человека – три мили в час. Делим на шестьдесят минут, потом на шестьдесят секунд – имеем где-то чуть меньше четырех с половиной футов в секунду. Мы только что выяснили, что живем в триста раз быстрее остального мира. Умножаем и получаем почти девятьсот миль в час! Это сверхзвуковая скорость. Понятно, отчего воздух вокруг так свистит. И резко остановиться невозможно – инерция несет дальше. Приходится замедлять шаги перед остановкой, но это умение пришло как-то само собой. Видимо, в человеческом мозгу встроены какие-то предохранители именно для этого случая. Сомневаюсь, что мы с Квиком первые и единственные представители человечества, попавшие в такую передрягу. Темна и полна недосказанности людская история.

От всех этих размышлений отвлекла очередная порция ругательств Алонзо, остановившегося возле банкомата на входе в бар. Я присмотрелся и чуть не рассмеялся в голос: парень с огромным усердием пытался вставить в прорезь банкомата украденную пластиковую карточку, пыхтел и морщил свой круглый нос.

– Твою мать! Дерьмо! Да чтоб вы все сдохли! – орал он, но упрямый механизм не желал принять кусочек пластика вовнутрь. Я прикинул, что сейчас творится в мозгу у Квика – вот ведь, в руках карточка. Вот пинкод от нее. Владелец еще когда хватится пропажи. А денег не снять! Представляю расстройство бедного вора.

Я прошел внутрь бара, обогнул высившуюся за стойкой статую Василя, очень аккуратно, чтобы не порвать, взял с полки две банки пива и вышел к продолжавшему изливать гнев Алонзо.

– Держи.

Он схватил банку, все еще находясь во власти благородного воровского гнева, открыл и жадно присосался к живительной влаге. Я не преминул последовать его примеру. С каждым глотком расцветка мира приобретала новую яркость – из серого похмельного он потихоньку превращался в цветной и уютный. Несмотря на это чертово ускорение.

– Алонзо, а зачем тебе деньги?

И этот вопрос напрочь добил парня.

– Как? – только и смог вымолвить он, даже забыв о ругательствах.

– Так. Будь другом, сходи, возьми там еще пару банок пива. Только сначала обхвати ее ладонью, чтобы она как бы приросла к тебе, и тяни медленно, а то порвешь. Что-то быстро пиво в банке закончилось.

Потрясенный до глубины души Алонзо покорно исчез в темном дверном проеме, и вскоре появился с двумя новыми банками пива.

– Это че… Это что ж получается? Это деньги не нужны что ли, бро? Деньги??? Деньги!!! – и он захохотал, как безумный, кружась и приседая на каждом шагу. – Деньги!!!!

– Побочный эффект ускорения. Пиво-то давай, – в ответ рассмеялся я, и мы вполне дружески одновременно щелкнули жестяными колечками на банках. Но если с пивом все было нормально, то процесс поедания салата вызывал определенные трудности. Все та же пятисантиметровая граница поля, окутывающего наши тела, заставляла буквально вытаскивать вилкой кусочки салата из их сомнамбулического состояния. В конце концов пришлось взять вилку чуть ли не за сами зубья, тогда дело пошло куда продуктивнее. Алонзо не стал заморачиваться с салатом, и ухватился сразу за стейк филе-миньон, парочку которых умыкнул прямо из духового шкафа. Блаженно жмуря глаза, Квик откусывал большими кусками, зажав мясо в кулаках и никаких проблем с разницей во времени не испытывал – глубины временного поля хватало на весь стейк.

– Жарко вот только, – пожаловался Алонзо в перерыве между циклами поглощения пищи, – искупаться бы.

– Пляж-то, рукой подать, – я показал в направлении водохранилища Мид. И вправду, пляж у нас был недалеко, правда узенький и совсем небольшой, зажатый между прибрежных скал Колорадо. Я не любил его за непредсказуемость глубины, хотя, на самом деле это была вина не пляжа. Просто уровень реки Колорадо часто меняется. В период низкой воды, конечно, красиво смотрятся прибрежные скалы – по ним широкой белой полосой отмечена граница высокой воды. А когда уровень реки падает до минимума, среди водохранилища становятся видны руины затопленного города. Жутко и романтично.

– А погнали, бро! Ща, только еще пива прихвачу. Жарко!

– Куда в тебя лезет-то, – улыбнулся я, представив, как Квик сейчас попытается искупаться. Я-то сегодня уже имел опыт с умыванием. Жара и вправду была совсем не утренней. А все из-за скорости передвижения, поэтому против пива возражений непоследовало. Залитое пенным напитком похмелье унеслось куда-то в прошлое, оставив после себя только легкую слабость и несильное состояние опьянения, так что еще одна баночка вряд ли повредит. Я ж не алкоголик. Просто пиво люблю. Да вот вчера еще эта размолвочка с сучкой… ай, ну ее. Лучше не вспоминать.

Путь до залива занял совсем немного времени, и на счастье, в это время года вода высокая. Это значит, не нужно ползти по белесым камням куда-то вниз, к благословленной жидкости, из которой когда-то вышли все мы. Едва пришел на пляж – вот тебе сразу и вода. Здорово.

Квик растаял от удовольствия, увидев озеро, и забыл обо всем. Да еще и выпитое возымело действие. Он выпустил из рук банку и, как был, не раздеваясь, побежал к воде, намереваясь прошлепать по мели и упасть в живительную влагу там, где поглубже.

– Стой, дурак! – заорал я, успев на лету подхватить одну, все более замедляющуюся банку, но было поздно. Квик успел сделать пару шагов по воде, поскользнулся, словно на льду, и покатился по поверхности озера, будто хоккейная шайба.

– Эт че за дерьмо? – взвыл он, встав на колени и протягивая к берегу руки.

Ну, ни дать ни взять, молящийся грешник! Тем временем, его колени медленно, но уверенно погружались в воду.

– Вылезай быстрей, Алонзо! Бегом сюда. Утонешь же!

До парня дошла серьезность положения, он взвизгнул и, буксуя, на всех четырех конечностях рванул с глубокого места к берегу. Так и добежал на четвереньках, как дорвавшийся до прогулки терьер. Тяжело дыша, сел рядом на камешек. В глазах испуг. Понял, что засосало бы его в воду, как в болото. Испугался.

– Да. Не получится из тебя Христа. – ухмыльнулся я. – Тот по воде на двух ногах ходил.

– Дерьмо. Больно, оказывается! – пожаловался Квик, потирая ушибленные локти и полностью игнорируя подколку.

Именно в этот момент вторая, так и не пойманная банка пива, достигла скальной породы, начала вжиматься, вминаться в нее, дала трещину. Я философски открыл другую, сделал несколько глотков и передал незадачливому купальщику:

– На, остынь немножко.

– Пиво жалко, – пробормотал Квик, следя взглядом за сминающейся банкой. Из нее медленно росла желтая, начавшая пениться, кудрявая струя.

– Пей это пока. Фонтанчик вырастет немножко – можно будет успеть и к нему приложиться. Мы ж с тобой быстрые.

– Точняк! А я и забыл! – радостно воскликнул Квик, и я уже не удивился резкой смене его настроения. Все-таки, жизнерадостные ребята эти афроамериканцы. Вот все вокруг будет плохо, а он найдет самую маленькую причину посмеяться, и будет счастлив! Здорово ведь, если разобраться.

– Слушай, бро… а штаны-то у меня намокли.

Я чуть не поперхнулся.