Глава 7 Откровения.

Я соскочил с пола и подошел к дивану.

– Ирбис, ты как? – склонился я над ним, – Может еще спек вколоть?

– Нет! – прохрипел боец, – лучше живчика дай.

– Мы тут немного похозяйничали. – я забрал флягу у Палыча и передал Ирбису, – Ты уж извини!

– Все правильно сделал! – сказал боец, оторвавшись от горлышка, – Вам теперь его нужно всегда пить! Много не пейте, грамм сто пятьдесят или двести в день. Пей по несколько глотков как почувствуешь, что голова начинает болеть. Если частить начнете, можно отравится.

Ирбис замолчал, прикрыв глаза. Было видно, что каждое слово ему дается с трудом. Помолчав он продолжил: – Этих двух фляг вам вдвоем дней на десять хватит! А потом… коробочку железную в рюкзаке поищи.

Я видел коробочку, когда осматривали вещи, поэтому быстро достал ее и протянул Ирбису.

– Открой! – покачал он головой, – только аккуратно!

Я открыл крышку и увидел внутри три холщовых мешочка по типу кисетов для табака. В оном из них лежали разноцветных шарика, один черный, и два красных, причем один из красных слегка отличался, радужно переливаясь. В другом хранились шарики поменьше, примерно, как крупный горох и по виду похожи на спрессованный желтоватый сахар. А в последнем совсем мелкие как виноградина серые. Я поднес коробочку ближе к Ирбису.

– Это главная наша ценность! – продолжил он, – Те, что серые, как виноградинки – спораны. Основная валюта здесь и лекарство для нас!

Он посмотрел на меня и спросил: – Брошюрку читал, наверное, раз живчик хлебать стали.

Я кивнул.

– Так вот! Из споранов готовят живчик. Как готовить читал? – он вновь посмотрел на меня. Я молча подтвердил, – Значит не забывай фильтровать! Добавлять можно любое спиртное по вкусу.

– А для детей как готовить? – перебил я его волнующим меня вопросом.

Ирбис уставился на меня внимательным взглядом и спросил: – Откуда дети?

– Да не двое нас! Четверо! Еще девушка с дочкой, вытащили случайно. Ты без сознания был, не видел их.

– Зови! – коротко приказал Ирбис.

Из спальни выглянула настороженная Рина.

– Здравствуйте! – тихо поздоровалась она, – я слышала. Дочку тоже привести? Она просто плохо чувствует себя!

– Принеси! – Ирбис посмотрел на Палыча и тот скрывшись в спальне быстро вышел с Сашенькой на руках. Ребенок был бледный и тихонько постанывал. Ирбис посмотрел на нее, нахмурился, несколько секунд что-то решал, а потом начал командовать.

– Неси воду, полулитровую банку, литровую банку и какой-нибудь сок! Есть? – скомандовал он, глядя на меня.

– Сок есть! – вспомнил я о пакете сока в холодильнике.

– Ты! – он посмотрел на Рину, неси одеяло, подушку и какую нибудь марлю или хэбэшку. И стели рядом.

– Как организуете постель, положишь девочку туда, а пока поднеси ко мне. – это было направлено Палычу.

Когда я вернулся из кухни со всем необходимым, Ирбис держал Пуговку за ручку с закрытыми глазами, и мне показалось что его лицо становилось с каждой секундой все суровее. Наконец он открыл глаза, отпустил маленькую ручку девочки и глазами подозвал меня. Рина уже организовала лежанку из одеяла и подушек, и Палыч положил ребенка.

– Будешь готовить живчик для нее! – обратился он ко мне, – а я проконтролирую! Давай! Достань один споран.

Я вытряхнул из мешочка на ладонь несколько виноградин, и, взяв одну, ссыпал остальные обратно. Налил в банку пол-литра коньяка и бросил виноградину туда. Она достаточно быстро растворилась, образуя серые хлопья.

– Эти хлопья, яд! Их обязательно нужно тщательно отфильтровать через плотную ткань. Для ребенка можно даже повторить. – комментировал Ирбис процесс.

Когда виноградина полностью растворилась, я тщательно профильтровал раствор через несколько слоев марли, которую Палыч достал из моего НЗ. Потом еще раз отфильтровали через ткань, принесенную Риной. Закончив процесс, я посмотрел на Ирбиса. Он лежал, закрыв глаза и казалось, не дышал.

– Ирбис! – позвал я.

Он медленно открыл глаза.

– Теперь добавь немного воды, и сок по вкусу. Пусть она пробует – кивнул он на Рину.

Я развел раствор, перемешал и подал Рине. Она осторожно отпила и одобрительно замахала головой.

– Нормально? – Ирбис смотрел на нее, – Тогда дайте девочке, глоток не больше. Сколько ей?

– Три с половиной! – ответила Рина. И приподняв голову дочки ласково стала говорить, – Сашенька, давай выпьем лекарство, головка перестанет болеть!

Девочка сделала глоток и потянулась еще.

– Пока хватит! – остановил Рину Ирбис, несите ее на кровать и через десять минут дайте еще два три глотка. Скоро ей станет легче.

Рина с Палычем унесли ребёнка обратно в спальню, а Ирбис глазами показал на диван, приглашая присесть.

– Наклонись! – прошептал он и дождавшись, когда я склонюсь к нему тихо, но уверено прошептал, – Девочка, не иммунная!

Я отпрянул в сторону ошарашенный такой новостью, по спине будто стадо мурашек пробежало, и перед глазами пронеслась картина утренней трагедии. Еле сдержавшись что бы не закричать, я уставился на Ирбиса.

– Спокойно! Время пока есть! – ответил он, – она будет расти до критической массы нормальным ребенком, но как достигнет веса в пятнадцать, семнадцать килограмм, а это по меньшей мере еще год или два, обратится. Если ничего не сделать, обратится.

– А как ты определил? – спросил я с ноткой сомнения, – И что можно сделать, если это точно?

– Дар у меня такой! – устало ответил он, – я вижу не иммунных. Серые они. Девочка пока светло, светло-серая.

– Что за дар? – удивился я, – и что значит серая?

– Дар? Дар от Улья. Один из… У нас у каждого есть дар, или несколько. Не читал что ли? – он посмотрел на меня, и я молча покачал головой, – Ну прочтешь еще! У каждого по-разному. У меня вот их пока три. У вас троих тоже что-то есть, но не понятно пока!

– У меня, как и говорил, три – грустно добавил он, – Клокстопер, знахарь и вот недавно этот прорезался. А серые… Это вижу я так! Будто паутина вокруг мозга, как на рентгене. У иммунных, как у вас, золотая, а у не иммунных – серая. А у перерожденных тварей уже черная. Так что вот.

– Что за Клокстопер? – начал задавать вопрос я, но тут же прервался, – Нет, нет подожди! А что можно сделать? Как помочь Пуговке?

– Кому? – спросил Ирбис удивленно.

– Ну Сашеньке, она просто представилась так, когда мы их вытащили.

– Ну вот так и назовешь ее, если захочет! Если выживет конечно! Будешь ей крестным! А помочь ей сможет только белая жемчужина! Это самая большая ценность в Улье и огромная редкость.

Ирбис снова закрыл глаза и замолчал.

– Тебе плохо? – встревожился я, – Может все-таки спек?

– Зря добро переводить! – покачал головой Ирбис, не открывая глаз, – мне уже ничего не поможет, если только ты не хирург и у тебя, случайно, оказались инструменты, Внутреннее кровотечение, а вот живчик чуть взбодрит. Дайка!

И сделал несколько глотков из поданной мной фляги.

– Я немного отдохну, ты не уходи! У нас мало времени, а мне нужно много рассказать.

– Хорошо! – я остался сидеть рядом с ним, обдумывая все услышанное.

«Белая жемчужина! Как она выглядит то хоть? И где ее искать? Может в брошюрке написано? – я посмотрел на лежащую на столе книжицу».

– Где взять не главное! Главное, как взять! – будто прочитав мои мысли заговорил Ирбис. – Напои маму девочки живчиком, а то загнется как дочка. Девочку я подлечил, а вот маму уже не потяну.

Я соскочил с места и схватив флягу и направился в спальню, чуть не столкнувшись с выходящим оттуда Палычем.

– Полегчало Пуговке! Кушать хочет! – улыбаясь, грустными глазами сказал он.

– Сейчас что-нибудь придумаем! У меня в морозилке пельмени есть и мясо нужно отварить, пока не пропало. А ты пока на вот! Рине дай выпить! Сам то как? – спросил я.

– Отлично! Как заново родился! – Палыч поднял большой палец в жесте одобрения, – Погоди! Варит? Как ты собрался варить  без газа?

– Это у вас, неподготовленных газа нет! – ухмыльнулся я, – А у нас все есть!

Отпоили Рину, хоть и с трудом. Я достал туристическую горелку и переносной баллон с газом. Рина вызвалась приготовить. А я вернулся к Ирбису.

– Сейчас приготовим и поедим горячего, а то и правда кушать хочется… даже не кушать, а жрать! – я подсел на диван к нему.

– Кушать это хорошо! Это силы и жизнь! – тихо проговорил Ирбис, – Ты вот что, достань из коробочки мешочек с жемчугом! Там их три!

Я достал кисет с разноцветными шариками.

– Высыпи на ладонь! – попросил Ирбис, что чувствуешь?

– Теплеют! – удивился я, – Прямо на глазах теплеют.

– Это жемчуг! – спокойно продолжил он, – Черный, самый дешевый. Про него прочитаешь в памятке. Красный дороже, примерно один к двум, за одну красную, две черных. Тот что радужный, еще дороже – тут цену не подскажу, меняется. Ну про белый я тебе уже сказал! Жемчуг развивает и открывает дары. Но будь осторожен с черным! От него можно травануться или стать квазом. Про них прочитаешь потом. Черный лучше принимать со знахарем. Красный не опасен и более мощный. Но часто глотать не стоит! И запомни навсегда! Жемчугом не свети нигде, ни пред кем! Люди разные бывают! Бывает и за горох горло режут. Понял?

Я кивнул, внимательно слушая, и высыпал жемчужины обратно в мешочек

– Теперь вот еще, та, что радужная, это рад жемчужина. Очень сильная и так же редкая. – он, передохнув, продолжил, – Теперь горох! Это так же валюта, как и споран. За одну горошину можно получить примерно до десятка споранов, но не больше. А одну красную жемчужину платят пятьсот горошин. Горох так же важен. Им можно развивать дары. Медленно, зато безопасно! И плюс можно использовать для усиления регенерации.

– Какой регенерации? – удивился я.

– Обычной! Как у ящерицы! Вот у тебя все зубы на месте? Нет? Тогда скоро новые вырастут. И конечности заново отрастают. Не смотри на меня, как на идиота! Я не брежу. – ухмыльнулся Ирбис, – Вы теперь в Улье, а это один из его подарков, за которые приходится платить! Так что забудьте про болячки и болезни. У вас теперь одна болезнь – смерть!

Пока мы говорили, Рина сварила пельмени, приправила их маслом и посыпав черным перцем принесла в зал. Я сказал ей варить все что есть, чтобы не пропали, а там было шесть килограммовых пачек. Так что такую гору пельменей я еще не видел.

– Да мы же это все два дня есть будем! – Палыч голодным взглядом смотрел на дымящиеся на тарелке пельмени.

Рина отложила Пуговке, немного себе и Ирбису, но тот сопротивлялся, и она села кормить его сама.

Сашенька, несмотря на малый возраст, с серьезным взрослым видом съела свою порцию и молча уставилась на маму.

– Что? Наелась? – увидев взгляд дочери спросила Рина.

Пуговка помотала головой.

– Ты не лопнешь? – улыбнувшись спросила ее Рина.

– Нет! – твердо заявил детский голосок.

– Пусть ест! – Ирбис смотрел на ребенка и старался через боль улыбнуться. – Это нормально!

В результате запас пельменей был уничтожен под чистую. Пуговка съела еще полторы своих порции, Рина две, да и мы с Палычем не отставали.

– Я там мясо поставила, через час, наверное, готово будет. – Рина взяла за руку Пуговку, которая стояла возле Ирбиса, с любопытством рассматривая его, и повела спать. Из спальни раздалось знакомое – Мррр! И восторженное – Кыся! Кот, который с самого возвращения прятался под кроватью, наконец то вылез из укрытия и не изменяя своим привычкам запрыгнул на кровать к Пуговке.

– Мы все говорим, говорим, а не познакомились даже. – продолжил разговор Ирбис, – вас с другом окрестить нужно, если не против, что почти труп крестным будет? Про имена ты, наверное, так же не читал еще? – глядя на меня спросил Ирбис и я мотнул головой.

– Ну меня Олегом кличут, а Это Сергей! – представил я нас с Палычем, – А тебя как?

– Ирбис!

– Это позывной, а имя как?

– Ирбис! – невозмутимо повторил он, – Это и есть имя! И вам нужны новые имена. Не любит Улей, когда мужики свои имена оставляют. Наказывает!

– Прям суеверия дремучие! – усмехнулся Палыч.

– Парень! – Ирбис посмотрел на него колючим взглядом, – Поверь, пройдет не так много времени и так же станешь суеверным. Ты не просто в Улей попал! А в самую что ни на есть жопу! Ты в Пекле! Так что если сомневаешься во всем и не веришь, будешь Фомой!

– Ну Фомой, так Фомой! – улыбнулся Палыч, – Мне даже нравится!

– Тогда запомни! С этого момента забудь свое старое имя! Ты Фома! Если спросят, крестный Ирбис из Горного.

– Ну а тебя как окрестить? – перевел он на меня взгляд, – Служил?

– Было дело! – неохотно ответил я. – В Афгане слегка поскитался.

– В Афгане? Скитался? – удивленно переспросил Ирбис, – В каком году?

– Давно уже! С восемьдесят четвертого по восемьдесят пятый.

– И что вы там делали?

– Воевали мало-мало… – постарался отшутиться я и уйти с больной темы.

У Ирбиса округлились глаза.

– Вот значит, как! – он о чем-то задумался, – все-таки «мультиверсум» работает! Позывной был?

– Был! Но я, как-то не очень люблю все вспоминать! А позывной будет напоминать…

– Ладно, ладно, скиталец! – он задумался, – А что! Отличное имя – Скиталец! Будешь Скитальцем.

– Ну я в принципе не против! – улыбнулся я.

Если бы я знал, что принесет мне это имя!

– Ирбис, а что за Пекло? – я задал давно наболевший вопрос.

– Самое жуткое место ада! Твари всегда хотят жрать! Чем больше они сожрут, тем сильнее разовьются! Вечный голод! Они уничтожают все, даже низших зараженных, а потом начинают рвать друг друга! Так что можете представить, что здесь ходит! – он опять закрыл глаза, – Отдохну немного!