Цитаты из книг автора «Игорь Сухих»

предметом науки о литературе является не литература, а литературность, то есть то, что делает данное произведение литературным произведением.

«Искусство есть непосредственное созерцание истины или мышление в образах

Граница между было и не было, реальностью и вымыслом в «Мастере и Маргарите» отсутствует, подобно тому как ее не существует в мифе, в поэмах Гомера, в сказаниях несущих благую весть евангелистов.

Сожженный и чудесно восстановленный роман словно существует в каком-то ином измерении, растворен в атмосфере и проникает в сознание разных персонажей. Мастер не сочинил его, а угадал, записал случившееся на самом деле. Книгу Булгакова поэтому иногда называют романом-мифом, имея в виду абсолютное доверие членов древнего общества к мифологическим рассказам.

Быть великим врачом, по Булгакову, – значит исцелять болезни не столько тела, сколько души.

Фонетические замены – лишь внешний знак того обновления образов, которое нужно Булгакову в древних главах.

«Для поэта не существуют дробные и случайные явления, но только одни идеалы или типические образы, которые относятся к явлениям действительности, как роды к видам, и которые, при всей своей индивидуальности и особности, заключают в себе все общие, родовые приметы целого рода явлений в возможности, выражающих собою одну известную идею. И потому каждое лицо в художественном произведении есть представитель бесчисленного множества лиц одного рода, и потому-то мы говорим: этот человек настоящий Отелло, эта девушка совершенная Офелия. Такие имена, как Онегин, Ленский, Татьяна, Ольга, Зарецкий, Фамусов, Скалозуб, Молчалин, Репетилов, Хлестова, Сквозник-Дмухановский, Бобчинский, Добчинский, Держиморда и прочие, – суть как бы не собственные, а нарицательные имена, общие характеристические названия известных явлений действительности.

В предисловии к «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин утверждал: «История народа принадлежит царю». Работая над драмой «Борис Годунов», посвященной памяти историка, А. С. Пушкин тем не менее резко возразил историку, переделал его афоризм: «История народа принадлежит поэту»

Это утверждение многократно подтверждалось в нашей словесности. Образ русской истории и русской жизни вообще мы чаще всего получаем из рук поэта. Если книга – память человечества, то поэзия, художественная литература – самое прочное изделие памяти, самый глубокий ее слой.

А если и не был – теперь будет, – замечательная формула оправдания литературы. Образ, созданный настоящим писателем (возможное по вероятности и необходимости) побеждает историческую истину (как это было на самом деле), становится поэтической правдой.