Цитаты из книги «Стоимость ЭГО»

Чаще всего мы лжем себе и другим на грани бессознательного. И тут нет иного выхода, кроме как внимательно вглядываться в собственные мотивы, памятуя о возможных последствиях «сделки с лукавым».

Пока в глубинах души сохраняется арсенал противоречащих друг другу субличностей, ожидающих своего часа на троне нашего «я», человек мается от постоянной неуверенности в себе – то ли он «тварь дрожащая, то ли право имеющий». Субличности подобны островкам, на которых временно закрепляется самооценка – и низкая, и высокая.

Дурдом – не место, а состояние души.

Если не хочется жестко обламываться, полезно помнить непростые правды настоящего: ты не знаешь будущего, тебе ничего там не гарантировано; у тебя есть только этот миг.

Вторая опасность завышенной самооценки: она всегда падает с инерцией – ниже реального уровня. Чем выше поднялась, тем ниже упадет – и причинит больше унижений.

Зачем доказывать критику, что он не прав? Чтобы тот понял, как ошибался в своем нехорошем мнении про нашу хорошую персону? Чтобы мы оставались правильными и одобренными даже в его критических комментариях? Даже если критик прав по содержанию и выражается конструктивно, нет такой обязанности – переживать по поводу чужого мнения

Реально есть только момент «сейчас», а будущее и прошлое – мысли.

Говоря конкретней, для этого необходимо вглядеться в чувство, которое вы на свой счет принимаете и дать ему максимально четкое определение – повесить на ложную личность словесный ярлык.

Эта «луковица» очищается с поверхности. Для начала, как бы странно ни прозвучало, вполне достаточно согласиться со своей неспособностью стать любящим и принимающим. Далее, по мере поступления, выявляются все личные психические табу, с которых снимается слепой запрет, и устанавливается взвешенное сознательное отношение. В этом, как я сейчас вижу, – одна из главных функций психологического анализа.

Это может быть длительный ретрит, армия, тайга, любые значимые потери, самое мощное – боевые условия и серьезные болезни, когда ожидаешь диагноза с затаившимся ужасом.