Пробираясь среди ржавых нагромождений, патрульные, скорее всего, задели один из маячков сигнализации. В лагере им достались только трофеи. Клетки и контейнеры уже были подготовлены к транспортировке на поверхность. Хозяева добычи не стали дожидаться незваных гостей, визит которых не сулил им ничего хорошего.

Во временном лагере браконьеров патрульные нашли останки трех чешуйчатых летяг и одного молодого прыгуна. Немногое из того, что на самом деле было поймано, убито, разделано и аккуратно упаковано.

Китайская диаспора щедро платила за внутренние органы тварей. Выходцы из-за Великой стены за тысячелетия накопили богатый опыт врачевания. Семенные железы летяг великолепно действуют на органы зрения. Катаракты в начальной стадии «рассасываются» на глазах. Вытяжка из печени прыгуна незаменима при лечении мужского бесплодия. Особенно высоко ценилась у китайских эскулапов желчь альбиноса-панцирохвоста. Из него производили препарат, резко замедляющий старение. Официальная наука хранила молчание по этому поводу, но и не опровергала. Во всяком случае, на нелегальном рынке спрос на желчь не ослабевал, а цены на нее росли.

Компенсация за риск – более чем щедрое вознаграждение. Один подземный рейд мог обеспечить группе браконьеров из трех человек полугодовое безбедное существование. Правда, как повезет с добычей.

Ряды браконьеров постоянно «прореживались» армейскими патрульными группами. Но их место тут же занимали другие смельчаки. Любителей сорвать жирный куш быстро и сразу всегда хватало.

Патрульные быстро обыскали лагерь. Ничего интересного. На стенках контейнеров висели распятые шкуры, шерстью наружу. Кожа на них была порвана во многих местах, мех свисал клочьями. Видимо, снимали впопыхах. Спешили. В центре стоял раскладной хирургический столик с лотками, в которых в беспорядке лежали хромированные инструменты для разделки. Вокруг все забрызгано кровью. Скотобойня, а не лагерь. Рядом с разделочным столом стоял контейнер, разделенный на отсеки, заполненные формальдегидом. В нем плавали полимерные мешочки каплевидной формы. В темный пластик были герметично упакованы внутренние органы мутантов.

Одну клетку не успели поместить в переносной контейнер. В ней из угла в угол метался ослепительно-белый панцирохвост. За редкий экземпляр альбиноса можно было «слупить» хорошие деньги на черном рынке. Зверь скалился, пытался перегрызть прутья решетки. Зубы скользили по неподатливому металлопластику. Тварь громко визжала и не оставляла попыток вырваться на свободу и добраться до людей.

Надо спешить. Незаконных охотников следует схватить, пока они не выбрались на поверхность. Там нарушители мигом затеряются в городской суете. Попробуй тогда найди их среди добропорядочных людей. Выждут время, переведут дух и снова займутся привычным промыслом.

Камуфлированная стая гончих обложила и гнала вторгшихся в их угодья браконьеров. Пора показать зарвавшимся хапугам, кто здесь настоящий хозяин. Обычно после таких уроков несколько обитателей верхнего мира навсегда попадали в полицейские сводки «пропавших без вести». Суд скорый, расправа еще быстрее. Нет ни адвокатов, ни прокуроров. Как следствие, приговор приводился в исполнение без обычной волокиты и присутствия служителей Фемиды. Воздать каждому по делам его. Надгробия тоже не предполагались для тех, кто поставил себя вне закона.

Армейцы, рассыпавшись на боевые двойки, гнали браконьеров навстречу другой мобильной группе. Подземный город был поделен на зоны ответственности между патрулями. Подобные нештатные ситуации предусматривались и неоднократно отрабатывались на постоянных учениях. Взаимодействие было отточено до мелочей.

Браконьеры тоже могли просчитывать развитие событий, не сулящих им ничего хорошего. Перспектива стать горсткой пепла заставляет мозг работать со скоростью пули.

Армейцы отжали их от переплетения технических тоннелей и гнали по прямому, как стрела, тоннелю под «Чертановской». Только «Ату!» не кричали и не свистели вслед. Загонщики замкнули кольцо и теперь сжимали его.

«Ванькины дети» поступили просто и без изысков. Не заморачиваясь лишний раз, они установили на пути погони противобортовую мину, предназначенную для уничтожения бронетехники. Расчет был прост: уничтожить преследователей и вернуться назад к замаскированному выходу на поверхность. Прорваться к солнечному свету и жизни. Прорваться любой ценой.

Мину установили в боковую нишу. Ее корпус, покрашенный в серый цвет «под бетон», напоминал прожектор и крепился на вращающейся скобе с двумя присосками, позволяющей поворачиваться в двух плоскостях. Сверху на корпусе располагался взрыватель, для приведения в действие которого служил инфракрасный датчик цели – своего рода «пуск». Щелчком тумблера предохранительный колпачок был снят, мина встала на боевой взвод. Когда кто-то пересечет невидимый для глаза поток инфракрасных лучей, замкнется цепь взрывателя, и произойдет подрыв.

В стремительном броске за браконьерами один из патрульных опередил товарищей. Фигура в пятнистом камуфляже на секунду разорвала контакт. Из ниши ударил сполох огня. Осколки, стальные шарики начинки щедро окатили тоннель. Мина-ловушка искорежила тела армейцев. Вспышка «ударного ядра» – и поток шрапнели, вырвавшейся из смертоносной ловушки, закончил бесславную погоню.

На этом смертельные кругляши не остановились. Они, разлетаясь по проходу и звонко цокая о бетон, насквозь прошивали трубы коммуникаций, рвали змеившиеся по стенам кабели в разноцветный оплетке. Под потолком раскачивался оборванный силовой кабель, идущий от районной подстанции. Он громко потрескивал, искря веселыми огоньками. Раздалось громкое шипение, будто проколотый футбольный мяч стравливал воздух. Шрапнель в нескольких местах изрешетила газопровод. Привычный запах плесени и затхлости, присущий всем подземельям мира, сменился специфически кислым душком бытового газа.

Труба пробита, газ под давлением с характерным звуком стал вырываться наружу. Через короткое время шипение сменилось свистом. Концентрация газа в тоннеле катастрофически нарастала. Облако быстро расползалось по боковым проходам, затекая внутрь любых отнорков, попадающихся у него на пути.

Когда щупальце бесцветного облака дотянулось до ближайшего искрящегося обрывка кабеля, раздался гулкий хлопок, и воздушная газовая смесь воспламенилась. Объемный взрыв стремительно распространялся в подземном пространстве. Огненный вихрь с ревом товарняка, летящего под откос, промчался по тоннелям, круша и корежа металлические магистрали. Вслед за ударной волной образовалась зона сильного разрежения. Огонь не добрался до браконьеров, растеряв свою мощь в тоннелях и закоулках. «Ванькиным детям» удалось сбежать.

Эстафету разрушений принял сдетонировавший ближайший газорегуляторный пункт. Подземные коммуникации в районе Чертанова на время стали филиалом ада. Далеко не романтическое наименование городского района наконец оправдало свое название. Под асфальтом бушевала геенна огненная.

Последствия взрыва мины-ловушки прочувствовали буквально на своей шкуре, а потом и увидели жители домов. Тряхнуло район под утро. Когда чертановцы еще досматривали последние сны, нежась в теплых кроватках.

Один за другим прогремели несколько взрывов. В воздух взлетали крышки канализационных люков. Из них вырвались столбы огня высотой в несколько метров. Асфальт вспучился и пошел волнами, тротуары и дорожное покрытие пошли трещинами.

Взрывной волной из земли вынесло часть трубы газорегуляторного пункта. Огненный факел торчал точно из центра искусственного пруда вблизи выхода со станции метро «Чертановская». Гигантский кипятильник быстро довел температуру воды до точки кипения. Над водой прудика появилась хорошо видимая дымка испарений. На поверхность стали всплывать кверху брюхом рыбы, одна за другой. Гигантский котел с ухой начал потихоньку закипать.

Над Северным Чертановом занялся пунцовый рассвет. Состояние затянувшегося конца света сдвинулось с мертвой точки…

Жилые дома несколько раз ощутимо тряхнуло. Люди второпях выскакивали на улицу, кто во что был одет, схватив в охапку самое ценное. Как бывало и во все времена, самым ценным оказались дети и домашние питомцы. Правда, одна бабулька вынесла горшок с разлапистым цветком и все что-то успокаивающе нашептывала листьям, нежно баюкая его на руках.

Отовсюду раздавались различные версии причин взрыва.

Люди выскочили из домов кто в чем спал. Одна женщина в самом расцвете лет успела надеть лишь забавные прикроватные тапочки в виде кроликов. Паника сыграла с ней злую шутку, продемонстрировав всему миру ее загорелые упругие выпуклости и соблазнительные округлости, что вызвало нездоровое оживление среди мужской половины. Сосед из подъезда поделился с ней своей длинной майкой, сам оставшись в трусах игривой расцветки: порхающие упитанные ангелочки на розовом фоне. Сердобольный мужчина давно хотел познакомиться с миловидной и фигуристой соседкой, но не находил подходящего повода, чтобы заговорить. Банально робел. Похоже, Купидону надоело ждать, когда парень «созреет» для первого шага, и он решил ускорить события. У бога любви в арсенале нашлось средство помощнее лука со стрелами. А может, это был просто очередной зигзаг вертлявой судьбы?

Какой землетряс обходится без кликуш? Никакой. И этот не стал исключением. От подъезда к подъезду ходила женщина в банном халате, почему-то вывернутом наизнанку, заламывала руки и голосила во всю мочь. Она трясла головой и грозно обещала скорое продолжение в виде каменного дождя и серы с неба. Некоторые соседи смотрели на нее с неодобрением, некоторые с любопытством, но основная масса осталась равнодушна к завываниям.

В полуголой толпе напуганных людей инородными вкраплениями смотрелись одетые собачники. Общая нервозность передалась животным. Домашние питомцы, повизгивая от испуга, жались к ногам хозяев. Невозмутимость сохранял лишь один старый мопс на кривых ножках. Ему не было никакого дела до суетливых двуногих. Он был слишком занят выкусыванием блох из шерсти…

Шаржукова и Бормотова городской катаклизм застал, когда их ночная смена подходила к концу. Лифтеры находились в десятке с гаком километров от эпицентра, но все равно им пришлось прочувствовать на себе последствия ударной волны. Они как раз закончили отладку нового грузового лифта, предназначенного для спуска оборудования на первый ярус подземелья.

На месте подрыва мины завалило центральный тоннель. Взрыв был настолько сильный, что в радиусе нескольких километров в городских катакомбах то и дело происходили обвалы. Бетонные перекрытия тоннелей отрывались от потолка, хороня под собой все живое. В проходах громоздились глыбы, создавая многотонные баррикады.

Недалеко от лифтеров с грохотом сложилась внутрь шахта воздухозаборника. Олегу на голову с потолка свалился контуженный взрывной волной рогатый хамелеон-удильщик. Его так назвали за длинный отросток на лбу, которым он привлекал насекомых. Фосфоресцирующая шишка на конце отростка фактически являлась железой, в которой обитали бактерии. Они могли светиться или нет, подчиняясь воле хозяина. Хамелеон регулировал освещение приманки, сужая или расширяя кровеносные сосуды. Когда к «осветительному прибору» вместе с кровью поступало больше кислорода, он горел ярче, а когда сосуды сужались – наоборот, угасал. Теперь же шишка на отростке быстро потускнела, а затем и вовсе погасла.

Поднятое облако пыли не смогли пробить лучи фонарей. Лифтеры на ощупь добирались до подъемной платформы. Прорываясь сквозь пелену пыли, Шаржуков неожиданно испытал чувство раскаяния и удивился незнакомым ощущениям. Он вспомнил, что забыл сделать что-то очень важное в своей жизни. И это что-то даже приоткрылось ему на какой-то миг. Но Олег не успел понять. Он всегда уверенно шел по жизни вперед, ни о чем не жалея. Шел напролом, преодолевая препятствия, как тяжелый танк, двигающийся по пересеченной местности. На самом деле к нему пришло осознание, что до этого мгновения он тратил свои силы, размениваясь по мелочам. Все суета. Этот мир, эта жизнь, этот миг. Самое обидное – это больше никогда не повторится снова. В запасе нет еще одной жизни.

Новая серия взрывов спугнула необычное ощущение. Исчезло, как легкое дуновение ветерка, оставив после себя на душе легкий осадок горечи и недоумения.

Пару раз мигнув, зажглась лампочка аварийного освещения в кабине. Олег остервенело тыкал пальцами в кнопку подъема. Алексей затравленно вжался в угол и мелко крестился. Осенял он себя крестным знамением очень странно: то справа налево, то в обратном порядке. Уже потом он объяснил другу: «Я забыл, как надо правильно делать, вот и решил на всякий случай подстраховаться. И, как видишь, не зря. Пронесло. Главное – верить».

В конце тоннеля засветилось багряное марево. Оно на глазах приближалось, разбухая алой язвой. Огонь голодным зверем жадно сжирал кислород из воздуха.

Примерно так Шаржуков представлял себе Армагеддон. Он успел удивиться, что сподобился дожить до этого момента. Поражало место последней битвы добра и зла – подземелья Москвы. В Библии было черным по белому написано, что конец света на исходе времен произойдет немного восточнее, в других Палестинах. Нажимая кнопку, Олег лихорадочно вспоминал, как надо правильно встречать последние минуты бытия.

«Возлюби ближнего своего… Нет, не то. Совсем не то!»

Олег любил жизнь. А любовь к людям у него была адресная: родные и друзья. Всех скопом он обнять не мог. Какое мне дело до вас, до всех?! Человечество отдельно, а он сам по себе. Хаотично прыгающие в голове обрывки мыслей вылетели после очередного взрыва. Из глотки рвался кашель вперемежку с площадной руганью. Легкие сдавило горячим обручем. Он жадно ловил ртом воздух, в котором почти не осталось кислорода.

Шаржуков нажал кнопку и больше не отпускал. Наверху заурчал электромотор. Грузовой лифт дернулся и нехотя пополз вверх. В подземном городе старались не полагаться на «авось». Источники подачи энергии к жизненно важным объектам и установкам всегда дублировались на случай выхода из строя основных. Как всегда, пригодилось. Всем известно, кто бережет береженого…