Поэтому выход из-под контроля ситуации в последующий момент не должен служить оправданием для виновного, если он мог и должен был предвидеть дальнейшее развитие событий. Отдавать разрешение данного вопроса теории, практике и здравому смыслу является нарушением принципов уголовного права и может быть условием или причиной судебного произвола. Точное установление в законе преступного деяния, критериев его проявления в объективной реальности способствует правильной квалификации объективной стороны преступления, являющейся важнейшей предпосылкой для уголовной ответственности лица.

В связи со сказанным предлагается следующая редакция п. 2 ст. 28 УК РФ: «Если в ходе деяния, не являющегося преступлением, наступают общественно опасные последствия, то лицо, причастное к этому, которое, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) и должно было предотвратить их в должный момент, но не могло этого сделать в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психических перегрузок, признается невиновным в наступлении таких последствий».

Насильственное поведение имеет свою сущность, выражающуюся «в единстве всех многообразных и противоречивых форм его бытия»^[66]. В. И. Даль определял насилие как «принуждение, неволя… действие стеснительное, обидное, незаконное и своевольное»^[67]. Совершать насильственные действия означает «принуждать… к чему-либо силой… управлять или вообще держать в подчинении силою, насильством»^[68]. Насильник в массовом сознании рассматривался как «притеснитель, обидчик, своевольник, самоуправщик, достигающий воли своим насилием»^[69]. Сама деятельность преступника может состоять из простых движений, например размахнулся и ударил, достал нож и нанес повреждение, или сложной умственной и физической деятельности, что характерно для случаев приготовления и покушения на преступление.

Поскольку насилие совершается человеком против человека или сообщества людей, понятие «насилие» должно учитывать сущность индивида, которую, в свою очередь невозможно уяснить без обращении к его психической основе.

Психика человека (от греч. psychikos – душевный) представляет собой «свойство высокоорганизованной материи, являющееся особой формой отражения субъектом объективной реальности. Будучи продуктом жизнедеятельности субъекта, психика, опосредствуя ее, выполняет функцию ориентации, управления ею»^[70]. Основными теоретическими принципами психологии являются: 1) признание детерминированности психических явлений материальной действительностью; 2) изучение психики человека во взаимосвязи биологических и социальных факторов; 3) признание неразрывной взаимосвязи психики и деятельности^[71]; 4) генетический подход к психическим явлениям, исследование их в развитии. Последний принцип, как было сказано выше, вытекает из остальных трех, а в объективной реальности его влияние на поведение индивида осуществляется через родителей при соблюдении оставшихся принципов. Из указанных принципов вытекают два важных вывода: а) полная обусловленность психических явлений различными факторами окружающей действительности; б) неразрывная взаимосвязь внешней деятельности человека и его психики^[72].

Таким образом, человек – комплексная живая система, представляющая совокупность духовного, биолого-физического и социального начал. Как образно выразился Е. Бафия, человек состоит из трех пластов: а) тела; б) социальных связей; в) психики^[73]. Интегрирующим началом, безусловно, является психическая сфера индивида. Соответственно деятельность человека может проявляться в психоэмоциональной, физиологической и социальной сферах.

Следовательно, и преступно воздействовать на человека путем применения физической или психической формы насилия, либо в их совокупности, возможно в этих сферах проявления деятельности. Таким образом, преступное насилие может быть направлено на жизнь, психику человека, его телесную неприкосновенность, включая воздействие на его внутренние органы, и совершено против либо помимо его воли. Оно способно причинить человеку какие-либо психические травмы, органические и физиологические повреждения, ограничить свободу его волеизъявления или действий, ущемить его достоинство, половую свободу, честь и доброе имя, свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность жилища, а равно иные личные неимущественные права или нематериальные блага, а также права собственности.

Вместе с тем до последнего времени, как отмечает О. Д. Ситковская, юридико-психологические исследования отличались серьезным внутренним противоречием, заключающимся в том, что закономерности и механизмы психической деятельности при определении системы юридической психологии «по существу игнорировались»^[74], а о потребности использования психологических знаний в уголовно-правовом регулировании, в том числе на законодательном уровне, как правило, не упоминается^[75].

Применение насилия можно рассматривать в трех аспектах: 1) субъект насилия; 2) формы и средства преступного воздействия на охраняемые права, свободы и законные интересы; 3) сфера проявлений деятельности субъекта насилия. Насилие может совершаться как одним субъектом, так и в соучастии, формы и виды которого определены законодательством.

Формы и средства преступной насильственной деятельности могут быть довольно разнообразны. Их можно разделить на две группы: одушевленные и неодушевленные. К первой группе относятся не достигшие возраста уголовной ответственности или невменяемые лица, представители животного мира. Ко второй группе следует отнести все виды оружия, предметы, приспособленные или используемые в качестве оружия, иные подручные средства, различные силы и закономерности природы, охватываемые умыслом виновного.

Формы и средства насильственного воздействия могут быть классифицированы по иному критерию, а именно: а) непосредственные (путем личного контакта с физическим телом потерпевшего); б) при помощи иных орудий и средств (могут быть специально предназначенные для нанесения повреждений или поражения потерпевшего, в частности, предусмотренные в ФЗ «Об оружии», и вспомогательного назначения (естественного происхождения, бытового или иного характера)); в) путем посредственного исполнения (при помощи лица, не являющегося субъектом преступления, или иных живых существ); г) за счет опосредственного исполнения (при помощи осознанного и целенаправленного использования различных процессов и явлений внешнего мира, в том числе психического характера).

Для реализации насильственной цели субъект может использовать возможности своего организма (физические или психические) либо прибегать к содействию других лиц. Разрушительная эффективность насилия повышается за счет применения иных средств и предметов, приводящих к нарушению охраняемых прав, свобод и законных интересов отдельной личности, какой-либо группы или общества в целом. Обязательным элементом насилия остается причинная связь, достаточно подробно разработанная в теории уголовного права.

Л. Д. Гаухман физическое насилие определяет как внешнее «воздействие на организм человека, совершенное против его воли»^[76], причем воздействие на человека помимо его воли здесь не выделяется^[77], что не позволяет правильно квалифицировать не только действия в отношении человека, находящегося в бессознательном состоянии по различным причинам, но и скрытые формы психического насилия.

Деятельности, ведущей к совершению преступлений, предшествует возникновение мысли о преступном действии. Сама преступная мысль считается ненаказуемой. И только с момента, когда мысль в виде определенного мотива стала проявлять себя в объективной реальности, она может вступить в сферу действия уголовного закона. По материальным проявлениям деяния правоприменитель определяет иные признаки и элементы состава преступления, в частности субъективную сторону, решает вопрос о характере и размере наказания. Без признаков объективной стороны не может возникнуть вопрос о субъективной стороне преступления. По последствиям, отражающим объективную сторону состава преступления, устанавливаются также признаки субъективной стороны деяния: вина, мотивы и цели преступного посягательства.

Может возникнуть сложность при определении момента наступления тех или иных общественно-опасных изменений, вызванных преступным поведением. Данный вопрос, не являясь особо актуальным при рассмотрении физического проявления насилия, непременно возникает при исследовании психического посягательства.

Физическое насилие является действием, признаки которого соответствуют признакам состава преступления, характеризующих одну из основных частей объективной стороны состава преступления. Объективная сторона состава преступления характеризует преступное посягательство с внешней стороны, указывая, какие способы проявления человеческой деятельности в объективной реальности признаются законодателем обладающими признаками преступления и соответственно наказуемыми.

Учитывая единую психофизиологическую структуру человека и первостепенное значение психической стороны, а также принцип субъективного вменения, представляется уместным сделать краткий обзор общепринятых в настоящее время в теории^[78] понятий физического насилия, поскольку в реальности такой самостоятельной и отдельной формы воздействия на человека не может быть, о чем сказано ниже. Кроме того, разделительный подход к единому насилию нередко порождает проблемы при квалификации и постоянные изменения законодательства, в подтверждение чего, собственно, и дается этот обзор.

Физическое насилие можно классифицировать по следующим критериям:

– степени опасности для жизни другого человека;

– степень тяжести причиненных последствий здоровью потерпевшего;

– форма проявления;

– функциональная роль;

– форма вины к действиям и последствиям.

Признак опасности физического насилия для жизни определяется в момент совершения насильственных действий и не связывается с наступившими в результате последствиями, что отвечает принципу субъективного вменения. Физическое насилие может быть опасным и неопасным для жизни человека. Опасным для жизни считается такой вред здоровью, который при нормальном течении заканчивается смертью или создает угрозу жизни потерпевшему, хотя в дальнейшем может и не иметь последствий^[79].

Между 3., 31 год, и его сожительницей Р. после распития спиртных напитков возникла ссора, в ходе которой 3. ударил Р. рукой, а затем схватил лежащий на столе кухонный нож и нанес им один удар в область груди. Потерпевшей были причинены телесные повреждения в виде сотрясения головного мозга, колото-резаной раны грудной клетки с повреждением подмышечной артерии и основной вены, сопровождающейся кровопотерей и геморрагическим шоком III степени. Нанесенные повреждения повлекли тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни в момент нанесения и были квалифицированы по ч. 1 ст. 111 УК РФ^[80].

К опасным для жизни могут быть отнесены как телесные повреждения, так и заболевания, и патологические состояния^[81]. Совершение насильственных действий, влекущих возникновение таких повреждений или состояний, если нет умысла на убийство, квалифицируются по ст. 111 УК РФ. В судебной практике могут возникать сложности при квалификации таких действий, если опасность для здоровья исчезла, вследствие чего наличие такой опасности оценивается судом в судебном разбирательстве на основании судебномедицинской экспертизы, показаний свидетелей и иных судебных доказательствах.

Работник милиции У., стоя на проходной ВАЗа, увидел гражданина М., который находился в нетрезвом состоянии, не нарушая при этом общественного порядка. У. решил его задержать, но гр. М. не видел для этого оснований и хотел пройти мимо. Милиционеру это не понравилось и он схватил М. за рукав. Последний хотел освободиться, но не смог. У. в это время вызвал по рации других сотрудников. Когда они прибыли, то стали избивать гражданина М. После чего прикрепили наручниками к входной двери проходной, где М. в избитом состоянии простоял до момента приезда милицейской машины.

У потерпевшего М. имели место следующие повреждения: закрытая черепно-мозговая травма от ушиба головного мозга тяжелой степени, посттравматический тромбоз левой внутренней сонной артерии, сенсомоторная афазия, перелом кисти правой руки, порез правой ноги, кровоподтеки лица справа и гематома орбиты. От причиненных повреждений гр. М. утратил трудоспособность на 100 % и был признан инвалидом I группы, что явилось последствием ушиба головного мозга тяжелой степени, повлекшей выраженную моторную афазию, посттравматическую эпилепсию.

Действия сотрудника милиции У. были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 118 и и. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ^[82].

К группе опасных для жизни повреждений согласно и. 31 Правил судебно-медицинского опредения степени тяжести телесных повреждений (далее – Правила 1996 г.)^[83] относились повреждения, вызвавшие развитие угрожающего жизни состояния, возникновение которого не имеет случайного характера, а также заболевания или патологические состояния организма, возникшие в результате воздействия различных внешних факторов, но закономерно осложняющиеся угрожающим жизни состоянием.

В последнем случае важно определить конкретную вину лица, совершающего насильственные действия, и правильно квалифицировать его действия, что вызывается необходимостью разграничения причинной связи между нанесением повреждений здоровью потерпевшего и действиями преступника, с одной стороны, и влиянием различных внешних факторов на возникновение и развитие телесных повреждений.

Неопасный для жизни вред здоровью может иметь различную степень общественной опасности, что зависит от характера причиненных последствий. Он может приравниваться и к опасному для жизни вреду здоровью и является тяжким, если приводит к потере зрения, речи, слуха; потере какого-либо органа либо утрата органом его функций; неизгладимому обезображению лица; утрате общей трудоспособности не менее чем на одну треть или к заведомо для виновного полной утрате профессиональной трудоспособности; влечет за собой прерывание беременности, психическое расстройство^[84].

Если не имелось направленности действий преступника на убийство, насильственные действия квалифицируются по ст. 111 УК РФ. В данном случае объектом преступного посягательства является не жизнь, а здоровье человека (при этом заболевание наркоманией и токсикоманией Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений (далее – Правила 1978 г.^[85]) не считали причинением тяжкого вреда здоровью).

Характер опасности насильственных действий законодатель определяет, опираясь на положения специальной науки – судебной медицины. Это вполне нормальное явление, так как частные науки являются одной из форм знаний объективной реальности. Но данный факт может оказаться и недостатком при правоприменении, ведущим к нарушению принципа законности, поскольку Правила являются подзаконным актом, а установление уголовной ответственности относится исключительно к компетенции федеральных органов.

В частности, в п. 13 Правил 1978 г. говорится, что «предотвращение смертельного исхода в результате оказания медицинской помощи не изменяет оценку вреда здоровью как опасного для жизни». Из буквального толкования данного положения не совсем понятно, можно ли относить к оказанию медицинской помощи действия самого преступника по предотвращению повреждений здоровью и сохранению таким образом жизни потерпевшего. Ведь лицо, применившее физическое насилие, может иметь медицинское образование.

От решения данного вопроса зависит субъективная сторона преступления, наличие деятельного раскаяния, стадия преступной деятельности, вопросы квалификации и, соответственно, решение вопроса об уголовной ответственности.

Недопустимость отсутствия криминообразующих признаков в понятиях уголовного законодательства отчетливо проявилась в ситуации утраты силы ведомственного акта, что создало определенный правовой вакуум, нежелательный для практики. Так, приказом Министерства здравоохранения РФ № 407 от 10.12.1996 г. «О введении в практику правил производства судебно-медицинских экспертиз» в целях унификации научно-методического подхода к практическому производству судебно-медицинских экспертиз и повышению их качества были утверждены Правила 1996 г. Эти правила были приведены в соответствие с уголовным и уголовнопроцессуальным законодательством России, а Правила 1978 г. были признаны не действующими на территории РФ. Правила 1996 г. были опубликованы в УК РФ с постатейными материалами под редакцией В. М. Лебедева^[86]. Данное издание было рекомендовано, в частности, работникам правоохранительных органов и исправительных учреждений.

14 сентября 2001 г. Министерство здравоохранения «в целях упорядочения ведомственных нормативных правовых актов Министерства здравоохранения РФ» издает приказ № 361, согласно которого Правила 1996 г. утрачивают силу^[87]. Каких-либо разъяснений о «вступлении» в силу Правил 1978 г. не дается. Высшие судебные органы государства никакого официального документа по данному вопросу не приняли и ничего не «упорядочивали». Правоохранительные и судебные органы, экспертные учреждения при квалификации физического насилия вынуждены руководствоваться Правилами 1978 г., несмотря на то, что в них иные определения физического вреда здоровью, т. е. Правила 1978 г. стали применяться по аналогии. Подобная ситуация в очередной раз свидетельствует о необходимости законодательного определения насилия и его признаков.

Соответственно при регистрации в Министерстве юстиции данных подзаконных актов необходимо тщательно проверять их на соблюдение принципа законности и не допускать вторжения министерств и ведомств в компетенцию федеральных органов.

По степени тяжести вреда физическое насилие можно классифицировать на причинение другому человеку: смерти, тяжкого вреда здоровью, средней тяжести вреда здоровью, легкого вреда здоровью и побоев.

Умышленное причинение смерти вменяется в вину в случае, если насилие привело к наступлению указанных последствий.