Пока шли, курсант с любопытством рассматривал проезжающие мимо нас автомобили, заглядывал в витрины магазинов и аптек, наблюдал за прохожими. Видимо, он пытался найти то особенное, что отличало наш город от остальных. Оно, конечно, есть, но надо знать, где искать, чтобы найти. Я знал, а он нет. Вокруг все было привычным для жителя мегаполиса. Даже рекламные призраки возвещали не о конце света или пришествии высших сил, а о распродажах и новинках сезона.

Торговый центр встретил нас вращающимися дверями и эскалатором посреди атриума, многочисленным разношерстным народом и огнями рекламы.

– На обратном пути купим продукты и вино, по случаю прибытия из отпуска. Вся команда в гости придет. А сейчас поднимемся на самый верх.

На четвертом этаже у Сорокина забегали глаза от любопытства. Еще бы. Только у нас колдовство продавалось не в специализированных магазинчиках, а открыто и в таком масштабе. Можно было открыто и без оглядки купить все что угодно, от заклинаний к волшебным палочкам до лицензированных артефактов.

Я подошел к одному павильону, чуть ли не силой потянув за собой застывшего с открытым ртом курсанта. Он увидел первых нелюдей, бродящих в толпе. Я мельком бросил взгляд на группу псоглавцев, которых на западный манер иногда называли гноллами. Рыжая самка с белыми подпалинами тащила пакеты с продуктами, вокруг нее бегала троица мелких щенков. Детеныши еще не в полной мере освоили прямохождение и периодически становились на четвереньки. Один раз она громко рявкнула, вздыбив шерсть на загривке, когда малец с черной спинкой попытался залезть в пакет и достать конфеты. Тот, тихонько заскулив, отбежал от нее на три шага и обиженно поплелся сзади.

– Неприлично пялиться, – шепнул я на ухо курсанту. – Пойдем.

Стоило нам переступить порог павильона, как к нам, улыбаясь, подошла миловидная девушка с беджем.

– Здравствуйте, чего-нибудь желаете? – протараторила она дежурную фразу.

– Здравствуйте, – ответил я на приветствие и указал на стажера: – Будем сейчас моего молодого коллегу снаряжать. Приехал из столицы. Мы сами справимся, если что, позову.

Девушка кивнула и побежала встречать другого клиента. Я же придирчиво оглядел Сорокина с ног до головы.

– Ты у нас воин и маг.

– Это типа как в компьютерной игре? – крутя головой по сторонам и рассматривая ярко освещенные витрины, спросил стажер. – Класс персонажа?

– Не ерничай. Старые боги четко разделяют свои сферы влияния по роду занятий человека. Вот смотри.

Я взял со стеллажа стилизованную под старину статуэтку, залитую в стеклопластик так, что получался прямоугольник со сглаженными ребрами, по габаритам и форме похожий на зажигалку. Фигурка внутри была раскрашена в красный и золотой цвета, а молнии, что держал божок, блестели серебром.

– Вот это, – продолжил я, – малый идол Перуна. Он испокон веков был покровителем дружины, перенеся свои божественные функции на современные силовые ведомства. Имея такую фигурку, можно пользоваться благословениями и прочими полезными плюшками этого божества.

– Я в богов не верю.

– Не нужно верить, достаточно просто купить и пользоваться.

– А им тогда какая польза?

– Через тебя они соберут разлитую в пространстве энергию, пока ты пользуешься благами. – Я вручил ему небольшую пластиковую карточку с изображением Перуна и исписанную глаголицей. – На-ка вот, это малое благословение ратника. Прикладываешь ко лбу и произносишь фразу: «Перун, дай мне сил». Бодрит на несколько часов получше банки кофе.

Стажер принял карточку и с любопытством повертел перед собой.

– А это? – взял Сорокин со стеллажа другую статуэтку.

– Это идол Макоши, покровительницы женских ремесел, осеннего плодородия и летнего дождя. Это чисто женское божество, оно тебе бесполезно. Возьми лучше вот это.

– Что это?

– Мара, богиня зимы, смерти, справедливости и колдовства.

– Зачем мне она?

– Ты чем слушал? Я же говорю, она богиня колдовства. Порой неплохо помогает сообразить с заклинаниями. Пока сам не научишься толком, лучше иметь при себе. Потом лучше взять Белбога^[5] на удачу и обязательно Даждьбога.

– Даждьбог, это кто? – спросил Сорокин, набрав пачку разных карточек благословений и перебирая их, как кредитки.

– Это солнце. Как говорили наши предки, все мы дети солнца. Возьми, не пожалеешь. Мне один раз очень помогло. Занятная история тогда вышла, потом расскажу. До сих пор радуюсь, что жив остался… Пожалуй, хватит. Разве что еще парочку наших местных звезд – хозяина тайги и хозяйку реки Топь. Это из чистого уважения. Занятные они личности, довелось пообщаться.

– Товарищ капитан, вы что же, с богами лично общались?

– Нет, что ты. С китайскими или древнешумерскими, например, нет, они у нас не водятся, а вот славянских почти всех видел вблизи, с парочкой даже разговаривал. Ах да, надо статуэтку Чернобога взять.

Мы долго еще перебирали божественные товары, а потом оплатили все кредитной карточкой.

– Товарищ капитан, Чернобог-то зачем? Остальные-то понятно, а этот-то зачем? – уже на выходе спросил стажер, взяв с полки прямоугольничек с угольно-черным сердитым дедом внутри.

– От местной мафии откупиться, – объяснил я.

Стажер вытянул руку, чтобы поставить статуэтку на место, но не успел. Большое окно, находящееся напротив павильона, взорвалось тысячами брызг. Они сплошным водопадом рухнули вниз, на находящихся в большом атриуме, ничего не подозревающих людей. Я даже боялся представить, что там случилось. Лопнуло не только оно, осыпались почти все окна, покрылось трещинами стекло прозрачного лифта, став мутной непроницаемой сетью. Торговый центр наполнился визгом женщин и сиреной пожарной сигнализации.

Девушка-менеджер застыла со страхом в глазах, прислушиваясь к звукам. Вскоре последовал второй взрыв.

– Это не я, – натужно улыбнулся стажер.

Конечно, не он. Это настоящая взрывчатка.

– За мной, – бросил я и помчался в сторону лестницы.

Народ в панике выскакивал из павильонов через разбитые витрины. Главное, чтобы в давке не затоптали кого-нибудь насмерть. Неуправляемая толпа опаснее, чем взрыв бомбы. Пришлось долго ждать, чтобы не лезть прямо в человеческий поток.

Выли приближающиеся сирены. Ревели дети и истерично голосили их матери. Какой-то женщине стало плохо, и она села прямо на пол, но никто не удосужился помочь ей.

– Стажер, первую медицинскую помощь проходили?

– Да.

– Помоги раненым, а я разберусь с ситуацией.

Я побежал к выходу и, не снижая темпа, выломал телекинезом застопорившуюся дверь-вертушку. Сразу за мной последовали покидающие здание люди.

У торгово-развлекательного центра были выбиты все стекла, да и не только у него, но и у припаркованных на специальной площадке фирменных машин такси. Со всех сторон верещала сигнализация. Вокруг небольшой вмятины в потрескавшемся асфальте лежало несколько человек, которым пытались оказать помощь врачи «Скорой». К трем белым машинам с красными крестами через пять минут присоединилась еще одна. Из трех серых КамАЗов с синими полосами на бортах выскакивал ОМОН.

С магистрали к комплексу заруливала пожарная машина, извещая о своем прибытии воем сирены.

Я подошли к самой воронке. Бросился в глаза разорванный пополам вервольф в ошметках черной жилетки охранника, живой только благодаря своей сверхъестественной сущности. Он жалобно скулил и царапал когтистой рукой асфальт, залитый кровью. Сизые потроха, оборванные как кусок садового шланга, тянулись на пару метров в сторону. Конечность была только одна, а на месте второй висели кровавые лохмотья. На жаре темная жидкость быстро превращалась в коричневые струпья. Около получеловека-полузверя сидела совсем молодая девочка-врач, бледная как лист капусты. Увидев мой взгляд, она пробормотала еле различимо, словно оправдываясь:

– Я не знаю, что с ним делать. Люди при таком ранении не живут.

– Ничего не надо, – ответил я. – Разве только обезболивающего вколите. Он через месяц как новенький будет. Нечисть он.

– Вижу, что нечисть. Все одно жалко.

Я горько улыбнулся. Если бы не волчара, жертв было бы больше.

Прямо к раскуроченному входу подъехал черный «мерседес» с военными номерами. Из него вышел одетый в офисную форму генерал. Я пробежался глазами по куртке, нашивка с фамилией отсутствовала.

Генерал хлопнул дверцей и быстрым шагом направился к месту события. На полпути к нему подбежал незнакомый мне майор и затараторил:

– Товарищ генерал, зомби, снаряженный взрывчаткой. Его на входе волчара унюхал, поднял тревогу, тот и рванул прямо здесь. Ума не приложу, как они его протащили. Заслон стоит, а этот тут…

– Я понял, – со сталью в голосе ответил начальник.

– Товарищ генерал, сейчас аналитики работают…

– Я понял! Иди работай!

Генерал остановился возле изувеченного вервольфа и с хмурым до невозможности лицом несколько раз качнулся с пятки на носок. Он достал пикнувший телефон, выругался сквозь зубы. А потом взглянул на меня, надолго остановив свое внимание, словно изучая по моему лицу мое досье.

– Булычев, – представился наконец он и протянул руку, а потом достал корочки, где я мельком успел увидеть словосочетание «генеральный штаб».

Я осторожно пожал сильную ладонь:

– Капитан Соснов.

– Знаю. Потом пообщаемся.

– Там еще один! – разнесся над площадкой перед входом крик.

Я подумал сначала, что это про раненого или, как вариант, про еще один изуродованный труп, но по толпе, стоявшей поодаль от торгового центра, прокатилась новая волна паники, а внутри здания опять раздались вопли. К нам опять подбежал этот майор-аналитик:

– Может, остальных собрать?

– Не успеем, – ответил Булычев. – Выродки оттянули на периферию внимание высших и войска атакой сразу с двух направлений. Все боевые маги по идее должны быть далеко. Боги перекинули основной поток энергии на места штурма, который является только отвлекающим маневром. Эти уроды становятся все изворотливее и изворотливее.

– Пойдем, Соснов. На тебя вся надежда, – не оборачиваясь, произнес генерал, направившись внутрь здания через разбитые витрины. – Больше никого рядом нет.

Мы прошли через опустевшие кассы в зал супермаркета. На полу в лужах темной крови валялись трупы, у одного была оторвана голова, совсем как у Анны тогда, а это значит, что здесь успел побывать Мясник. Я стиснул зубы и, тряхнув головой, направился дальше. Не время сейчас о таком думать. Впереди, отрезав пути к бегству примерно двум десяткам человек, стоял смертник. Это был мертвец, одетый в курточку не по размеру и не по сезону, он мерно покачивался из стороны в сторону и смотрел в пустоту.

А чуть ближе к нам стояла жрица, подняв лицо и руки вверх. От женщины исходила невероятная сила. Даже обычный человек мог заметить дрожащий вокруг нее воздух.

– Что она делает? – не поворачиваясь ко мне, спросил Булычев.

– Режет.

– Давай без ваших терминов, я же не маг, – огрызнулся он.

– Она глушит сигнал управления мертвяком. Иначе некромант, или кто там его ведет, уже рванул бы.

Генерал кивнул:

– Садани по нему. И делов-то.

– Не могу. На нем щит стоит. Он может быть запрограммирован на самоликвидацию при попытке прямого воздействия. Щит хороший. Даст время на активацию заряда.

– Ждем саперов.

– Нет, – возразил я. – Я пошел.

Генерал снова кивнул и отошел на несколько шагов назад.

Я поставил собственный заслон и почти на цыпочках пошел вокруг мертвяка, стараясь, чтобы барьеры не соприкоснулись. Кто его знает, что за приказы сидят в этой гнилой башке. Зомби заметил меня и, сухо заохав, закачался быстрее, куртка распахнулась, и стал виден пояс со взрывчаткой.

Вскоре я встал так, что оказался между людьми и ходячим снарядом. Теперь можно было не бояться. Взрыв саданет по моему барьеру и будет поглощен им почти без остатка.

Я повернулся к людям. Кто-то рыдал, кто-то крестился и шептал молитву. Одна женщина упала на колени и протянула руки к жрице:

– Мать сыра земля, защити нас!

Особняком стояли несколько девочек в цветных галстуках, похожих на пионерские. Двух я узнал. Лена и Марина, которым я рассказывал историю о том, как я стал боевым магом. Они и здесь вместе держались. При этом я заметил у них некую схожесть, которую упустил из виду в прошлый раз, словно они сестры.

– Все будет хорошо, – сказал я девчатам и подмигнул левым глазом.

– Ты же Посрединник? – осипшим голосом спросила молоденькая ученица богини, как будто специально узнавала, что именно за боевой маг был тогда в вагоне. Ведь своего прозвища я им не называл.

– Да, солнышко.

Тем временем мертвяк охал все громче. Он даже сделал шаг в нашу сторону и поднял руку, словно хотел ухватить.

Я подготовил фокусный импульс посильнее, чтобы окончить этот спектакль смерти.

– Уходите оттуда! – раздался крик. – Уходите, у него магобомба внутри!

Я обернулся на голос. Это орала невесть откуда взявшаяся Ангелина, стоящая на линии касс супермаркета, ухватившись руками за рамки детектора. Как она могла что-то почуять, когда жрица ослепляла всех вокруг, кто может видеть не только глазами? Не знаю, но доверяю ее словам. Вот только уйти не успеем.

– Всем на пол! – заорал я, а потом ударил мертвеца, но не фокусным импульсом, а телекинезом.

Тело подкинуло вверх и в сторону на десять метров, а потом все озарила яркая вспышка. По залу прокатилась ударная волна, сметающая мой барьер и сминающая стеллажи с товарами. Я не столько увидел, сколько почувствовал, как жрицу, глушившую сигнал, откинуло на стопку с рулонами туалетной бумаги, как я и рассчитывал. Думаю, мощность этого взрыва не меньше сотни в тротиловом эквиваленте. И все же я сдержал удар, а перед тем, как провалиться в беспамятство, успел заметить большой черный цветок размером со сковороду, выскочивший из кучи разбитых горшков с растениями и шмыгнувший в измятый воздуховод. Один из кукловодов этого адского спектакля. Осколок чистого зла. Наблюдатель.

Из тьмы меня вывело похлопывание по щекам.

– Вот ведь гаденыш, – как сквозь толщу воды доносился глухой голос Ангелины, – геморроя только и успеваешь покидывать. Они же специально ловушку с двойным дном сделали. И панику среди горожан посеять, и на магов поохотиться. Это же первый принцип минирования. Одну под объект, вторую против саперов. Двоечник.