Цитаты из книг автора «Игорь Малышев»

Кроме отмеченных основных тем «Эстетическая теория» Адорно включает в себя и целый ряд более частных «мотивов». Из них упомянем «мотив» «безобразного и прекрасного», который не становится самостоятельной темой, поскольку теория Т.Адорно имеет искусствоцентрический характер, типичный для эстетики XX века. Оригинальный же вклад Адорно состоит в том, что он разработал особую диалектико-материалистическую концепцию искусства (и особенно музыки), чем резко выделяется на общем фоне западного искусствознания. Подводя общий итог рассмотрения творчества Теодора Адорно, констатируем двойственный характер его философии и эстетики. Как представитель модерна, он рационалист и диалектик, продолжатель традиции Гегеля и Маркса. В искусстве XX века его представлениям об «истинном», подлинном художественном творчестве соответствуют такие направления модернизма как экспрессионизм, кубизм, дадаизм, театр абсурда, творчество таких художников как А. Шенберг, А. Берг, П. Пикассо, П. Клее, Э. Ионеско. Но при этом усилия своего рационального анализа он направляет на критику понятийного, абстрактно-теоретического мышления, доказывая его неспособность познать особенное, единичное, индивидуальное в познаваемом. Его диалектика не знает синтеза противоположностей, ограничиваясь фиксацией их антиномичности. Отрицает она и возможность познания исходной первосущности, схватываемой в «первоклеточке» теории. А потому его мышление носит принципиально асистемный характер. В результате, в своей эстетике Адорно отрицает наличие единой сущности искусства. Его критический пафос направлен против интерсубъективных норм художественного языка, в которых он видит проявления тоталитаризма социума, направленного на подавление свободы индивидуального высказывания художника. Да и в искусстве модерна его симпатии ограничиваются иррационалистическими направлениями. В то время как рационализм и системность мышления конструктивизма и неоклассицизма (например, творчества П. Хиндемита, И. Стравинского) интерпретируются им как проявления ложного, идеологического сознания. Все это роднит философию и эстетику Адорно с постмодерном.

Антитезис: произведение искусства есть замкнутая в себе целостность, единство, смысловая структурная взаимосвязь. И как таковое, искусство является антитезисом, отрицанием общества, «другого». «Дух, присутствующий в произведениях искусства, – это не что-то пришедшее к ним со стороны, он создается самой их структурой» (3, с.267). Искусство оппонирует эмпирическому бытию посредством своей формы. В этом обоснованность принципа «искусства для искусства». «Кристаллизуясь в себе как самостоятельно развившееся явление, не угождающее существующим в обществе нормам и не квалифицирующее само себя как «общественно полезное», искусство критикует общество самим фактом своего существования» (3, с.326). Четвертая – и уже более конкретная – тема: диалектика содержания и формы произведения искусства. В свою очередь, стороны этого противоречия, определяющие собой природу произведения, сами в себе также есть единство противоположностей: интенции и содержания, выражения и конструкции, выражения и видимости. Адорно констатирует взаимосвязанную противоположность содержания и формы. Форма – это «выпавшее в осадок содержание». А духовное содержание произведения производно от его формы и неотделимо от нее. «Но необходимость соотнесение формы с ее «другим» подтачивает форму; нуждаясь в гетерогенном, она не может стать тем по отношению к гетерогенному чистым, чем она как форма хочет быть» (3, с.320). В свою очередь, дух произведения, будучи неразрывно связанным с формой, будучи имманентным произведению, выходит за его пределы. Фиксируя «апористичность» содержания и формы, Адорно, вопреки обыкновению, «снимает» эту апорию в утверждении примата формы: «В диалектике формы и содержания весы, вопреки Гегелю, склоняются в сторону формы» (3, с.213). Прорабатывая диалектику самой формы, Адорно особо выделяет апорию выражения и конструкции. Своей выразительностью форма связана с содержанием: «Выражение – плачущее лицо произведений» (3, с.164). Конструкция же – самодовлеющая структурная их целостность. «В служащем примером творчестве ярчайших представителей эпохи, таких как Шенберг, Клее, Пикассо, экспрессивно миметический и конструктивный моменты обладают равной интенсивностью… выражение как негативность страдания, а конструкция как попытка противостоять страданию отчуждения» (3, с.370).

Тезис: объективная обусловленность формирования «модерна», таких его свойств, как эмансипация от внеэстетических (теологических, метафизических, политических) факторов, «номинализм» (неподчинение предзаданным языковым, в частности, жанровым канонам), радикальный разрыв с традицией, дисгармоничность, абсурдность, трагичность… Все это – «криптограмма» антагонистических противоречий современного общества, того, «что молодой Маркс назвал отчуждением и самоотчуждением»(3, с.375). Антитезис: самоотрицание искусства. То, что интерес к эстетике упал, обусловлено не только ей самой, но и состоянием искусства. Антитрадиционализм, отказ от миметической природы и эмансипация ставят под сомнение сами основы художественной деятельности. «Отсутствие пусть даже модифицированного теологического смысла выливается в искусстве в кризис его собственной смыслонаполненности… лишенное смысла искусство начинает утрачивать свое право на существование» (3, с.483). Третья и центральная для Адорно тема: искусство и социальная действительность. Ее основная антиномия – гетерогенность и автономность: зависимость и независимость искусства от своего «другого». Тезис: искусство есть познание скрытой сущности социальной действительности, недоступной дискурсивному понятийному мышлению. Его произведения «отражают не поддающиеся познанию непримиримые противоречия, существующие в раздираемом конфликтами мире» (3, с.126). Но социальным познанием искусство бывает не тогда, когда оно изображает и обсуждает те или иные социальные явления, а когда воплощает их сущность с помощью собственной структуры. В этом особенность художественного мимезиса. «Партийность, являющаяся добродетелью произведений искусства в не меньшей степени, чем добродетелью людей, живет в глубинных пластах произведений, где общественные антиномии становятся диалектикой форм»(3, с.335). Так, как это характерно для произведений экспрессионизма и сюрреализма, которые представляют собой «сейсмограмму» реакции на бесчеловечность современного мира. И наоборот, «несправедливость, которую совершает любое радостное искусство…. – это несправедливость по отношению к мертвым, к накопленной и немой боли»(3, с.62). И потому «лучше никакого искусства, чем социалистический реализм» (3, с.81).

Первая тема: кризис эстетики. Адорно констатирует общественное равнодушие в отношении эстетической теории, резкое сокращение количества публикаций на эту тему. Основная причина кризиса в односторонности, с одной стороны, спекулятивной эстетики, исходящей из «предзаданного» понятия сущности искусства, и, с другой – эмпирически-описательной эстетики, ограничивающей себя дескриптивной констатацией артефактов. «Избавиться от этой дурной альтернативы», – как считает Адорно, – может только диалектическая эстетика, которая «не успокаивается на том расколе между дедуктивным и индуктивным началом, который прочно владеет окаменевшим мышлением» (3, с.487). Вторая тема: Новое искусство. Антиномичность мысли Адорно в характеристике Нового искусства, под которым он имеет ввиду прежде всего экспрессионизм, сюрреализм, кубизм и театр абсурда, можно свести к двум основным положениям.

«из моей теоремы, согласно которой в философском плане не существует ничего «первого», следует, что целое необходимо монтировать из ряда частных комплексов, равнозначных и сгруппированных концентрически, на одном уровне»(3, с.513). «Концентричность» композиции «Эстетической теории» проявилась в том, что ряд тем, образующих ее смысловой центр, неоднократно повторяясь в течении всей работы, получают все более и более конкретную проработку.

данная теория представляет собой множество «моделей», каждая из которых фиксирует конкретное неразрешимое противоречие искусства.

Подлинная музыка, вероятно, как и все подлинное искусство, – это криптограмма непримиримых противоречий между судьбой отдельного человека и его назначением как человека, изображение того, как проблематично всякое увязывание антагонистических интересов в единое целое… Чем в более чистой и бескомпромиссной форме музыка постигает антагонистические противоречия, чем более глубокое структурное оформление они получают, тем меньше музыка оказывается идеологией и тем более – верным объективным сознанием»

Подлинная музыка, вероятно, как и все подлинное искусство, – это криптограмма непримиримых противоречий между судьбой отдельного человека и его назначением как человека, изображение того, как проблематично всякое увязывание антагонистических интересов в единое целое…

социальный характер музыки определяется не социальным происхождением композитора, не социальным характером аудитории его творчества, а только особенностями отображения социальной структуры общества в структуре самого музыкального произведения. Поскольку же суть социальных отношений Адорно видит в конфликте между личностью и подавляющей ее тотальностью социума, то отображение этого конфликта выступает для него критерием истинности музыки. А всякое смягчение, игнорирование социальных антагонизмов – признаком ложного, идеологического сознания.