Нтанда хлопала ресницами, стараясь переместить сознание из красочной иллюзии, порождённой первобытным колдовством, в материальный мир. А может это и не иллюзия была вовсе? Кто знает…
День закончился. Однако.
Вересковое поле, по которому свежий юго-западный ветер гонит сиренево-розовые волны с кое-где заметными карминными всплесками, уходит вниз. Вернее, гладкая, округлая туша ауйр-фрегата «Косби» не спеша, по мере наполнения баллонов, находящихся внутри оболочки, горячим паром, поднимается над поверхностью острова Пикси.
– Позади последняя промежуточная стоянка. А впереди – секретная миссия, снежные северные пустоши и полная неопределённость,– такие, примерно, мысли проносились в голове лейтенанта звена Королевского военно-воздушного флота Энвис фехр Ллир, начальника службы связи ауйр-фрегата. Она стояла у иллюминатора и смотрела на очертания удаляющегося острова Пикси и окружающую его морскую поверхность. Но спустя непродолжительное время она могла наблюдать только густеющие облака, которые, по мере подъёма дирижабля, затягивали видимую панораму всё более и более плотной серо-белой пеленой.
Вчера днём она приняла и передала капитану шифрограмму из штаб-квартиры седьмого управления разведывательного департамента. А сегодня днём они уже покинули расположение гарнизона острова и двинулись навстречу неизвестности.
По складу характера своего была она достаточно нелюдима, хотя необходимый уровень своей социализации в коллективе выдерживала. Про неё, наверное, в характеристике написано что-нибудь вроде этого: характер дистимный31, с сослуживцами поддерживает ровные рабочие отношения. Безукоризненно выполняет свои служебные обязанности. Лояльна Королевскому дому. Физически развита. Не замужем. В связях, её порочащих, замечена не была. Детей нет. Неоднократно поощрялась командованием за образцовое несение службы и достижения в освоении новой техники.
Но это наши предположения.
История её жизни, как впрочем, и у большинства населения планеты, оригинальностью не блещет. Отца она не знала вообще, в её метрике было указано, что отцом являлся некий Ллир ар Бледри. Мать пропала без вести, когда ей было десять лет. Вышла из дома в канун Калан Гайаф32 и не вернулась обратно. Полиция в поисках особо не усердствовала. Пропавшая не была богата или знаменита, так что были проведены рутинные розыскные мероприятия, и, поскольку результата они не принесли, дело отправилось в архив. От матери остался потрёпанный дневник (который Энвис по причинам, даже ей не до конца понятным, возила с собой всюду, куда бы судьба её не забрасывала), и, прочитав который, она пришла к выводу, что мама была сильно не в себе. Дело в том, её мать свято верила в достоверность многих сказок, из тех, что рассказывала дочери на ночь. Записи в дневнике обрывались незадолго до даты её рождения, видимо с какого-то момента мать решила, что дальнейшее уже не так важно для неё. Остальные родственники придерживались, кстати, именно той точки зрения, что мать её была хоть тихой и неопасной, но всё-таки сумасшедшей. Но порою перешёптывались о том, что та действительно могла и уйти в холмы. А говорит это о том, что они вполне допускали и то, что была она всё-таки в своем уме. Просто она имела счастье (или же несчастье?) связаться с волшебным народом Тилвит Тег. И, надо отметить, что позднее некоторые события уже собственной жизни Энвис породили у неё мысль о том, что всё, может быть, не так уж и просто, и не стоит отбрасывать даже подобные безумные предположения. Ведь может статься, что это и не сказки вовсе, а еще одна из малозаметных граней нашего бытия.
Родственники её сами едва сводили концы с концами, и ещё один лишний рот они бы просто не прокормили. Так она оказалась в детском доме. После того, как закончилось ее пребывание там, она вышла во взрослую жизнь со скудными подъёмными, не имея востребованной специальности и реального жизненного опыта в равнодушном и опасном мире. Хотя, надо отметить, что годы, проведенные ею в детском доме, вселили в нее стойкое недоверие как к человечеству в целом, так и к каждому отдельному человеку, в частности. И эта недоверчивость в некоторой степени облегчила ей жизнь.
Про образование и говорить не стоит – среднее с очень большой натяжкой. Помыкалась по различным конторам, работала уборщицей, прачкой, фасовщицей, продавщицей. Да кем только не работала. Но с самого начала она поставила перед собой цель достичь приемлемого социального статуса. Что бы уважать себя и получить возможности дальнейшего развития. Почти сразу после того, как Энвис оказалась предоставлена сама себе, она решила связать свою жизнь с армией. И не потому, что она была воинственной от природы, а потому, что это обеспечивало бы ей пусть и небольшой, но стабильный, доход и принадлежность к серьезной структуре. Поэтому она поставила перед собой задачу подготовиться к экзаменам на соискание должностей в Королевских Вооружённых Силах, замещаемых военнослужащими, подписавшими срочные контракты. Требования к претендентам на замещение подобных должностей рядового и унтер-офицерского состава были вполне себе гуманными. Денег обещали не много, но форма, котловое довольствие, проживание в казарме, все эти блага предоставлялись за счет казны. Так что для нее вариант был вполне себе подходящий, тем более, возможность карьерного роста теоретически неограниченная. Образование, необходимое для продвижения по карьерной лестнице можно было получить в учебных учреждениях и центрах, относящихся к тому же военному ведомству и, что немаловажно, за счёт королевской казны. Нужно было, правда, получить соответствующие рекомендации отцов-командиров, но это уже от неё зависело.
И к своему двадцатилетию она смогла достойно подготовиться к экзаменам. Она их даже сдала. Сдала на отлично. И была зачислена на службу в Королевский корпус связи на должность оператора систем коммуникации. Она взяла хороший старт. Теперь надо было выдержать темп и не оступиться.
Затем последовал длительный период обучения, сначала в Учебном полку Королевской армии, затем в 11-м полку связи. После этого, она, как это говорится в армии, тащила службу в различных провинциальных и колониальных гарнизонах на протяжении чуть более, чем десяти лет. Дослужившись до звания штаб-сержанта и заручившись необходимыми рекомендациями командования, подала документы для дальнейшего обучения с целью получения офицерского звания. Прошла по конкурсу, была зачислена в Королевскую военную академию. После трёх лет обучения в стенах военной академии и успешной сдачи выпускных экзаменов ей было присвоено первое офицерское звание «лейтенант» и она была направлена для прохождения дальнейшей службы в Учебный полк Королевской армии в качестве инструктора. Служба в этом полку особенно ничем примечательна не была, разве что бытовые условия и уровень снабжения серьезно отличалась в лучшую сторону от условий в удаленных колониальных гарнизонах. По истечении трех лет службы в Учебном полку Энвис фехр Ллир перевели приказом Министра обороны в состав Королевского военно-воздушного флота начальником службы связи ауйр-фрегата «Косби» с присвоением звания «лейтенант звена». И вот она уже в течение почти трёх месяцев добросовестно несет службу на занимаемой должности. В силу приобретённого жизненного опыта и особенностей своего характера, ни с кем из сослуживцев она близко не сошлась, не взирая на то, что будучи красивой женщиной (надо сказать, что в свои тридцать восемь лет она выглядела так, что иным двадцатипятилетним было завидно), получала от представителей противоположного пола большое количество знаков внимания, диапазон которых колебался от продолжительных восхищенных взглядов до недвусмысленных и весьма непристойных предложений. И не сказать, что бы она была недотрогой, нет. С девственностью своей она рассталась достаточно давно и без сожалений. Дело в том, что одной из установок, позволявших ей относительно быстро карабкаться по карьерной лестнице, был принцип чёткого разделения личного и служебного. Иными словами – никаких интрижек на службе. Некоторые женщины исповедовали диаметрально противоположный подход к построению карьеры, и даже иногда добивались успеха. Энвис же считала для себя принятую ею практику выстраивания отношений оптимальной. А связи на стороне никоим образом не влияли на ее служебную жизнь. Были эти связи, все, как одна, непродолжительными и мимолётными. Никто в душу ей пока так и не запал.
Это был ее первый боевой поход. С момента начала своей, пока очень короткой, службы в Королевских военно-воздушных силах, она участвовала только в трёх непродолжительных учебных вылетах, где экипаж выполнял стандартные учебно-тренировочные задания и отрабатывал действия в рамках типовых тактических схем. Волноваться было, вроде как, не о чем, вся аппаратура тщательнейшим образом проверена, всё работает, как часы. Да и вообще, их ауйр-фрегат был новейшим дирижаблем модели АА-25 «Аларх Ди33». И вооружён был отменно. Действительно, он имел в запасе 200 штук 22-х фунтовых алхимических фугасных анемолитов34, задняя часть верхней полусферы контролировалась одной 12,7 мм электропулемётной установкой, а передняя часть – спаркой 23 мм пушек Mark-V, такая же спарка и две электропулемётные установки того же калибра контролировали заднюю часть нижней полусферы. Передняя же часть этой же полусферы контролировалась двумя электропулемётными установками калибра 14,5 мм и курсовой спаркой 37 мм пушек Class S. Гондола имела интегрированную в силовую конструкцию лёгкую броню, державшую пули калибром до 12,7 мм включительно на расстоянии от 100 м. и защищавшую машинное отделение с энергоустановкой, ходовую рубку и радиорубку. Обе мотогондолы с мощными электромоторами, были так же защищены бронёй.
Чудо передовой военно-инженерной мысли, в общем.
Но Энвис фехр Ллир было всё равно как-то не по себе. Она вглядывалась в раскинувшуюся метров на сто ниже бугристую плоскость сплошной серой облачности, замечая вдалеке редкие всполохи молний, пронизывающие неповоротливые туши быстро темнеющих туч.
– Это значит, что сейчас будем подниматься ещё выше, – подумала она. Действительно, надо уходить от грозы и, заодно, найти подходящий воздушный поток, который доставит дирижабль до цели с минимальными затратами энергии. Но, время идти в рубку. Сейчас должен быть сеанс связи и надо слушать эфир.
Сеанс связи она таки не проворонила и приняла срочную шифрограмму от информатора с позывным Соунид35.Она тут же понесла листок со столбиками цифр капитану ауйр-фрегата командиру крыла Королевского военно-воздушного флота Кадвайлу ар Деррен. Постучавшись в капитанскую каюту и услышав предложение войти, открыла дверь, зашла внутрь, встала по стойке «смирно» и поднесла к правой брови руку ладонью наружу36.
– Ну, что там у вас? – Командир крыла развернулся на крутящемся кресле, что бы обратить лицо на вход в каюту. Был он невысокого роста, плотного телосложения мужчиной в возрасте около 50-ти лет. Седеющие волосы были тщательно уложены, пышные бакенбарды переходили в ухоженную шкиперскую бородку. На левой щеке под глазом – белая, почти незаметная ниточка старого шрама. Вместо мундира на капитане фрегата был одет штатный технический комбинезон, окрашенный в цвет индиго. Видимо, так ему было комфортнее.
– Только что получена шифрограмма от Соунида,– отрапортовала Энвис и протянула капитану левую руку с зажатым в пальцах листком шифрограммы.
–Давайте,– устало молвил капитан, забрал листок и, разворачиваясь обратно к рабочему столу, буркнул, – можете идти.
Энвис лихо повернулась на сто восемьдесят градусов, ну прямо как на занятиях по строевой подготовке. Её толстая коса, цвета зрелой пшеницы, достававшая до середины спины, взметнувшись от резкого поворота, и описала небольшой полукруг. Но капитан этого уже не видел, не видел он и того, как она покинула капитанскую каюту. Он уже был полностью поглощён расшифровкой полученной радиограммы.
Энвис же, закрыв за собой дверь, отправилась в радиорубку. Сейчас она сдаст вахту своему подчинённому, капралу Блейту ар Ивар и отправится спать. Уже скоро. И всё-таки ей было не по себе, что-то пугающее притаилось в ближайшем будущем. Пугающее и неотвратимое. И это заставило ее нервничать, поскольку всегда после появления подобного ощущения случалась какая-нибудь значительная неприятность. А сейчас это ощущение было сильным и рельефным, как никогда. Ладно, надо сдавать вахту и отправляться спать. Как это говорится, один утренний час стоит двух вечерних. Может к утру весь негатив и рассосётся.
Ночь прошла беспокойно. Сон был прерывистым, тревожным. Что-то определенно снилось, причем что-то гнетущее, давящее. Страшное. За полчаса до подъёма, буквально задыхаясь, она всё-таки вынырнула из тёмных глубин тягостных сновидений, вся мокрая, как мышь, сплошь покрытая холодным потом. Но, лёжа на холодной, пропитавшейся насквозь этим же потом простыне, вспомнить, что же именно ей снилось, она так и не смогла, как ни старалась.
Когда она вышла из душевой, где долго соскребала со своей кожи липкую грязь ночного кошмара, она почувствовала себя уже немного лучше, но именно немного. Заступать на вахту только через двенадцать часов, поэтому время привести себя в относительный порядок у неё было. Будучи офицером, она могла заказать с камбуза завтрак непосредственно в каюту. Этой своей привилегией она сегодня и решила воспользоваться, так как появляться в кругу сослуживцев, собирающихся на завтрак в кают-компании, со своей слегка помятой, вследствие плохого сна, физиономией, она не пожелала. Да и видеть никого не хотелось, если честно.
Чашка горячего буна всё-таки помогла глазам окончательно раскрыться. И в мыслях появилась некая ясность, пусть и относительная. После завтрака она решила всё-таки попытаться понять происходящее. Уж очень ей не понравилось ощущение, появившееся вчера и до сих пор её не покинувшее. Ощущение надвигающегося ужаса. Ощущение приближения какого-то фатального события, которое вот-вот произойдёт. Она подозревала, что благодаря именно этому ощущению она пережила сегодня прямо таки незабываемую, бурную, в плохом смысле этого слова, ночь.
Нечто похожее, хотя и не так интенсивно, она чувствовала примерно за день до того, как ей пришлось средь бела дня убегать, сломя голову. Улепётывать, что было сил, по узким улицам родного провинциального городишки Тарвайна, спотыкаясь на скользких камнях загаженной мостовой, от двух пьяных, но довольно резвых бандитов, которые вознамерились предаться плотским утехам с сочной фигуристой девчонкой. Разумеется, наличие её согласия на это их беспокоило в самую последнюю очередь. Ей было тогда пятнадцать лет и она была уже в неплохой физической форме, что обеспечило ей возможность поддержания приличной скорости до того момента, когда она, задыхаясь, ворвалась таки в дверь своего, с позволения сказать, детского дома. Захлопнула её перед носом ближайшего преследователя, задвинула засов и, для верности, навалилась на неё спиной, стараясь отдышаться. А эти придурки лупили кулаками по дубовым доскам добротного дверного полотна и непристойно ругались. Но все это прекратилось, как только появился наряд полиции, за которым успел сбегать сторож (он же истопник, он же грузчик и подсобный рабочий), благо полицейский участок был через два дома вниз по улице.
И ещё был в её жизни момент, который сопровождался похожим ощущением. К тому времени она уже проходила обучение в Учебном полку Королевской армии. В один из жарких летних дней пришла её очередь отправиться в увольнение. Такой случай отдохнуть от муштры и сменить, хоть не на долго, обстановку никак нельзя было упускать. Хотя с самого утра ей не давало покоя это самое ощущение. Энвис одела чистенькую, выглаженную парадную форму, водрузила на голову форменную чёрную шляпу с высокой тульей в виде усечённого конуса, перекинула через плечо форменный плед и вышла за ворота военной части. Она еще с вечера приняла решение съездить в ближайший городишко, просто побродить по его улицам и, может быть, посидеть в кафе, посмотреть, чем торгуют в местных магазинчиках, в общем – развеяться. Во исполнение принятого решения она двинулась на остановку омнибусов, что бы добраться до города. А беспокойство, мучавшее её с самого утра, и не думало ослабевать, напротив, оно уже переросло в тихую панику. И только усилием воли она заставила себя двигаться в направлении остановки. Добравшись туда, она присела на скамейку, что бы унять дрожь в коленках и преодолеть накатившую вдруг слабость. Голова кружилась. Перед глазами плыли какие-то размытые круги. Но, вот подъехал омнибус. И она не смогла подняться со скамейки, как ни старалась! Ноги её не слушались. В глазах вдруг потемнело, и она потеряла сознание. Очнулась она буквально через две минуты. Омнибус ушёл. Но и это болезненное, тревожное состояние и физическое недомогание наконец-то покинули Энвис, словно уехали на том самом омнибусе, лишив её своего общества. Теперь она чувствовала себя вполне прилично. Дождавшись следующего омнибуса, она прошла в салон, оплатила кондуктору проезд и села у окна. Омнибус тронулся. За окном мелькали деревья. Вдруг скорость упала, посмотрев вперёд, она отметила, что на дороге образовалась пробка. Транспорт неспешно полз по единственной оставшейся полосе. А Энвис из окна увидела стоящий на встречке длинномерный грузовик с какими-то бетонными конструкциями в кузове. А под его высоким бампером можно было разглядеть смятый в гармошку и перекрученный омнибус, на который ей не удалось сесть…
О проекте
О подписке