Эпизод 2. Магазин «Нумизмат»

Суббота, утро – дорога практически свободна. Путь от Боровского шоссе через Ленинский проспект до площади Гагарина, затем съезд на третье кольцо на Волгоградку и до Таганской площади занимает чуть более сорока минут. Судя по навигатору, Гончарный переулок где-то совсем рядом. Вообще-то я неоднократно бывал здесь, но никогда не обращал внимания ни на скопление людей у магазина, ни на вывеску «Нумизмат». Просто это не было мне нужно. Кроме того, до вчерашнего дня я и не знал, что в Москве есть такой магазин.

Двигаясь уже пешком, я свернул за угол и увидел зеленую вывеску, а рядом – группы людей, сидевших, стоявших, разговаривавших у парапета и ограды, возле разложенных на импровизированных столах коробочек, папок и альбомов для монет. Даже при такой скверной погоде народа было достаточно много. Заняв позицию у светофора, я закурил и решил присмотреться к процессу торговли и обмена. Толпа постоянно находилась в движении. Люди переходили от столика к столику, от парапета к ограде и обратно, рассматривали, спорили, что-то обсуждали. Я курил, размышляя, как же быть дальше. Мне нужен переводчик, но что ему делать среди нумизматов?

Не успел я выкурить и полсигареты, как ко мне подошел мужчина примерно 35 лет:

– Чем интересуетесь?

Я даже как-то растерялся от этого неожиданного внимания к себе.

– Да так…

– Продаете или ищете чего?

– В общем, да, ищу, но не монеты.

– Карточки, жетоны?

– Нет.

– И что же?

Я уже пожалел, что вступил в разговор. Было бы глупо сказать, что мне нужен переводчик. Действительно, что делать переводчику у магазина «Нумизмат»? Вот уж точно – бред какой-то…

Он стоял и ждал. Затянувшись сигаретой, я, наконец, произнес:

– Вообще-то меня интересуют книги времен второй мировой войны, оригинальные, на немецком языке.

(Это первое, что пришло мне в голову.)

– Книги? – мой собеседник удивленно хмыкнул, – так вы не по адресу. Книги в Олимпийском, а здесь нумизматика.

– Но… мне посоветовали… сюда.

– Вас обманули, – с этими словами, потеряв, видимо, всякий интерес ко мне, он развернулся и направился к толпе у магазина.

Я продолжал курить, наблюдая за ним. Мужчина подошел к человеку, наливавшему из термоса чай, наверное, к своему товарищу, что-то сказал ему – тот бросил на меня взгляд и, покачав головой, продолжал подготовку к чаепитию.

Вот идиотское положение! Я достал телефон, хотел, было, позвонить Кириллу, но передумал и, подержав его в руке, снова сунул в карман. Урны как назло рядом не было, и мой окурок полетел к углу дома, где в коробке из-под обуви лежали пустая пивная бутылка и грязная пачка из-под сигарет. Оторвавшись от светофора, я направился в толпу, решив, что если уж приехал сюда, то хотя бы погляжу, чем торгуют люди.

Не знаю, как там бывает обычно, но у меня создалось впечатление, что большинство продавцов давно друг с другом знакомы и ходят сюда как на работу. Конечно, встречаются отдельные граждане, не относящиеся к компании местных «старожилов», и их появление вызывает живой интерес у перекупщиков, подобных тому, что подходил ко мне у светофора. По всей вероятности, меня приняли за одного из таких неопытных новичков. Перекупщики «фильтруют» их коллекции, пытаясь найти наиболее интересные экземпляры, предлагая при этом низкие цены. Но вот если вы захотите что-либо купить, то, скорее всего, цена продажи будет высока. Такой вот «бульон» из завсегдатаев, интересующихся, грамотных покупателей, понимающих и знающих цены, и залетных – таких, как я, «варился» на углу Гончарной улицы и Гончарного переулка. Зеленая вывеска магазина привлекала неопытных коллекционеров, на пути которых появился стихийный рынок. Его участники покупали, продавали, меняли один товар на другой, отсекая посетителя от организованной торговой точки.

Я иногда останавливался у лотков и рассматривал монетки, отвечая на стандартный вопрос: «Чем интересуетесь?» стандартным ответом: «Просто смотрю», и, в конце концов, добрался до самого магазина. Внутри, за оконными стеклами текла совсем другая жизнь, спокойная и размеренная. Три посетителя, склонившись над прилавками, рассматривали товар, четвертый беседовал с продавцом. Сделав кружок по залу и поглазев на витрины, я снова вышел на улицу с твердым намерением уехать домой по причине полной бесполезности этого моего «похода».

На выходе из «толкучки» передо мной появился человек с термосом, тот самый, который во время нашей беседы с его напарником у светофора заваривал чай, но теперь он был один.

– Интересуетесь книгами? – спросил он, наливая себе очередной стаканчик чая.

– Есть немного… Что можете предложить?

– Много чего. А что вас конкретно интересует по немцам?

Хороший вопрос! Я не был готов к нему, поскольку толком не знал ни одного автора и ни одного названия книг этого периода. В голове крутились только «Майн Кампф» Гитлера, Клаузевиц без названия – только и всего…

Я достал сигарету, прикурил от любезно предложенной собеседником зажигалки и вспомнил:

– Ну, вот, например, Ханс Киссель, «Катастрофа в Румынии. 1944». Оригинальное издание.

– Киссель не издавался во время войны, – он отхлебнул из стаканчика, – это книга послевоенная.

– Знаю. Издание 1964 года. Просто давно искал. Давайте начнем с этого. Ну, так что скажете?

– Я посмотрю у себя, – ответил он уклончиво, – оставьте телефон – перезвоню на неделе.

– Скажите свой номер, я наберу – и вы запишете в память мой телефон.

– Я свой дома забыл. Давайте так – просто напишите мне свой номер, хорошо? Минутку…

Он поставил стакан на парапет, открыл потертый портфель и, порывшись в нем, протянул мне замусоленный блокнот и ручку. Я записал телефонный номер одного из моих мобильников, которым не пользовался уже несколько месяцев.

– Простите, как вас зовут?

– Владимир, – он взглянул на написанный мной номер. – Но предупреждаю – старые книги стоят дорого, вы понимаете, да?

– Назовите цену, покажите книгу – поторгуемся.

– Хорошо. Я позвоню вам, – он взял с парапета стаканчик с чаем, – на этой неделе.

– Договорились.

Мы распрощались, и я направился к машине, сомневаясь, правильно ли поступил, оставив незнакомому человеку номер своего телефона. Да черт с ним! Там денег все равно мало, ну, выключу, если что, или заблокирую. Не трагично…

Поворачивая в Гончарный переулок для съезда на Садовое кольцо, я непроизвольно взглянул на то место, где мы беседовали с Владимиром. Он стоял ко мне спиной и… разговаривал по мобильному телефону. «Вот жук! – подумал я, – а мне сказал, что телефон дома забыл». Неприятное чувство обманутого человека преследовало меня до самого тоннеля под Ленинским проспектом. Здесь движение стало плотнее, и я свернул на съезд в область.

Долго гремя ключами, я, наконец, открыл дверь и зашел в квартиру. В коридоре у входа в спальню стояла Катя, растрепанная, немного заспанная.

– Где ты был? Я только что проснулась, – сказала жена, картинно потупившись.

– На Таганке.

– А что ты там делал?

– Надо было встретиться с человеком.

Она растянула на себе на манер юбочки красную пижаму с котами:

– А я все спала, спала, проснулась – тебя нет. Мы с кошенькой спали бы дальше, но тут услышали, что ты пришел. Хочешь поесть? Только вот я ничего не готовила, – она вздохнула и состроила детскую рожицу, выпятив нижнюю губу.

Эта пижама с котом, кошкой и тремя мелкими котятами, бредущими гуськом, детское поведение и босые ноги в пижамных брючках просто выбивают из колеи.

– Ну, сейчас что-нибудь придумаем, – я направился в ванную мыть руки.

Если хочется быстро перекусить, то (как вариант) можно разбить в глубокую тарелку пару сырых яиц, добавить молока, тщательно все это перемешать и положить в тарелку белый хлеб, нарезанный небольшими ломтиками. Даем хлебу пропитаться смесью и жарим на сковороде с хорошим куском сливочного масла. Но только так, чтобы масло не перегорело, а готовый продукт получился с корочкой. Чашка чая, но лучше кофе с молоком будет хорошим дополнением к блюду. Нас обоих это устроило.

– Что будем делать?

– Мне надо поработать с бумагами, – я встал из-за стола, складывая тарелки в раковину.

– Опять немцы? – Катя вздохнула, – хочешь, я тебе помогу?

– Интересно, каким образом?

– Я в школе учила немецкий. Может, надо что-то перевести?

– Да ладно, ты же не помнишь ничего!

– Ну, что-то все же помню.

– Нет, не надо. Я сам.

– Ну, тогда я сварю борщик. Хочешь борщик? Кстати, у нас есть свекла?

– Вот это хорошая мысль! Вроде была. А что со сметаной?

Она открыла холодильник, осмотрела полки:

– Сметаны нет. Надо купить.

– Ладно, пойду за сигаретами – куплю.

На часах – начало первого. Засев за ноутбук, я опять погрузился в процесс обработки, редактирования и перевода. Ближе к шести вечера, после чистовой правки у меня получилось следующее:

Итак, мы ищем некий предмет, описание которого весьма скудно. Все, что мне удалось выяснить за несколько дней, что предшествовали отъезду, дает некую зацепку, но не гарантирует успеха. И сейчас, когда мы уже подъезжали к мосту через Прут, я пытался вновь и вновь выстроить в логическую цепочку все факты, которые мне удалось получить, в том числе, в библиотеке замка Оберайхльберг.

Мост был разрушен, и колонна машин, замедляя движение, выстраивалась в очередь, чтобы пересечь реку. Даже обгоняя колонну, мы, с приближением к границе, все чаще притормаживали по требованию патрулей для проверки документов. Все это, и в дополнение – полотно дороги, становившейся все хуже и хуже с приближением к Пруту, серьезно замедляли наше движение. Уже на подъезде к наведенной рядом с разбитым мостом переправе, нас остановила жандармерия для очередной проверки. Унтер-офицер с блестящей бляхой-нагрудником просмотрел документы, заглянул через открытое окно водителя в машину и, увидев нас троих, извинился, отдав честь. Движение колонны было остановлено, и наша машина, подскакивая на досках понтонов, пересекла бывшую границу вне общей очереди. Мы въехали в Бессарабию.

21 июля 1941 г.

К 11 часам вечера переехали через Прут. Мост взорван, но саперы навели переправу рядом и занимаются его восстановлением. Наш пропуск производит впечатление!

Въехали в Скулень. Населенный пункт разрушен. Русские упорно сопротивлялись. Обочины полны битого кирпича, кусков глины, дерева. Продвигаться вперед тяжело – дороги забиты техникой и солдатами, мы направляемся на восток!

Остановились у коменданта. Ужинали. Комендант угощал вином и провозглашал тосты за победу, за священный союз против большевиков. Конечно, это не французское вино, но тоже неплохо.

Жизнь на дорогах начинается с наступлением темноты. Плотность движения возрастает, а днем падает. Причина проста – русская авиация максимально возможно противодействует нашему продвижению. Сегодня на переправе весь день мешали авианалеты. Именно это и стало одной из причин вечернего затора при подъезде к реке. Конечно, и наша, и румынская ПВО работают отлично, русские несут потери, но надо отдать должное – смелости и напора их пилотам не занимать.

22 июля 1941 г.

Выехали из Скулень после 15.00. Двигались без происшествий до самого вечера. Ночевать решили в Тодирешть – так спокойнее. Несмотря на то, что наши и союзные войска продвинулись достаточно далеко, на дорогах бывают инциденты со стрельбой.

На ночлег устроились снова в комендатуре. Ближе к часу ночи я проснулся от криков. Внизу, перед крыльцом, в свете фонаря увидел русского, которого конвоировали два румына. Русский был в грязной гимнастерке, без ремня и головного убора, сапоги серые от пыли. Дежурный румынский офицер сначала кричал на него, потом пошли в ход кулаки. Я сделал еще несколько затяжек и не стал смотреть дальше – бросил сигарету и ушел спать.

Однако интересная штука получается. Судя по всему, немец получил задание что-то найти, и если я не ошибаюсь, он искал это в Бессарабии. Во всяком случае, похоже на то. Здесь и далее в бумагах встречались названия населенных пунктов, которые я знал, в которых бывал, о которых читал или когда-либо находил на старых картах. Да и люди, отправившие его в экспедицию, тоже были сами по себе интересны.

Вольфрам Зиверс – глава Аненербе.

Роберт Янкун – в той же организации руководил учебно-исследовательским отделом по раскопкам.

Если фамилии первых двух были у меня на слуху, то вот что касается Аннегрет Шмидт – ее я встретил впервые. После некоторых поисков выяснилось – эта дама была библиотекарем Аненербе, а труднопроизносимое название замка, где располагалась библиотека «Наследия предков», пришлось исправить – в написании его я ошибся.

Словом, компания – что надо. Очевидно, наш «герой» Эрих Эйке из той же структуры. Сказать кому-нибудь, что мне достался дневник офицера Аненербе с записками по Бессарабии – никто не поверит! Я сделал несколько нервных кругов по лестничной площадке, выбросил сигарету в консервную банку на окне и сбежал вниз. Нужен переводчик!

В связи с новой задачей в голову приходили разные идеи. Большие города из поиска в данном случае следует исключить – там уровень жизни выше, следовательно, и цены на услуги переводчиков недешевы. Для мен я предпочтительны либо российская глубинка, либо ближнее зарубежье, например, Украина или Молдова, еще лучше – Приднестровье. Учитывая, что уровень зарплаты там около трехсот «зеленых» в месяц, наверняка можно найти подходящего специалиста по сходной цене. Скажем так, цена за страницу в диапазоне от 6 до 8 долларов была бы для меня приемлемой, но вопрос вот в чем – смогут ли гражданские переводчики справиться с весьма специфической тематикой – военными документами? К письму-запросу следовало бы приложить образец текста, а там – увидим.

Я зарядил в поисковике «переводчик с немецкого» и получил несколько десятков страниц предложений, причем на первых позициях в результатах были автоматические переводчики. Значит, необходимо сменить словосочетание для поиска. После нескольких вариантов, результатом которых опять оказались в основном переводческие программы, я решил акцентировать внимание на индивидуальных услугах, попробовав в Яндексе следующий запрос: «Частные услуги по переводу текстов на немецком языке». Полученный результат был значительно лучше. Добавив «в Тирасполе», я выбрал, как мне показалось, несколько наиболее подходящих адресов, и направил по ним письма, приложив к каждому по странице дневника.