Как я понял, товарищи Брук и Лебедев, после согласования технического облика и раздачи «по принадлежности» в группы проекта работы, занялись нормальной административной деятельностью :-) Координацией работы, раздачей слонов, пендюлей и использованием карт-бланша от Берии, Иоффе и АН СССР для максимального ускорения.

Цель – иметь в СССР к концу 1941 первую нормально функционирующую ЭВМ «местного производства», прочно сидела в головах у главных участников и воплотителей проекта.

Кстати, меня несколько удивляло такое двоевластие. Да и ещё при некоей обособленности лично меня. Эти двое не подерутся на почве будущих приоритетов и прочих трудно мной осознаваемых обстоятельств? Надеюсь, ласковый взор из-за пенсне «лучшего менеджера» будет залогом того, что подобное не случится.

Пусть оправдывает свою славу в некоторых кругах в будущем :-)

Мой телефонный собеседник сообщает, что на пару с Лебедевым они, используя свои новые полномочия и благоволение власти – чему он настолько откровенно рад, что даже делится со мной – по сути почти незнакомым, вообще иновременным :-) человеком, затребовали в отделе кадров МЭИ и ещё пары профильных ВУЗ-ов списки будущих выпускников-41 под участие с весны в проекте.

Оказывается, у них тут такой кадровый голод на специалистов, что просто жуть.. буквально все после окончания подобных специализированных технических ВУЗ-ов – нарасхват.

Как бы то ни было, они подобрали пару особо перспективных (с его слов) ребят с радиотехнического факультета, которые им сделали первый сумматор!

Впечатлил, признаю. Видимо, действительно талантливые люди. Или, имея направление и верное понимание, «как, из чего и зачем» делать, требовались лишь сообразительные люди, знающие как держать паяльник и знакомые с какой-то теорией?

Ему виднее. Я, мягко говоря, малокомпетентен по данному вопросу..

Новоприбывшие (как эти двое, так и несколько других) были ознакомлены с общей идеей и концепциями, лежащими в основе проекта АДЭВМ, и, как вижу, крайне удачно включились в нашу DreamTeam :-)

Если честно, был поражен тем энтузиазмом, с которым люди, судя по тем, с кем общаюсь здесь лично, берутся за большую работу. В моё время (судя по некоторому shareware-опыту) такой же энтузиазм может вызвать либо уверенное видение в финале «хороших бабок», либо уж совсем не слабая гикнутость на какой-то теме.

Как термин «geek» хорошо подошёл к слову «гикнутость» то :-)

***

В свою очередь, я обрисовал Бруку ход дел с реализацией эмулятора ДЭВ-а и высказал предположение, что в проекте первой советской ЭВМ придётся выбирать самый простой, из трёх подготавливаемых мной вариантов системы команд.

Он поддержал меня и лишь немного посмеялся, сказав, что мне надо просто умерить свои ожидания от «первой реализации» в свете моих знаний и сравнений. Сейчас, по его словам, важнее – надёжней, проще и быстрее. Ну да, кто же спорит?

«Синица в руках».. ясно-понятно.

После всего того, что узнал о нынешнем реальном положении дел в вычислительной технике на 40/41 гг, мне стало видно, что я, с точки зрения местных, просто «капитально зажрался в своём нанометрово-микропроцессорном будущем», а они итак в восторге от ближайших перспектив.

Конечно, ничего такого, произносить вслух при общении, тем более телефонном, с Исааком Семёновичем, я не стал :-)

Брук посоветовал мне, не дожидаясь завершения разработки системы команд АДЭВМ М-1 (её машинных кодов) продумать следующий аспект:

После сборки машины и проверок её работоспособности ещё не в автоматическом режиме, когда АЛУ её «процессора» будет выполнять команду за командой, а по одной, последует следующий этап – проверки этого самого автоматического режима. Так почему бы не подготовить пару десятков простейших математических задач, на которых должно будет убедиться в том, что ЭВМ работает как надо?

Программки решения уравнения параболы, обращения матрицы и так далее.

Он рекомендовал сразу «поднапрячь» математиков, работающих пока «на обучение», науку, артиллерию и оба важнейших для страны проекта. Мол, пусть сейчас же приступят и к работе в третьем. Брук верно оценил, что я разорвусь, стараясь справится с всё возрастающим комом чисто программистских задач, которые уже тащу на себе.

Сам подметил вот что в его речи – термин «процессор» товарищи уже воспринимают естественно и непринуждённо, вставляя элемент терминологии будущего в разговоры. Хотя, разумеется, до фактического появления их в ЭВМ в привычном мне виде ещё далеко.

А ещё подметил – начал уставать к концу рабочего дня. Видимо, потому так и жду выходного? Дело не только в лыжах?

Ладно, я, в общем то, занимался привычным мне делом, пусть и со всей новой спецификой. Но эти люди то.. они реально «горят».

Тот самый энтузиазм? Советский? Или просто естественный у по настоящему увлеченных творческим делом талантливых и имеющих подходящие знания и профессиональную подготовку людей? Да какая, собственно, разница?

***

Едва я наговорился с Исааком Семёновичем, выхлебал кружку чая, чтобы смочить пересохшее горло, сел и вернул себя в обычный рабочий режим, начав размышлять о командах битового сдвига, их необходимости в «первой ЭВМ», по ходу дела перерывая имевшиеся материалы по игровым приставкам, «спектруму» в поисках малейших подсказок и обрывков исторических сведений, могущих быть полезными, как Света снова дёрнула меня.

Звонил Лосев. Из Казани..

Глава 3 – Шура-Бура.

24 января 1941, М.Р.Шура-Бура.

Согласно так цеплявшей поначалу в речи потомка терминологии будущего, я – «аутсорсер». Работающий по отдельному договору с секретным 8-м отделом ГУГБ НКВД технический специалист. Увы, интернета – всемирного объединения миллиардов разнообразных электровычислителей в нашем, уже наступившем 1941-м году нет и в самом ближайшем будущем не предвидится. Поэтому я и товарищ Ляпунов – другой «аутсорсер», также зацепившийся фамилией где-то в памяти потомка за какие-то достижения в том будущем, совмещаем наши преподавательские обязанности с работой во второй половине дня в 8-м отделе, куда являемся лично.

Выданные в НКВД в своё время официальные бумаги за подписью начальника 8-го отдела товарища Поташника помогли мне и Алексею утрясти все формальности с совмещением обязанностей «там» (в артиллерийской академии у меня и пединституте у моего коллеги) и «здесь»..

Всё началось очень неожиданно. Завязка моего попадания на секретную работу выглядит подобно кадрам из переводного иностранного низкопробного шпионского фильма. Хотя и не очень хорошее это сравнение в отношении наших чекистов, которым я бы поостерёгся делиться с кем-то ещё, даже с теми, кому доверяю, но слов из песни, как говорится, не выкинешь.

Осенью как-то шёл по улице из артакадемии, где летом только-только стал ассистентом на кафедре и начал преподавать математику. Из остановившегося около меня автомобиля вышло двое в чекистской форме. Один из них показал удостоверение. ГУГБ НКВД, сержант такой-то. И очень вежливо, но настойчиво и увесисто произнёс:

– Товарищ Шура-Бура? Михаил Романович? Беспокоиться не надо, но вам необходимо проехать с нами. На месте всё подробно объяснят..

Струхнул я изрядно, аж руки дрожать стали, в машине старался на виду их не держать, чтобы сидящий рядом сержант не заметил, как я разволновался. А сам всё лихорадочно по дороге соображал, где чего мог натворить, не зная о.. неизвестно чём. То ли кто-то из университетских недоброжелателей что-то припомнил, то ли ещё что.

Снова вспомнилась давняя шуточная факультетская дразнилка, взрослые последствия причин которой уже достаточно помотали мне нервную систему..

На уроках физкультуры

Не бывало Шуры-Буры,

И за это Шуре-Буре

Не бывать в аспирантуре.

Но сколько я мысленно не чесал затылок, моё небрежение к общественной работе и непосещение физкультуры, из-за которых меня едва не отправили обычным учителем математики в сельскую школу, и близко не тянуло на какие-либо могущие иметь место быть претензии компетентных органов.

Тем более от чекистов из самого ГУГБ. Расшифровка данной аббревиатуры была известна мне. Да и моё попадание ассистентом в артакадемию стало благодаря заступничеству профессоров с нашего мехмата, замолвивших за меня словечко. Я даже побывал тогда на «Старой Площади», где с мной поговорил товарищ Маленков из ЦК. В аспирантуру мехмата я так и не попал за свою общественную пассивность, несмотря на все свои успехи в учёбе, зато взяли ассистентом в артакадемию, чего не было бы, имей я за душой какие-либо грехи. Лихорадочно перебрав за время поездки в машине ближайшее прошлое, я так и не смог особо успокоится, но в руки себя всё же взял.. а дальше так всё завертелось, что представить и близко не мог..

В здании на Лубянке, куда меня привезли, пришлось ответить на множество вопросов о себе. Со мной разговаривал чекист – товарищ Поташник, возглавляющий, как он сообщил в конце беседы, 8-й отдел ГУГБ. Тогда он ещё был не майор, а капитан госбезопасности. Спрашивал меня про годы учёбы в мехмате МГУ, преподавание в артакадемии едва начавшееся, уточнил про родственников и знакомых моих – всех перечислил! Подобное внимание к деталям изрядно усилило внутреннее беспокойство, но чекист никак не пояснил, в связи с чем связан интерес органов ко мне. Беседу нашу, как выяснилось позднее, бывшую фактически знакомством и «принятием на работу совместителем», завершил он тем, что сообщил – скоро мне придётся ответить на новую порцию вопросов. Взял расписку о неразглашении и скомандовал, что делать дальше.

В сопровождении доставившего меня сюда сотрудника НКВД я был отведён в другое место, по пути к которому пришлось выйти из здания, преодолеть пост.. дополнительного контроля что-ли.. и после прохода по коридору оказаться в большой комнате, достаточно выбивавшейся по внутреннему оформлению от того, что успел увидеть ранее сегодня в здании.

Ярко освещённое электрическим светом помещение без окон, чем-то напоминало одновременно библиотеку, архив и даже.. лабораторию неизвестного назначения. Забегая вперёд, замечу, что, в целом, моя догадка была не очень то и далека от истины. Форма совпала с содержанием.

Под потолком тянулся короб постоянно работавшей вентиляции. По периметру помещение было заполнено шкафами и столами с лампами, явно предназначенными для «книжной работы». Имелась пара грубовато, но крепко сколоченных этажерок. Очевидно, совсем недавно, судя по неокрашенным, хотя и качественно обработанным доскам, начавших заполняться книгами и подшивками разноообразных журналов. Приглядевшись к корешкам книг, я понял – они все относились к научным и техническим дисциплинам. Глаз выхватил также несколько географических и математических справочников. Четыре больших, явно фабричного изготовления шкафа со стеклянными дверцами, были наполовину заполнены стопками каких-то фотографий.

В центре комнаты располагался стол с изящным, и каким-то «нездешним» и, несмотря на достаточно большие размеры, выглядевшим «воздушным» – иного слова не подберу, техническим устройством из нескольких, явно взаимосвязанных частей, дополненным не промышленного изготовления самодельной.. приставкой? Сооружённой на основе того, что я опознал как обычный штатив от фотоувеличителя с закреплённым в нём компактным объективом(?), подобным в своей «воздушности» основному устройству. От объектива к прямоугольному корпусу шёл тонкий и не очень длинный провод. На столе рядом на отдельном штативе зачем-то был установлен фотоаппарат ФЭД.

О «пишущей машинке» я начал думать, получше рассмотрев из-за «вертикальной части» нечто плоское с множеством клавиш. И тут же спохватился – там не было лентопротяжного механизма и «пишущая машинка» была слишком миниатюрна! Может, новая модель? И печатающий элемент внутри большого ящика? Зачем!? Хотя нет.. вряд ли.. И ещё.. устройство явно было явно электрическим, судя по легкому гулу внутри основного «ящика» подключению через трансформатор к электрической розетке. Вообще, здесь творилось что-то странное – понял я, увидев, чем занимались двое чекистов.

Увидеть то увидел, но не понял вообще.

Пара сотрудников НКВД, работавшие в помещении, куда меня привели, вершили какие-то неясного смысла манипуляции с фотоаппаратом. Через несколько мгновений я однозначно понял смысл их действий – они что-то фотографировали с стоявшего на столе вертикального прибора неизвестного предназначения. Но как-то странно, говоря о перелистывании страниц. Между тем, никакой книги я не наблюдал, а контраст грубой самоделки, ФЭД-а и изящного технического устройства абсолютно неизвестного предназначения поставил меня в тупик.

Несмотря на то, что к клавишам и какому-то предмету, соединённому ещё одним проводов с основным «ящиком», часто прикасались двое чекистов, звука ударов печати не было, скорее это не было пишущей машинкой.. какое-то устройство управления? Управления чем? Они фотографировали какой-то.. процесс, происходящий в ящике?

Не пишущая машинка, но странное устройство управления? Особенно меня смутило явная «нездешность» технического устройства, видимая в его изящных формах. Самостоятельно не поняв назначения данной техники, секундой позже я получил некую подсказку.

– Да вот же.. да-да, наведи указатель на него! Видишь, масштаб отображается? Чуть уменьши, чтобы страница вся вписалась.. – тихий возглас одного из чекистов, адресованный другому сотруднику компетентных органов, навёл меня на, как оказалось позже, верную мысль.

На вертикальной части «комплекта» что отображалось! Какие-то показания? Там были индикаторы? К сожалению, вертикальная часть, державшаяся на скруглённой подставке была повернута ко мне оборотной частью. Там, в верхней части, были только две больших буквы латинского алфавита.

LG.

Естественно, они ничего не сказали мне, кроме возникшего предположения об иностранном происхождении устройства.

Несмотря на распиравшее меня жгучее любопытство, я не рискнул встать из-за одного из столиков у стены, куда меня усадил сопровождавший меня сержант, отправившийся к одному из шкафов. Откуда он быстро вернулся и вручил мне стопку фотокопий.

После чего я получил совершенно невероятное указание, из содержания которого однозначно осознал – компетентные органы СССР явно не имели каких-либо претензий ко мне. Но вот для чего-то иного я им точно понадобился!

Осталось понять, для чего и ответ явно содержался в стопке.

***

– Вам, товарищ Шура-Бура, надлежит крайне внимательно просмотреть выданный материал. Отнеситесь к его содержанию предельно серьёзно. На те вопросы, которые у вас, несомненно, возникнут после беглого ознакомления с фотокопиями, вы позже сможете получить квалифицированные ответы. Рассматривайте происходящее как своеобразный.. – тут чекист улыбнулся – ..экзамен.

Вот такая невероятная инструкция. Накал невероятности происходящего начал зашкаливать, превращая ситуацию из каких-то возможных, но неясных претензий НКВД ко мне в форму.. не побоюсь такого определения, начинающегося волнующего фантастического приключения наподобие недавно прочитанной «Тайны двух океанов» товарища Адамова.

Самое удивительное оказалось в том, что правда превзошла самые большие фантазии!

Тем временем, сержант госбезопасности присел в двух метрах от меня за подобным столиком с лампой и, погрузившись в изучение аналогичной моей, стопки фотокопий, принялся делать какие-то пометки в обычную школьную тетрадь с изображением на обложке героев-лётчиков Чкалова, Байдукова и Белякова.

А я погрузился в крайне удивительный текст с иллюстрациями, представлявший собой учебник, чьё третье издание якобы вышло в 2007 году! Следуя инструкции – ничему не удивляться и не задавать раньше времени вопросов, и попытаться осознать содержимое, я погрузился в текст. Упоминание «экзамена» будоражило воображение и раздувало фантазию.

Сказать то, что испуг поездки в автомобиле и удивление от разговора в здании на Лубянке сменилось потрясением – ничего не сказать. Когда по мере вникания в логику «учебника из будущего» я осознал, о чём он, бездна раскрылась под моими ногами и я падал и падал туда, жадно перекладывая фотокопии страниц и ухватывая куски знаний будущего.

Это была история «думающих машин»! Объём, глубина и детальность проработки глав «учебника из будущего» отмела все мысли о возможной мистификации. Сотворить подобное было бы крайне тяжело, даже обладая богатейшим воображением и энциклопедическими знаниями во множестве тем.

Там было ВСЕ! Ну, по крайней мере мне так казалось в тот момент..

Разумеется, многого я просто не понял. Относительно понятные куски первоначальных сведений про принципы обработки, хранения и кодирования информации, заложенные в фундамент основания, на котором зиждилось создание данной вышеупомянутой техники, сменились настолько прикладной тематикой, что я просто начал тонуть в ней. «Программное обеспечение», фантастически увлекательная и гениальная идея перехода от аналогового к цифровому виду хранения информации в «думающих» расчётных машинах, математические основы новой науки – «информатики»! Булева алгебра, этапы практической реализации идеи «думающих» расчётных машин на электронных лампах, каких-то транзисторах и интегральных схемах и далее и далее..

Непонятные кусочки будущего. И это лишь учебник для, как я понял, непрофильных ВУЗ-ов.. да и с «ВСЁ» я ох как погорячился!

Мир вычислительной техники будущего в те 60 минут только лишь поманил меня к себе..

***

Когда выделенный мне час пролетел, а я всё медленней и тщательней углублялся в текст, сопоставляя просмотренное, прочитанное и проанализированное «на скорую руку», меня словно ударила молния!

На столе невдалеке от меня работало устройство из будущих времен!

Образец той самой техники.

КОМПЬЮТЕР. ЭВМ.

«Думающая расчётная машина».

На столе были – сам компьютер, монитор, клавиатура и «мышь»..

ЧТО!?

Не только неизвестным путём попавший и как-то переснятый с какого-то оригинала учебник, но и действующий прибор будущего для обработки и накопления информации?

Органы НКВД изучали и как-то использовали то, что попало в наше время из 21 века!?

***

Двое сотрудников НКВД, завершив свои манипуляции с фотоаппаратом – «отщёлкав», как я понял, за час несколько кассет, покинули помещение. В нём почти сразу появились двое других – миловидная девушка-чекистка и плечистый и высокий молодой человек, снявший и повесивший по ходу дела на спинку стула обычный пиджак.

Появление новых людей в помещении и подходившее к концу время на подготовку к «экзамену» переключили моё внимание на них.

Этот мужчина, в отличие от предыдущих чекистов, крайне, на мой взгляд небрежно стал совершать какие-то очень быстрые манипуляции с техникой, быстро объясняя на примерах сотруднице НКВД работу «новой версии программы». Девушку, как выяснилось, звали Светланой и она очень внимательно слушала переполненную кучей новых для меня терминов речь «инструктора». Особо меня поразили выхваченные слова – «файл» и «каталог на диске». Они были в книге!

Я тогда верно уловил смысл её обязанностей. То, что было названо «программой-распознавалкой», предназначалось для механизированного ввода информации в «комп». Жаргон цифрового будущего стал проникать в меня уже тогда.

Когда инструкции и разъяснения закончились, молодой человек, обменявшись совершенно не служебными и неуставными улыбками с девушкой-чекисткой и напутствовав ту отчасти непонятной шуткой о достижении «80-го левела» в умении «бодаться с цифрами», встал со стула. Он, подхватив сиденье, переместил его поближе к занимаемому мной столику и тут же плюхнулся на него, оседлав стул так, что спинка стула оказалась впереди.

Протянув через неё для пожатия руку, он воскликнул:

– Добрый вечер! Давайте знакомиться. Вы – Михаил Романович Шура-Бура, меня зовут Никита Егорович Рожков.

Вообще, меня конечно, сразу поразила его полная в личном общении бесцеремонность, но, разумеется, я пожал его руку.