Глава 3

Перегнувшись через борт контейнера, Антон бережно поднял листок, подписанный его дедом. Всматриваясь и всматриваясь в него, он словно пытался узнать, что-то новое. Хотя бы в одном Ворожейкин оказался прав, а значит…

– Куда вас, однако, занесло! Сами бы не нашли, хорошо, охранник заметил!

Рядом с Антоном появились недавние знакомые – институтские старожилы. Расплываясь в лукавых улыбках, они увлекли его к институту.

– Необычный у нас дворик, правда? – Начал некогда рыжий. – Сколько субботников здесь провели, клумбы разбили, кусты, деревья посадили…

– Причем, редкие какие-то… – вставил Курильщик.

– По мне, так лучше клумбу копать, чем перебирать лук на овощной базе…

Скрипучий доводчик с громким хлопком затворил дверь. Не отпуская Антона, бывшие подчиненные Миланевского, начали подниматься по парадной лестнице.

– Думали, будем в обед и на перерывах там курить, да нет-то было…

– Понравилось Александру Андреевичу гулять в том саду…

– Скажешь тоже, "гулять"! Тогда он размышлял, думал! Видел его там пару раз. Высокий и массивный был как глыба, как гора. Ходит, смотрит перед собой и ногами будто сваи заколачивает. И черный плащ развевается, точно крылья.

– Вот завхоз окна закрасить и велел! Мало того, без надобности во дворе появляться запретили! В лабораторный корпус пройти сущей морокой оказалось…

– Лабораторный корпус? – Насторожился Антон.

– Двухэтажный дом за памятником. Но говорят под ним подвалы ого-го!

– Врут! Сам подумай, сколько земли вырыть надо и залить бетона под большой подвал. Он там есть – это правда, но два этажа не больше.

– Карлик караулит подземелья… – подумалось Антону. – "Золото Рейна", какое-то…

– Позвольте! А куда мы направляемся? – Спохватился он, заметив, что пролёт между вторым и третьим этажами остался позади.

– Что значит "куда"? – Удивился бывший рыжий. – К "Самому"!

– К директору, – уточнил Курильщик.

– Только этого не хватало! – Забеспокоился Антон. – С другой стороны, может он помнит деда! Стоит продумать тактику. Директор должно быть почтенный старец, всемирно признанный учёный, и, вероятно, уже впадающий в маразм!

Старички продолжали, лопотать о славных временах, а Антон представлял, как остановится у высоких двойных дверей, обтянутых кожей, за которыми ему откроется громадный зал с длинным совещательным столом и свисающими с лепного потолка люстрами…

На шестом, последнем этаже, институт преобразился. Персиковые стены украсили фотографии болидов "Формулы-1". Яркие светильники отражались в каменных, под мрамор, плитах пола. За приоткрытой дверью, Антон заметил мигание огней на серверной стойке.

Они, действительно, подошли к двойным дверям, только прозрачным, стеклянным. Натёртая до блеска табличка гласила: "Директор института, кандидат технических наук Вилан Поресович Белоконь".

В приёмной царили три грации – три референтки в коротких кремовых костюмчиках и пропорциями куколок Барби. Не удостоив посетителей даже взгляда, одна из девушек велела подождать на пухлом диване. Кофе не предложили, хотя на отдельной тумбе стояла под парами кофе-машина.

– Сколько НИИ разогнали, обанкротили, а наш ещё на плаву! Шутят, хранит дух Миланевского… – шептались старички.

Антон же не сводя глаз с глубоких вырезов на блузках, и юрких, вертлявых попок, представлял, как сексапильные девицы эффектно подбросив к потолку кипы деловых бумаг, запрыгнут на столы, и под дружный стук каблуков устроят стриптиз. Возможно, поэтому он не сразу услышал приглашение войти, и Курильщику пришлось подтолкнуть его локтём.

Сотрудники института не изъявили желания предстать перед ликом "Самого", и порог директорского кабинета Антон переступил в одиночку.

Молодого человека удивила трепетная, почти священная тишина. В кабинете едва слышно шелестел кондиционер, а звуки шагов тонули в ворсе мягкого ковра. Воздух наполнял приятный терпкий аромат.

Первым делом, Антону бросилась в глаза икона в богатом янтарном окладе. Под ней стояли старинные напольные часы с тяжелыми гирями, и прячущимся за ними маятником. Он застыл с готовностью солдата, готового по приказу ринуться в атаку. Пожалуй, в этом современном кабинете, часы были единственной вещью оставшейся от Миланевского.

За столом из красного дерева, под портретом главы государства сидел молодой мужчина с крупным носом и длинными, прямыми волосами до плеч. Цвет его глаз совпадал с золотистым загаром. Этими глазами он глядел на гостя как на въехавшего в кабинет робота-экскурсовода Сепульку из Политехнического музея.

– Ничего себе директор! Всего-то лет на пять меня старше! – Удивился Антон. – Воистину, сегодня у меня вечер потрясений!

– Ну, и?! – Бросил Белоконь.

Растерянный молодой человек сразу перешёл к делу.

– Недавно узнал, что мой дед работал здесь … – Робко начал он. – Не поверил, поначалу, но вот…

Он протянул свою находку. Тот сделал флегматичную мину, но Антон успел заметить, как на мгновение вспыхнул его взгляд.

– Видолга, Видолга… – Равнодушно бросил Белоконь. – Если и был такой зам по науке, то совсем недолго и давным-давно! Видишь ли, паренёк, эту должность занимал мой отец. Он же долгие годы возглавлял институт после смерти Академика. Папа совсем недавно покинул нас, чуть-чуть не дожив до девяносто одного года.

Белоконь кивнул в сторону стены, увешанной, как акварелями в Третьяковке, фотографиями «Самого» со священниками, политиками и иностранцами. Посреди неё красовался черно-белый портрет морщинистого старикана, в массивных очках с черной оправой на крупном, похожим на картофелину носе. Он обхватил подбородок большим и указательным пальцами, наверное, для придания задумчивости лицу. На пиджаке старшего Белоконя сияли два ордена Трудового Красного Знамени и депутатский значок, а упоминаний о наградах Миланевского Антону встречать не доводилось.

– Ничего! Я разберусь…

Директор захлопнул бумагу в ящике тумбы с двумя телефонными аппаратами. Антон не решился попросить её назад.

– Мне рассказали просто фантастическую историю о полёте к Луне…

– И кто только наплёл тебе такую х…ю?! – Начал выходить из себя Белоконь.

Антон молчал. Два его вопроса достигли цели.

– Я-то думал, Александра Андреевича наконец-то вспомнили… – Упрекнул директор. – Прибегают мои работнички, поднимают хай! Я, забив на дела, пригласил тебя, и нате!

– Меня случайно сюда занесло, а о чём хотел спросить, забылось после презанятной встречи у лабораторного корпуса....

– Ты про нашего Лаврентия Карловича, не иначе?! Отменный работник, хоть и маленький! Раньше его возили на мотоцикле с коляской, но в кризис должность мотоциклиста сократили…

– Да! Шарабан у него, что надо!

– Списанный армейский вездеход "ЛуАЗ"-967 с двигателем и основными агрегатами "Запорожца"! В серию не пошёл, выпущено всего несколько штук. Если хорошенько отреставрировать, можно толкнуть богатенькому коллекционеру.

От такой деловой хватки Антону стало неловко.

– Го-онг! – Мягко, но настойчиво прозвучали напольные часы, и их правая гиря поползла вниз.

– Го-онг! Го-онг! – Плыл по кабинету сочный, металлический звук.

– Бьют, проклятые, когда хотят! Мать их перемать! – Прошипел, изменившийся в лице Белоконь. – Не смею задерживать, раз ко мне вопросов больше нет! Координаты секретарям оставь, на случай, если, что-то узнаем!

Новые знакомые Антона уже исчезли из приёмной, а занятым секретаршам было не до него. У большинства арендаторов закончился рабочий день, и лестница звучала торопливыми шагами.

На выходе из института Антон залюбовался огненно-красной гоночной "Феррари" с "красивым" номерным знаком. Сомневаться, кого принесло сюда это чудо заграничной техники, не приходилось.

– Конечно, средство перемещения Чугунного Цахеса, вне всякой конкуренции, но никогда не подозревал, что наша наука так любит скорость! – Подумалось ему с грустью.

Глава 4

Командный отсек космоплана величиной с салон последней модели санитарной «Волги». Только за спиной водителя и пассажира вместо носилок переборка исследовательского отсека. Шкалы, тумблеры, индикаторы, кнопки… Пожалуй, их нет лишь на иллюминаторах. Куда не бросишь взгляд, читаешь: "Внимание!", "Не трогать!", "Перед включением убедиться…". Прямо над головой издевательски белеет аптечка с аккуратным красным крестиком. Толку от неё?! Если только залепить пластырем метеоритную пробоину, да смазать зелёнкой царапину, полученную при ударе о Лунную поверхность.

Нырнувший в узенький люк, втиснутый вместо ручника с коробкой передач, окажется в бытовом отсеке. Его обшитые белой тканью стены идут полукругом, повторяя поперечный профиль корабля, и здесь куда меньше лампочек с циферблатами. Ближе к носу врезаны два крошечных иллюминатора, но на трассе полёта к Луне в них видны лишь звезды. Гоняя воздух, постоянно гудит куда вентилятор. Как не просили конструкторов, те не смогли уменьшить надоедливый дребезжащий звук. Если посчастливится вернуться на Землю, этот шум станет частым гостем ночных кошмаров. Проплыв до конца бытовой отсек, увидишь в потолке люк. Струящийся из него тусклый свет едва отличим от одинокой лампочки московской подворотни. Пусть! Войти туда ещё не настало время.

* * *

В комнате с опущенными шторами стояла легкая, прямо лесная прохлада.

– Вчерашний разговорчик по скайпу! – Заискивающе пролепетал смазливый светловолосый паренек в аккуратном костюме.

– Включай! – Плечистая женщина с короткими рыжими волосами надела наушники.

Щелчок мышкой, и по монитору поползла зелёная гребёнка, с кроваво-красным указателем текущего места записи.

– Ну, и задал ты мне задачку, чувак! Откуда узнал про этот старт?

– Да как-то так…

– Понятно, не хочешь говорить?! И ладно! Официальной информации по этому полёту почти никакой. Но в сети проживают несколько маньяков, фанатов космонавтики. Они собирают о ней всё, что под руку попадётся: воспоминания очевидцев, газетные подшивки, накладные столовых, прачечных, заправок… И, порой, косвенные признаки могут поведать о многом! Так вот! Если верить им, полёт "Зонда-9" был пилотируемым!

– Ого!

– Скажу больше! Америкосы перехватили радиообмен с Землей, но помня историю с "Зондом-6", когда они подумали, что к Луне летит космонавт, хай поднимать не стали… Но позывные экипажа известны – "Иртыш"!

– Чтож! Спасибо за инфу!

– И это всё?! Почему ты не спросишь меня о самом главном?!

Видя, что его работой довольны, блондин со сдержанной улыбкой принялся сжимать кистевой экспандер.

– О чём?! – Послышался в наушниках удивленный голос Антона.

– Если полёт пилотируемый, то кто же был на борту корабля?! Член отряда космонавтов, это понятно. Летавших в космос отбрасываем. На тот момент их не так много. Где, кто и когда был нетрудно отследить, а главное, за исключением Гагарина, Комарова и Беляева они живы. А что касается не летавших… С инженерами такая чехарда, что не определишь, с военными куда проще. Так вот! Через шесть дней после старта нашего зонда, погиб старший лейтенант Егорушкин. Якобы, при испытании новой техники. Только одно "но" – год как он летал на "МИГ-21Л" и на другую не пересаживался. А в день его гибели СССР не потерял ни одной машины!

– "МИГ-21Л"? Впервые слышу о таком…

– Аналогично! Он выполнен в единственном экземпляре, или переделан из готовой машины. Вот только, непонятно, что означает буква "Л"… Но самое интересное не это! Кроме нашего героя, на "МИГ-21Л" летали ещё два пилота. После его гибели все полёты на этой модели прекращены, полгода самолёт простоял в ангаре, после чего списан по акту.

– А кто поручится, что он не разбился вместе с летчиком, а бумаги оформлены полгода спустя?

– Я! Лично раскопал документы, по которым он передан в качестве мишени на полигон в Донгуле, где уничтожен переносным зенитным комплексом "Стрела-2".

– Весьма необычное применение!

Требовательным звонком подал голос телефон, но его трубка была сразу поднята и положена назад. Ничто не должно отвлекать от важного дела.

– Раз ты такой копенгаген в космонавтике, что скажешь про это? – Спросил Сумрачного Марсианина Антон.

Смазливый паренек услужливо придвинул к даме в наушниках один из разбросанных по столу снимков, где опираясь на столб дыма и пламени, над раскидистыми пальмами в небо поднималась могучая ракета.

– Я гляжу, ты, чувак, ещё и мастер фотошопа! Это очень похоже на "Ариан-6", а она ещё в разработке…

Зеленая гребенка на мониторе замерла.

– Дальше ничего интересненького! – Произнес блондин.

Казалось, ещё чуть-чуть и он добавит в свою речь старинное лакейское "с".

– Добро! – Снимая наушники, кивнула дама.

Под её дубленой кожей стальными шарами перекатывались мышцы.

– Почту его прочтём, скайп с телефоном услышим, место где находится отследим! – Понесло паренька. – Вот! Будьте так ласковы, взглянуть!

На мониторе появилась карта с застывшим красным треугольником.

– Вы в такой чудной физической форме! – Сияя улыбкой, обратился к собеседнице смазливый блондин. – Восхищен! Просто нету слов!

Дама пропустила комплимент мимо ушей. По её могучей фигуре и крупному, неулыбчивому лицу не угадывался возраст. Ей с равным успехом могло быть как двадцать, так и сорок пять лет. Пареньку же очень хотелось поговорить о работе, сулившей куда больший доход чем его нынешняя.

– Тренируюсь, вот! Готовлюсь к соревнованиям! – Зашел он издалека.

– Ну, ну! – Промолвила дама. – Раскатают вас бульдозером мои бывшие коллеги!

– Им же всем под полтинник!

– И, что?! Вас наглых, молодых порвут, как Тузик грелку!

Паренек хотел было возразить, но на экран выпрыгнуло окошко.

– Входящий звоночек! – Насторожился он.

– Номер незнакомый… – Вторила мускулистая особа. – Послушаем!

Второпях, он даже не надела наушники.

– Я разговариваю с Антоном?! – Выстрелом картечи прогремел сердитый женский голос. – Вилан Поресович просил передать, что крайне возмущен вашей выходкой!

– Какой выходкой? – Растерялись на другом конце.

– Вчера вы обманом проникли к наш институт, выведывали сведения о своём родственнике, а сегодня к нам едет корреспондент… В известное издание обратились с общением об организации академиком Миланевским облета Луны на космоплане "Радуга"…

– Но я никому…

Звонившая грация Белоконя бросила трубку.

Энергичные глаза могучей дамы вспыхнули огнём.

– Поздравляю с провалом, коллега! – С наигранным спокойствием произнесла она. – Хозяин приказал всё сделать тихо! Даже разговор с мажориком-директором отложили, пока в следственном комитете дело на него не готово! О мать сыра земля, возьми меня обратно!

– Может Мрачный Лунатик постарался? – Посоветовал побледневший паренек.

Приторно-сахарную мину на его лице сменила маска ужаса..

– Ты в разговоре хоть слово про Миланевского или институт слыхал? Я – нет!

– А про "Радугу" они тоже не говорили! Вдруг параллельно копает кто-то ещё?

– На небе она, просияла, после дождичка радуга твоя! Чую! Чую! Хлюпик наш, дрищ этот всему виной! Путается под ногами! Сует куда не надо свою длинную носяру!

– И, что теперь?! Работу ему за большие деньги предложите? Чтобы всегда на виду был?

– Знаешь, почему Хозяин не покидает список Forbes? – Произнесла, вставая дама.

В ней оказалось под два метра роста, и черное короткое платьице смотрелось на великанше как узкая полоска ткани.

– Он умеет экономить! Бывай! Мне надо поскорее предстать пред его светлыми очами…

Когда дверь за ней захлопнулась, молодой человек потянулся к телефону.

– Охрана?! Сейчас к посту подойдет женщина, пропустите её, это приказ главного… Всё правильно! Её зовут – Наталья Буяк!

От злости, что не успел поговорить с гостьей о работе, паренек запустил экспандер в стену.

А на мониторе маркер Антона пришел в движение.

* * *

Переступив порог института, Антон заметил, что со времени его визита холл стал чище и светлей, об объявлениях на колонах напоминали лишь следы неоттёртого клея, даже охранник, сменив форму стал напоминать чикагского полицейского, времен "Сухого закона". Почти под самым потолком висел огромный портрет. Теже гладкая лысина и сурово вскинутые брови, что и на бюсте во дворе, горящие неистовым огнём светлые глаза и одинокий значок академика на черном лацкане.

Антон предвкушал звонки в приёмную с просьбой выписать пропуск, долгие препирательства с охранником, но тот жестом регулировщика пригласил его пройти. Стоящие на страже начальственного кабинета голоногие девицы, тоже не заставили Антона ждать.

Напротив "Самого", спиной к двери сидела девушка в белой блузке с короткими рукавами и бежевых брючках. Пышные каштановые волосы она закинула за плечо. Появление Антона для неё осталось незамеченным.

– Мои столь необычные отчество и имя объясняются принадлежностью к древнему прусскому роду, нашедшему спасение от крестоносцев в новгородской земле… – Вальяжно вещал директор. – На нашем гербе был изображен белый конь. Кстати, один из предков Романовых по фамилии Кобыла, тоже бежал из Пруссии. Так, что без лишней скромности могу похвастать родством с российским императорским домом…

– Хотелось бы услышать про космический полёт… – Придвигая ближе к собеседнику мигающий синим глазком диктофон, заметила девушка.

– Утверждение, что его может организовать один человек, годится только для блондинок. Пусть это и гений, как Александр Андреевич Миланевский. На космос работали сотни смежников, заводов, институтов! За информацией о космоплане "Радуга" советую обратиться в "Росскосмос". Мой институт не имеет к нему никакого отношения.

Корреспондентка хотела сделать пометку в блокнотике, но её ручка с громким треском потеряла стержень.

– Но Миланевский занимался космической тематикой раз взял в штат ракетчиков? К примеру, Видолгу?