Когда сидишь в собраньях шумных, язык пылает и горит; но люди делятся на умных и тех, кто много говорит.
Я живу – не придумаешь лучше, сам себя подпирая плечом, сам себе одинокий попутчик, сам с собой не согласный ни в чем.
Из нас любой, пока не умер он, себя слагает по частям из интеллекта, секса, юмора и отношения к властям.
По крови проникая до корней, пронизывая воздух небосвода, неволя растлевает нас сильней, чем самая беспутная свобода.
Сноровка ослабла, похвастаться нечем, я выпить могу очень мало за вечер, и тяжко настолько в душе с бодуна, как будто я на хуй послал колдуна.
Когда клубится страх кромешный и тьму пронзает лай погонь,благословен любой, посмевший не задувать в себе огонь.
Где лгут и себе, и друг другу, и память не служит уму,история ходит по кругу из крови – по грязи – во тьму.
В года растленья, лжи и страхаузка дозволенная сфера:запретны шутки ниже пахаи размышленья выше хера.
С рожденья тягостно раздвоен я, мечусь из крайности в конец, родная мать моя – гармония, а диссонанс – родной отец.
Добро, не отвергая средства зла, по ним и пожинает результаты; в раю, где применяется смола, архангелы копытны и рогаты.