Наверху, на уровне земли, послышались тяжёлые шаги. «Медведь!» − Струхнул Петрович.
И правда. Огромная туша, злобно рыча, стояла прямо на хлипкой крыше землянки.
– Медведь за тобой пришёл! – Закричал неожиданно Зубастик из клетки.
– Ах ты гад! – Вздрогнул Петрович, лихорадочно соображая, как заткнуть оказавшееся таким голосистым существо. – Здесь же медведей отродясь никогда не водилось!
– А ты ему об этом расскажи! – Захохотал Зубастик.
Медведь теперь учуял добычу, запрыгал на месте, зарычал и провалился в землянку. Петрович даже в кромешной тьме увидел клыки, тянущиеся к его горлу…
Открыл глаза. Сквозь щели в крыше проникали солнечные лучи. Сон. Кошмар. Зубастик мирно сопел в клетке.
И тут оно пришло. Вдохновение.
Петрович схватил колышек, обмакнул в чернику и начал лихорадочно малевать на бересте. Та быстро кончилась, и он продолжил писать на досках стены. Потом на полу землянки: «Вдохновение. – Ты чо, опять?! – Спросила горестно у Петровича жена…»
ПЕТРОВИЧ И «НЕУДЕРЖИМЫЕ»
КИБОРГИ
− Как у тебя «засрано», Петрович! – Услышал он сквозь хмельной сон любимое словечко, произнесённое знакомым душевным и мягким голосом своего бывшего начальника. «Неужели я забыл вчера выключить телевизор?» − Была его первая мысль.
Башка раскалывалась после вчерашнего, как пережжёный кирпич. Петровича вчерась переехал танк Т-90, не иначе, потому что правой коленки он не чувствовал совсем. Что-то явно было не так.
И у него действительно было грязно в последнее время. Ведь даже не утруждал себя выбрасывать бутылки из углов комнаты, а кухонный стол вонял размазанной селёдкой.
− Ну давай, давай! – Настойчиво продолжил голос, словно вёл свою любимую передачу «Бесогон» на двадцать четвёртом российском телеканале. – Родина снова нуждается в тебе!
Петрович, как Вий, со крипом открыл свои веки руками, и увидел сервировочный столик, заботливо накрытый белоснежной салфеткой.
На салфетке стоял запотевший инеем штоф с белой прозрачной жидкостью. Что-то подсказывало Петровичу, что это была водка.
Рядом со штофом стояли блюдечко с мелко нарезанным лимоном, блюдечко с мелкими солёными огурчиками, и две, хрустальной чистоты, стопочки. За сей великолепной картиной расплылось в улыбке широкое усатое добродушное лицо Никиты Сергеевича Михалкова.
− Что случилось? – Выдавил из себя нечленораздельный хрип Петрович.
− Ну ты давай, давай, прими сначала, поправься. Потом спрашивать будешь.
Михалков разлил жидкость из штофа в две стопочки по самый абрис. «Рука совсем не дрожит». – Подумал Петрович. Держится товарищ генерал.
− Тихо, тихо Петрович! – Всё так же мягко сказал Никита Сергеевич. – О моём звании даже и не думай! Слишком громко ворочаются твои мозги. А, между тем, никто не должен этого знать. Чрезвычайно секретная операция нам с тобой предстоит. Так что теперь мы обыкновенные гражданские лица, и, если «налажаем», Родина от нас откажется всенепременно, дорогой! Я, типа, общеизвестный кинорежиссёр, а ты, Петрович, типа, алкаш беспросветный!
Через полчаса, когда солнце вновь засияло на улице имени Петровича, и когда полштофа были уже пустые (всё же больше наполовину полные, чем наполовину пустые), Никита Сергеевич начал рассказывать.
− Ты знаешь политическую ситуацию, Петрович. В наше время, когда буржуазно-фашистская гидра опять достала свои грязные щупальца из таких же грязных карманов с наворованными капиталами, и душит ими советский, то бишь российский и украинский народ, нам, секретной службе «Неудержимых», надо быть на стрёме!
На Украине полная «жопа»! Южно-Украинская атомная электростанция снабжается нестандартным американским топливом. Урановые стержни там не той системы и размера. Мы хоть и конфликтуем с руководством украинского народа, но аварии допустить ни в коем случае не должны, дабы не произошла очередная экологическая катастрофа на многострадальной Незалежной.
Есть информация, что аварийные ситуации на Южно-Украинской АЭС в последнее время многократно участились. Нужно срочно менять там американские стержни на русские. И ты, Петрович, должен доставить их туда как можно скорее.
− Почему именно я, Никита Сергеевич?
− Есть данные, дорогой, что Обама сильно заинтересован, чтобы эта авария произошла. И там работают его лучшие агенты, твои старые знакомцы.
− Неужели «Неудержимые» Сталлоне?
− Точно Петрович! Там работает Слай! И только ты можешь его остановить…
Много отдыха Петровичу не дали. «Кот Бегемот», такая подпольная кличка была у Никиты Михалкова в секретном русском отряде «Неудержимых», как всегда сжал время до неузнаваемости. Необходимое оборудование Петровичу пришлось засовывать буквально на ходу. Урановые стержни торчали из карманов видавших виды джинс, походного бездонного рюкзачка, и даже подмышечной тайной кобуры. Костюма Вассермана явно не хватало. Фляжка с «бухлом», курево, жвачка, световой меч, туалетная бумага, дезодорант, ночная ваза. Всё это были чрезвычайно важные вещи, без которых Петрович не мог существовать. Родину Петрович привык спасать с чувством, толком и расстановкой…
Поезд «Москва-Николаев» гудел как встревоженный пожаром улей. Скоро граница, а не всё было готово к досмотру. «Баксы» не засунуты в трусы и лифчики, дорогая электроника не разобрана по винтику и не рассована по разным чемоданам, не допит «лишний» виски и не доедено «лишнее» сало.
Кроме того, топили почему-то, как в аду. Поэтому нередко можно было встретить в коридоре мечущихся полуобнажённых гарных дивчин и хлопцев, забывших в суматохе даже собственное имя. Они искали в вагонах ещё неиспользованные для контрабанды люки. Но всё было занято.
Пьяными были все, но некоторые, всё же, пытались соблюсти приличие. Кто-то вроде цыкнул на парочку, решившую заняться под простынёй любовью на второй полке плацкартного вагона. Не ясно, с какой целью он это сделал, выражал недовольство, или просто торопил очередь.
Несколько километров за составом бежала и взбешённо ржала некая голубая кобыла, пытавшаяся укусить своими белыми зубами и розовыми губами что-то торчащее из двери двенадцатого вагона. Кто-то утверждает, что это был голый зад одного Николаевского хлопца, решившего таким образом попрощаться с Россией. Информация не проверена.
По вагонам то и дело проносились толпы подвыпившей молодёжи, устраивающие попеременно в каждом тамбуре танцульки с выкриками «Кто не скачет, тот москаль!» Проводницы с раскрасневшимися лицами как могли спасали поездное имущество от разборки и разорения, но не всегда у них это получалось.
Вакханалия продолжалась почти до самой границы, и достигла своего апогея в тот момент, когда компания нетрезвых мужчин целеустремлённо направилась по направлению к электровозу с целью определения национальной принадлежности оного, и отцепить его, если что, от состава. Разумеется, в том же направлении находился и вагон-ресторан.
Пришлось вмешаться инопланетянам. Тем самым, которые спасли человечество от Чибаркульского метеорита. Они заставили всех успокоиться своим голубым лучом, и люди разошлись спать.
Ко всему этому Петрович не имел абсолютно никакого отношения. Потому что он решил проникнуть в Украину через Крым, и улетел на самолёте в Симферополь.
В самолёте Петровичу посчастливилось познакомиться с одним забавным молодым длинноволосым человеком. Тот представился Арсением, и говорил постоянно не от своего имени, а от «мы».
Петрович славно провёл с ним полётное время, потому что раньше ему такие никогда не попадались.
− Да нет, вы что?! – Умильно убеждал он Петровича. – Ни в какую Европу мы на самом деле не хотим! Это отвлекающий манёвр! На самом деле мы вступим в Халифат «ИГИЛ».
Стюардесса, подкупленная ранее Петровичем, исправно подносила к их креслам новые маленькие бутылочки с коньячком. Время так шло гораздо быстрее и веселее.
− «Нафиг» нам эти немцы с итальяшками, а то хуже – англичанами?! Понаедут всякие гомики, педофилы, толерасты, продыха не будет! А мы своих никак добить не можем. Иммигрантов станет обязательно принимать, многоязычие, демократию вводить, свободы раздавать, границы рушить.
Нетушки, будущее за «ИГИЛом», однозначно! У нас похожий на них менталитет. У них и чистота расы, и свободы много для мужчин, всё просто и понятно… Ты только никому пока не говори, Петрович, ладно?
Арсений икнул и густо покраснел.
− Сам понимаешь! Вот у меня денег много, а жену могу позволить себе только одну.
Есть, конечно, любовница в Крыму. Я там пару лет когда-то министерство возглавлял. Но это не то! Она меня тоже за «фаберже» держит.
Жёны должны в гареме сидеть, мужа ждать и беспрекословно слушаться. А в Европе и Америке бабы творят, что хотят. Даже развестись нормально невозможно – обдерут как липку.
Арсений обречённо снял с себя длинноволосый парик и надел очки.
– Как это вас угораздило-то, Арсений Петрович, в Крым на Российском самолёте к любовнице летать? – Усмехнулся Петрович.
– Не на малазийском же! – В ответ засмеялся Яценюк. – Сам знаешь, какие наши парни горячие, если не сказать больше. Нажмут случайно не ту кнопку! Вот и приходится, как говорится, инкогнито. Да и границу с Крымом я сам перекрыл…
В этот момент в проходе самолёта и спереди и сзади выросло по двое здоровых «шкафчиков» в деловых чёрных костюмах, но с бантиками.
«Ё-моё!» – Сказал Арсений. – «Сейчас начнётся!»
«Уважаемые пассажиры!» – Выпорхнула из-за спин громил раскрасневшаяся стюардесса. – «А сейчас главная фишка нашего рейса! Проход президента! Ура товарищи!»
Тут же появился Владимир Владимирович и деловито зашагал в сторону хвоста самолёта. Слегка приподняв перед собой руки, он приговаривал: – «Ничего-ничего, товарищи, не вставайте пожалуйста! Работаем!»
Яценюк при приближении Путина стыдливо прикрылся ладошкой, но это ему не помогло.
«Арсений! Опять ты неправильно заполнил иммиграционку?!» – Сказал очень вежливо Владимир Владимирович, притормозив у кресел наших приятелей. – «Последнее моё тебе китайское предупреждение!»
Яценюк продолжал делать вид, что это говорят не с ним.
«Ну ладно! У меня работы много!» – Продолжил президент. – «Передавай всем привет. И здоровье пожалуйста береги!» И двинулся дальше.
При последних словах Арсений икнул и суматошно полез в карман за ингалятором.
– Вот кому я по-настоящему завидую! – Сказал он, придя в себя. – У него всё получается!
– Ну ладно, работаем! – Ответил Петрович, глотая очередную порцию коньячка. – Хотя странно всё-таки. Как он везде так успевает побывать?
– Он вездесущ, Петрович! Не поверишь! Он и в Раде частенько так проходит. Обама бесится, но он и в Белом доме регулярно бывает. И никто с этим ничего не может поделать…
− Тук-тук! Почтальон Печкин! – Ожил вдруг айфон Петровича
− Да, Никита Сергеевич. Я уже в Симферополе. Приступаю к проникновению…
− Не спеши проникать Петрович. Дельце тут одно появилось к тебе по общественной линии из нашего отдела культуры. Заедешь в Коктебель и найдёшь там некоего Мешкова, у которого заберёшь группу товарищей для препровождения в Незалежную.
− А что, они сами не могут?
− Не могут, они «с катушек съехали»! А ты сам знаешь, как сейчас в Украину пускают. «Коньки» на границе отбросить можно.
− Будет сделано товарищ генерал!
Петрович шёл по дикому пляжу Коктебеля и удивлялся. Прямо у воды вдоль крутого гористого склона стояли деревянные виселицы. Он насчитал девяносто девять штук.
Около сотой трудился с рубанком, топором и пилой бородатый, неухоженный мужик с диким выражением глаз.
Поскольку пляж был не муниципальный, нудистский, местное голое население относилось к «виселичному» творчеству весьма доброжелательно. Как к альтернативному искусству.
В петлю на одной из виселиц залезло головами сразу трое обнажённых молодых людей, две девушки и парень. Четвёртый их фотографировал на мыльницу. Девушки потешно высовывали языки и изображали удушение. «Бесстыдство какое!» − Подумал Петрович. Но отметил, про себя, что с этими девушками его тоже неотвратимо потянуло залезть в эту петлю.
− Ну надо же мне где-то было их выгуливать, пока вы не приехали! Понимаете?» − Сверкнув стёклами интеллигентных очков, сказал быстро объявившийся Мешков. – Я подумал, что на натуристском пляже самый раз.
− Возможно. – Буркнул Петрович. – А что это он у вас виселицы строит?
− Для врагов Украины, говорит.
− А он что, не знает, что Крым уже наш?
− Не верит! Говорит, что это Российская пропаганда.
− Хреновато тут у вас! – Подытожил Петрович.
− Не без этого! – Улыбнулся Мешков. – Всё началось когда-то с моей любви к фантастике. А закончилось должностью главврача в психушке, отвечаю я теперь за них, лечить их надо…
О проекте
О подписке