Между окнами стоял массивный письменный стол г-на Самойлова, с крышкой, обтянутой тёмно-зелёным сукном, с двумя бронзовыми подсвечниками, пресс-папье и чернильницами, между которыми, на изящных перекладинах лежали ручки с металлическими перьями, всё активней входящие в моду. Окружали стол несколько резных высоких кресел для посетителей, с расписными спинками, на которых были изображены городские пейзажи Москвы и Петербурга. В углах кабинета высились застеклённые шкафы с дорогими книгами, в корешках с золотым тиснением, и объёмный шкаф с картотекой.

Но самое главное находилось в центре кабинета, на втором столе, который был в несколько раз больше письменного. На нём раскинулся макет города Зуева – с улицами, площадями и переулками, со всеми стоящими в городе домами и, соответственно, дворами. Все здания были искусно выточены из дерева и являли собой крошечную копию любого дома в городе, с точным количеством окон, дверей и балконов, а также печных труб на крыше.

Это было удобно для каждого клиента конторы Самойловых, кто пожелал бы купить или снять понравившийся ему дом. Благодаря сему макету, даже самый разборчивый из них сразу же понимал – в каком месте города он собирается жить и что находится рядом: храм ли, продуктовая лавка или полицейский участок.

Было это полезно и с другой стороны. Когда много лет живёшь в своём районе, даже не подозреваешь, насколько в нём красиво и уютно, ибо не окинешь единым взором расположение всех домов, повороты улиц, холмистость переулков. Благодаря же макету Самойловых, любовь к будущему дому начиналась именно здесь, в этом кабинете, да ещё с первого взгляда.

Но что мы всё о кабинете! Пора представить и самого хозяина.

Итак, был Николай Николаевич роста невысокого, телосложения крепкого, чуть лысоват, с небольшой бородкой и усами. Встретишь такого на бульваре, отведёшь глаз в сторону и сразу забудешь. А ведь сколько этаких «невзрачных» и «невыразительных» лиц встречаем мы в течении дня, даже не подозревая, что скрывается за ними, в глубинах ума! Как говорится, «не по виду суди, а по делам гляди».

Каждого клиента Николай Николаевич встречал, выходя из-за стола и раскидывая руки в стороны, обозначая этим своё беспредельное уважение к пришедшему.

Как только Штернер переступил порог его кабинета, Самойлов с радушным видом вышел ему навстречу.

– Рад! Несказанно рад вас видеть!.. – И, протягивая руку, представился: – Самойлов. Совладелец посреднического агентства.

– Атаназиус Штернер, издатель из Германии… – ответил гость, немного смущённый таким напором радушия, пожимая руку в ответ.

– Очень приятно-с!.. Прошу садиться, герр Атаназиус! – пригласил его к письменному столу Самойлов и, дождавшись, когда иностранец удобно усядется в одно из кресел, прошёл на своё место и опустился в кресло сам. – Где вы так хорошо научились говорить по-русски?

– Когда-то жил в России… – туманно ответил Штернер.

– В таком случае, внимательно вас слушаю!.. Что желаете-с? Хотите приобрести дом? Или, наоборот, продать? А может быть, снять в аренду? Есть прекрасные дома на любой вкус.

– Хочу купить большой дом, – кивнул клиент-иностранец. – И как можно быстрее, с вашей и Божьей помощью.

– Прекрасное желание! – кивнул Николай Николаевич. – Надеюсь, наше Агентство вас не разочарует. Каким домом интересуетесь? С одним этажом? Или с двумя этажами? Есть даже с тремя. С флигелем, мезонином… А может быть, у вас уже что-то есть на примете?

– Что-то есть. Только сам дом я ещё не видел.

– Где же это? – живо поинтересовался Самойлов, непроизвольно кинув взгляд в сторону макета.

– В Карамельном переулке, за 70 тысяч рублей. О нём я узнал давеча, из объявления в «Деловом Зуеве».

– Как же, помню-помню! – прищурил взгляд Николай Николаевич. – Дом замечательный! Конец восемнадцатого века. Бывший особняк директора гимназии. Иван Никодимович недавно переехал в Москву. Так сказать, «пошёл на повышение». Шутил, что не может забрать его с собой. Хотя, думаю, что и не шутил. Впрочем, сами можете взглянуть!

И, подведя Штернера к уникальному макету, взяв со стола длинную указку.

– Вот он, ваш переулок! – учительским тоном произнёс Самойлов и концом указки показал, где тот находится. – А вот и сам дом, под нумером два! – И ткнул указкой в макет двухэтажного дома, стоящего на углу Карамельного переулка.

Дом оказался, и вправду, великолепным. Двухэтажным, с хозяйственными постройками. Недалеко от центра и, в то же время, вдалеке от шума улиц, рядом с Рождественским храмом и городским парком.

– Покупаю! – тут же, не раздумывая, принял решение Штернер.

– У вас хороший вкус, господин Атаназиус! – одобрил его выбор Самойлов.

И, описав особняк в мельчайших подробностях и деталях, предложил самолично проехаться с выгодным клиентом в Карамельный переулок и показать уже на месте расположение комнат, вкупе с «барской обстановкой».

Тут дверь неслышно отворилась, и в кабинете появилась изящная молодая дама, лет тридцати, с тонкими чертами лица, без румян и белил, с выразительными карими глазами и порывистыми движениями. На ней было длинное тёмно-вишнёвое платье с узким лифом и широкими юбками; плотно обтянутые рукава носили причудливое название «бараний окорок». Чёрные вьющиеся волосы были стянуты на затылке в большой узел и увенчаны бархатным фиолетовым бантом.

Самойлов и Штернер, как по команде, поднялись со своих кресел. Лицо Николая Николаевича тут же осветилось детской улыбкой.

– Прости, Николя, – сказала дама мелодичным голосом (словно пронёсся по комнате лёгкий ветерок от бубенцов-колокольчиков), не обращая внимания на Штернера, а, скорей всего, делая вид, что его не замечает. – Я только забежала предупредить, что еду смотреть новый дом на продажу. Чтобы ты не волновался, милый…

– Познакомься, Варенька… Наш новый клиент и гость из «Германии туманной» – господин Атаназиус Штернер. – И тут же представил даму. – Моя жена, компаньон и главный советчик Варвара Михайловна Самойлова.

– Очень приятно! – галантно поклонился ей Штернер.

– Мне тоже, – улыбнулась она ему, отчего на щеках появились две симпатичные ямочки. – Вот так совпадение! Только вчера листала редкий альбом офортов Дюрера и, представьте себе, среди них нашла портрет средневекового рыцаря Атаназиуса. Уж не думала, что сегодня встречу его доподлинную копию в кабинете своего мужа. Как будто рисовали именно с вас! Вы, случаем, не из его потомков?…

– Нет… – покраснел Штернер. – Я сам по себе…

Варвара Михайловна непринуждённо рассмеялась.

– Ну, не буду вам мешать! – И направилась к двери.

– Возьми карету, – сказал ей вслед Самойлов.

– Не волнуйся, Николя, – обернулась она. – Поеду в возке. На то и зима. Верно, господин Атаназиус? – и смешливо-пристально на него так посмотрела.

Штернер лишь покорно кивнул…

Варвара Михайловна скрылась за дверью, оставив после себя «колокольчиковое эхо» своего голоса и тёрпкий аромат французских духов.

– Что ж, поедем и мы, – Самойлов вновь принял деловой вид и щёлкнул крышкой циферблата своих серебряных часов на массивной цепочке. – «Время – деньги»! Как сказал создатель громоотвода Бенджамин Франклин!..

…У подъезда «Агентства недвижимости» уже ждала богатая карета, запряжённая тройкой орловских лошадей, с витиеватой буквой «С» на дверцах.

– Себе дом покупаете, если не секрет? – поинтересовался Самойлов у Штернера, когда богатый экипаж двинулся от Агентства в сторону Городского парка.

– Трём дамам, по просьбе их близкого родственника, – ответил Атаназиус.

– То есть выступаете в качестве доверенного лица. Я правильно понял?

– Совершенно верно!

– Дамы из «высшего света»?

– Увы, крепостные.

– Крепостные?! – изумился Самойлов, – И как же думаете оформить сделку на их имя?

– Оформлю сразу же после выкупа.

– Ах, вот оно что! Надеетесь получить «вольные грамоты».

– Очень надеюсь.

– А кто помещик?

– Осипов-Синклитикийский.

Лицо Самойлова помрачнело:

– Редкостная свинья, прошу прощения!

– Совершенно с вами согласен.

– Алчный до упомрачения!.. Себя продаст ради копейки. Трудно же будет вам вести с ним дело! Или уже всё обговорено?

– К сожалению, нет…

– Смотрите, не уступайте… Торгуйтесь до последнего… Хотя, на вашем месте, вернее, на месте того «родственника», чью просьбу взялись выполнить, я бы не торопился с покупкою дома. Поначалу решил вопрос с «вольной». К чему спешить?… Впрочем, дело хозяйское…

– Сами же сказали, что Осипов-Синклитикийский человек алчный.

– Сказать о нём такое, значит не сказать ничего!

– Надеюсь, всё это пойдёт на пользу.

– В каком смысле?… – не понял Самойлов.

– Я заплачу ему много и сразу.

Самойлов на мгновенье замолчал, с любопытством глядя на молодого немца, и тут же громко рассмеялся:

– Рисковый вы человек, герр Штернер! Но мыслите правильно!.. Кстати, после подписания «вольной грамоты», её следует обязательно зарегистрировать в Палате Гражданского Суда. Могу предложить Секретаря Коллежского Асессора. Он в курсе таких дел. Михаил Леонтьевич Лютик. Приличный малый. Сам нотариус и не дерёт много. С «купчими» делами знаком. Давно с ним работаем.

– Благодарю, Николай Николаевич! Постараюсь воспользоваться вашим советом.

– Ещё вопрос, господин Атаназиус… Платить за дом чем будете?

– Рублями.

– Что ж, в таком случае, желаю удачи нам обоим!.. А вот и приехали!

Карета остановилась уже у знакомого Штернеру особняка, по крайней мере, так ему показалось. Перед ним стоял точно такой же дом, какой он видел на макете. Единственное отличие заключалось в том, что настоящий особняк на углу Карамельного переулка был весь увит диким виноградом.

Взойдя на каменное крыльцо, Самойлов дёрнул за хвост колокольчика. Дверь сразу же открылась, словно кто-то только и ждал заветного сигнала звонка.

На пороге стоял маленький мальчик с лицом пожилого человека, в парадной ливрее, с золотыми галунами и в чёрной шляпе, обшитой золотой канителью.

– Приветствую вас, господа! – сказал мальчик взрослым голосом.

– Здравствуйте, Севастьян! – любезно ответил ему Самойлов. – Знакомьтесь! Господин Атаназиус Штернер!.. А это – Севастаян Фабианович. Дворецкий.

Штернер широко раскрыл глаза от удивления. Только сейчас он понял, что перед ним стоит не ребёнок, а самый настоящий карлик.

– Добрый день… – только и смог произнести он.

– Мы приехали, Севастьян, с господином Штернером, – продолжил Самойлов, – чтобы ознакомиться с домом. Покажи нам его, пожалуйста – от подвала до чердака. Все ходы, выходы, лестницы, переходы, а также расположения комнат. Господин Штернер собирается его купить. Входите, господин Атаназиус!