ГЛАВА VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ В СТАНОВИЩЕ С НОВЫМИ СОЮЗНИКАМИ

Чжи Чжи встретил сына сразу за стеной. Его люди уже свернули свои небольшие гэры и теперь быстро присоединились к небольшому отряду Угэдэ Суаня. Лаций заметил, что кочевников стало больше. Теперь среди них было много рыжеволосых всадников в длинных шапках. По бокам головные уборы были надрезаны и, когда они надевали их на голову, в этих местах из шапок торчали уши. Атилла обозвал новых воинов «глухими лисицами», и всю дорогу с недоверием и опаской следил за их поведением. Это племя хунну принадлежало к другому роду. Оказалось, что его князь решил присоединиться к Чжи Чжи, чтобы пойти с ним в поход за добычей. Рыжеволосые воины были агрессивнее кочевников из племени Сюйбу, и между ними несколько раз возникали споры и драки. Атиллу всё время поражало, как они ловко едят мясо, впиваясь в большие куски зубами, а потом отрезая его у самых губ быстрым резким движением ножа. Он пробовал повторить это несколько раз, но только поцарапал щёки и губы, после чего вообще решил есть только руками. Хунну всегда со смехом наблюдали за тем, как он мучится, стараясь повторить их движения, и потом забирали нож, который перед этим специально давали ему для того, чтобы посмеяться.

– Варвары, что скажешь! – вздыхал он. – Но вот нож бы мне такой не помешал. Острый очень…

Однако ножи им по-прежнему не давали. Самым острым режущим предметом у римлян были скребки для выделывания кожи. И Лаций понимал, почему хунну после охоты всегда спешили забрать у них луки и копья, а затем тщательно всё пересчитывали – делать оружие было трудно и долго, поэтому оно ценилось на вес золота.

Однажды вечером, во время одного из споров у костра кочевники двух племён поссорились. Рыжеволосые набросились на воина Сюйбу, и один из них ударил его ножом. Тот умер, так и не успев наказать обидчика. Здесь римляне впервые увидели, как хунну наказывают за преступления. Всех, кто участвовал в нападении на погибшего, поставили на колени. Перед ними вышел их вождь, такой же невысокий, как и Чжи Чжи, только с большим животом и длинными рыжими волосами. Он сказал несколько слов, затем помолчал и громко выкрикнул приказ. Каждому привязали к плечам палку, как будто собирались распять, и уложили лицом на землю. Два человека сели сверху на палку, чтобы шея и плечи были прижаты к земле, а двое других, схватив за ноги, стали прижимать пятки к затылку, пока не сломался позвоночник. Такая участь постигла всех виновных. Тела оттащили в сторону и бросили недалеко от стоянки. После этого у костров послышались призывы к еде, и все, как ни в чём не бывало, поспешили к дымящимся и аппетитно пахнущим тушам оленей.

В становище племени Сюйбу их встретили с радостью, но Лаций заметил, что во взглядах, которые бросали мужчины и женщины в сторону рыжеволосых всадников, была видна настороженность. Римляне тоже радовались возвращению своих товарищей, потому что те привезли топоры и лопаты. Это были самые ценные после ножа вещи. Три месяца они, не покладая рук, строили длинные деревянные дома, в которых можно было спокойно пережить зиму. Чжи Чжи согласился на это, потому что потом эти постройки можно было бы использовать как склады. Правда, он не понимал, зачем внутри нужны были большие камни, которыми эти странные гололицые люди обкладывали места для костров, и ещё зачем они соорудили большую постройку у реки, где всегда было сыро и холодно. Но когда Лаций объяснил ему, что они будут там мыться, шанью́́й рассмеялся и стал тыкать ему в грудь плёткой, называя речной крысой. Все князья и кутлуги тоже стали смеяться. И даже знать со стороны новой жены Чжи Чжи пренебрежительно посмеивалась, кривя губы и плюясь на землю. Но Лаций не обижался. Главное, что хунну не мешали им работать, как парфяне. Атилла нашёл несколько плоских камней, которые они с радостью притащили и укрепили над ямами для костров. Когда камни разогревались, их можно было поливать водой, а внизу ставить ведра и корыта, в которые она стекала уже тёплой.

Наступившая осень принесла с собой промозглые утренние холода и дожди. Римляне прятались от них в больших длинных постройках, мечтая, что скоро смогут опробовать свои рукотворные термы. Лаций тоже с нетерпением ждал этого момента, уже устав бриться и жарить одежду над костром за стойбищем. Однако его мечтам не суждено было сбыться.

ГЛАВА VIII. ИНТРИГИ ВНУТРЕННЕГО ДВОРА ИМПЕРАТОРА

В то время, когда хунну во главе с Чжи Чжи возвращались в своё кочевье на реке Талас, в столице империи Хань, городе Чанъань, происходила встреча великого императора Юань Ди со своим главным министром. Они обсуждали последнее сообщение от губернатора Сяо из северной провинции, которое доставили во дворец в запечатанном конверте.

Империя Хань, спустя десятилетие после гибели Красса, переживала не лучшие свои времена. Несмотря на наличие большой стены на севере страны, её границы всё равно оставались уязвимы, и удержать кочевников император и его «внутренний двор» могли только при помощи мирных договоров с многочисленными врагами, одновременно поощряя между ними постоянную междоусобную войну. С одним из вождей хунну по имени Хуханье им удалось подписать самый удачный договор – за еду те жили под стеной и не нападали на крайне провинции империи. Вторым опасным племенем были усуни. С их вождём, гуньмо, удалось договориться о борьбе с непокорными племенами хунну, и при прежнем императоре им был нанесён серьёзный урон. Тем не менее самый опасный враг империи Хань был внутри неё. Это были коррупция и гуаньси или назначение на должности по родственному принципу. Чиновники тайно скупали земли и повышали налоги, а поддерживавшие их во «внутреннем дворе» министры постоянно боролись за благосклонное отношение императора, чтобы обеспечить себе и своим подданным наибольшую выгоду. В такой обстановке пришедший к власти молодой император Юань Ди вынужден был постоянно находиться в напряжении и перед принятием каждого решения взвешивать все за и против, с учётом интересов противоборствующих сторон своего «внутреннего двора».

– Твой раб считает, что в этом письме губернатор Сяо «пририсовывает змее ноги», – не поднимая головы, произнёс главный министр после приветствия.

– Несчастный сильно испугался, это понятно… но в его словах нет ничего страшного, – устало ответил император и встал, чтобы пройтись. С утра шёл сильный дождь, и спина снова начала ныть, как и год назад, когда он почти целый день вынужден был сидеть неподвижно на похоронах отца. К тому же теперь всё чаще давали знать о себе больные колени. Однажды в детстве ему пришлось простоять на холодном камне почти всю ночь, и после этого боли не прекращались. Теперь, когда приходилось долго сидеть без движения, колени начинали ныть, и он медленно выпрямлял их под широким халатом, стараясь, чтобы пронзительная боль не заставила его случайно вскрикнуть. Сейчас, после нескольких шагов стало легче. Император остановился возле трона и вернулся мыслями к разговору. – Губернатор Сяо живёт слишком близко с хунну и не видит, что происходит вокруг. Он ведёт себя, как «лягушка на дне колодца». Каждая капля кажется ему водопадом. Но он хорошо знает в этом колодце каждый камень.

– Хуашан хочет, чтобы несчастного Сяо наказали? – склонившись в поклоне, спросил главный министр, не поняв его мысли.

– Зачем, Цзинь Чан?.. – недовольно поморщился император. – Не надо наказывать этого послушного чиновника. Он сделал всё правильно. Просто твой последний инспектор напугал его больше всех. Сяо так и пишет, что боится его.

– Прости, твой раб не сказал тебе ещё одну важную вещь – это был Ван Ман. Он – очень умный человек, – осторожно подбирая слова, продолжал докладывать главный министр Цзинь Чан. – Ван Ман – достойный брат жены нашего чжуцзы́.

– Да, да, я это знаю, но лучше расскажи, что он узнал, иначе облака лести могут заслонить от нас горизонт правды. Так что он говорит?

– Ван Ман сказал, что молодой сын шаньюя Чжи Чжи прибыл с новыми белокожими рабами. Они собрали много лопат, палок, топоров и других инструментов… ещё взяли несколько десятков мулов. Потом увезли всё это для постройки новой столицы хунну.

– Ты думаешь, это правда?

– Правду знает только Сын неба, твой раб может только догадываться, – уклончиво ответил главный министр Цзинь Чан.

– Может, этот дерзкий кочевник Чжи Чжи задумал напасть на нас?

– Это будет сложно сделать, Премудрый Правитель. В этом случае его брат Хуханье предупредил бы нас заранее. Наши лазутчики уже давно живут в его лагере. И люди за стеной тоже ничего не доносили.

– Но зачем ему новая столица? У хунну никогда не было столиц, – император поднял вверх брови и хмыкнул.

– Чжи Чжи женился на дочери правителя Кангюя. Наверное, он хочет показать, что он важнее всех остальных хунну.

– Тогда для нас это – большая угроза, – нахмурился Юань Ди, и полы его жёлтого халата прошелестели перед лицом главного министра, как крылья птицы. Тот почувствовал лёгкое прикосновение воздуха и, на всякий случай, наклонился ещё ниже, прислушиваясь к доносившимся сверху словам. – Если хунну и Кангюй объединились, то они стали теперь, как «высокие горы и бегущая вода», а это плохо. Хм-м… а мы до сих пор ничего не знаем о Кангюе.

– Да, Владыка Неба. Но напасть на империю Хань они не смогут. До нашей стены далеко, и количество воинов у верного тебе Хуханье за стеной в десять раз больше, чем у Чжи Чжи. Они все – твои подданные. С Хуханье у нас мир. И чтобы дойти до нас, Чжи Чжи придётся столкнуться со своим братом.

– Думаешь, Хуханье будет защищать нас от своего брата?

– Твой раб в этом уверен. Без наших запасов еды он не протянет и неделю.

– Зачем же тогда этому кочевнику строить столицу? – задумчиво спросил император. – Мой отец говорил, что этот Чжи Чжи «прикрывает нож улыбкой». Может быть, он «стучит по траве, чтобы испугать змею»?