Глава Ночной бой с варварами

Привычную тишину ночного лагеря разорвал отчаянный крик караульного:

– Варвары!… Вар-ва-ры… ааа-рыыы!!!

Лаций только недавно заснул, и сначала этот резкий голос показался ему частью сна. Но уже через мгновение он был на ногах, лихорадочно застёгивая пояс с мечами. Со всех сторон раздавались крики людей и ржание лошадей. В ещё не остывшем после знойного дня воздухе стоял запах сухой горькой пыли.

– Будь ты проклят, Верр! – донёсся до него голос Варгонта. Тот стоял рядом с палаткой. В одной руке у него был факел, а в другой – меч. В двух шагах справа, у столба, лежало тело часового. Варгонт крутил головой из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда произошло нападение. Но варвары, казалось, были повсюду – крики неслись со всех сторон.

Почему-то нигде не было видно ликторов. Лаций остался командовать легионом вместо легата Теренция, и ему срочно надо было найти горнистов, чтобы собрать вокруг себя легионеров. Однако сделать он этого не успел…

Префект Марк Корнелий Верр, назначенный Цезарем командующим на время своего отсутствия, не стал слушать возражения легатов и приказал разделить войско на две части. Оба лагеря он приказал расположить на противоположных берегах реки. Разведчики не раз докладывали ему, что видели варваров. И хотя до ближайшего римского гарнизона было два дня пути, Верра это не остановило. Он всё равно приказал строить второй лагерь. Разделять легионы было глупо и опасно. Воины потратили две недели на переправу и возведение ограды и ещё не успели закончить рвы…

– Сзади! – заорал Лаций, увидев, как со спины на Варгонта надвигается большая тень лошади, но тот не услышал. Ему повезло – тяжёлое копьё просвистело над головой и с силой вонзилось в пустую палатку. Варгонт ткнул факелом в морду лошади. Та встала на дыбы, не удержалась и рухнула на спину, придавив собой всадника. Он сразу добил его коротким мечом. Где-то впереди слышались дикие визги, стук копыт и стоны раненых. – Это у передних ворот! – крикнул Лаций – Бегом к горнистам! Команда – отход к реке. Прямо к броду! – сам он повернулся в сторону привязанных лошадей.

– Горнистов убили! – крикнул Варгонт, и, как бы подтверждая его слова, над лагерем раздался короткий звук рожка, который неожиданно оборвался. Лаций стиснул зубы, видя потери: его ликторы и слуги были убиты прямо у палатки. Сделав шаг в сторону, он споткнулся о какую-то палку, схватился за неё и почувствовал древко копья. Навалившись на него всем телом, чтобы встать, Лаций попытался выпрямиться, но вдруг услышал стон. Руки сами опустились вниз. Он вздрогнул, коснувшись скользких пальцев, сжимавших основание копья. На земле лежал пехотинец, копьё пригвоздило его к земле. Это был часовой их ряда. Совсем рядом послышался стук копыт. Лаций поднял голову и еле успел увернуться от удара. Меч просвистел прямо над головой, и мимо проскакал взлохмаченный всадник. Лаций рванулся к шестам. Однако лошадей там уже не было. Сверху по плечу ударило что-то тяжёлое, похожее на копьё. Он успел схватиться за древко рукой и резко рванул его на себя. Сзади раздался злой крик и глухой звук упавшего на землю тела. Но в темноте ничего не было видно.

Где-то неподалёку вспыхнул огонь. Край пламени выхватил из тьмы небольшую чёрную лошадь, с бешеными глазами и оскаленной пастью. Она была совсем рядом. Всадник в шкуре и шапке схватил её за гриву. Ещё мгновение, и он будет верхом! Лаций рванулся вперёд. Невдалеке загорелась ещё одна палатка. Блик пламени осветил бок лошади. Варвар уже запрыгнул животом ей на спину и начинал закидывать ногу. До него было не более двух локтей: грязное, волосатое колено согнулось, пятка упёрлась в круглые бока лошади. Лаций резко полоснул мечом по икре. Нога в кожаном сапоге дёрнулась вверх, раздался короткий вскрик. Второй удар пришёлся варвару прямо под локоть, в бок. Пальцы на рукоятке сразу стали липкие и скользкие. Кровь, как и ночь, была густой и чёрной. Тело врага медленно стало заваливаться набок и упало ему на плечо. Лаций отшатнулся, стараясь схватить лошадь. Невдалеке послышалось ржание ещё одной лошади, скорей всего, раненой. Стоявшее перед ним животное вздрогнуло от этого звука, наступило несколько раз на тело своего бывшего хозяина, развернулось и несколько раз всхрапнуло. Лаций вытер ладони о жёсткую гриву и забрался на лошадь. Впереди показались несколько всадников. Это были варвары. От разгоревшихся палаток стало светлее. Один из нападавших выделялся крепким телосложением и шапкой из светлого меха. Увидев Лация, он странно наклонил голову, как будто присматривался к нему, потом вытянул руку вперёд, постучал несколько раз по груди и что-то крикнул своим воинам.

– Хого! Хого! – громкими гортанными голосами повторили они. Двое сразу рванулись вперёд, но сбавили ход – им мешали горящие палатки. Лаций не стал ждать, пока они обогнут их, и ринулся навстречу. Первый всадник не успел развернуться и сам подставил спину под удар; второй, оскалив зубы, стал отчаянно размахивать мечом из стороны в сторону, и Лацию пришлось прижаться к гриве, чтобы избежать удара. Рассвирепевший дикарь так хотел достать его, что опасно перегнулся и чуть не упал. Пытаясь выпрямиться, он схватился за шею своего коня, и тот стал крутиться на месте. Лаций не мог достать всадника, но круп его лошади оказался совсем рядом. Он ткнул в него мечом изо всех сил. Животное дёрнулось и заржало от боли, варвар, не удержавшись, упал на землю. Однако впереди был ещё один всадник. Лаций почти достал его, но тот в последний момент увернулся, и лезвие рассекло только кожу на плече и бедре. Решив не добивать его, Лаций развернул лошадь и поскакал в проход между догорающими палатками. Выскочив к дальним воротам лагеря, он наткнулся на несколько варваров, которые прижали к стене около десятка римлян.

– Видуус²⁶! – прошептал он имя бога смерти, держась одной рукой за гриву, а другой стараясь вытереть ладонь и удержать меч. Дальше всё закружилось, как будто боги устроили водоворот смерти. Варваров было около десятка, но они не видели его. Он напал на них сзади и стал рубить чёрные спины в мохнатых шкурах, крупы лошадей, ноги и головы. Пламя уже охватило почти все палатки. Когда они превратились в огромный костёр, только тогда нападавшие заметили, что на лошади сидит враг. Его меч рубил всё подряд. Лошади вставали на дыбы, обезумев от боли и роняли на землю своих всадников. Лаций в душе ещё раз поблагодарил богов и кузнеца из Дертона, который после долгих уговоров всё-таки сделал ему этот меч.

Опешившие пехотинцы пришли в себя и кинулись на помощь. Несколько оставшихся в живых варваров предпочли ускакать. И тут Лаций заметил Варгонта.

– Ты, прямо, как Юпитер… – прохрипел центурион.

– Спускаемся все к реке! – вместо ответа приказал он. Но на берегу не было видно ни одного римлянина. Только чёрные тени всадников. Загнав лошадей по самое брюхо в воду, они добивали спасавшихся вплавь легионеров. Идти туда было нельзя, а переплывать здесь, в самом широком месте – очень опасно. Но выхода не было.

– Плывём! – наконец, принял решение Лаций. Все бросились в воду, и только Варгонт задержался. Он плохо плавал, хотя и учился вместе со всеми уже довольно давно.

– Я сейчас… Ты плыви! Я догоню… Сейчас… – отрывисто повторял он.

– О, боги, только не это… – прошептал Лаций. – Намотай на руку и держись! – он протянул ему поводья лошади. Центурион молча схватил рукой кожаные ремни, взял лошадь за гриву и шагнул в воду. Лаций ткнулся коленом о твёрдый предмет. Это был мёртвый гастат. От толчка его тело перевернулось, и вместо лица показалась сплошная зияющая рана: череп был разрублен сверху от волос до самого глаза, который свесился на щёку и, как живой, косил в сторону. В свете луны этот белый круг выглядел зловеще. Перекошенный рот напоминал заброшенный колодец. Он смотрел в небо чёрными губами, застыв в последнем крике. Лаций оттолкнул труп в сторону и шагнул в глубину. Сзади послышался стук копыт и гортанные голоса варваров. Надо было торопиться. Холодная вода накрыла его с головой. Один из всадников, загнав коня в воду по брюхо, с досадой прокричал что-то вслед и, видя, что не может достать уплывающих римлян, ткнул мечом один из трупов. Раздражение хозяина передалось его коню: тот встал на дыбы и заржал.

Лаций слышал голос лошади и шум воды, но они уже отплыли от берега на десять—пятнадцать шагов и теперь их могли достать только стрелы или копья. Но стреляли по ним или нет, он уже не видел, стараясь грести как можно быстрее. Оглянуться он позволил себе только на другом берегу. Варгонта нигде не было. Лошади – тоже.

– Варгонт! – громко позвал он. Никто не ответил. – Варгонт, ты где? Варгонта не видели?! – стоя по колено в воде, кричал он тем, кто стоял или сидел рядом. Кашляя и тяжело дыша, легионеры уныло качали головами.

– Один не доплыл на лошади. Совсем рядом утонул. Вон там, – сказал кто-то сбоку. Лаций развернулся к реке.

– Ты куда? – раздался сзади испуганный голос.

– Варгонт, – пробормотал он. – Варгонт там…

Лаций нырнул в том месте, где должен был плыть центурион. До дна было недалеко. Ему повезло, что там не было течения. Огромное тело лошади оказалось совсем рядом. Она не шевелилась. Лаций на ощупь проплыл вдоль тела: хвост, спина, грива, уши, опять спина. Пришлось вынырнуть и сразу нырнуть обратно. Он нашёл копыта, ил и песок, голову лошади и туго натянутую уздечку! Пальцы потянули её и нащупали сжатый кулак с намотанным кожаным ремешком. Рывок, ещё один. Грудь, казалось, вот-вот разорвётся от нехватки воздуха. А он крутил и крутил эту скользкую тонкую кожу, пока она, наконец, не соскользнула с неподвижной руки. Лаций рванул её вверх, схватил голову, запустил пальцы в волосы и из последних сил потащил её вверх. Это был Варгонт.

Их подхватили ещё в воде. Прямо на берегу ветераны сложили неподвижное тело Варгонта пополам и стали давить на грудь и живот. Легионеры старались изо всех сил. Когда его друг выплюнул изо рта струю воды и захрипел, как раненая лошадь, Лаций впервые слабо улыбнулся. Затем развернулся и поплыл обратно, помогать другим. В этот день ему удалось вытащить из воды ещё одиннадцать человек. А через два дня из Рима вернулся Гай Юлий Цезарь. Префект Марк Корнелий Верр, разбивший войско на две части, был арестован и отправлен в Рим.

Всю неделю Лаций не мог отлучиться из лагеря. Как, впрочем, не мог это сделать и целый месяц до этого. Он собирал раненых и убитых, организовывал расположение своего легиона в старом лагере, выезжал с разведчиками вверх по реке, но всё это время он с нетерпением ждал возможности съездить в Тарогу, где оставил свою юную дикарку. Вспоминая Ларниту, он сжимал круглый талисман, который она подарила ему во время последней встречи, и улыбался, представляя, как снова обнимет её и увезёт к реке.

Прощаясь со своими погибшими товарищами, легионы построились перед лагерем. После жертвоприношений Цезарь сам поднёс огонь к первому помосту. Маленький огонёк перебежал от факела к мелким веткам и постепенно охватил большие стволы. С треском и шипением пламя постепенно распространилось по всем погребальным алтарям.

– Легионеры, враг всегда беспощаден и всегда старается напасть неожиданно. Они боятся нас. Двери двуликого Я́нуса²⁷ не закрываются в Риме уже много лет. Поэтому мы и находимся здесь. Сорок лет назад, кимвры, тевтоны, херуски, маркоманы, тигурины были разбиты здесь Гаем Марием, но теперь варвары снова становятся опасны. И вы все это видели. Однако римская армия сильнее их. Её нельзя победить, пока есть такие воины, как Лаций Корнелий Сципион! – торжественно произнёс он. – Подойди! – позвал он его. – За спасение боевых товарищей награждаю тебя дубовым венком²⁸! За мужество и храбрость воины дают тебе прозвище Фиделий²⁹.

– Благодарю тебя, Гай Юлий Цезарь, – склонив голову, ответил Лаций.

– Народ Рима благодарит тебя и гордится тобой! Подними голову и восславь богов! Ты спас двенадцать человек!

– В душе я считаю тех, кого не спас, – ответил он.

– Похвально… – Цезарь покачал головой и возложил ему на голову самую главную награду римской армии. Добавить было нечего. Воины прониклись его словами и тем примером, который показал им этот храбрый префект. Оставалось только пожелать, чтобы Лаций поскорее стал легатом вместе своего слабовольного и трусливого командира – Теренция Юлиана.