Глава 2

– Слушайте, ну… – я замялся, – Я же могу просто сказать, что ребенок есть? Кто проверит? И вообще, как это происходит? Вот явлюсь я на сборы, и кто помешает сказать: все норм, у меня в землянке, на дальнем выпасе уже бегает маленький спиногрыз?

– Кто такой спиногрыз? – искренне удивился Хе́льми.

– Нет Асгейр, – нахмурившись, тяжело покачал головой Гунар, – так нельзя. Орк не должен обманывать сородичей!

Ага-ага, стараясь, чтоб мысли не отразились на лице, подумал я, расскажи торгашам из Борга об этом! Был я на разборках у ярла, наслышан. Кстати, да я и сам такой же!

– Кроме того, – продолжил одальбонд, – твоего слова мало. Тебя же никто не знает! Либо сам фо́ринг должен убедиться, что обычай соблюден, либо кто-то из одальбондов должен подтвердить. В твоем случае это может сделать Йорген.

Черт! Я скрипнул зубами, Сигмунд мне навстречу не пойдет. Хотя… Может удастся Йоргена уговорить? Надо попробовать, в конце концов я же ему неплохой такой подгон рыбой делаю! Должна же быть у него какая-то благодарность!

Мужики, сославшись на дела свалили. Хе́льми предупредил, что будет готов начинать занятия со мной послезавтра, с утра по раньше. Как раз подготовит все.

Ну что, ничего меня здесь не держит, или? … Я посмотрел в сторону, где за неизменной прялкой сидела Гретта. На душе разом потеплело.

Как раз вернулась хозяйка.

– Слушай, 0301, я украду у тебя Гретту минут на пять? Э-э-э… В смысле, на полчасика.

– У нас работы невпроворот, отец только и делает, что шерсть для пряжи подкидывает, а ты моих девочек отвлекаешь? – давя улыбку деланно сдвинула брови хозяйка одаля, – Да и куда вы пойдете? Холодно на улице. Вот оставайся у нас ночевать, тогда и кради, кого хочешь. Хоть до утра. Хоть всех.

– Всех не надо, – я защищаясь выставил руки, – тем более они у тебя все замужние.

– Ты мужей их испугался что ль? А еще в поход собрался, воин, – подначила старшая кузина.

– Да что ты, что ты… – начал я, собирался было ляпнуть дескать все они мне, кроме Гретты в матери годятся, но сообразив, что упоминание возраста женщины путь к катастрофе, и не найдясь чтобы еще сказать, умолк.

– Ладно, иди уже к своей ненаглядной, – смилостивилась улыбающаяся Ке́лда, – на ужин останешься?

Я помотал головой

– Не. Раз день освободился, пойду делами займусь.

– Привет Гретта! – подошел я к девушке.

В глубине что-то царапнуло: блин, а я, между прочим, когда в дом входил, и проходил мимо, даже не кинул взгляда в ее сторону. Хорош ухажер!

– О! Асгейр! Вернулся! Здравствуй. – Девушка слегка зарделась, кокетничая потупила взгляд. – Как поездка? Легка ли была твоя дорога, – проявила обычную учтивость она. Более возрастные товарки с иронией поглядывали на нас со своих мест. Интересно, они наш разговор с Келдой слышали?

– Дорога? – я на секунду задумался, против воли припомнив стычку на обратном пути, но мотнул головой и сказал, – да норм смотались. Сигмунду вон кольчугу заказали, меч новый прикупили…

– Это у кого, у Азо́га? – оживилась Гретта

– Да… – ответил удивленно, – У него… А кольчугу у Эрика.

– Говорят Эрик лучший кольчужник в Борге! – заметила девушка

– Хм… – только и выдавил я, – Слушай, а ты меня не проводишь? – увидел, как она бросила взгляд в сторону хозяйки, усмехнулся, – Да я договорился.

Но все равно, девушка не прекращала механически отщипывать шерсть от мотка, и скручивать в нить, пока не получила молчаливый кивок Келды. И лишь тогда остановила работу, встала, отряхнула платье.

– Пошли, – я чуть ли не за руку потащил ее на улицу, на ходу расспрашивая, – слушай, а ты откуда так хорошо оружейников Борга знаешь?

– Так я родом из Борга, – пояснила Гретта, пока мы шли через скотную часть дома, где уже разместились четыре коровы.

– Ух ты! А я думал ты местная!

Наконец мы вышли во двор.

– Асгейр, ну я же не в доме Гунара родилась!

– Ну… – подвис я, пока мы уже неспешно продвигались к воротам, – да я и не знаю, как в работники нанимаются!

Кстати, никогда не задумывался. Понятно, что ребенок рабов тоже раб, и хозяин волен его продать. А ребенок работников? Вон, у Ви́вы с А́кке есть ребенок, у покойника Хру́та было двое. Они же свободные орки. Не бонды, конечно, ибо бонды, как я понял, только семьи владельца ода́ля. Но ведь и не работники?

– Из какого глухого угла ты вылез, Асгейр? Тебя часом не тролли воспитывали?

– Мы жили в отдаленном ода́ле, и, кроме того, если помнишь – я потерял память.

– Я помню, – кивнула девушка, – но знаешь, все равно, мне иногда кажется, что ты откуда-то не из нашего мира!

Вот черт! Ох уж эта пресловутая «женская интуиция», и не верю я в нее, а вот поди кож, нет-нет, да и в точку! Поспешно постарался увести разговор на другую тему

– Так ты говоришь в Борге родилась? Как интересно. А как у Гунара оказалась?

Вышли за ворота, остановились.

– У меня родители умерли, – как о чем-то обыденном сказала Гретта, – осталась одна и пришлось наниматься в работницы. Как раз на тинг приехал Гунар, ему нужны были рабочие руки. Посмотрела я на него, он показался нормальным одальбондом, без закидонов и не жадным. Вот так здесь и оказалась.

– И давно?

– Четыре года уже.

– Понятно. А чем родители занимались?

– Отец держал лавку, но последний год много болел, и когда умер оказалось, что должен Ганзе больше, чем все наше имущество. Мама умерла за год до него.

– А дяди-тети?

– Нет у меня никого. Был вроде брат у отца, но где он, не знаю…

Охренеть! Мне что-то стало не по себе. Такая вот простая история – жил себе человек, в смысле орчанка, не тужил, и вдруг раз – никому не нужен. Меня аж передернуло

– Ты чего, Асгейр?

– Да… Что-то история твоя прям серпом по сердцу.

– Не переживай, – она повернулась, провела кончиками пальцев по моей щеке, – ты же и сам такой!

– У меня хотя бы родня есть.

– Родня, – Гретта скривилась, вздохнула, не стала развивать мысль.

Было зябко, я еще раз поежился. Да уж, мелькнула мысль, сейчас к ручью ее не отведешь, на плащике не порезвишься.

– Гретта… – я обнял девушку, притянул к себе, мои губы нащупали ее… А потом и руки прошлись по всему телу

– Что? – наконец она оторвалась от меня, чуть отстранилась, прогнувшись в талии, которую я по-прежнему прижимал к себе.

– Мне надо идти… – пожал плечом, – Дела, понимаешь. Но завтра к вечеру жди. Со мной Хе́льми обещал с самого утра позаниматься, так что ночевать, – сказал с очевидным подтекстом, – скорее всего останусь у вас.

– Останешься? – лукаво улыбнулась она, – Так я буду ждать…

Мы еще немного по обнимались, поцеловались, наконец она повернулась

– Я пойду, а то там Ке́лда. Сердиться будет

– Иди

Шутливо шлепнул ее по заднице, заработал еще один лукавый взгляд через плечо, и мы наконец расстались.

***

Возвращался на пастбище уже привычным манером, чередуя шаг с бегом: легкой рысью в горки и по ровному, шагом вниз и когда чувствовал, что скоро взмокну. Мелькнула мысль, что надо бы и скоростной бег потренить, но не на переходах. Может по утрам?

Вновь пошел легкий снежок, и по всему было видно, что этот уже до весны. Кожаные подошвы башмаков еще не скользили, но что-то будет, когда снега насыплет побольше?

Сейчас на дорогу от пастбища до усадьбы Гунара у меня уходило часа два. А когда первый раз ехали с Фри́тьефом на лошадях – все три! Правда тут не дороги, а сплошные направления: холмы, поросшие кустарником и низкими, корявыми деревцами овраги, в низинах ручьи, не широкие, но частые. Пешком даже быстрее получается, тем более я без груза.

Постепенно все закрашивающий белым снег навел еще на одну мысль – это что же, скоро для меня ночи вообще не будет? Если по ночам без снега я видел все как в сумерках, а полную темноту для моего зрения могло создать только наглухо закрытое помещение без источников света, например, баня, то теперь-то? Когда все будет покрыто белым покровом… Прикольно! Можно будет по ночам шастать.

Снег пошел гуще, видимость постепенно снижалась, а я все никак не мог понять, что за странное чувство у меня появилось. И только миновав пару холмов я наконец-то понял, а поняв даже расхохотался: вулканы! Я настолько привык к виду огненно-дымящей гряды где-то далеко на севере, что перестал ее замечать, как не замечаешь трубы ТЭЦ в родном районе. Вулканы днем заливали край небосвода дымом, ночью подсвечивали выбросами огня и потоками лавы, и за то время, пока я здесь, они настолько встроились в мое мироощущение, в мою систему координат, что сейчас, когда их скрыло снежным зарядом мне на секунду стало не по себе. Вдруг я собьюсь с направления? Зачем-то в голову влез рассказ одной знакомой, как она с сынишкой пошла в лес рядом с дачей, и никак не могла из него выбраться! И лес-то был всего пару-тройку километров в поперечнике, а они все шли и шли и шли, когда собрались возвращаться… А опушки как не было, так и нет. И вроде где-то рядом люди, всего в одном-двух кэмэ, что-то делают на своих дачах, грядки тяпают или шашлык жарят, но дойти до них не получается, толь ты тресни! По ее словам, спасло тишь то, что в какой-то момент услышала железную дорогу. «Поймав» направление, и время от времени корректируя его, по новым гудкам так и вышли. Хоть в стороне, но вышли!

Вспомнив ту историю, я сначала слегка напрягся – а ну как и я ща заплутаю, в белом безмолвии, промахнусь мимо пастбища и так и буду ходить кругами… Но тут же успокоился – местность уже знакомая: сейчас закончится подъем, начнется поросшая островками жесткой колючки вершинка холма, надо держаться чуть левее, в проход между двумя чуть притопленными кустарниками, тогда выйду к удобному спуску, и внизу ручей будет не такой широкий… Кстати, ручьи! Если что, по ним всегда до топаю до моря.

Наконец снег закончился, не доделав работу – то тут то там оставались островки травы, да и кустарники по большей части маячили темными пятнами. Уже приближаясь к пастбищу: оставалось спуститься в распадок, перемахнуть даже не ручей, а промоину от него, потом подняться на относительно длинный лысый холмик, а там и пастбище видно, я заметил какое-то движение.

Сначала даже не понял, что привлекло внимание. Что-то, чего не должно было быть. Остановился, на миг переводя дух, вгляделся. Далеко, почти на границе видимости нечто двигалось. Вот мелькнуло меж кустами, скрылось в складках местности. Но потом на пути этого «нечто» попался кусок ровной местности, и я понял – не «что-то», «кто-то». Несколько невысоких, приземистых силуэтов, окраской почти сливавшихся с местностью. Мелькнули и пропали. И больше, сколько не всматривался, я ничего не заметил.

– Слушай, Фро́ди, а кто тут может бегать?

По ощущениям времени было часа два по полудни, утренние работы на пастбище давно выполнены, до вечерних еще далеко, и старики занимались насущными бытовыми делами – Итун что-то перетряхивал из теплой одежды, видимо проводил ревизию в преддверии холодов, Фроди вытащил две пары лыж, и сидя на бревнах перед землянкой возился с креплениями из кожаных ремешков.

– Что-то ты рано сегодня, – не впопад ответил старый пастух, подмигивая, – что, зазноба обиделась? Ты хоть привез ей что из Борга, ухажер?

Твою же мать! Я как будто набегу влетел в кирпичную стену. Ну в самом деле, хорош! Подкатываю к девчонке, она даже взаимностью отвечает, а я? Свинья ты, Гера!

Глядя на пастуха, растерянно помотал головой

– Вот черт, забыл.

– Эх ты, растяпа! – усмехнулся Фроди, – у тебя хоть нормальная девка-то была до этого?

Что сказать? Да и кто это, «нормальная девка»? Девчонок было много… Нет, конечно, не так много, как рассказывают иные «альфа-самцы», но женским вниманием я не был обделен.

– Постоянная ты имеешь в виду? – нашелся я, – Не, такой не было.

– И ты им, конечно, ничего не дарил, кроме себя красивого? – продолжал подначивать Фроди

Да по сути… Не считать же оплату счета в кафешке? Я опять помотал головой.

– Да, парень, был бы рядом с Греттой парень по сообразительнее, только бы ты ее и видел!

– А вот сейчас обидно было, старик, – насупился я, – ты говоришь так, словно она со мной от безысходности.

Старик усмехнулся, но промолчал. Потом, видимо желая переменить тему разговора спросил, вновь занявшись лыжными креплениями

– Так про что ты спрашивал? Кто у тебя бегает?

– Да… – я, погруженный в раздумья на тему «что бы подарить Гретте», чуть не отмахнулся, – Когда уже подходил сюда, на глаза попалось. Бежали вдалеке какие-то зверушки. То ли зайцы, то ли суслики…

– Да что ж ты сразу не сказал?!!

Я опешил от реакции пастуха: вскочил, глаза горят. Итун отвлекся от шмоток, на меня уставился.

– Где ты их видел? … Хотя подожди… Как? Как они выглядели?!

Я задумался, припоминая.

– Да-а-а… Не знаю, – пожал плечами, – далеко было. Какие-то светло серые зверьки. Бежали один за другим. Не быстро… Повторяю, далеко это было!

– Тор тебя порази! И ты молчал?!

– Да я же сказал, как только пришел! – начал заводиться в ответку, – Но ты, старый пень, решил потроллить меня на счет девок! А теперь я же и виноват!

Фроди на миг опешил, окинул меня взглядом с головы до ног, усмехнулся

– Слышь Итун, а пацан-то взрослеет. Ладно, хватит базарить, – махнул мне рукой, – собирайся, покажешь, где их видел.

– Да что мне собираться? Я еще не разбирался даже, – выдавил шутку, заработав еще один оценивающий взгляд.

Фроди нырнул в землянку, некоторое время пропадал там, позвал Итуна. Вскоре появились оба. Фроди накинул сверху еще одну тунику, толстый плащ и нес два копья. Итун сзади шел с двумя небольшими щитами.

– Возьми, – Фроди протянул одно из копий. Толстое, пошкрябанное древко, длинной чуть выше моего роста. Широкий, с ладонь и короткий листовидный наконечник на втулке.

Итун подал щит. Плоский диск, диаметром не более полуметра, обтянутый кожей с обеих сторон, сзади деревянная ручка, в виде прямой палки прибитой по диаметру. В центре вырез, чтоб за ручку можно было держаться, вырез прикрыт снаружи металлической тарелкой – умбо́ном. Так себе штуковина.

– А это зачем? – с сомнением спросил я.

– Бери, нам не воевать. – дернул щекой Фроди, – А если зверь напрыгнет, лучше его подставить чем руку.

Тебе виднее, старина.

– Готов?

Я проверил сакс на поясе, пожал плечами.

– Пошли.

Топали мы быстро, но не бежали. Чтоб не сбиться сначала вышли на тот холмик, с которого я видел движение, и уже от него, по направлению, пошли смотреть, что ж я там такое углядел. Дистанция, как мне показалось, была около километра. Что такое километр я хорошо представлял, от подъезда рядом с домом Витьки-Нукера, моего кореша, оставшегося где-то там, на родной Земле, до пересечения с улицей Обручева – ровно километр. И Профсоюзка там как раз под небольшой уклон. Если мысленно уложить это расстояние на местности – что-то подобное и получалось.

По словам Фроди нам повезло – новый снег не успел пойти, и следы мы хоть не сразу, но обнаружили. Цепочка неглубоких ямок пересекала холмик и уходила в лощину.

– Не видел, сколько их было?

Я замотал головой.

– Жаль, – Фроди скривился, – впрочем… – он присел, потрогал следы пальцами, – Судя по следам, не много.

– А как ты понял? – удивился я, – По мне так тут одна собака пробежала.

– Собака? – иронично посмотрел на меня старик, – Не дай боги тебе с этой собакой зимой повстречаться, когда вся их добыча под снег уйдет, и голод заставит забыть осторожность. Да и что собака может здесь делать? Это волки, Асгейр, – он пожевал губами, скривился, – что-то рано они в этом году, я думал еще месяц их не увидим. Эх…

– Это опасно?

– Да как сказать? Сейчас наверно нет, все же взрослый орк – это не заяц. А волки – звери умные, зачем им шкурой рисковать, нападая на вооруженного и сильного противника. В одиночку волк даже от сильного голода на орка не нападет. А вот стаей…

– И что делать?

– А это правильный вопрос, парень, – одобрительно взглянул на меня пастух, – по-хорошему надо стадо назад, на ближний сеттер перегонять, но там трава еще не отросла.

– Так снег же!

– И что? Овца не корова. Это такая скотина, она из-под снега траву выкопает, если сугроб не глубокий.

Мы, не торопясь двинулись в обратный путь.

– Вот я и думаю, – продолжал пастух, – или стадо назад, или нам к стаду перебираться.

– Караулить? – догадался я

– Караулить, парень, так и так придется. Только остальным тоже желательно недалеко от караульщика быть, если стая все-таки нападет, одному не отбиться, только тревогу поднять.

Вот это как раз понятно, если двое спят в землянке, а один на другом холме – не докричишься. И тревожной кнопки никакой еще не придумали!

– И что, так всю зиму и будем по очереди сторожить стадо? – загрустил я. Если не спать по ночам, про эффективность тренировок можно забыть. Это даже я знаю.

– А ты как думал? Пасти скот – это сплошное безделие? Утром-вечером воды натаскал и все? – подмигнул старик.

– Ну… – не нашел что ответить я. Засада! – Я, кстати, завтра хотел у Гунара остаться ночевать…

– Понимаю, – протянул Фроди заговорщически подмигивая

– Да не, ты не про то подумал… Хотя и про то тоже, – согласно кивнул я, – просто Хе́льми обещал начать со мной заниматься…

– Все-таки решился?

Про свое решение Фроди я еще не говорил, но и скрывать не думал.

– Ага.

– Ладно, – пастух махнул рукой, – не думаю, что сейчас с волками будут проблемы. Наверно это разведка была. Пока еще для них дичи ближе к Огненным горам хватает, так что время от времени сможем тебя отпускать. А через месяц-полтора, когда снега много насыплет мы вообще стадо в усадьбу отгоним, на запасенные корма. Но до этого времени, надо постараться ни одной овцы или козы не потерять!

Кивнул, соглашаясь. Не потерять, так не потерять. В конце концов, не для волков же мы скотину растили!