Глава 2 Монастырь ордена Пуртоверинцев

В «гости» к монахам я отправился не один. Не успел отойти от корабля и пары шагов как в спину прилетело:

– Асгейр, постой!

Я обернулся. Синдри. Выскочил на пирс и направился ко мне.

– Куда ты, парень? – окликнул его Сигмунд.

– Не отпускать же Асгерйра одного? – пожал плечами мой приятель.

– Но если там ловушка, – подал голос Фритьеф, – то мы недосчитаемся двоих бойцов.

– Синдри, монахи сказали, что пустят лишь безоружных, – добавил я.

– Вот ерунда! – он вытащил из-за пояса топор.

– Совсем безоружных, – я показал глазами на его скрам.

Парень лишь на секунду замялся, всё ж свободные орки с младых ногтей привыкли таскать ножи на поясе. Даже при посещении усадьб ярлов так сказать короткоклинковое допускалось. Но заминка не заняла и мгновенья. Хмыкнув, он вытащил из ножен свой клинок.

– Даже с безоружными, с двумя им будет справиться сложнее! – подмигнул мой приятель, передавая на корабль свое оружие.

– С тремя, – поднялся со своего рундука Бьярни, и молча принялся разоружаться.

– Ну как знаете, – махнул на нас рукой Сигмунд.

– Сгинут, не жалко, – пробубнил под нос Болли.

Мы не отреагировали.

– Так, не рассиживаемся! – начал распоряжаться «сержант» Фритьеф, – Нечего глазеть. Вскрыли палубу и отчерпываем воду!

Ах, да! Я хлопнул себя по лбу.

– Брат Вальтер, – окликнул я дожидающегося монаха, – не подскажешь, есть тут какое-нибудь мелкое место? У нас корабль вот-вот уйдет под воду.

– Что ж вы сразу не сказали! – взмахнул сухими ручками монах. – Чуть подальше, в глубине бухты есть пологий песчаный пляж, там мелко. И туда есть тропинка отсюда, правда посуху идти не близко будет.

Этой инфой я тут же поделился с братом. Он обрадовался, и, задав через меня пару уточняющих вопросов, скомандовал отход.

– Как разведаете, приходите туда. Мы вас будем ждать. Хоть до весны, – пообещал он, пристально глядя на монаха, перед тем как тяжело сидящий в воде «Ворон» отвалился от стенки.

– Пошли, брат Вальтер, покажешь нам, где тут у вас и что.

***

Монастырь на самом деле оказался маленьким. И бедным. Бедность, или как заявил нам наш провожатый – нестяжательство, была одной из заповедей устава. Без всего, без чего можно обойтись, братья старались обойтись.

– Мы смиряем свою плоть, – пояснил брат Вальтер пока мы шли внутрь, – до самых морозов не зажигаем огня, чтоб согреться. Мысли о Спасителе, молитва и пост греют наши души.

Вот как? Я скептически покосился на монаха, пост греет? Но тут же, спохватившись, придал лицу доверчиво-придурковатый вид – ну как же, меня ж только что осенили истиной!

Как выяснилось, когда-то здесь и в самом деле хотели построить замок. Затеял это один феодал с Ирене, но остров оказался маленьким, отдаленным от остальной цивилизации и торговых путей. Замок тут был бы совсем не в тему, и идею забросили. А уже возведенной стеной воспользовались монахи редкого и немногочисленного ордена Пуртоверинцев.

Кстати, все копья и правда оказались оставленными сразу за калиткой, буквально – в небольшой нише коридора, проходившего сквозь весьма толстую стену.

Внутри обнаружился храм, которым наш провожатый не замедлил похвастаться, и даже провести нас внутрь, благо храм не закрывался. Полностью каменное строение оказалось небольшим и абсолютно пустым. В смысле – ни тебе портьер из дорогой ткани, ни богатых подсвечников и канделябров. Свет должны были давать деревянные плошки с маслом, с пристроенным фитильком. Алтарь, сложенный из грубых камней – и всё. По сравнению даже с деревенскими – образец минимализма.

Жили монахи в одноэтажном домике, притулившемся к самой стене. Побольше, конечно, чем крестьянские халупы, размером если не больше наших длинных домов, но… Узкие низкие коридоры, низкие маленькие комнаты – у меня чуть не начался приступ клаустрофобии. Сыро, холодно, темно. Ладно у нас ночное зрение, а люди то как?

Порой, мне начинало казаться, что в своем показном отказе от всего более-менее ценного монахи скатываются в некую разновидность гордыни, но говорить им об этом не стал.

Первым делом брат Вальтер повел нас в трапезную. По крайней мере именно так я смог перевести это слово. Низкий арочный потолок, холодное помещение несмотря на горящий в небольшом очаге огонь. Над огнем висел котелок.

– А что едят гоблины? – вдруг вскинулся наш провожатый.

Другой монах, долговязый, с залысинами мужик, мешавший длинной деревянной ложкой варево в котелке, напрягся, и тоже уставился на нас.

– Да что и все, – я пожал плечами, – в основном кашу… Там, где я рос обычно варили молочную. Скот мы разводим, но мясо едим не часто, предпочитаем брать молоко и шерсть. А еще рыбу, – я пояснил, – до того, как я пошел … с братом, – чуть было не ляпнул «в поход», вовремя спохватился, – я был рыбаком.

– Вот видишь, брат Николас! – обрадованно поднял указательный палец брат Вальтер, – Они почти такие же, как мы. Ловят рыбу, пасут скот, растят хлеб. Трудом своим добывают пропитание… Какие же они орки!

– Ну… – замялся кашевар, – Лично я не видел ни орков, ни гоблинов… Ни гномов и кобольдов, ни эльфов. Я вообще раньше думал, что всё это бабкины сказки.

Вдруг раздался чей-то грубый голос:

– Орки не сказки! – как отрезал еще один монах, которого раньше я не заметил.

Ба! Да это же тот самый, пожилой, что орал что мы и есть орки! Одноглазый, с чудовищным шрамом через всё лицо, сидел за столом в темном углу.

– Прости брат, – я прижал руку к груди, – не знаю как к тебе обращаться…

– Не брат ты мне, – дернул щекой одноглазый.

Хм…«Чурка зеленожопая?» мысленно хмыкнул я, но промолчал.

– Все мои братья носят такие же хламиды как я, – он демонстративно дернул отворот своей темной одежды, – и все они живут за этими стенами. А другие мои браться, – его лицо налилось свинцом, – в земле лежат. После набега таких же зеленорожих, как ты чужестранец!

И он ткнул в меня заскорузлым пальцем.

– Ну прости, если мы чем-то похожи на орков, – я развел руками и изобразил нечто в виде полупоклона. – Такими уродились… Но и ты тоже, не сильно от них отличаешься!

Немая сцена была мне ответом. Кашевар Николас, отвалив нижнюю челюсть так и замер со своей мешалкой. Брат Вальтер встревоженно заметался взглядом меж мной и одноглазым.

– Две руки, две ноги, – криво усмехнувшись принялся пояснять я, – два глаза, одна голова. Кстати, клыки у тебя тоже есть!

Последнее заявления добавило оторопи монахам. Николас так вообще полез в свой рот пальцами.

– Только меньше, чем у меня или орков, – продолжал я. – И кожа гладкая, без шерсти.

– А говорили, что у орков шерсть растет, – подал наконец закончивший инспекцию собственных зубов брат Николас, – они же с севера, а там холодно. Скажи брат Вит, ты же их видел?

– Ну… растёт, – неуверенно подтвердил одноглазый.

А я облегченно выдохнул. Да ты, чувак, оказывается классический очевидец! Рассказываешь всяческие байки, утверждая, будто видел своими глазами!

– А еще я слышал, что у орков клыки огромные. Те, что снизу торчат прям выше носа, – брат Вальтер приложил указательные пальцы ко рту так, что они расположились по бокам от его носопыки, – а те что сверху, аж ниже челюсти, – указательные пальцы превратились в мега-вампирские клыки. – И что их по четыре, сверху и снизу, – к указательным прибавились средние пальцы.

Я чуть не прыснул. Слава богу, сдержался. Это у вас не орки, это хомячки какие-то, или морские свинки, которым раззява хозяин не давал твердой пищи или специального камешка, зубы стачивать. Теперь к ветеринару, не иначе, кусачками подравнивать… Люди, вам мозг для чего даден? Как с такими зубами есть?

– Не я выбирал, кем мне родится, – закончил мысль я

– Но ты выбрал кем стать! – чуть ли не торжественно объявил брат Вальтер, – Ты же не стал морским разбойником, разорителем прибрежных деревень и убийцей невинных поселян?

Блин, брат Вальтер, ну нафига ты сейчас об этом? Как будто маленькая лапка острыми коготочками прошлась по сердцу.

– Нет, ты стал рыбаком, затем торговцем. Занялся почтенным делом… – не замечая моего помрачнения продолжал монах. – Но, хватит разговоров, мы так уморим наших гостей голодом. Брат Николас, готово?

– Давно готово, жду, когда наговоритесь!

– Проходите путники, присаживайтесь, – как радушный хозяин Вальтер повел рукой.

Грубый, низкий дощатый стол, такие же лавки с двух сторон. Деревянные тарелки. В них кашевар вывалил содержимое котелка. Хм, каша. Молочная. Вернее, на воде, с добавлением молока. Ни масла, ни соли. Зато горячая, а это сейчас то, что надо!

– Разделишь с нами трапезу, брат Вальтер? – поинтересовался я у монаха.

– Создатель заповедовал обходиться лишь тем, чего достаточно. Одеждой, что достаточна чтоб прикрыть срам, жилищем, что защитит от непогоды и диких зверей, и едой, достаточной чтоб поддерживать жизнь. Всё остальное от демонов: способ потешить самолюбие или уступка лени… Я уже ужинал сегодня, – подытожил краткую лекцию он, – но за столом с вами посижу охотно!

Я сделал вид что поражен и прямо впитываю изреченную мудрость.

В этот момент одноглазый встал из-за стола.

– Ладно, пойду спать. Завтра, до утренней службы собирались с братом Мило крышу в сарае поправить. А вам, путники, хлеб да каша… – он нашел меня взглядом единственного глаза. – Меня зовут Вит.

– Спокойной тебе ночи, Вит, – пожелал ему я, – я Асгейр.

– Да хранит нас всех Спаситель! – резюмировал брат Вальтер, и все осенили себя ритуальным кругом.

– Почему вас только трое? – удивился брат Николас, когда мы с парнями уже уминали его варево, – Мне сказали готовить человек на двадцать.

Я прикинул, сколько было в котелке. Ты этим хотел накормить двадцать голодных орков? Человек, не смеши, мы втроем умяли больше четверти. Съели бы и больше, но без соли… без масла…

– Остальные сначала должны о корабле позаботиться. А потом… Если честно, – повернулся я к Вальтеру, – слово о Спасителе хотел услышать только я один. Остальные… Просто не спорили с моим братом…

– На всё мудрая воля Его, – поднял глаза к каменному потолку монах, – он не зря попустил тебя попасть к нам в обитель. Даже одна спасенная душа, это уже хорошо. А потом, – он хитро прищурился, – вот ты, услышишь кто такой Спаситель, и учение его, разве сможешь ты удержаться, чтоб не поведать о нем и остальным своим сородичам? А где один, там и другие узреют свет истинной веры.