ЯДЫ В ДРЕВНЕМ МИРЕ

«С сими словами растение мне подал божественный Эрмий;

Вырвав его из земли и природу его объяснив мне;

Корень был черный, подобен был цвет молоку белизною;

Моли его называют бессмертные; людям опасно

С корнем его вырывать из земли, но богам все возможно…богиня

В чашу златую влила для меня свой напиток; но прежде,

Злое замыслив, подсыпала зелье в его; и когда он

Ею был подан, а мною безвредно отведан, свершила

Чару она…»

Гомер. «Одиссея»

ПОД ПОКРОВИТЕЛЬСТВОМ БОГИНИ ГУЛЫ

Первые письменные упоминания о ядах, которые применялись как в медицине, так и в преступных целях, были найдены при раскопках в Междуречье. Результаты раскопок в древнем городе Ниневии, проводившиеся талантливым английским археологом и ассириологом Джорджем Смитом в 70-х годах XIX века, позволили составить довольно ясное представление об ассиро-вавилонской медицине, которая развивалась в храмах (капищах) ассиро-вавилонских богов. Медициной занимались асу (врачи-практики), ашипу (колдуны-заклинатели) и знахари, изучавшие лечебные травы и готовившие снадобья.

Среди средств, из которых готовились разные лекарственные снадобья, на первом месте стояли растения. «Лечение» и «трава» по-вавилонски обозначались одним словом – «шамму». Лекарственные растения разводили на специальных огородах, редкие снадобья привозили из других стран. Многие рецепты, выбитые на глиняных табличках, прочитаны, но не расшифрованы, так как древние названия растений не часто удается идентифицировать: например, до сих пор не ясно, что обозначают слова «солнечное растение», «сладкая трава», «горькая трава», «полевой стебель» и т. п. Из идентифицированных компонентов можно назвать тимьян, горчицу, сливовое дерево, грушу, фиги, иву, пихту, сосну и библейскую манну. Для разведения лекарственных средств использовали пиво, вино, молоко, растительное масло, часто добавляли поваренную соль и речной асфальт. Из экзотических компонентов известны следующие: панцирь черепахи, высушенная водяная змея и пепел сгоревшей шерсти животных.

Начиная лечение, всегда просили благословения богов, однако в месопотамском пантеоне не было бога – покровителя медицины, как не было и возведенного в ранг бога врача, подобно тому как в Египте почитали Имхотепа, а в Греции – Асклепия. Зато законы по отношению к врачам были суровы – за неправильное лечение им отрубали руки! Древние вавилоняне называли великой врачевательницей богиню Гулу. Имя Гула означало «великая», «большая». Ее священным животным считалась собака (кстати, священными животными у греческого бога врачевания Асклепия тоже были собаки). Из мифов шумеров следует, что Гула была женой бога Нинурты и считалась великой матерью всего живого. У богов-супругов был сын Даму, которому Гула передала «ме» – божественную силу врачевания.

Но одновременно символизируя исцеление, эта богиня символизировала и смерть, так как уже в то время люди понимали, что средство от болезни может нести как выздоровление, так и гибель. Собаки, сопровождавшие богиню, могли принести жизнь, но могли и унести душу. Знание лечебных и ядовитых свойств растений приписывали той же богине, считали ее «госпожой ядов». Примерный текст заклинания, обращенного к богине, гласит: «Гула! Госпожа! Колдунья! Царица всех женщин! Она знакома со смертельным ядом!.. Он может быть введен в тело во все дни ее жизни. Кровь и гной, как воду, может она использовать для своих целей». Сотни подобных заклинаний были найдены в библиотеке царя Ашшурбанипала.

Древние жрецы были хорошо знакомы со свойствами такого смертельного яда, как синильная кислота, вновь открытого химиком Шееле лишь в XVIII веке. В давние века свои тайны врачи тщательно оберегали от непосвященных. Человек, желавший познать эти тайны, давал клятву молчания, написанную на листе персикового дерева. Там же было написано, что одна косточка персика содержит ничтожную долю синильной кислоты. Нарушившего клятву жрецы отравляли ядом, извлеченным из множества этих же косточек. В эпилоге первого записанного свода законов – кодекса вавилонского царя Хаммурапи – записано, что богиня Гула насылает на клятвопреступника тяжелые болезни.

Впоследствии европейская медицина взяла на вооружение многие рецепты и даже заклинания из ассиро-вавилонской практики. Знания об этом пришли к европейским врачам через Византию. И долго еще после того, как исчез культ богини Гулы, звучали в устах европейских медиков, готовивших лекарства или яды, слова «хилка» и «беша», которые были не чем иным, как обращением к злым духам Мессопотамии: «Сгиньте! Устыдитесь!»

ОТ ЯДА К БОГУ

Ядовитые растения известны не только как лекарства или средства для совершения преступления, они издавна применялись в религиозных и магических мистериях. Описание мистерии, связанной с массовым убийством при помощи ядов, приводит археолог Вулли в книге «Ур Халдейский» (город Ур был одним из древнейших городов Мессопотамии), исследовавший царское захоронение. Обнаруженное захоронение он относит к первой династии, правящей в Уре (около 2500 г. до н. э.), и в результате реконструкции дает следующую живописную картину: «В огромную, пустую, открытую сверху могилу, стены и пол которой устланы циновками, спускалась погребальная процессия: жрецы, руководившие выполнением обрядов, воины, слуги, женщины в разноцветных сверкающих одеяниях и пышных головных уборах из сердолика и лазурита, золота и серебра, военачальники со всеми знаками отличия и музыканты с лирами и арфами… У всех мужчин и женщин были с собой небольшие чаши из глины, камня или металла – единственный предмет, необходимый для завершения обряда. Затем, по-видимому, начиналась какая-то церемония. Во всяком случае, она наверняка сопровождалась до самого конца музыкой арфистов. И наконец, все выпивали из своих чаш смертоносное зелье, которое либо приносили с собой, либо находили на дне могилы. В одной из гробниц мы нашли посередине рва большой медный горшок, из которого обреченные люди могли черпать отраву. После этого каждый укладывался на свое место в ожидании смерти… проверяли, все ли в могиле в должном порядке. Так, в гробнице царя… они положили лиры на тела музыкантш, забывшихся последним сном у стены усыпальницы. Потом на тела погруженных в небытие людей обрушивали сверху землю… Очевидно, царские похороны были живописнейшим зрелищем. Ярко разряженная процессия торжественно спускалась в увешанную циновками яму. Золото и серебро сверкало на фоне алых туник. Здесь были не несчастные рабы, которых убивали, как быков, а знатные люди в своих лучших, парадных одеяниях. И шли они на жертву, по-видимому, добровольно. По их представлению, этот страшный ритуал был просто переходом из одного мира в другой. Они уходили вслед за своим повелителем, чтобы служить ему в ином мире точно так же, как они это делали на земле».

Вероятно, эти люди действительно принимали яд добровольно, и был он растительного происхождения, так как другого в то время просто не знали. Яд явно имел свойство успокаивать нервную систему, принося забытье жертве, которая уходила к богам с улыбкой на устах.

Яд «божественного происхождения» существовал не только в мифах и преданиях народов Междуречья. Почти в каждой мифологической системе, созданной народами древности, присутствовал элемент «божественного» отравления. В мифологии индуизма, например, Шива, один из верховных божеств, во время пахтанья богами океана (так создавалась суша) тайно вылил яд калакуту, способный отравить и сжечь Вселенную, что не позволило создать идеальную Землю и идеальных людей. Яды являются постоянным элементом мифологии и у египтян, и у эллинов, и у китайцев, и у других народов мира. А если боги использовали яд, то людям тем более дозволено подражать небожителям.

Во многих восточных странах (Персия, Индия) божественным напитком считалась сома, или хаома, действие которой вызывало экстатическое состояние, фактически же это было нейроорганическое отравление организма с наведенными галлюцинациями и бредом. На Восток традицию употребления сомы принесли арийские племена. Готовили ее жрецы. Они вымачивали стебли неизвестного растения в воде, выжимали сок с помощью давильных камней, процеживали сквозь сито из овечьей шерсти, полученную жидкость разбавляли водой, смешивали с молоком или ячменным соком и разливали в деревянные сосуды. А затем после употребления сомы разговаривали с богами, получая божественные откровения и советы…

ПЕРСИДСКИЕ ОТРАВЛЕНИЯ

Одно из первых достоверных описаний применения ядов в качестве орудия преступления было сделано в Персии. Следует, однако, заметить, что отравления на Востоке не играли в истории государств столь роковой роли, как это было в классические времена в Греции и Риме, а в Средние века – в Европе. Хотя уже царь Ксеркс завел при дворе должность вкусителя ядов, который пробовал пищу перед тем, как ее клали на блюдо повелителю. До него эту работу выполняли священные собаки Ахурамазды, но со временем появились хитрые индийские яды, вкусив которых, собака оставалась здорова, а человек – умирал. Но, тем не менее, яды использовались вовсю… Существует мнение историков, что смерть некоторых персидских правителей явно была связана с отравлениями. К примеру, в марте 522 года до н. э. сын великого Кира, Камбиз, находясь в столице Египта Мемфисе, получил известие, что его младший брат Бардия поднял восстание в Персии и стал царем. Камбиз во главе войска срочно направился домой, но умер по пути при загадочных обстоятельствах… А Дарий I, прославившийся своими походами в Грецию, умер на 36-м году жизни в 486 году до н. э., готовясь к походу в Элладу, и, возможно, не без помощи доброжелателей из числа приближенных, которым уже надоели бессмысленные и дорогостоящие царские походы…

Но вернемся к первому известному отравлению. Греческий врач Ктесий из Кинда (полис в Малой Азии) служил лейб-медиком при персидском дворе. Свое пребывание в Персии он описал в книгах «Ассирийская история» и «Персидская история», которые до наших дней не дошли, но, благодаря Плутарху, использовавшему их как источник, кое-какие фрагменты из них стали известны. Среди прочего – и описание первого достоверного отравления.

Персидский царь Артаксеркс I (464–423 гг. до н. э.) очень любил свою жену Статиру. Мать царя, Парисатида, ревновала сына к жене, понимая, что собственная ее власть покоится лишь на сыновьем уважении, тогда как Статира сильна его любовью и доверием. И тогда Парисатида решила покончить с невесткой. Женщины вместе обедали, но, опасаясь друг друга, ели одинаковые кушанья с одних блюд и тарелок. Но однажды поданную к обеду дичь Парисатида разрезала ножом, который с одной стороны был смазан ядом, обтерла отраву об одну половину и подала ее Статире, а сама принялась есть свою часть. Уловка удалась. Умирая в жестоких муках и судорогах, Статира обо всем догадалась и успела рассказать о своем подозрении царю, который хорошо знал неукротимый нрав своей матери. Артаксеркс казнил всех прислужников, однако матери ничего не сказал и не сделал дурного, но отослал ее в Вавилон и решил, что пока он жив, назад она не возвратится. Возможно, именно с этого времени яд стал считаться «женским» оружием. Причем, оружием не только нападения, но и защиты. Защиты чести и любви. В древнеиндийском эпосе «Рамаяна», например, жена Рамы, Сита, грозит ему, что примет яд, если он не возьмет ее с собой в изгнание (Сита – идеал любви и верности для индийских женщин).

Дело Парисатиды продолжили внуки. Борясь за престол, они довели одного из братьев до такого отчаяния, что тот принял яд, положивший конец всем его мучениям.

Несмотря на то что персидские законы жестоко наказывали за отравление, в царских семьях их случалось много, т. к. желавших занять трон из-за многоженства правителя было предостаточно.

Последний из известных истории персидских Артаксерксов – по прозвищу Ох и под номером III – также получил свою дозу. С неслыханной жестокостью он подчинил Персии Египет, усмирил Финикию, за один день убил 80 своих братьев из 150 имевшихся в наличии, резко сократив количество претендентов на престол. Но сам в 338 году до н. э. был отравлен личным врачом по наущению близкого к нему евнуха и полководца Багоаса, труп его был выброшен на съедение кошкам, а из костей изготовили рукоятки для мечей. Несмотря на яд, скопившийся в трупе, кошки выжили. Багоас на этом не успокоился. Он способствовал тому, чтобы владыкой Персии стал Арсес, уцелевший младший брат Оха. Однако через два года и этот царь перестал устраивать Багоаса, и в июне 336 года до н. э. Арсес был убит вместе со всей своей семьей. Багоас посадил на трон 45-летнего представителя боковой линии ахеменидского рода сатрапа Армении по прозвищу Кодоман. Водрузив на голову тиару персидских царей, тот принял имя Дария III. Багоас и его захотел отправить к праотцам, но Дарий заставил самого Багоаса выпить чашу с ядом. Правда, Дарию все же не довелось поцарствовать всласть: из Европы в Персию вторглись войска Александра Македонского. Так что на Дарий III, после его убийства в 330 году до н. э., династия Ахеменидов закончилась.

Отравления в среде персидской знати во время дворцовых разборок нашли свое отражение в иранской мифологии. Так, в известном «Сказании о Рустаме» богатырь Рустам выстрелом в глаз убивает отравленной стрелой из тамарискового дерева своего лучшего друга Исфандияра, имевшего только одно уязвимое место на теле…

СМЕРТЬ ИЗГНАННИКОВ

28 сентября 480 года до н. э. возле берегов Греции в Саламинском заливе столкнулись в жестокой битве два флота. 650 персидским кораблям противостояли 399 эллинских судов. Но, несмотря на численное преимущество, персы проиграли. Проиграли фактически человеку, который сумел убедить эллинов дать бой персидской армии именно на море. Звали его Фемистокл.

Победа при Саламине вознесла Фемистокла на вершину славы. Он получает в Афинах должность стратега с неограниченными полномочиями. Пользуясь своими правами, в 479 г. до н. э. он начинает восстановление городских стен Афин, заключив союзный договор с греческими полисами и государствами, закладывает основу морского могущества Афин, направляя политику полиса на создание талассократии (морской гегемонии).

Но чем больше успехи, тем больше врагов. Выходец из аристократии, примкнувший к плебсу, вызывает ненависть аристократов. В 471 г. до н. э. афинские аристократы добиваются осуждения Фемистокла народным собранием. Его подвергают остракизму, то есть изгнанию за пределы Афин. Фемистокл направляется в Аргос, где надеется найти убежище. Но тут активизируются его давние враги – спартиаты. Выдвинув обвинение в сношениях Фемистокла с персами, они потребовали у Афин выдачи его для следствия.

Фемистокл вынужден бежать сначала на остров Керкиру, оттуда в Эпир и, наконец, на территории, находящиеся под властью персидского царя. Афинский суд заочно приговорил его к смертной казни с конфискацией всего имущества. Фемистоклу ничего не оставалось, как просить милости у своего смертельного врага. Он направляет письмо царю Артаксерксу, в котором напоминает о своих победах над персами, одновременно указывая и на заслуги перед Ксерксом. Так что его обвинители были кое в чем правы. Фемистокл обещал и в будущем оказывать важные услуги Персии и просил принять его через год, когда он овладеет персидским языком, чтобы разговаривать с царем без посредников.

Когда Фемистокл явился для личной встречи с Артаксерксом, он без всяких колебаний сделал проскинесису (земной поклон), который многие греки отказывались исполнять, считая унижением для свободных людей. Фемистокл настолько понравился царю, что тот сделал его ближайшим своим советником. Изгнанник охотился вместе с Артаксерксом, его принимала мать царя. В жены ему дали знатную персидскую девицу. «На хлеб» Фемистокл получил город Магнесию, который ежегодно давал 50 талантов дохода, «на вино» – город Лампсак, а «на приправу» – Миунт. Тираны Неант из Кизика и Фаний прибавили еще два города – Перкоту и Палескепсис – «на постель и одежду».