Дун-Нун Египетский использовал притчу, чтобы на наглядном примере показать, как ему удалось расшифровать значение египетских надписей.
В одном месте стояла статуя человека, указывавшего пальцем на что-то. Статуя стояла на массивном камне с выбитой на нем надписью: "Ударь в этом месте, чтобы овладеть сокровищами". Происхождение статуи терялось в далекой древности. Из поколения в поколение люди колотили по камню, отмеченному надписью, но камень был такой твердой породы, что даже самые сильные удары не оставляли на нем ни единой царапины, и эту тайну никто не мог разгадать.
Однажды, это было в полдень, Дун-Нун, размышляя о статуе, обратил внимание на то, что тень от указующего пальца каменного человека (никто в течение веков не замечал этого) легла на одну из плит мостовой, служившей основанием древнего изваяния. Он отметил это место, затем раздобыл необходимые инструменты и приподнял плиту; перед ним открылся вход в подземелье, в котором оказались чудесные произведения искусства. Исследовав их, он открыл науку их изготовления, давно забытую людьми, и таким образом овладел сокровищами древнего знания и материальными творениями, воплощающими эти знания.
Почти такую же историю рассказал римский папа Сильвестр II, который в X веке привез из испанской Севильи "арабские" учения, в том числе и математику.
Слывя магом, благодаря своим мистическим достижениям, Герберт (таким было его первоначальное имя), "жил с одним философом из сарацинской секты".
Нет почти никакого сомнения, что он знал эту суфийскую историю.
Говорят, что впервые ее передал халиф Абу Бакр аль-Шадик.
Однажды Иисус, сын Марии, будучи еще ребенком, вылепил из глины маленьких птиц. Увидев это, другие дети, не умевшие лепить птиц, побежали к взрослым и пожаловались на него.
Взрослые сказали:
– Непозволительно заниматься такими делами в святой день, – ибо это было в субботу.
И они направились к луже, у которой играл Иисус, и, подойдя к нему, спросили, где вылепленные им птицы.
В ответ Иисус указал на глиняных птиц, и в тот же миг птицы взлетели в воздух и улетели прочь.
– Сделать летающих птиц невозможно, а значит, он не нарушил субботы, – сказал один из взрослых.
– Я хотел бы овладеть этим искусством, – сказал другой.
– Это не искусство, – возразил третий, – обыкновенный трюк, зрительный обман и ничего больше.
Итак, суббота не была нарушена, волшебное искусство так и осталось никому не известным, а что касается обмана, то взрослые, как и дети, обманули себя сами, потому что не ведали, с какой целью были вылеплены птицы.
То, что в субботу запрещалось чем бы то ни было занимать-ся, имело причину, которая была давно позабыта. Взрослые не знали того, как отличить истину от лжи. Происхождение волшеб-ного искусства и цель сотворенного чуда были им совершенно не известны. Поэтому все это не имело для них никаких послед-ствий, как было и с вытягиванием деревянной доски.
Рассказывают, что однажды Иисус помогал Иосифу-плотнику в его мастерской.
Одна доска оказалась слишком короткой, и тогда Иисус каким-то образом вытянул ее до требуемой величины.
Когда эту историю рассказали людям, они сказали: "Но это же настоящее чудо, поэтому этот мальчик непременно станет святым".
Другие сказали: "Мы не поверим в это до тех пор, пока не увидим все своими глазами".
"Этого не может быть, – сказали третьи, – потому что этого не может быть никогда. Эту историю надо исключить из книг".
Все эти люди с их различными мнениями отнеслись совершенно одинаково к этой истории, потому что цель и смысл утверждения "он растянул доску" были им неизвестны.
Суфийские авторы часто ссылаются на Иисуса, как на мастера пути. Существует, кроме того, невообразимое множество устных преданий о нем, популярных на Среднем Востоке, которые еще ожидают собирателя.
В несколько измненном виде эту историю можно встретить во многих дервишских коллекциях. Суфии говорят, что "сын плотника" и другие названия евангельских персонажей по роду профессии представляют собой термины посвятительного значения и не всегда указывают на социальное занятие человека.
Давным-давно жил-был комар по имени Намус, который за свой тонкий ум был прозван Проницательным. Однажды, поразмыслив о своей жизни и руководствуясь весьма благовидными и вескими причинами, Намус решил сменить жилище. Своим новым приста-нищем он избрал ухо одного слона, ибо дом такого рода казался ему самым подходящим и удобным.
Итак, осталось только осуществить задуманное и вскоре Намус обосновался в просторном и очень уютном ухе.
Спустя какое-то время, Намус произвел несколько поколений комаров. В его жизни периоды напряженного труда чередова-лись с периодами отдыха и покоя, радость сменялась печалью, поиски увенчивались достижениями, словом, судьба его ничем не отличалась от судеб других комаров.
Ухо слона было его домом и, как бывает в таких случаях, он чувствовал, что вся его жизнь, его история, само его существо неразрывно связаны с этим местом. Это ощущение он постоянно поддерживал в себе, пока оно не стало частью его самого. Ухо было таким теплым, таким уютным, таким просторным. Здесь ему довелось так много всего пережить…
Переезжая в этот дом, Намус, естественно, не обошелся без приличествующих случаю церемоний вежливости. Прежде чем въехать в новое жилище, он изо всей мочи пропищал слону о своем решении.
– О слон, – закричал он, – знай, что никто иной, как я, комар Намус, по прозвищу Проницательный, собираюсь поселиться здесь. Но так как это твое ухо, то я желая соблюсти обычай, сообщаю тебе о моем решении.
Слон не возразил.
И Намус вселился, даже не подозревая, что слон его попросту не услышал. И если уж быть справедливым, то слон и не почувствовал вселения комара с его многочисленным семейством в свое ухо. Будучи от природы неучтивым созданием, он даже не знал о существовании какого-то там комара.
Но вот прошло какое-то время, и Намус, побуждаемый вескими причинами, решил снова сменить свое жилище.
Как и в начале, он решил, что сделать это он вправе только в соответствии с установленной и освященной веками традицией.
Он заранее стал готовитсья к тому, чтобы объявить слону свое решение -покинуть ухо.
Итак, окончательно уверившись в своем решении и хорошо отрепетировав прощальный монолог, он прокричал его слону в самое ухо. Но не получил никакого ответа. Он крикнул еще раз, но слон по-прежнему хранил молчание. Тогда Намус, полный решимости заставить все-таки слона услышать его назойливые, но красноречивые слова, набрал полную грудь воздуха и в третий раз прокричал:
– О слон, знай, что я, Проницательный, намерен покинуть свой очаг и дом в твоем ухе, в котором я так долго прожил. И для этого у меня есть вполне веские основания, и я хочу их тебе изложить.
Наконец, слова комара достигли слуха слона, и он сумел их разобрать. Пока он их обдумывал, комар продолжал:
– Что ты мне ответишь на это? Каково твое мнение об этом?
Слон медленно поднял свою огромную голову и протрубил:
– Ступай с миром, ибо твой уход имеет для меня такое же значение, какое имел твой приход.
Эта сказка о Проницательном, на первый взгляд может показаться язвительным намеком на предполагаемую бесполезность жизни. Такое понимание сказки, сказал бы суфий, говорит о невосприимчивости читателя.
Что по внутреннему смыслу должно быть подчеркнуто в этой истории, так это основной недостаток человеческих суждений об относительной значимости жизненных ценностей.
Человек полагает, что вещи, имеющие большое значение – неважны, тогда как обыденное, по его мнению, – существенно.
Эта история приписывается шейху Маламати Мактулу. Он основал орден Маламатийа.
Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно истолковывать то, что случается с ним, что делает он сам или что делается другими. Причем он дает этому столь правдоподобные объяснения для себя и себе подобных, что мир, в котором он живет, кажется логически завершенным и истинным.
Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному мудрому человеку.
По дороге он из-за своей невнимательности, споткнулся о камень, упал и разбил кувшин.
Придя к мудрецу, он показал ему ручку от кувшина и сказал:
– Такой-то человек послал вам этот кувшин, но злой и ужасный камень украл его у меня по пути сюда.
Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но желая все-таки проверить последовательность мышления идиота, он спросил:
– Если кувшин украли, зачем же ты принес ручку от него?
– Я не так глуп, как думают люди, – ответил идиот, – я принес тебе ручку в доказательство моих слов.
Среди дервишских учителей время от времени повторяется, что человек, как правило, не в состоянии раскрыть внутреннее направление событий, которое дало бы ему возможность в полной мере пользоваться своей жизнью.
Эта история, представленная английской аудитории Колонелом Вилнберфорсом Клаоком ("Диван-и-Хафиз"), типична для суфийской литературы. Существует утверждение, что освоившие эту доктрину через подобные карикатурные иллюстрации, некоторые люди могут "повысить свою чувствительность" и постичь внутренний ход событий.
Приводимый здесь вариант взят из дервишской коллекции, приписываемой Пир-и-ду-Сара, "обладателю залатанной одежды".
Некогда жил-был один султан. Все, чему его научили с детства и во что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом был справедлив.
У него было три дочери.
Однажды он призвал их к себе и сказал:
– Все, чем я владею, принадлежит или будет принадлежать вам. От меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а, значит, и ваша судьба.
Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам, согласились с ним.
Но третья дочь, самая младшая, сказала:
– Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, все же не могу поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.
– Мы проверим это, – сказал султан и тут же приказал заточить девушку в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами, которые могли бы принадлежать и ей.
Заточив свою дочь, султан сказал себе: "Моя дочь томится в келье по моей воле, а не по своей. Это в полной мере доказыва-ет для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно от меня зависит ее судьба".
О проекте
О подписке