Глава 5

С ребятами встретились в два часа у школы. Была суббота. На улице опять стояла жара, дышать нечем, солнце нещадно пекло, на небе ни облачка, и совершенно не верилось, что еще вчера шел дождь.

Трифонов сказал, что вначале просто пройдемся по району, а если сразу Хорька не найдем, то он поспрашивает у знакомых, но это в самом крайнем случае, потому что одалживаться не любит.

Криворотов был в белой с длинными черными рукавами футболке и светло-голубых джинсах, а Тифон в своем «джокере» и камуфляжных штанах. Бандану он надевать не стал, с гордостью выставив дракона на всеобщее обозрение.

Леха как заправский гид с большим удовольствием показывал местные достопримечательности. Закрытый на ремонт детсадик, в котором на полусгнивших верандах можно было беспалевно пить пиво. Длинную панельную девятиэтажку с люками без замков и свободным проходом на крышу. Ничем не примечательную табачную лавочку, известную тем, что в ней продавали сигареты хоть пятилетним. Старенький особнячок музыкалки, где Леха «потерял семь бесценных лет, насилуя аккордеон». Турники, на которых, чтобы не упасть в грязь лицом, мне тоже пришлось подтягиваться, длинный сплошной ряд старых зеленых, еще не снесенных гаражей.

Болтал в основном Леха, Тифон лишь посмеивался и время от времени одергивал друга, чтобы не слишком увлекался и не придумывал, чего не было. Но того просто распирало.

– Люк канализационный видишь? Как-то мы со школы шли, и он открыт был, ну я просто так бросил туда камушек, проверить, глубокий ли, а внутри рабочий, оказывается, сидел, и ему этот камень прямо по башке попал. Я ж не знал, что там кто-то есть. А он как вылезет, как со злости погонится за нами. Ну, мы на крышу, – Леха широко махнул рукой в сторону гаражей. – Все забрались, а Тиф, коряга, прикинь, сорвался и прямиком в помойку. Вон в те мусорные баки. Рабочий, естественно, сразу к нему. Пришлось драными сапогами, горшками с землей и объедками из помойки в него кидаться, чтоб отстал. Мы так ржали, так ржали, что чуть с гаражей не попадали.

– Хватит гнать, – Тифон хрипло засмеялся. – То ж ты был. Вонял потом, как скунс.

– Да ладно? – По хитрому выражению Лехиного лица я понял, что он и сам прекрасно знает, что это произошло с ним, но признавать не собирается. – Ты же тогда еще куртку порвал.

– Куртку я не тогда порвал, – Тифон строго глянул на него исподлобья.

– А, точно. На крыше, да? – резко вспомнил Леха, разворачиваясь ко мне. – Там у нас два дома есть, со стороны кажется, что это один буквой «Г» построен, а на самом деле их два, просто стоят очень близко друг к другу. Всего около пары метров между ними. Короче, как-то зимой Тиф с одним чуваком на спор прыгали с одного дома на другой.

– Вот про это совсем не обязательно трепать, – поморщился Тифон.

– А чего такого-то? – Леха попытался изобразить непонимание, но его сияющие синие глаза переполняло лукавство.

– Сказал, не надо, – Тифон остановился.

Когда он вот так смотрел прямо в упор, взгляд у него был очень неуютный.

– Хорошо, хорошо, – заверил Леха, затем выдержал паузу и добавил: – Да я в общем-то и не собирался рассказывать, как ты с этой самой крыши чуть не звезданулся. Или это был не ты?

В ту же секунду я и глазом не успел моргнуть, как они помчались по пешеходной дорожке вдоль детской площадки.

И если бы у Лехи не вывалился из заднего кармана мобильник, Тифон вряд ли бы его поймал. Но когда Криворотов тормознул и наклонился, чтобы поднять трубку, Трифонов подскочил и, не давая ему разогнуться, придавил сверху коленом. А когда я подошел, как ни в чем не бывало отпустил и пристроился рядом со мной. Леха же так и остался сидеть на корточках. Однако стоило нам немного пройти вперед, как он вскочил, разбежался и запрыгнул Трифонову на спину. Тот мигом нагнулся и сбросил Леху через голову на землю.

И они снова стали гоняться, смеясь и отвешивая друг другу пинки и подзатыльники. Всю дорогу. До тех пор пока не дошли до Гариков.

Сквер, где тусовались Гарики, находился между двумя серыми панельными домами. Подъездов на семь примерно. Узкая пешеходная дорожка с несколькими покореженными лавочками с обеих сторон была засажена сиреневыми кустами. В одном конце сквера стояли старые металлические качели и массивная черепаха-лазалка. В другом – деревянный столик и самодельные лавки.

В этот раз Гариков было немного: человек десять всего. Музыка не играла. Они просто сидели на лавках, курили и вяло перекидывались обзывательствами. Двое пили пиво из банок, остальные завистливо на них поглядывали. Неприятные парни, настоящая гопота, с такими я бы даже в отместку маме связываться не стал.

Но пришлось поздороваться со всеми за руку. Высокий чувак в синей клубной куртке с выбритым под ноль затылком и длинными патлами спереди встал.

– Какими судьбами? – спросил он, обращаясь к Трифонову.

– Хорька ищем.

– Что-то ты запропал.

Тифон насмешливо и немного высокомерно прищурился.

– Дела были.

– Лады. А то мало ли, обиду кинул, – парень смотрел на него настороженно, вероятно пытаясь угадать, что на самом деле скрывается за этой улыбочкой.

– Знаешь, Гарик, – довольно мирно сказал Тифон, – обида – это когда тебя твой друг подставляет, а когда человек никто и звать его никак, то пофиг.

Самоуверенность Тифона впечатляла. Но Гарик не только стерпел, но еще и стал оправдываться.

– Слушай, забей. Это случайно получилось. Я тут ни при чем.

– За случайно бьют отчаянно, – полушутя ответил Трифонов и похлопал его по плечу: типа, все нормально.

– Хотите анекдот? – решил разрядить обстановку Леха. – Короче, приходит в класс географичка-практикантка, а там полный беспредел. Все на ушах стоят. Она такая: «Здравствуйте, дети», – Леха голосом изобразил учительницу. – А дети ей: «Пошла вон». Ну, практикантка со слезами-соплями к директору. А директор: мол, сразу видно, что у вас никакого опыта общения с детьми нет. Нужно ведь сначала их удивить, заинтересовать. Ну и ломанулся сам в класс. Дверь с ноги и такой: «Здорово, мужики!» Дети: «Здорово». Директор им: «А слабо презик на глобус натянуть?» В классе замешательство: «А что такое глобус?» «А вот об этом, – Леха сделал многозначительную паузу, – вам и расскажет новая учительница».

Когда дикий гогот немного стих, Трифонов спросил:

– Так что насчет Хорька?

– Они в лесу, в беседке, – сказал один из пацанов. – Я их час назад встретил, туда шли.

Лес был густой, смешанный и, по словам Тифона, простирался на многие километры от города, а узкие асфальтные дорожки уводили в настоящую чащу, где водились белки, зайцы и лисицы. Женщина из той крайней пятиэтажки, где я метался, когда заблудился, рассказывала Лехе, что как-то рано утром под своими окнами она видела пасущегося лося. В самом же лесу лоси были явлением рядовым и людей почти не боялись.

Пригородная часть леса условно разделялась на три зоны. «Культурно-оздоровительную», как назвал ее Тифон, – для прогулок пенсионеров, собачников и семей с маленькими детьми. «Досуговую», с лавками, столиками и беседками, – место всевозможных массовых пьянок и пристанище алкоголиков, а также «жилую» – глухомань, где спали бомжи, тусовались наркоманы и водились маньяки.

Мы свернули от центральной аллеи вправо на одну из боковых дорожек. Затем еще на одну. Неподалеку от щита «Огонь разводить запрещено» стояла так называемая беседка. Четыре столба и на них крыша. Между столбами толстые поперечные балки, вдоль них доски лавок. Посредине – сиротливый одноногий столик. На ближайшем невысоком деревце висело что-то странное. Я сначала подумал – бутылки, но потом пригляделся и понял, что это дохлые голуби. Штук пять или шесть. Омерзительная картина.

На столике сидел кудрявый парень, остальные двое или трое растянулись на лавках. Заметив нас, пацаны встревоженно повскакивали. Среди них я сразу увидел самого Хорька.

– Так, проверка документов. Никому не двигаться. Руки на стол, – издали прохрипел Трифонов строгим голосом.

– Чего это вы тут делаете? Опять клей нюхаете? – Леха шутя отвесил крайнему подзатыльник.

Хотя «хорьки» и узнали Леху с Тифоном, менее испуганными они от этого не стали.

– Ладно, не дергайтесь, – Трифонов примирительно поднял ладонь. – Никакого напряга нет. Один вопрос – и мы уходим.

Пацаны не пошевелились. Головы вжаты в плечи, руки в карманах.

– Покажи им телефон, – велел он мне.

Я достал «нокию».

– У кого была эта трубка? – Тифон передал ее Хорьку, а тот – остальным.

– Ну, у меня, – сказал кудрявый. – Я случайно с «самсунгом» перепутал. Но его уже нет, сестре отдал, а она подруге какой-то подарила. В общем, с концами.

– Этот где ты взял? – Трифонов резко развернулся к нему.

– Нашел.

– Ну, начинается. Слышь, ты не в ментовке, давай отвечай нормально, по-хорошему.

– Нет, реально нашел, – забеспокоился парень. – В тот же день. Даже симку выкинуть не успел.

– Где нашел-то? – нетерпеливо встрял Леха.

– Возле ТЭЦ. Со стороны, где заброшка. Возле лаза в заборе валялся. Он желтый. Заметный.

Мы переглянулись.

– Ладно, – бросил Тифон, с отвращением оглядывая дерево с голубями. – Живите.

Но сразу в город мы не пошли. Минут десять петляли по узким тропинкам. Наконец выбрались на поросшую низким кустарником и травой просеку со здоровенными высоковольтными опорами ЛЭП, широконогими, устремленными острыми конусами в небо железными гигантами.

Один конец просеки уходил далеко-далеко, сливаясь с лесом и горизонтом, а другой заканчивался новенькой высоткой.

Здесь было намного свежее, чем в запыленном душном городе, а в воздухе отчетливо ощущалось наступление осени. То ли из-за запаха залежавшейся хвои, то ли из-за прохлады, время от времени приносимой ветром, то ли из-за неба, выглядевшего отсюда белее и выше, то ли дело было в тонюсеньких паутинках, плавно покачивающихся в колосках высокой травы. То ли во всем сразу.

А может, просто во мне в этот момент что-то переключилось. Только вышел на просеку и сразу почувствовал это где-то в области солнечного сплетения. Какую-то необъяснимую тревогу и внезапную грусть от того, что уже ничего не будет как прежде.

– Дальше не пойдем, – Тифон плюхнулся на бетонное основание вышки.

Леха садиться не стал. Они достали сигареты и закурили.

– Раньше, когда мы были Командой семь, всегда здесь зависали, – с ностальгической улыбкой сказал Тифон, морщась от дыма. – Хотели стать самой непобедимой командой в мире.

Он улыбался своим мыслям, и в такие моменты из-за не проходящего румянца на скулах выглядел по-девичьи смущенным.

– Зачем?

– Затем, чтобы иметь свою силу. В реальном мире – самый крутой скилл. Потому что тут нет магии и тебя никто не похилит в случае чего.

– А как же мозг? – удивился я.

– А что мозг? – Тифон посмотрел на меня так, будто я с неба свалился. – Мозг никто не отменял. Вот оттого у людей и проблемы, что они вечно делают ставку на что-то одно.

– Да какая разница, на что делать ставку? – вмешался Леха. – Цель всегда – бабло. А через какое место ты его получишь, вообще не важно. Потом все равно купишь то, чего тебе недостает.

– Да что ты говоришь? – насмешливо прохрипел Тифон. – И где же взять столько бабла, чтобы не быть говнюком?

– Сам про себя такого никто не признает, а на мнение других, когда у тебя есть деньги, можно забить болт. – Логика Лехи звучала разумно.

– Ну, хорошо, а где их взять-то, эти деньги?

– Если есть сила, можешь отнять, а если мозги, то развести кого-нибудь.

– И на эти деньги купить совесть.

– Не, – Леха скривился. – Совесть – это баг. На фига ее покупать?

– А что тогда делать человеку, у которого чуток силы и совсем немного мозга? – Тифон, хитро прищурившись, посмотрел на Леху.

– Ну, в моем случае ни то ни другое не нужно, – Леха горделиво поднял голову и расправил плечи. – За красоту люди сами все отдают.

С этими словами он выбросил бычок в траву, ухватился за металлическую перекладину вышки и подтянулся. Закинул ноги, перевернулся и, поднявшись в полный рост, начал карабкаться еще выше.