– А палачей никто учить летать не станет, – издевательски поклонился Васька Мереку, разведя руки в стороны. – Палачам в небе не место!

Потом подхватил под руки Тартика с Саркисом и повел их к лам-истребителям. Пришлось долго уговаривать детдомовцев раздеться догола, живые машины отказывались принимать в кабину пилота, на которого было надето хоть что-нибудь. Наконец мальчишки разделись, и каждый из них медленно всплыл в воздух, скрывшись в открытых мембранах люков, сразу после этого с влажным всхлипом закрывшихся. Несколько минут ничего не происходило, а затем все три лам-истребителя низко загудели и медленно всплыли метров на двадцать вверх, втянув в себя опоры. Бесформенные овоиды превратились в стремительные, узкокрылые силуэты, на секунду задержались на месте и рванулись в небо, почти мгновенно исчезнув из виду.

Дети восторженно завопили и запрыгали по площадке – ведь истребителями сейчас управляли не аарн, а двое из них, привычные и до последней черточки знакомые Тартик с Саркисом. Дварх-майор ничуть не беспокоился, зная, что на самом деле все три машины контролирует Васька, а за ним самим на всякий случай надзирает Мериарх, готовый мгновенно перехватить управление.

На застывших в стороне мальчишек из бывшей компании Тартика никто не обращал внимания. Никто, кроме директора. Только он видел, что по лицу Мерека текут слезы, а дрожащие губы крупного для своих лет парнишки беспрерывно шепчут: «Я – не палач… Я – не палач… Я – не палач…»

Барлик удовлетворенно кивнул. Последние слова Васьки ударили очень больно, директор не ждал, что малец окажется способным так ударить. А главное, как вовремя! Ни Мерек, ни Валег теперь не станут больше унижать и мучить беззащитных, им долго еще будут слышаться насмешливые слова: «Палачам в небе не место!». А его, Барлика, задача сделать так, чтобы они не обозлились. После потери уверенности в себе им легко можно будет подбросить тему для размышлений. Главное, не упустить момент. Правда, оставался Кинс, но, не имея поддержки, он затаится. И мальчишкой нужно заняться вплотную.

– Жестокие, однако, у вас методы… – раздался за спиной Барлика голос незаметно подошедшей госпожи Кестен, опытная учительница быстро разобралась в ситуации.

– Так и случай запущенный, – повернулся к ней директор, широко улыбаясь. – Очень запущенный. Мне нужно было выбить у маленьких негодяев почву из-под ног.

– Выбили, – согласилась пожилая женщина. – Но вы уверены, что не перестарались?

– Я эмпат, – возразил Барлик. – Я каждого из них постоянно читаю и держу под контролем его чувства.

– Не знаю, не знаю… – покачала она головой. – Никогда бы не рискнула вот так выворачивать ребенку душу. Последствия могут оказаться страшными.

– На то я Воспитатель, чтобы знать, когда ударить, а когда погладить, – усмехнулся Барлик. – Как вам, кстати, в нашем детдоме?

– Расскажи кто, не поверила бы, – вздохнула госпожа Кестен. – Сказка. Волшебная сказка. Надо же, дети верхом на саблезубой кошке катаются. На боевых истребителях летают. Да и жилые помещения. Столовая. Школа. Слов нет. Восхищена.

– Уже месяц, как так выглядят все до единого детские дома Трирроуна. И не только.

– Это какие же деньги нужны были?! – едва не задохнулась учительница.

– Немалые, – согласился Барлик. – Ну и что? Я жалею, что идея о детских домах не пришла в голову кому-то из наших лет пятьсот назад. Сколько времени потеряно!

– Для того, чтобы так сказать, – вздохнула госпожа Кестен, – нужно для начала эти деньги иметь.

– Орден достаточно богат, чтобы позволить себе все, что считает нужным. Кстати, сейчас мы разрабатываем программу помощи школам. Не хотели бы вы поучаствовать? Нам нужен местный консультант, хорошо ориентирующийся в дебрях трирроунской системы образования.

– Я – вряд ли, – отрицательно покачала головой учительница. – Но человека посоветовать могу. Старик, учитель с сорокалетним опытом. Побывал и простым учителем, и директором школы, и начальником отдела в департаменте образования. Выйдя на пенсию, вернулся в школу и продолжает преподавать. Дети его любят, а это говорит о многом.

– Буду благодарен, – кивнул ей Барлик, продолжая следить за плачущим Мереком. – Извините, но я должен вас на несколько минут покинуть. Малыш доходит, и мне нужно завершить начатое.

Госпожа Кестен проследила за его взглядом и понимающе кивнула. Мальчишка действительно был на грани истерики. Каждый раз, когда лам-истребители, наматывающие в небе мертвые петли и бочки, проносились над площадкой, он вздрагивал. Вздрагивал, как будто его били. Пожилая учительница смотрела, как директор подошел к мальчишкам, что-то негромко сказал, потрепал одного по волосам, снова что-то сказал. Мерек ответил, уставившись в землю.

– Я – не палач… – шептал он. – Не палач…

– Еще нет, – мягко сказал Барлик, присев перед ним на корточки. – Пока еще нет, малыш. Но каждый раз, когда ты кого-нибудь дразнишь или бьешь, ты делаешь один шаг к палачу. Маленький такой шажок. Вот только когда этих шагов станет много, возврата назад уже не будет… Понимаешь?..

– Да… – глухо ответил мальчишка. – Да, теперь понимаю. Я… Я больше не буду!

– Зачем ты мне это говоришь? – очень тихо рассмеялся директор. – Скажи это лучше себе самому. Идем, я привез новые фильмы, тебе они понравятся. Ты ведь любишь фильмы о космосе.

– Люблю… А откуда вы знаете?

– На то я директор, чтобы все знать, – легонько щелкнул его по носу Барлик, и Мерек несмело улыбнулся.

– А мне можно? – спросил Валег, настороженно поглядывая по сторонам, его глаза были похожи на глаза побитой собаки.

– Конечно, – кивнул ему директор и ободряюще хлопнул по плечу.

Кинс ничего не сказал, только гордо задрал нос и отошел в сторону, с презрением поглядывая на друзей. Но выглядел задумчивым. Он не знал, что Барлик читает его мысли, как раскрытую книгу, и внутренне улыбается. Васькины слова о палачах и небе пробили даже непробиваемую, казалось, броню Кинса. И, несмотря на весь свой презрительный вид, мальчишка сейчас думал. Непривычное для него занятие. Очень непривычное. Ничего, пусть подумает, полезно.

Барлик снова улыбнулся, бросил взгляд на небо, в котором продолжали носиться три лам-истребителя, и повел Мерека с Валегом в сторону жилого корпуса. Их ждали интереснейшие приключенческие инфофильмы, специально для них созданные двархами главного биоцентра. Ох, и многое же было скрыто в этих фильмах… Даже не оборачиваясь, Барлик знал, что следом за ними плетется унылый Кинс. Ему тоже стоит посмотреть. И именно сейчас, после шока.

Вздохнув, директор пошел дальше, рассказывая мальчишкам историю поисков мечей Тьмы и войны с их обладателем. Когда он брался за эту работу, то даже представить не мог трудностей, которые перед ним встанут. Насколько проще с детьми-эмпатами. Да, в детских мирах ордена тоже хватало своих проблем, но появление личностей, подобных Тартику с Мереком, а уж тем более – Кинсу, было совершенно невозможно. Но он справится. Никогда и ни один аарн не отступал перед трудной задачей. Он вырастит этих мальчишек настоящими людьми.

* * *

Темно-зеленое море бушевало, брызги летели метров на сто вверх, темные тучи бурлили и ощетинивались молниями. Вдали виднелось бледно-голубое солнце, выглядывающее из-за края грозового фронта.

Над самыми волнами неслась на черных, полупрозрачных крыльях обнаженная девушка. Ее каштановые волосы слиплись, вода заливала тело. Она что-то восторженно кричала и смеялась. Вращалась, проносилась сквозь высокие волны, ныряла в море и снова взлетала под самые тучи. Это было какое-то безумие, девушка казалась иногда темным ангелом, вырвавшимся на свободу. Особенно, когда в нее била молния и вокруг обнаженного тела на долю секунды вспыхивало желтоватое свечение защитного поля. Ветер бросал ей в лицо хлопья пены, она отфыркивалась и продолжала счастливо смеяться.

Вырвавшись из-под туч грозового фронта на залитый солнечными лучами морской простор, девушка увеличила скорость и понеслась к виднеющемуся на горизонте острову. По мере приближения становилось понятно, что остров огромен, ничуть не меньше земного Мадагаскара. Стволы гигантских, разных оттенков красного, коричневого и синего цвета деревьев вздымались вверх на несколько километров. На самом деле это было одно огромное растение, замкнутая экосистема. Это Дерево было еще маленьким, вот занимающее весь соседний материк потрясало воображение. Но даже здешнее вызывало у непривычного человека или иного разумного трепет. Величие. Иного слова не находилось. И величавый покой.

Петляя между разноцветными стволами, девушка со смехом отмахивалась от так и липнущих к ней фиолетовых бабочек с ладонь размером. Их крылья переливались и сияли в полумраке чащи. Тысячи звуков, издаваемых обитающими здесь животными и птицами, не были резкими, скорее они казались отголоском приветствия вернувшемуся домой.

Вскоре впереди засияла мягкими огнями посадочная площадка Школы. Никто из внешних миров даже не понял бы, что здесь живут разумные существа. Не было никаких зданий, никаких искусственных конструкций, даже светильники являлись на самом деле живыми. Придя сюда, аарн просто попросили Дерево вырастить для них жилище, и оно с удовольствием выполнило просьбу. Ни одной мертвой вещи не было в этом жилище, все вокруг дышало.

Новые симбионты ничем не нарушили экологию, наоборот, они первыми ощущали нашествие паразитов или какую иную беду общего дома, без промедления спеша на помощь. И огромное полуразумное дерево испытывало к ним искреннюю симпатию и благодарность. Возле их жилища всегда был самый свежий сок и тысячи сортов спелых фруктов. Обитающих здесь обожало все живое, самые свирепые хищники ластились к Целителям Душ. Ни один из зверей никогда не причинил бы никакого вреда никому из учеников или учителей Школы Духа. Наоборот, в случае опасности на помощь Целителям спешило любое живое существо. А те в ответ дарили свою любовь всему вокруг.

Даша мягко опустилась на дрогнувший под ее весом десятиметровый лист и пошла к его черенку, одновременно прося Дерево дать ей попить и открыть вход в Школу. Прямо к ее лицу опустилась лиана, и девушка надкусила ее, наслаждаясь свежим, прохладным соком, хлынувшим в рот. Ветерок обвевал разгоряченное тело, и она предвкушала, как нырнет в холодную воду озера. Напившись, Даша отпустила лиану и послала Дереву свою благодарность, получив в ответ добрую материнскую улыбку. Всего неделю она в Школе, но уже влюбилась в это место. Навсегда влюбилась.

В этот момент на ее плечи спрыгнули два белоснежных зверька и принялись верещать, ластиться и покусывать девушку за уши. Фарсенские сильхи на удивление хорошо прижились на Дереве. Один из них оказался самочкой, два дня назад разродившейся добрым десятком детенышей, уже вовсю прыгавшим по веткам вокруг Школы. Даша, посмеиваясь, почесывала сильхам спинки, ожидая, пока неспешно двигающийся лист подвезет ее к стволу пятидесяти, наверное, метров в обхвате. В нем была выращена часть жилых помещений Школы. Огромные, мохнатые шары, разбросанные по окрестным стволам, тоже скрывали в себе аудитории, лектории и иные учебные комнаты и залы. Ствол раздвинулся, и Даша прыгнула в открывшееся отверстие, отпустив сильхов.

– О, вот и наша летунья, – встретил ее приветственный эмообраз Тра-Лгаа. – А мы уже беспокоиться начали. Налеталась?

– Не-а! – покачала головой девушка. – Потом еще полечу.

– Неугомонная! – рассмеялась арахна, пощелкивая жвалами. – Желание после Слияния еще не возникало?

– Слава Господу, нет, – улыбнулась Даша. – Я этому так рада!

– А я – не рада! – передернула лапами Тра-Лгаа. – Ненормально. Должно было еще дня три-четыре назад появиться. Не повредил ли контакт с Мастером твоему дару?

Даша тут же испуганно потянулась к своей сущности и улыбнулась. Нет, дар остался с ней. Мало того, многократно усилился после Посвящения! Глубины, в которые была способна теперь проникать земная девушка, оказались недоступны почти никому из опытных Целителей Душ. Только Тра-Лгаа, Энесент, Марлена и Вивенах могли потягаться с Дашей на равных. И это сейчас. А что станет после обучения, когда она полностью раскроет дар и отточит мастерство? Даша не знала, но была очень довольна, что у нее есть, что отдать другим, есть возможность помогать нуждающимся.

Она тихонько улыбнулась, вспомнив свои размышления о сути Посвящения до его прохождения. Ну, ничего общего! Все ее страхи и предрассудки исчезли как снег весной. Даша все еще пребывала в эйфории, ощущая всеобщую любовь, доброжелательность, желание помочь.

– Устраивайся, – добродушно проворчала арахна. – Сейчас покажу вашей беспутной троице двойственную связь любви с болью и желанием жить. Врайла, Кирсана, где вас Разрывающий Сети носит?

– Идем! – разлетелся по шарообразной комнате скомканный эмообраз, и сквозь воронку гиперперехода влетели две запыхавшиеся девушки.

Орчанка весело скалилась, она была дико возбуждена и приплясывала от какой-то глубинной радости. Кирсана довольно хихикала. Вслушавшись в них, Даша поняла, в чем дело, и сама захихикала. Врайла впервые познала любовь мужчины и находилась в полном восторге. Подруга потащила ее в ближайший город на соседней планете, там давно привыкли к ищущим себе пару на ночь Целителям и Целительницам Душ. Орчанка поначалу упиралась, а потом плюнула и от души повеселилась, познакомившись с молодыми художниками. О, да она, кажется, влюбилась! Совсем хорошо.

Даша послала подруге образ хитрого, подмигивающего котенка, и Врайла снова залилась смехом. Арахна ждала, пока они успокоятся с терпением матери семейства, пережидающей выходки беспутных отпрысков, посматривая на девушек огромными, фасеточными глазами, в которых поблескивали смешинки. Ее эмофон наполняла веселая ирония. Наконец, три ученицы забрались в огромный, удобный гамак, служивший Даше в последние дни постелью. Его сплела Тра-Лгаа из собственной паутины, и спалось в нем на удивление хорошо. И сны снились хорошие.

– Начнем, – эмообраз арахны переливался всеми красками эмоспектра, такого виртуозного управления собственными чувствами ни одной из девушек видеть еще не доводилось.

Удобно устроившись, Даша глубоко вдохнула и привычно ввела себя в транс. Пространство вокруг засветилось тысячами недоступных глазу оттенков. Рядом она ощущала поднимающихся вслед за ней Врайлу с Кирсаной. Наставница скользила вокруг них почти невидимой тенью. Девушка только завистливо косилась на нее – хотелось бы ей так же легко ориентироваться в пространстве чувств. Не говоря уже о ментале. Это мастерство.

Долго еще придется учиться, чтобы стать не менее умелой. Силушкой-то Господь не обделил, да вот использует она ее пока так топорно, что самой стыдно. Даша поняла это, только понаблюдав за работой Тра-Лгаа. Арахна делала что-то невероятное, она дотрагивалась до одной нити, немного смещала ее, и самый страшный психошок рассыпался сам собой. Девушка была просто восхищена, Релла такого не умела. Что уж говорить о ней самой? Не зря Тра-Лгаа считается лучшим из Целителей Душ, ох, не зря. Вот бы такому научиться…

– А теперь смотрите сюда, мои милые, – заискрился возле подруг эмообраз арахны, и девушки приготовились внимать словам наставницы. – Видите нить желания жить?

– Ага, – отозвалась Врайла. – Вон она, белая.

– Правильно, белая. Теперь берем нить любви.

В созданном арахной эмоциональном псевдопространстве вспыхнули тысячи и тысячи нитей, сгустков, скруток и связок, обычных для души любого разумного. Тра-Лгаа создала для учениц модель, на которой и собиралась показать им все, что хотела. Действительно, не издеваться же над кем-то? Внезапно сквозь все эмопространство псевдодуши протянулась алая нить любви, сцепившись буквально со всем вокруг, подчинив себе. Нет, даже не любви, а всепожирающей страсти.

Тра-Лгаа действовала не спеша, она показывала, что происходит с душой, если эту страсть не удовлетворить. Как постепенно нарастают боль и отчаяние, сливаясь с любовью и становясь ее составляющими. Как корчится от этой боли душа, как пытается хоть куда-нибудь выплеснуть пожирающий ее огонь. Именно так рождается большая часть гениальной музыки и стихов. Так создаются величайшие полотна. Так пишутся великие книги. Но тот, кто не изливал свою страсть в творчество, начинал медленно умирать. Духовно умирать. И спустя совсем недолгое время в мир являлось чудовище, уже не способное ни любить, ни верить.

Показав, что происходит без вмешательства Целителя Душ, Тра-Лгаа начала объяснять способы помочь тому, чья страсть не может быть удовлетворена. Если он, конечно, не становился творящим новое. Таким помощь уже не требовалась, такие и сами могли помочь любому. Они переходили на иной, малопонятный обычным смертным уровень.

Даша изо всех сил старалась запомнить сказанное и показанное наставницей, пыталась понять. Но никак не могла уловить, в чем соль. Каким образом найти ту единственную чувствительную точку, при нажатии на которую происходит исцеление? Она вспомнила сперва холодную душу полковника Вермаля, а потом – почти мертвую душу Вахата. Если бы тогда она умела делать то, что умеет теперь, ей не пришлось бы так выкладываться.

Внимательно наблюдая за действиями арахны, Даша все никак не могла уловить общую логику действий. Ведь ни один случай не похож на другой, действовать по шаблону невозможно. Но смысла в действиях наставницы не находила. Та дотрагивалась то одной нити, то до другой, отчего картина тут же менялась. Но как именно она выбирала куда дотронуться? Девушка напряженно размышляла. Потом, так ни до чего и не додумавшись, попробовала обратиться к интуиции. Сработало. Действуя по наитию, Даша и сама бы дотронулась именно туда, куда дотронулась Тра-Лгаа. Но почему туда?! Ей очень хотелось понять, что происходит.

«Не спеши… – раздался в голове смешок арахны. – Пока только запоминай и анализируй. Ты слишком мало знаешь, чтобы понять полностью. Учись, и со временем поймешь».

«Ладно, – уныло согласилась Даша. – Не думала, что я настолько тупая…»

«Девочка! – весело рассмеялась Тра-Лгаа. – Я научилась полному анализу только на десятый год обучения! Ты же не имеешь понятия почти ни о чем! Только этим и объясняется твое непонимание, а отнюдь не тупостью».

«Хорошо! – повеселела девушка. – Тогда не страшно. Учебы я не боюсь!»

«Вот, и хорошо! Выходи из транса, хватит с тебя на сегодня. Не забудь прислушаться к себе».

Выскользнув из транса, Даша последовала совету наставницы и вдруг ощутила желание. Эх, а она-то подумала, что уже все, что Посвящение избавило ее от этой «радости»… Увы. Стыд теперь, конечно, не мучил ее, но все-таки. Придется подыскивать себе кого-то на ночь, выхода нет.

– Ну, наконец-то! – добродушно-ироничный эмообраз Тра-Лгаа заставил Дашу вскинуться. – Я уже сильно беспокоилась, думала, что ты получила какие-то необратимые повреждения дара.

– И почему я не из тех счастливых, которые не испытывают постоянного желания? – уныло спросила девушка. – Знала бы ты, как оно мне надоело…

– Сколько же вы, люди, нагромоздили глупостей вокруг самых естественных вещей! – удивленно щелкнула жвалами арахна. – В который раз сталкиваюсь, и в который раз изумляюсь. Уже и Посвящение прошла, а все никак успокоиться не может.

– Да показалось, что желание не вернется… – вздохнула Даша. – Слишком много времени и усилий на это тратить приходится.

– Любой дар имеет свою цену, девочка, – тихо рассмеялась Тра-Лгаа, устраиваясь возле нее и поглаживая суставчатой лапой по голове.

– Ты тоже постоянно хочешь? – спросила девушка.

– Я иной расы, и у меня несколько иная плата. Хотя желания порой довольно сильны. И я часто вынуждена бросать все, даже самые важные дела, и срочно искать арахна мужского пола.

– Но если это не главное, то какова же твоя плата? – удивилась Даша.

– Я бесплодна… – в эмообразе Тра-Лгаа переливалась боль. – Ты не представляешь, какое это имеет значение для нашей расы. В Паутинниках бесплодных особей вообще поедают живьем.

– Господи! – вскрикнула Даша. – Какой ужас!