Горько рассмеявшись, Ларис тронул струны, гитара заплакала. В его глазах стояли слезы, по подбородку из прокушенной губы стекала струйка крови. Ну кто заставлял эту моралистку проклятую убивать? Внимание к себе привлекала таким образом? Что ж, привлекла. Вот только нужно ли ей было такое «внимание»? До последнего ведь госпожа Валлес не верила, что ее повесят…

Леди Олега Валлес издавна была для риандийского престола досадной, но мелкой занозой, всерьез ее никто не воспринимал. Дамочка помешалась на морали, в любой новой книге или театральной постановке выискивала хоть одну эротическую, пусть даже самую безобидную, сцену, и тут же принималась вопить везде и всюду об аморальности автора, сводя все затем к аморальности высшего света и правительства, смеющего не прислушиваться к ней и отказывающегося запрещать все, что она считала вредным. Леди Олегу считали безобидной сумасшедшей и открыто смеялись над ней, что очень ее раздражало – она искренне верила, что является единственной защитницей традиционной морали.

Когда госпожу Валлес арестовали с дымящимся пистолетом в руках над двумя свежими трупами, никто поначалу не поверил, что она способна убить. Но леди охотно призналась в убийстве. Повод для него оказался настолько смехотворен, что столица замерла в недоумении. Два пьяных молодых человека – будущий офицер и паж – целовались на улице, наплевав на правила приличия. Их обходили стороной, тихо удивляясь про себя – ни за одним до сих пор не замечали таких наклонностей. Скорее всего, они просто эпатировали публику, выпив лишку и решив развлечься. Когда столь противоречащее традиционной морали зрелище увидела госпожа Валлес, она задохнулась от возмущения, достала револьвер и два раза выстрелила, наповал уложив возмутителей спокойствия. А затем прямо над мертвыми телами принялась проповедовать свои идеи, вопя, что так будет со всеми, не признающими требований морали.

Скандал разразился грандиозный, такого высший свет Риандийской империи еще не знал. Да, убийства – дело в столице обычное, но убивать столь демонстративно? Никто ничего не сказал бы, если бы госпожа Валлес исподтишка отравила неугодных людей, или наняла убийц, многие аристократы поступали таким образом и оставались безнаказанными. Но так? Это уже слишком. Узнав о случившемся, разгневанный император назначил наследного принца председателем суда, решив сделать суд над Олегой Валлес примером для всех остальных «моралистов». Выслушав показания свидетелей, его высочество огласил вердикт:

– Виновна!

Убийцу приговорили к смертной казни через повешение. Что удивительно, госпожа Валлес не обратила на это внимания, прямо в зале суда принявшись проповедовать. Она, видимо, искренне верила, что только ее мораль имеет право на существование. Принц долго слушал ее истеричные вопли, хмурился, а затем приказал немедленно привести приговор в исполнение. Продолжавшую выкрикивать лозунги «защитницу морали» вывели во двор следственной тюрьмы, поставили на табурет под виселицей и накинули на шею петлю. Только в этот момент до нее дошло, что все всерьез, все по-настоящему. Госпожа Валлес тут же обделалась и начала умолять о пощаде – думала, наверное, что с ней ничего плохого не произойдет, ведь она действовала во имя морали! Пощады она не дождалась – его высочество подал знак палачу, и тот выбил из-под ног убийцы табурет. Когда тюремный врач констатировал смерть, принц гадливо скривился и ушел.

Правда, никто не знал, как Ларису дался этот суд и последующая казнь. Он был отвратителен сам себе, но выбора не имел – нелюдь должна быть наказана. Все подобные «моралисты» – нелюдь, скрывающая за «защитой морали» жажду крови, наслаждение чужой болью. Казнь Олеги Валлес – наука таким. Орать – пусть орут сколько угодно, но за попытку действовать получат сполна.

Вернувшись во дворец, принц взял гитару, приказал не беспокоить и забрался на сторожевую башню – музыка всегда помогала прийти в себя. Мелодия следовала за мелодией – Ларис сочинял песни и пел их сам себе, не рискуя петь при свидетелях. Он не знал, что охраняющие его гвардейские офицеры завороженно слушают и запоминают. В гвардейских казармах часто звучали песни его высочества, запомнить мелодию и слова людям, имеющим музыкальное образование, труда не составляло – мало кто из аристократов не обучался в детстве музыке, так было принято. А потом песни расходились по стране, только автора никто не знал… Никому не приходило в голову, что их сочиняет будущий император.

Пальцы скользили по струнам, музыка кричала и плакала, звала куда-то, а куда – не знал и сам принц. Ему просто было тошно, он изливал свою боль. Внезапно к нему присоединилась еще одна гитара, дополнив музыку, сделав ее почти совершенной. Ларис изумленно вскинул голову – напротив стояла черноволосая девушка с большими голубыми глазами. Она была одета в мужскую одежду, но какую-то странную – рубчатый серый комбинезон, принц ни разу не видел ничего подобного. В руках незнакомка держала гитару, тоже необычную – струны почти не выделялись, дикая форма с множеством выступов, серо-стального цвета. Как она сюда попала? Почему стража пропустила ее? Творец, какая она красивая… А еще через мгновение принц понял, что не просто красивая – перед ним стояла та самая, единственная и неповторимая, которую он не раз видел во сне и все время искал, но не находил.

– Здравствуйте! – улыбнулась незнакомка. – Меня зовут Элой. А вас?

– Ларис, – представился принц, с удивлением осознав, что она не имеет понятия, кто он.

– Меня должно было вывести на самого талантливого в округе музыканта и певца, – продолжила Эла. – Так возле вас и оказалась.

– Это я-то – самый талантливый? – искренне удивился Ларис. – Для собственного удовольствия играю.

– Давайте вместе сыграем! – предложила девушка. – Могу показать новый стиль музыки, в вашем мире неизвестный. Его называют «металл». Необычный, но, мне кажется, музыкант вашего уровня поймет.

– Новый стиль? – заинтересовался принц, затем до него дошло. – В нашем мире?! А вы?..

– Нет, я не отсюда! – рассмеялась Эла. – Даже не знаю, где оказалась. Язык ваш в память загнала, это мгновенно делается, в информатории все, наверное, языки мироздания есть.

– Мгновенно? – поползли вверх брови Лариса. – Но кто же вы?

– Я? – на мгновение замялась девушка. – Ну… Странница. Между мирами. Ищу себе мир для отдыха – на полгода где-то, устала я.

– Думаете у нас отдохнуть? – пристально посмотрел на нее принц, которому очень хотелось этого – он понял, что очарован гостьей. И неважно, кто там она и откуда… Это та самая, это о встрече с ней он мечтал ночами – больше ничего значения не имеет.

– Еще не знаю! – улыбнулась Эла. – Выбрала вашу планету наобум. Так сыграем?

– Почему бы и нет?

– Только ваша гитара для металла не слишком подходит, возьмите лучше эту, – в руке девушки возникла еще одна гитара, черная и плоская.

Принц вздрогнул – вот теперь перед ним было доказательство, что столкнулся с чем-то необычным. Гостья начала объяснять, как пользоваться незнакомым инструментом, и Ларис пришел в восхищение – достаточно было нажать на одну из крохотных кнопок на деке, чтобы звучание изменилось. Да это же чудо, а не гитара! А затем в воздухе повис ребристый шар, покрытый струйками тумана – Эла назвала его синтезатором. Принцу казалось, что он спит и видит чудесный сон – ведь такого в жизни просто не бывает.

Эла тронула струны, начав наращивать темп, из туманного шара синтезатора послышались резкие удары нескольких барабанов, присоединился еще какой-то незнакомый инструмент. Эта невероятная, пугающая музыка потрясла Лариса. Наверное, любому другому она бы показалась просто ревом, вызвала бы резкое отторжение, но принц сразу уловил всю ее прелесть и необычность. Он некоторое время вслушивался, затем положил пальцы на струны новой гитары и вступил. Не совсем удачно поначалу – не так-то просто играть с такой скоростью, так бросать пальцы по ладам и струнам – но вскоре втянулся и начал расцвечивать мелодию узорами. Эла одобрительно улыбнулась и еще ускорила темп.

Стражники у подножия башни застыли, раскрыв рты от изумления: сверху гремело что-то страшное, назвать это музыкой мог только сумасшедший, но несмотря на это, хотелось расправить крылья и взлететь в небо, навсегда забыв о проблемах грешной земли, их души широко распахивались навстречу божественному свету, все грязное уходило из них. Несколько офицеров, не стесняясь, плакали, не понимая, что с ними происходит. Да, его высочество – гений, это знал каждый гвардеец, принца обожали в армии и гвардии, – но сейчас он превзошел самого себя. А затем сверху раздался глубокий и сильный женский голос:

 
Как правы гневно ждущие покой,
Бегущие от неблагополучья,
Когда нас жить, как подобает, учат – Хотя бы с пользой, раз уж не легко.
И нам от них – стыдливые смешки,
А им от нас – беспомощная жалость,
Уставшая давно скрывать усталость
От их забот, упреков и тоски.
И мы не вправе счастье обещать – Всего лишь проповедники, не боги.
Переплетаем жизни и дороги,
Прощая неумение прощать.
Мы лишь одно умеем хорошо:
Уверовав в желание поверить,
Распахивать запретнейшие двери
И жадно ждать, чтоб кто-нибудь вошел.
И – собственной мятежности рабы – На литургии, словно на торжище,
И мечет тайны, как монеты нищим
Рука жестоко-щедрая судьбы.
И нет преград всесилию сердец,
Пока тревожат горькие рассветы.
И тьма незнания дороже света,
Ведь знание – исканью не конец.^[3]
 

Когда наступила тишина, каждый низко поклонился в сторону башни, ощущая себя вымытым изнутри до скрипа. В душе каждого горел незримый огонь, зовущий вдаль, не дающий остаться прежним и даже задуматься о чем-нибудь нечистом и подлом.

То, что чувствовал Ларис, словами передать было нельзя. Он хватал ртом воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя, но не мог. Принц знал только одно – он встретился с чудом. Истинным чудом. Хоть бы только гостья из иных миров не ушла, хоть бы осталась с ним… Но понимал, что вряд ли останется – крылатым не место среди обычных людей – вырвут крылья, оплюют…

– Спасибо… – прошептал принц.

– Не за что, – улыбнулась Эла, гитара ее куда-то исчезла.

Внезапно она резко побледнела, схватилась за живот и протяжно застонала.

– Что с вами? – встревожился Ларис.

– Дура я… – с трудом выдавила девушка. – Говорил наставник, чтобы дома сидела, пока в себя после включения не приду, так нет же, поскакала…

Она рухнула на пол и забилась в эпилептическом припадке, из носа и ушей у нее хлынула кровь. Перепуганный принц рванулся к Эле, пытаясь как-то помочь. Он придерживал бьющуюся гостью, отчаянно соображая, что делать. Доктор нужен! Он крикнул, зовя стражу, и не заметил, что вокруг девушки возникло белое сияние, постепенно перетекшее и на него. Затем на мгновение потемнело, и прибежавшие на зов офицеры стражи нашли площадку на вершине башни уже пустой. Только странной формы гитара валялась на полу, да и та вскоре подернулась туманом и исчезла.