Цитаты из книги «Ненаписанное письмо Зигмунда Фрейда»

разворачивающиеся в последние несколько лет события в мире, убеждают нас в том, что мы обязаны самовольно взять на себя роль возмутителей спокойствия и беспрестанно, снова и снова напоминать человечеству о его природе, о том, что человек из себя представляет на самом деле.

Уверяю вас, что прекрасно осознаю наличие пределов человеческой воспитуемости, но хотел бы вновь указать на то обстоятельство, что мои надежды покоятся на прямом знании, что хотя человек и наделён многообразнейшими задатками влечений, но окончательную направленность они приобретают всё же за счёт ранних детских переживаний.

Но даже в том случае, если всё предложенное окажется реализованным, а блага цивилизации навсегда избавят человечество от серьёзных неудобств привносимых природой, этого наверняка будет недостаточно, если, с одной стороны, не окажутся, пусть только до некоторой степени, снижены или же как-либо преобразованы требования культуры, и с другой, если не будут искоренены изначальные противоречия в ней заложенные, продолжающие транслироваться в массы и передаваться от родителей к детям практически в неизменном своём виде.

При определённой доле фантазии и смелости возможно даже предполагать, что достижения цивилизации, в конце концов, обязаны будут разрушить те рамки, в которых мы оказались изначально заключены.

культура, тем не менее, сама оказывается новым источником недовольства и страданий, поскольку ограничивает человеческую свободу, через принуждение отказаться от немедленного удовольствия в пользу удовольствия меньшего и отсроченного во времени, но более надёжного, стабильного и безопасного. Однако с подобным подчинённым положением человечество не приходит к абсолютной победе над своими низшими стремлениями и последние, лишь ненадолго отступая, вновь и вновь берут верх, устраняя более поздние культурные наслоения и позволяя опять проявиться в нас первобытному.

Я, находящееся посередине между Оно и Сверх-Я, вынуждено считаться как с требованиями данных инстанций, так и с теми, что исходят из внешней реальности, примеряя их и выполняя их притязания. Человек тем больше адаптирован, здоров и удовлетворён жизнью, чем более успешно его Я справляется с данными задачами.

я следую правилу психоанализа, согласно которому аналитик не говорит всего и сразу, даже если убеждён в абсолютной правильности своих выводов, но вместо этого терпеливо ждёт наиболее подходящего момента, при котором интерпретации и последующие рекомендации окажутся приняты пациентом в полной мере.

Скажу только, что одной из главных причин любого конфликта вижу несовершенство самой человеческой жизни, наполненной трудностями, страданиями и лишениями.

Но, несмотря на самые оптимистичные ожидания, на написание этого послания потомкам меня подвигли не проходящие тревожные чувства, поскольку совершенно очевидно, что прямо сейчас властвующие над некоторыми народами национальные идеалы работают на разъединение и разжигание новых конфликтов. Будто уроки последней великой войны стёрты из памяти и их никогда и не было. С прискорбьем констатирую, что человечество оказалось не способно сделать для себя какие-либо далеко идущие выводы. Даже перед лицом смертельной опасности человек не желает изменяться или поступаться своими принципами. Ещё слышны отголоски последствий ужасов недавнего кровопролития, а нации демонстрируют полную готовность повторить произошедшее. Вероятно, в ещё больших масштабах.

Фрейд же отличался особой прозорливостью в том, что касалось его науки и, как подчёркивается видными специалистами, на много десятилетий опережал и предвосхищал последующие открытия и направления психоаналитической мысли. Не исключено, что в своих секретных письмах он мог выступить пророком тех концепций, которые в наше время только начинают получать своё распространение. Хотя, естественно, вряд ли он смог бы уйти в своих рассуждениях очень далеко от изначальных идей, которых придерживался. Как вариант, это могли быть не предсказания в полной мере, но более откровенное изложение уже известных теорий, без цензуры и самоограничений, к которым неизменно мэтру приходилось прибегать ранее