Политические деятели, каждый год на протяжении многих десятилетий съезжающиеся в середине февраля в Мюнхен, как правило, знают друг друга уже давно. Встреча в пятизвездочном отеле «Bayerischer Hof» обычно назначается на выходные дни и сопровождается масштабными мерами по обеспечению безопасности. 2020 год не стал исключением из правил – накануне приезда политической элиты тысячи полицейских перекрывают улицы вокруг Променадплатц, опечатывают канализационные люки и устанавливают металлодетекторы на входе в гостиницу. Мюнхенская конференция по безопасности для представителей международных геополитических сил значит не меньше, чем Давосский форум для мировой экономической элиты. Десятки глав государств и членов правительств собираются в холле отеля, участвуют в конференциях, а за закрытыми дверями люксовых номеров, доступных в этот период только гостям конгресса, проводят конфиденциальные переговоры и приходят к неформальным соглашениям.
Список гостей выглядит внушительно: политики со всех концов света, представители военной промышленности, генералы НАТО, главы мировых корпораций. Среди приглашенных – президент Франции Эммануэль Макрон, а также министр иностранных дел США Помпео, его коллеги из Китая и России, Ван И и Сергей Лавров. Из Киева прибыл нынешний президент Украины Владимир Зеленский, а из Вашингтона прилетело не менее полусотни парламентариев, в их числе восьмидесятилетняя Нэнси Пелоси, спикер Палаты представителей, демократ, оппонент американского президента Дональда Трампа.
Однако так было не всегда. Мюнхенская конференция по безопасности, классический продукт холодной войны, впервые была проведена в 1963 году как Конференция по военным вопросам. На протяжении десятилетий съезд по большому счету служил неким трансатлантическим актом дружеского доверия между Германией и Америкой, своего рода семейной встречей для членов НАТО. Гельмут Шмидт, позднее ставший канцлером Германии, и советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер – дипломаты нового поколения, которых в коридорах власти того времени считали многообещающими политиками – приезжали на конференцию для личной беседы, посвященной кубинскому кризису. За последние годы закрытое сообщество уступило место международному дискуссионному клубу политической элиты, отвечающей за вопросы безопасности и регулярно обсуждающей ситуацию в мире.
Встреча 2020 года отличается от всех остальных. На этот раз все иначе. Если раньше в центре внимания съезда было привычное порицание представителей России и Китая за нежелание этих стран следовать дружеским советам Запада, призывающего к улучшению мира, то в 2020 году на первом плане – внутренний кризис братского сообщества и возможный развал трансатлантического альянса. Главным вопросом встречи является идея «Америка прежде всего» и значение этой идеи для всего остального мира. «Westlessness», или «беззападность» – так в переводе с английского звучит термин, ставший девизом «кризисной» конференции. Но речь идет не только об угрозе развала, нависшей над старым порядком. На конференции все чаще говорится о том, что мир постепенно перестает ориентироваться на Запад, поскольку тот не реализует свои собственные идеи и оттого выглядит не слишком убедительно. И наконец, что не менее важно, обсуждается позиция США, бывшего патрона европейской политики, который теперь сосредоточен исключительно на своих собственных интересах. Так, конечно, было всегда, однако раньше это никогда так явно не демонстрировалось.
Председатель конференции, Вольфганг Ишингер, озвучивает неутешительный вывод: «С 2014 года мы наблюдаем в мире такое количество вооруженных конфликтов, какого не было с 1946 года. В то же время конфликты становятся все более затяжными, и если раньше их продолжительность исчислялась в среднем не более чем одним десятилетием, то сегодня они длятся порядка двадцати семи лет». Для бывшего посла Германии в Вашингтоне и довольно гибкого трансатлантического посредника эти данные выглядят отрезвляюще. Практически четверть мирового населения, 1,8 миллиарда человек, проживает в нестабильных государствах с высокими рисками для безопасности и жизни. Около 71 миллиона человек находится в эмиграции – это больше, чем когда-либо. «Перспектив улучшения ситуации не ожидается. В условиях пандемии коронавирусной инфекции, затронувшей весь мир, эти цифры только продолжат расти»[16].
Как это случилось, объясняет федеральный президент Германии, выступающий перед собравшимися на конференции гостями. Франк-Вальтер Штайнмайер в прошлом не был замечен в явной приверженности политике поляризации. Бывший министр иностранных дел в совершенстве владеет ремеслом, когда речь идет о том, чтобы преподнести сложившуюся ситуацию в соответствии с определенными интересами. Штайнмайер сразу же переходит к сути.
«Здесь я уже не частый гость, – предусмотрительно оправдывается федеральный президент в начале своей вступительной речи и будто бы небрежно добавляет, – и дипломатия – больше не моя миссия». Затем Штайнмайер начинает читать собравшимся политикам нотации. Очевидно, законы и правила необходимы для выживания небольших государств, говорит Штайнмайер, вторя словам греческого философа Фукидида, «но для великих держав законность – пожалуй, лишь одна из многих возможностей». Для начала глава немецкого государства привычно критикует старых знакомых, находящихся в опале у партнеров по НАТО. Россия, по его словам, несомненно утратила доверие из-за своей непредсказуемости и разногласий. А Китай лишь избирательно признает международное право и сбивает «всех нас» с толку массовыми репрессиями против меньшинств в своей собственной стране.
Однако классические образы врага, которые рисует Штайнмайер, служат лишь прелюдией к фундаментальной критике Америки. Выступление немецкого политика становится часом расплаты, выражением глубокого разочарования по поводу деятельности многолетнего союзника, политические указания которого немецкие правительства прежде критиковали в лучшем случае за закрытыми дверями. «Наш ближайший союзник Соединенные Штаты при нынешнем правительстве не согласен с самой идеей международного сообщества, – заключает Штайнмайер. – Как будто позиция “каждый сам за себя” может лежать в основе мировой политики. Как будто можно думать обо всех, когда думаешь только о себе. Былое величие – но при необходимости даже за счет соседей и партнеров». Эта речь является официальным прощанием федерального президента с идеей построения мира по западной модели, что бы ни понимали под этим Запад и Америка.
Франк-Вальтер Штайнмайер знает, о чем говорит. Бывший министр иностранных дел впервые публично осуждает постоянные конфликты прошлых лет: болезненное осознание того, что Германия и Европа уже давно не в центре внимания Америки, для нас не ново. «Нам нужно остерегаться иллюзии того, – говорит Штайнмайер, – что снижение интереса со стороны США можно объяснить исключительно политикой действующей администрации. Сдвиг интересов начался раньше и продолжится даже при новой администрации».
Шансы на то, что все может вскоре измениться, невелики. Америка утратила роль ведущей мировой державы. Быстрый переход Китая в лигу мировых сверхдержав поколебал уверенность Запада в том, что экономический прогресс возможен только в демократических странах. Наряду с США Поднебесная стала крупнейшим торговым партнером Германии. С другой стороны, Европа сама не может определиться с тем, чего хочет. Англия попрощалась с ЕС, проведя Brexit, и теперь популярность немцев в Европе заметно снизилась. США с легкостью использует разные государства, сталкивая их между собой лбами. Особое предпочтение в плане инструментов Вашингтон отдает Польше и странам Балтии. И хотя эти государства с радостью вступили в Европейский союз, с Россией у них все еще старые счеты как с советских, так и с царских времен.
Говоря про своих соотечественников, федеральный президент Германии указывает на их «чрезмерную самоуверенность». Будучи немцами, «мы не должны перегружать нашу внешнюю политику слишком явными ожиданиями благополучия». Наша политика, говорит Штайнмайер, не должна ограничиваться «моральным осуждением» и распространенным представлением о том, что «все было бы хорошо, если бы все были такими же разумными, как мы, немцы».
«Мы охотно верим в то, – продолжает президент Германии, – что извлекли глубочайший урок из европейской истории на основании нашего прошлого». Это ошибочное мнение «заставило нас не замечать того факта, что наши соседи видят мир по-другому». В том, что Европа не может окончательно сплотиться, не в последнюю очередь виноваты сами немцы. Несмотря на критику, которую восточноевропейские государства направляют против России, обвиняя ее в своих исторических травмах, федеральный президент требует в будущем полагаться на Россию: «Европа не может и не должна продолжать мириться с растущим отчуждением от России. Нам нужно другое, лучшее отношение Европейского союза к России и России к Европейскому союзу»[17].
Речь президента «была больше, чем всесторонний анализ мировой политики. Она была и остается попыткой спасения ситуации», – прокомментировала газета Frankfurter Allgemeine, которая в остальном не сильно переживает за трансатлантический альянс. «Штайнмайер горячо ратовал за не раз подвергавшуюся критике идею, согласно которой сотрудничество, основанное на правилах и договоренностях, в отличие от беспощадного преследования своих собственных интересов любой ценой, будет полезнее как для международного сообщества в целом, так и для каждого его члена»[18].
Госсекретарь США Майк Помпео с ответом не медлит. В его речи слышны снисходительность и одновременно суровое порицание. Чиновник из Вашингтона приветливо отмечает, что ему всегда нравится приезжать в Германию и что раньше он ездил на конференцию в Мюнхен в качестве директора ЦРУ. Всего несколько месяцев назад он был в Берлине на праздновании тридцатой годовщины падения Берлинской стены и хорошо помнит, как в восьмидесятые годы вносил свой личный вклад в общее дело. В то время он был молодым офицером и патрулировал внутреннюю границу Германии, защищая свободу. Свободу, которая восторжествовала вместе с разрушением Стены.
Затем тон меняется, и американский политик явно готовится перейти к делу. Не обращаясь напрямую к федеральному президенту, Майк Помпео заверяет, что глава немецкого государства утратил ощущение реальности: «Я сегодня здесь, чтобы представить вам факты. Ваши выводы не имеют ничего общего с реальностью». Слухи о смерти трансатлантического альянса исключительно неверны. «Запад побеждает. Мы побеждаем вместе», – говорит Помпео. Свободные страны, как следует из его резюме, «просто более успешны, чем любая другая модель».
Помпео подкрепляет свой тезис риторическими вопросами: почему люди стремятся учиться в элитном бостонском университете Кембридж, «а не в Каракасе»? Почему все стартапы «обосновались в Кремниевой долине, а не в Санкт-Петербурге»? И даже Вьетнам, бывший дальневосточный противник США, по словам Помпео, теперь находится на правильном пути, двигаясь в западном направлении. После десятилетней войны, стоившей жизни миллионам вьетнамцев, политик из Вашингтона трактует поражение США в 1975 году иначе, называя его запоздалой победой западных ценностей.
По словам Помпео, «уважение к суверенитету других наций» является «секретом и основой» глобального успеха Америки. Для госсекретаря США опасность таится в другом. Угроза – в России, Китае или Иране. Соединенные Штаты не будут вмешиваться в дела других стран при условии, что «эти страны не вмешиваются в дела США или [их] друзей» (даже если какая-то нация не в курсе, что ее можно причислить к друзьям США). Америка проявляет активность по всему миру, чтобы «вместе с Европой бороться за свободу и суверенитет».
Американский госсекретарь готов еще раз подробно объяснить немцам, что именно относится к «делам США». Берлин должен отказаться от проекта «Северный поток-2» – подводного газопровода, по которому российский природный газ транспортируется через Балтийское море из России прямо в Германию. Цель проекта ясна: Россия просто хочет сделать Германию более зависимой от себя. «Не дайте себя одурачить, даже если вам говорят, что это не так». Немцам и всем европейским странам, которые заинтересованы в дружбе с США, госсекретарь дает еще одно напутствие: «Если европейские страны начнут закупать цифровые технологии у китайской компании Huawei, лидера мирового рынка в сфере цифровых технологий, это будет иметь неприятные последствия для всех них».
Конечно, речь здесь идет о «5G», мобильной сети пятого поколения. Новая технология цифрового шифрования способна с более высокой скоростью передавать гораздо больший объем данных, необходимых для управления сложными устройствами, и потому имеет решающее значение для будущего промышленного производства. Это лучший цифровой продукт, которого, несмотря на старания Кремниевой долины, в Америке до сих пор нет. «Я знаю, – великодушно признает госсекретарь США, – всегда трудно отстаивать свою независимость… Но такие решения никогда не даются без издержек»[19].
Право рассказать об этих издержках и о тех, кто заплатит по счетам, если не воспользуется советом американцев, госсекретарь уступает своему коллеге Марку Эсперу. Министр обороны США ясно дает понять: в этом случае европейцы должны быть готовы к тому, что Соединенные Штаты больше не захотят делиться разведданными со своими партнерами. Китай, по словам министра, использует свой экономический успех только для наращивания военной мощи. Хотя, «возможно», Америка, используя массивное давление, все же сможет направить Пекин «на верный путь»[20].
В продолжение встречи выступить единым фронтом против Китая пытаются не только министры из команды республиканца Трампа. Нэнси Пелоси, высокопоставленный представитель демократов США и противник администрации Трампа, своим выступлением в Мюнхене также предостерегает европейцев от приобретения передовых технологий, которыми сама Америка не располагает. По словам Пелоси, сеть «5G» из Китая является самой коварной формой агрессии, которую только можно вообразить. Огромную важность инфраструктуры для мирового благополучия пресс-секретарь Палаты представителей подкрепляет историческим примером: христианство сумело распространиться по всему миру лишь потому, что Римская империя была заблаговременно оснащена великим множеством дорог. Без такой инфраструктуры ученики Иисуса просто не имели бы возможности проповедовать христианское учение по всему миру. И можно себе представить, какую идею коммунистический Китай собирается бесконтрольно распространять с помощью своих новых технологий.
В этом году на Мюнхенской конференции по безопасности обозначилась обычно не столь явная борьба за геополитическое пространство и лояльность Европы, что выглядело возобновлением похожей дискуссии, возникшей тринадцатью годами ранее. Правда, в тот момент речь шла не о внутреннем конфликте, а об ограничении притязаний Запада относительно России. В 2007 году новый президент России впервые выступил на конференции по безопасности, и его выступление, как и речь нынешнего федерального президента Германии, заметно подорвало самооценку трансатлантического союза. Приглашение на конференцию дало российскому президенту возможность «без излишнего политеса» говорить то, что он думает, и Владимир Путин сразу же взял «быка за рога». По его мнению, назначение трансатлантического альянса заключается в том, чтобы США навязывали другим государствам правила, которых те не хотели. Он приводит в пример войну в Ираке, которую Германия, Франция и Россия не поддерживали. Анализ Путина выглядел следующим образом: США стремились к однополярному мировому господству и «перешагнули свои границы почти во всех сферах».
Тем же утром, 9 февраля 2007 года, Владимир Путин дал понять, что Москва не готова принять Вашингтон в качестве единственной в мире великой державы: «Однополярный мир – это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Такая модель неприемлема для мира». К конкретным нарушениям он причислил расширение НАТО на восток, поскольку военная инфраструктура альянса «приблизилась к нашим границам».
«Против кого это расширение? – спрашивает президент России. – Гарантии, которые нам давали и которые сегодня не соблюдаются. Вы разве считаете это нормальным?» Путин напомнил, что в тот момент, когда Михаил Горбачев в 1990 году давал свое согласие на включение объединенной Германии в НАТО, речь, разумеется, не шла о расширении границ НАТО на восток.
Краткосрочность политических гарантий – вот что теперь, годы спустя, ощутили на себе такие союзники, как Германия и Франция. Поскольку в 2007 году Россия не могла ожидать от своих партнеров из НАТО чего-то большего, чем изъявления доброй воли, Москва заранее заключила стратегическое партнерство с Пекином, тем самым закрепив свою позицию на востоке. Чтобы определиться с собственными интересами, Европе понадобился Дональд Трамп. С момента его инаугурации европейские страны продолжают спорить о том, как им следует себя позиционировать в условиях, когда США сосредоточены исключительно на идее «Америка прежде всего» и на своих личных интересах.
В любых вопросах, будь то расширение НАТО, строительство «Северного потока-2» или взаимодействие с Китаем, Соединенные Штаты по-прежнему опираются на идею «американской исключительности» – евангельское представление о белых поселенцах в Новом Свете, наделенных ответственной миссией. «Все хорошее мы должны сохранить и улучшить» – такое емкое резюме, описывающее миссию США, опубликовала газета New York Daily Times в своем первом выпуске, вышедшем в 1851 году. Во вступительной статье издания, ставшего предшественником New York Times, также оглашались последствия безобидно звучащей идеи: «А все, что есть зло, – мы будем искоренять или исправлять». Такая формулировка и по сей день остается лейтмотивом публикаций газеты. С этой идеей охотно флиртует и Германия.
О проекте
О подписке