Цитаты из книг автора «Хезер Моррис»

Он хотел, чтобы эту историю записали и, по его словам, чтобы «этого никогда не случилось снова».

Запомни эту мысль. Вставай с ней завтра утром, и на следующее утро, и на следующее.

Сесилия? Страна и город.– Я из Бардеёва в Чехословакии.– Дата твоего рождения?– Семнадцатое марта тысяча девятьсот двадцать шестого года.– Сколько времени ты пробыла здесь?– Меня привезли сюда двадцать третьего апреля тысяча девятьсот сорок второго года

Не имеет смысла бороться за место, которого нет.

Татуировщик из Освенцима» – история двух обычных людей, живших в необычное время, лишенных не только свободы, но и человеческого достоинства, имен, идентичности

Я не была знакома с Гитой. Именно ее смерть и желание Лале присоединиться к ней заставили его рассказать свою историю. Он хотел, чтобы эту историю записали и, по его словам, чтобы «этого никогда не случилось снова». После той первой встречи я приходила к Лале два или три раза в неделю. На распутывание этой истории ушло три года. Мне пришлось завоевывать его доверие, и не сразу он смог приступить к глубокому самоанализу, которого требовали некоторые части его истории. Мы стали друзьями – нет, больше чем друзьями. Наши жизни переплетались, по мере того как он избавлялся от бремени чувства вины, угнетавшего его более пятидесяти лет, – страха, что их с Гитой могут посчитать пособниками нацистов. Часть бремени Лале я взяла на себя, когда мы сидели с ним за кухонным столом и я видела перед собой этого милого старика с трясущимися руками, дрожащим голосом, с глазами, которые все так же увлажнялись через шестьдесят лет после того, как он испытал на себе самые ужасающие события в истории человечества

Лале все стоит на коленях в снегу. Продолжается сильный снегопад. Кровь из раны на лбу залила его лицо. Он в ловушке, один. Он потерпел неудачу. К нему подходит офицер: – Окоченеешь до смерти. Давай возвращайся в свой барак. Он протягивает руку и поднимает Лале на ноги. В последний миг даже враг оказывается способен на акт милосердия

Увидев ее сопротивление, он опускает руки. Она снова наскакивает на него, на этот раз прижимает его к стене и пытается сорвать с него рубашку. Ошеломленный Лале хочет отодвинуться, но она изо всех сил прижимается к нему, страстно целуя. Тогда он приподнимает ее снизу, и она обвивает его ногами за талию и жадно целует, прикусывая его губы. Лале ощущает вкус крови, но отвечает на поцелуи. Наткнувшись

ближайшие нары, они вместе падают на них, срывая одежду друг с друга. Они занимаются любовью со страстным отчаянием, не в силах более сдерживать жгучее желание. Два человека, стремящиеся к любви и близости, боятся, что никогда этого больше не испытают. Все это скрепляет их преданность друг другу, и Лале в этот момент понимает, что может любить только ее. Это усиливает его решимость встретить следующий день, и следующий, тысячу дней – столько, сколько понадобится, чтобы сбылись его слова, сказанные Гите: «Стать свободными, чтобы заниматься любовью, когда захотим и где захотим

Ты в порядке? – Нет, не в порядке, мать вашу! Вы – подонки. Скольких еще из нас вы намерены убить? – Вижу, ты удручен. Барецки – простой необразованный парень. Но у Лале в голове не укладывается, что эти люди, на лицах которых они только что видели следы агонии, чьи тела искорежены смертной мукой, не вызывают у Барецки никаких чувств. – Давай пошли, – говорит Барецки. Лале берет себя в руки, чтобы идти рядом с ним, но не смотрит на попутчика. – Знаешь что, Татуировщик? Готов поспорить, ты единственный еврей, который дошел до печи и вышел из нее. – Он громко смеется, хлопает Лале по спине и широкими шагами направляется вперед.