Они долго и пристально смотрели друг на друга, пытаясь осознать всю серьезность произнесенных слов.

– Что будем делать? – спросил наконец боггарт.

– Не знаю, – ответила Роса и сжала кулаки. Ею овладело знакомое чувство отчаяния. Что они могли сделать? Допустим, им удалось найти доказательства того, что Инея не сжег Зияющий дракон, но Роса не могла не признать, что они не слишком убедительны. Кроме того, эти доказательства никак не объясняли, куда Иней пропал на самом деле.

– Второй сапог нашли в школе, – заметил боггарт.

– В коридоре под Серебряной башней, – подтвердила Роса. – Но ты слышал Инея на кухне.

Боггарт кивнул. Однажды ему и правда послышался голос Инея, зовущий его. К сожалению, боггарт не смог понять, откуда он доносился, потому что в то время по своему обычаю дремал.

– Серебряная башня, кухня… – Роса в сердцах топнула ногой. – Ничего не понимаю. Я же обследовала оба эти места, и не раз. И ты обшарил весь Ингельнук после того, как был обнаружен второй сапог.

– Я обыскал все места, о которых знал, – поправил боггарт. – Школа у нас старая, кругом волшебство, целые слои заклинаний, и все перепутались и смешались. Как подумаю, голова начинает болеть. Я не уверен, что даже учителям известна хотя бы половина тайных мест.

У Росы в голове носился целый вихрь мыслей.

– Поищи еще раз, ладно?

Боггарт кивнул, обернулся колибри с рубиновой грудкой и упорхнул к вершине горы.

Роса медленно пошла следом. Над ее головой распростер свои ветви огромный боярышник – дерево-душа школы волшебства. Как и все такие деревья, он был очень стар, коряв и весь увешан украшениями, напоминающими о знаменательных событиях из жизни Ингельнука. Редкие школы могли похвастаться собственными деревьями-душами, связывающими их с прошлым и хранящими семейную историю. В конце концов, школа – это не отчий дом. Однако волшебники, основавшие Ингельнук, хотели, чтобы он стал именно таким местом для его учеников, и поэтому в день открытия посадили здесь это дерево.

Глядя на него, Роса вспомнила про Кая и отвернулась. Обычно с тропы, где ходила прислуга, можно было рассмотреть овраг и опушку Тихолесья, но сегодня было туманно, и Роса видела только очертания.

Выше по склону заблеяла овца. На соседней горе располагались фермерские постройки, а за ними – крошечная деревушка Дальний Люмен.

– Бэ-э-э, – повторила овца, пристально глядя на Росу и словно чего-то ожидая.

– Бэ-э-э, – мысленно ответила Роса. Она и прежде пыталась применять Речь для общения с обычными животными, но те почти никак не реагировали. Девочка представила, как овечка могла бы приветствовать отбившихся от стада товарок. Произнести это вслух не получалось, зато мысленно – легко. – Бэ-э-э.

– Бэ-э-э, – согласилась овца.

Она засеменила рядом с Росой, словно обрадовавшись новой подружке. Хотя как их поймешь, овец-то? Может, она просто хочет пожевать край ее плаща.

Роса была рада, что овечка пошла с ней. Они с Инеем почти всегда все делали вместе, включая работу в зверинце (Ба давно поняла, что бессмысленно давать им разные задания), и иногда ей странно было делать что-то одной. Оказалось, что одиночество ощущается сильнее, если ты привык постоянно быть рядом с кем-то, чем если всегда был сам по себе.

– Бэ-э-э, – снова сказала она овечке в надежде, что та от нее не уйдет. – Бэ-э-э.

– Бэ-э-э, – довольно отозвалась овца, продолжая шагать рядом с ней по тропе.

Вдалеке возникла фигура фермера, он приветственно махал ей. Роса помахала в ответ. Интересно, сколько еще он пробудет в Дальнем Люмене? Все остальные пастухи переселились южнее или просто побросали свои фермы и бежали в неизвестные края, после того как чудовища Тихолесья погубили их стада.

– Привет, Роса! – крикнула Керидвен, когда Роса вошла в прихожую для прислуги. В руках она держала метлу, а ее роскошные волосы были убраны под чепчик, одна из тесемок которого выглядела подозрительно пожеванной. – Снова к миссис Хоуз?

Роса промычала в ответ что-то невнятное. Она работала на свою бабушку, и никто из других слуг, даже дворецкий или ключник, не имел права ей указывать. На смотрителей зверинца все глядели свысока, но при этом они стояли особняком среди остальной прислуги, а все благодаря важности их работы. Если кому-то из учителей необходима была помощь смотрителя зверинца, они обращались напрямую к бабушке. Но иногда, когда у той заканчивались задания для Росы или она просто хотела отослать внучку подальше от дома, она отправляла ее к старшей экономке. Ба дружила с миссис Хоуз, и поскольку та время от времени посылала своих работниц (особенно тех, кто покрепче) на уборку дома Мейлогов или прополку их огорода, главная смотрительница считала справедливым, что иногда должна платить ей той же монетой.

Со своей стороны Роса подозревала, что миссис Хоуз предпочла бы, чтобы бабушка воздержалась от подобной любезности. Роса не так уж хорошо умела убираться. Ба звала ее ураганом на ножках: дури хоть отбавляй, а аккуратности никакой. Когда однажды Роса завершила чистку камина и обернулась, то поняла, что на своих сапогах разнесла по шести коврам комья земли и клочки старых листьев и мышиного меха – следы последней трапезы гуартегов.

Однако сегодня Роса не собиралась помогать миссис Хоуз.

Она подозвала Керидвен поближе и, понизив голос, предупредила:

– Ты меня тут не видела, ясно?

– Когда? Вчера? Почти уверена, что видела, Роса. Разве я не поздоровалась? Ты на меня обиделась?

Роса чуть не взревела.

– Нет, ты меня сегодня не видела. Особенно если Ба будет меня искать. Понятно?

Выражение лица Керидвен прояснилось.

– А! Как скажешь, Роса. Эй, а ты не хочешь послушать балладу, которую я сейчас сочиняю? Я взяла за основу мелодию, которую барды играли в прошлом месяце на пире в честь урожая. Помнишь, ту, про верного старого коня и принца, что заблудился в Серых болотах?..

– Чуть позже, ладно? – прервала ее Роса. Все время, когда Керидвен не болтала, она пела. Росу искренне изумляло, как внутри такого маленького человечка могут прятаться такие гигантские запасы слов.

Роса не стремилась подружиться с Керидвен. Просто так получилось. Однажды три года назад, когда Керидвен развешивала на улице белье, на гору взобрался сгусток плотного тумана. Роса заметила его из окна, немедленно выбежала из дома и рванула вверх по тропе. Она оказалась рядом как раз вовремя, потому что туман в считание мгновения отрастил шерсть и рога. Прямо на Керидвен катился злой дух пука, распахнув свою клыкастую пасть, словно лопатку для мусора, и готовясь проглотить девчонку. Юная горничная замерла, выпучив глаза и не выпуская изо рта кончик косы. Роса схватила и оттащила ее, а на пуку мысленно заорала так, что он расплакался и убежал прочь вниз по склону. Злые духи часто бывали навязчивы, но с Керидвен тягаться им было трудно, уж та рыдала и цеплялась за свою спасительницу никак не меньше часа после случившегося. Роса молча терпела, потому что не знала, как еще поступить, хотя барабанные перепонки спасибо ей за это не сказали.

Затем, к вящему удивлению Росы, Керидвен подняла на нее заплаканное лицо и с пугающей серьезностью сообщила, что теперь ее, Керидвен, жизнь принадлежит Росе и что она навсегда останется у нее в долгу. Эти слова были похожи на отрывок из баллады, чем, вероятно, и являлись. Однако девочка относилась к своему заявлению серьезно, она стала хранить секреты Росы и впоследствии не раз бесстыдно обманывала ее бабушку, если на то была необходимость. Керидвен даже взялась сочинять новую балладу – восхваляющую подвиги Росы – и придумала уже без малого двести четверостиший.

Роса поднялась по ближайшей лестнице для прислуги. Школа волшебства Ингельнук была настоящим лабиринтом из причудливо расположенных переходов и коридоров. Девочка старалась сохранять невозмутимое выражение лица и кивала всем, кто проходил мимо.

Миновав еще десяток ступеней, Роса поспешила пересечь узкий зал, освещенный дрожащим пламенем нескольких свечей, которыми пользовались горничные во время уборки спален волшебников. Следующая лестница привела ее в пустую комнату с двумя дверьми в задней части. Составить карту этой школы, наверное, было не под силу даже волшебникам.

Наконец Роса оказалась в странном широком коридоре с окнами по одной стороне, из которых открывался вид на горы. Большого толка в них не было, потому что стены замка так близко подходили здесь к горному склону, что свет внутрь почти не проникал. Если попытаться открыть такое окно, его створки тут же застрянут в зарослях вереска.

Об этом тайном коридоре Росе рассказала Керидвен, Она знала, что подруга ищет секретные комнаты и проходы, любые места, куда Иней мог забрести и попасться в ловушку какого-то заклятия. Керидвен докладывала Росе обо всем, что ей удавалось обнаружить самой или подслушать в разговорах других горничных, которые, в конце концов, знали о существовании потайных ходов лучше кого бы то ни было в замке.

За прошедший год Роса успела обыскать десятки таких мест – и все безрезультатно. Но найденный плащ подарил ей новую надежду.

Поиски, конечно, усложнялись тем, что она понятия не имела, что именно ей предстоит найти. Какое заклинание могло держать мальчика в ловушке почти целый год? Инея что, превратили в статую? Вплели в узор одного из гобеленов? Было ли это чьей-то злой шуткой, или же брат случайно набрел на какое-то древнее заклятье?

Роса не знала, что и думать.

Остаток дня она провела, открывая и закрывая окна, простукивая стены и изучая гобелены. Она оставалась в школе до тех пор, пока тень от горы не накрыла окрестные земли. Тучи убежали на юг, на их место приплыли ленивые белоснежные, как хлопок, облака, сквозь которые на поля падали последние солнечные лучи.

Отчаяние Росы росло. Теперь она ощущала себя так, словно ее прижимало к земле огромным комком влажной шерсти. Обычно она не расстраивалась так сильно, когда поиски ни к чему не приводили. Это все из-за плаща Инея: слишком яркой была надежда, когда она его обнаружила. Однако под надеждой все это время скрывался страх.

Ведь несмотря на то, что она сказала боггарту, несмотря на все ее теории, обнаружение плаща в лесу могло иметь и иное, более простое объяснение: Инея забрал Зияющий дракон, как все и считали.

«Что, если я ошибаюсь?» – произнес тоненький голосок из самой глубины ее души. Обычно она к нему не прислушивалась, делая вид, что его просто не существует. Но теперь она слышала этот голосок очень отчетливо.

На Росу накатила дурнота. На мгновение она даже перестала чувствовать крохотную мерцающую точку, которая была Инеем. Но только потому, что упала духом, а не потому, что никакой точки больше не существовало.

Так ведь?

Слеза скатилась по щеке Росы, и девочка со злостью дернула за край гобелена, выругавшись. Гобелен был ни при чем, но она не могла сдержаться. Полотно не поддавалось, и тогда она пнула его ногой. На глаза как будто что-то надавило изнутри. Роса поняла, что слез вот-вот станет еще больше и они хлынут потоком, чистые, неудержимые. Какой-то особый ужас волной поднимался в ее душе.

– Роса?

Девочка обернулась на зов.

В конце коридора виднелся эркер, выходивший на глубокую долину между Мифруром и его соседом, Минфарном. Темнота за окном превращала стекло в подобие зеркала. Сейчас оттуда на нее смотрело ее собственное лицо. Но было в нем кое-что странное.

Губы на том лице шевелились.

Роса почувствовала слабость в ногах.

– Иней! – прохрипела она.

Она ринулась к окну, не успев даже задуматься, с чего бы Инею оказаться за ним. Важно было лишь одно – он там.

Роса провела рукой по стеклу, ощущая холод гладкой поверхности. Но Иней не стоял по другую его сторону. Пространство было пустым, как и склон горы внизу. Каким-то образом брат был внутри окна.

Иней пристально смотрел на нее. Он не был расстроен или удивлен. Скорее он выглядел потерянным.

– Иней! – Роса заколотила кулаками по стеклу. – Иней!

Иней снова зашевелил губами, но до Росы не доносилось ни звука.

– Используй Речь! – прокричала она. Именно так она услышала его в прошлый раз.

Иней обернулся, как будто кто-то похлопал его по плечу.

– Иней! – всхлипнула Роса. – Где же ты? Что происходит?

Кто-то и правда его заколдовал, как она и думала! Но какая же чудовищная магия могла посадить мальчика в ловушку из стекла? Иней снова посмотрел на нее и будто бы сделал шаг назад. Невероятно, ведь окно было не больше дюйма толщиной.

А потом он исчез.

И на Росу уставилось ее собственное отражение. Разница была ничтожной. Даже бабушка иногда их путала.

– Иней? – уже едва слыша себя, позвала Роса в последний раз. Она дрожала как осиновый лист.

Потом она бегала от окна к окну, спотыкалась и выкрикивала его имя. Но за стеклами были только сумерки и трава, обдуваемая всеми ветрами.

Крепко сжимая кулаки, Роса вернулась к эркеру. Один из камней у основания окна был расшатан. Вынув его, она запустила им в стекло. По гладкой поверхности побежала паутинка трещин. В них засвистел вечерний ветер и, прорвавшись, смахнул волосы у девочки со лба. Поначалу Роса и сама не понимала, что произносит какие-то слова. С ее губ слетало хриплое бормотание, похожее на шум ветра за окном:

– Я найду тебя, – повторяла она раз за разом. – Я найду тебя. Найду.