7. Антон

Твою мать! Это еще кто такие? Нас сейчас из-за этой мокрощелки самих раком поставят!

Мужики серьезные! Мы с Дэном не последние люди в городе. Надеюсь мне удасться ее бате обосновать, почем горох?

– Папа, убей их! Убей! – слышу я где-то рядом визг блондинки.

Господи Боже! Ну и истеричка! А только что держалась не хуже Зои Космодемьянской в фашистском плену.

Я не вижу, что происходит и что там у нее за папаша, потому что лежу не в том направлении. А вот Дэнчику больше повезло. Смотрю на его вытянутую рожу. Да кто там, блядь, такой?

 ― Что здесь происходит?  ― слышу знакомый до невозможности голос.

БАС? Какого черта?

Поднимаюсь на ноги, не дожидаясь команды или разрешения. Аббасов собственной персоной. Он делает знак рукой своим бойцам, чтобы перестали тыкать мне в рожу стволами. Рядом скачет Кристина. Подружаек ее уже и след простыл. Дэн тоже встает и подходит ко мне.

– И снова здравствуйте! – ухмыляюсь я, нервно стряхивая с безнадежно испорченного костюма землю и листья. – Твоя дочка? – киваю головой на Кристину.

– Моя! – отвечает  Стас.

Я знал, что у него есть дочь, но по моим подсчётам ей лет 13-15. Я судорожно прокрутил в голове события прошлого. Черт! Ей 20! Кристина, мать ее ети, уже взрослая девушка!

– Твоя наследница угнала у нас машину и разбила, – сразу перехожу к делу, чтобы избежать возможных наездов со стороны мужчины.

– Кристина, это правда? – переводит взгляд с меня на девушку Аббасов.

Как будто я пиздабол какой-то! Че он переспрашивает у этой идиотки?

– Да, врут они все! –отвечает она, высокомерно вскинув подбородок. – Этот бородатый, – тыкает она пальцем в Дениса. – Сам мне дал машину покататься, а они следом ехали. Потом мне жопу протаранили, и давай права качать! Папа убей их! Они меня трогали! Если бы ты не приехал, они бы меня изнасиловали!

Вот же сука! Звучит вполне правдоподобно. Я начинаю нервничать. За складный пиздеж Кристины нас с Дэнчиком самих могут трахнуть  на свежем воздухе.

  ― Бас, никто не собирался причинять девочке вред, – оправдываюсь я, косясь на свой ствол, оставшийся лежать в траве. – В машине есть видеорегистраторы.  Сам посмотри, как все было. ― Мысленно молюсь о том, чтобы на записи член Дэнчика весь обзор не загородил. Если девка без трусов, значит занимались они там самым что ни на есть непотребством. – Ну, так что? Как будем решать вопрос? Мы с удовольствием выслушаем твои варианты.

Аббасов ненадолго задумался. Он сложил руки на груди и потер подбородок. Мы ждали, и эти мгновения были просто невыносимыми.

– Папа, да что ты слушаешь этих уродов? – Кристина бросается вперед, подхватывает с земли мой пистолет и направляет на меня. ― Чё все? Не борзый больше? Я тебе щас яйца отстрелю!  ― орет она мне. – Давай, козлина! Сейчас меня попробуй трахнуть!

Всякое раньше бывало, какие только мужики отмороженные мне оружием не угрожали, но так страшно, как сейчас, мне никогда не было. Это же совершенно непредсказуемое существо, которое даже не понятно куда целится.

  ― Кристина! ― позвал ее отец. ― Отдай мне пистолет!

Он сделал шаг к дочери, но она отошла в сторону и направила пистолет на него.

– Не подходи! Стой, где стоишь! – пригрозила Аббасову Кристина. – Они меня трогали! Ты что не понимаешь? Если ты не можешь за меня заступиться, я сама справлюсь! Их надо наказать, папочка!

Стас чертыхается, потом сжимает губы и кулаки, но с места не двигается. Раз даже Аббасов не в состоянии угомонить эту пизданутую, то дело плохо. Очень плохо.

Кристина снова направляет пистолет на меня. От того, как неуверенно она его держит в дрожащей руке у меня по спине бежит струйкой пот. Хоть бы понимать, куда мне прилетит. В голову не хочется и по яйцам тоже. Да никуда, блядь, не хочется.

"Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве" – заиграла в голове песня Цоя, и я напрягся еще сильнее.

Денис медленно делает шаг вперед и встает впереди меня, заслоняя мою фигуру. Совсем дебил? Делегация Аббасова во главе с ним стоят неподвижно, как будто смотрят фильм, но им вообще не интересно, чем же это все закончится.

   –Кристина,  ― обращается к ней Дэн. – Прости, что мы тебя напугали. Может быть, ты опустишь пистолет и поговоришь нами спокойно.  Дубровины вообще женщин и детей не обижают. Спроси у отца, если мне не веришь.

– Вы Дубровины? – недоверчиво переспрашивает Крис.  – Папа, это братья Дубровины? Киллеры? Это правда?

– Да, Кристиночка! – елейным голоском говорит Бас, как будто сказку детскую читает. –  Верни им пистолет! Они хорошие парни. Разве ты сама не видишь?

Откуда она знает нас? Баек городских наслушалась? Я не думал, что девочкам такие истории интересны.

Кристина уже колеблется. Я вижу, как она нервно переминается с ноги на ногу.  Ровно в тот момент, когда девчонка немного опускает пистолет, Денис одним движением руки резко выбивает у нее ствол. Кристина все же успевает нажать на курок, раздается выстрел, и позади меня слышится хруст стекла.  Я бросаюсь вперед и подхватываю свое оружие с земли.

– Уведите ее! –командует Аббасов своей псарне.

Потрясенную девушку уводят в один из «Джипов», и только теперь мы с Дэном можем выдохнуть. Это просто чудо, что она не шмальнула в кого-то из нас, но теперь в моем "Крузаке" нет стекла в задней двери. Надо валить отсюда, пока хотя бы мы с братом живы.

Дэн смотрит на мое каменное от злости и усталости лицо, потом падает на траву и начинает истерично ржать. Я больше не могу держать серьезную мину и тоже начинаю смеяться. Нервы сдали. Смешно, пиздец!

  –Да, Бас, соболезную! –просмеявшись говорю я. –Мы свою дочку немного по-другому воспитываем. Ты с Кристиной наедине оставаться не боишься?

– Моя дочь уже вот где у меня, –  раздраженно говорит Бас, проводя себе ребром ладони по горлу. – Я уже не знаю, что с ней делать!

– Я бы ее выпорол! – говорю я, и перед глазами встает обнаженная попка Кристины, а между булочек ее пушистая, сладкая киска. Вот черт! Аж член дернулся. Это адреналин. После таких качелей мне всегда хочется ебаться. – Но это вы дома разберетесь! За машину будешь платить? Про инцидент с пистолетом мы забудем, так и быть. Видимо мы палку перегнули, а девочка впечатлительная оказалась. Могу еще раз извиниться за излишний прессинг.

– Слушай, Антон, а забирайте ее к себе в колхоз! Пусть сама свои косяки отрабатывает! ― Там ремонта на лям, – сообщаю я. – Предлагаешь ее на органы продать? Или в бордель? Так у нас в колхозе нет борделя. – Снова ржу. – Да и что она у нас делать будет? Она корову от лошади не отличит!

– Антон, заберите ее, ну, хотя бы пока выборы не пройдут. На перевоспитание! –  уже с мольбой в голосе канючит Бас. –  Эта дура мне все зарубит! –  Он смотрит на Дэна, которому явно понравилась идея забрать девчонку к себе, потому что лыбится он, как последний идиот. – Мужики, я вложусь в ваш бизнес. Так и быть!

Вот это уже интересно!

– Стас, ты понимаешь, что Кристина сумасшедшая? Она нас поубивает! У нас дочка маленькая! ― набивает нам цену Дэн.

– Я тебе за «Ренжика» бабки верну, – торгуется Стас. – Как за нового верну! И проценты с инвестиций  брать не буду, пока моя дочка у вас! Бля, Антон, ну войди в положение! Будь человеком! Во имя нашей дружбы!

Че ты, сука, во имя нашей "дружбы" меня тогда в ресторане на хуй послал? Я сейчас добрый, только потому, что живой, потому, что яйца мои не пострадали.

Я смотрю на Дэна, он еле заметно кивает. Предложение вполне приемлемо. Только вот, как мы с этой дурой совладаем?

– Ох, не знаю, Стас… –  вздыхаю я. – Она у тебя выпить любит, как я погляжу. А если напьется, делов наворотит, а потом еще и в ментовку на нас накапает? Нам такая репутация в колхозе не нужна!

– Это мне предоставь! Я с ней поговорю! Будет слушаться, как миленькая! – заверяет нас мужчина. – Как отец, даю вам полную свободу действий! Вы парни серьезные, с репутацией порядок. Не думаю, что вы почем зря ее будете гнобить, но если уж заслужит, можете и выпороть!

От последних слов Дэн начинает улыбаться так, будто выиграл сто миллионов долларов, а не огромный геморрой. Он не теряет надежду присунуть блонди? Мало ему? Первый раз вижу, чтобы мой брат из-за куска пизды так радовался.

Я киваю головой и приказываю привести девушку. Она идет с такой высокомерной ухмылочкой, что мне уже хочется ее выпороть. Ну, сучка же! – Все, Дубровины, теперь это ваша проблема! – показывает на дочку Бас. Ее улыбка сползает с лица и появляется на моем.

– Жетон забери! – говорю я Дэну. – И видеорегистратор.

Аббасову необязательно знать, что там было в машине на самом деле. Я уверен, ничего хорошего. Мой брат кобелина еще тот, а Кристина, хоть и придурошная, но все же у Стаса дочка единственная.

Когда Дэн забирает все, что я попросил из "Ренж Ровера", а так же сумочку Кристины, я отдаю ключи от него Басову. Пусть сам тащит его на тросу или бросает. Вообще похуй, что он теперь будет с тачкой делать.

Я все же бросаю на новенький внедорожник тоскливый прощальный взгляд. Если бы я на нем прокатился хотя бы разок, было бы еще грустнее.

– Давайте ко мне, – приглашает Аббасов. –  Я деньги переведу, пока Кристинка собирается.

Мы садимся в свой простреленный "Крузак" и едем за  одним из "Джипов" Стаса. Второй остается на месте потасовки, чтобы оттащить новое приобретение Аббасова.

Минус: "Ренж Ровер", стекло в "Крузаке", передний бампер на нем же, мой костюм, два патрона и миллиард наших с Дэнчиком нервных клеток.

И что-то мне подсказывает – какой-то гаденький и тоненький голосок внутри, что это не последние сюрпризы от Проблемы.

8. Кристина

– Папа, они сами разбили свою машину! – оправдывалась я по пути домой. – Почему ты мне не веришь?

Отец ничего не ответил. Он нервно посмотрел на часы и отвернулся к окну. Конечно, он мне не верит. Я же ходячий косяк. Во мне до последнего теплилась надежда, что папа смягчится и не станет отправлять меня в ссылку. Неужели выборы для него важнее собственной дочери? Он настолько меня ненавидит, что готов отдать этим киллерам?

Хорошо, что папа приехал так быстро. Когда Дубровины протаранили свою же машину, я поняла, что они схватят меня любой ценой. Отцовская кара показалась мне наименьшим злом в этой ситуации, вот я ему и позвонила. Сказала, что меня похитили и хотят убить. А что было делать?

Я мечтала познакомиться с братьями Дубровиными, но не при таких обстоятельствах, да и не такими я их себе представляла. Они оба ужасны! Если у Дениса есть хотя бы капля человечности, Антон жесткий тип, безжалостный и беспощадный.

Не хочу я никуда ехать. В какую-то деревню? Я в деревне ни разу в жизни не была. Это же днище цивилизации! Выехать за город к кому-то на дачу шашлыки пожарить – вот мой максимум.  К тому же  компания двух амбалов деревенских меня пугает до усрачки. У меня до сих пор поджилки трясутся, как вспомню, что они со мной сделать собирались. Или не собирались? Еще как собирались! Стояк Дениса, упирающийся в мою голую жопу был красноречивее тысячи слов. И мои трусики до сих пор у него! Урод! Словами не выразить, как я их обоих ненавижу!

Надо было пристрелить их! И ехать бы никуда не пришлось. Сбегу! Свалю из города прямо сейчас! Вещи соберу и уеду! Как-нибудь перекантуюсь, не пропаду. Лучше голодать, чем все вот это! Маман проспонсирует, если что. Ее проще разжалобить. Что она дочурке пару косарей не переведет, если ей реально кушать будет нечего?

– Пап, а ты мне  переведешь денег? – закидываю я удочку. Нужно содрать с него все, что можно. ― На мелкие расходы, – добавляю я, видя, как он нахмурился.

– Хуенег! – злится отец. – Они там тебе не понадобятся! А если колготки купить захочешь, так там работы завались! С голоду Дубровины тебе помереть не дадут! Наконец-то узнаешь, сколько чашка супа стоит!

– Папа!

 –В общем так, Кристина! Ты меня уже заебала своими выкрутасами! –  разорался отец. –  Будешь мотать в колхозе срок, пока выборы не пройдут! Упаси тебя Господь, чтобы твои опекуны на тебя пожаловались или я нашел в твоем интернете какую-то хуету позорную! Я тебя в психушку упеку! Ты поняла меня? Я ведь не шучу, Кристина! Давно тебе головку нужно было подлечить! И не пытайся убежать! У меня руки длинные, я тебя из-под земли достану! Больше ты меня позорить не будешь! Выбирай, дочь, психушка или  Ивушки!

Психушка? Серьезно? Вот она, папочка, любовь твоя отеческая? Мне стало так обидно и больно, что я готова была расплакаться, разреветься, разрыдаться в голос. Куда катится мир, если мой собственный отец меня ненавидит?

– Папа, они же киллеры, убийцы! – сделала я последнюю попытку разжалобить отца. Я бросилась к нему на грудь и все же разревелась. Слезы –  стопроцентный вариант. – Я их боюсь! Они меня хотели изнасиловать!

– Кристиночка, – голос отца все же смягчился, и он погладил меня по волосам. – Я знаю этих парней очень давно. Они не причинят тебе вреда! Я обещаю! Думаешь, я настолько бессердечный, что позволю делать с тобой такое? Ты же помнишь, что случилось с  Федькой Агаповым?

Это тот лысый урод. Конечно, я помню! Хотела бы забыть, но не получается!

– Папа, я так больше не буду! – жалобно всхлипнула я. – Папочка, пожалуйста! Хочешь под домашний арест меня посади, только не отдавай меня им!

Мы подъехали к дому. Папа вылез первым, обошел машину и вытащил меня наружу. Дубровины, спокойные, как удавы, курили возле своей машины. Я столкнулась с их холодными, абсолютно равнодушными глазами, и мне стало не по себе.

– Иди, собирай вещи! – приказал отец. – Да поживее!

– Ненавижу тебя! – в сердцах крикнула я отцу. – Надеюсь, твои выборы провалятся без моей помощи!

Все произошло за секунду. Отец размахнулся и ударил меня по лицу. В ушах зазвенело от этой пощечины, а в глазах потемнело так, что я едва различала сквозь слезы его искаженное злостью лицо.

– Уведите! – бросил он охране, и меня утащили в дом.

Мой мир рухнул. Как он мог? Это же мой папа! Это же он учил меня кататься на велосипеде, читал мне на ночь книжки и  помогал с алгеброй?

От обиды я ревела в голос, сквозь пелену слез передвигаясь по дому. Уже на лестнице я столкнулась с матерью. Она спустилась на шум, на ходу запахивая на себе халат.

– Кристиночка, что случилось? – обеспокоенно спросила она, видя мое состояние. –  Где ты была и где папа?

Я была так подавлена, что сорвалась на нее.

– Да пошла ты на хер! – рявкнула я на мать и пошла к себе.

– Кристина! – услышала я возмущенный окрик в мою спину.

Мать мне не помощница, поэтому сейчас я ненавидела ее тоже. Грубо я с ней? Ну, а что мне терять? Моя участь решена, разве может быть что-то хуже? Эти ничтожества мои родители? Зачем они вообще меня рожали? Чтобы не замечать меня всю жизнь, а потом издеваться, не зная, куда деть?

Я заперлась в своей комнате, умылась и попыталась сосредоточиться.

Так…

Надо свалить прямо сейчас! Одна попытка у меня есть. Всего одна, но я должна ее использовать.

Телефон и паспорт остался в моей сумочке, а она осталась в угнанной машине. Блядь! Без паспорта далеко не уйдешь. Даже билет не купишь. Куда бежать-то? В Челябинске живет папин брат дядя Женя. Он вроде нормальный мужик, добрый, он меня любит. Можно поехать автостопом, а там что-нибудь придумаю. Про карты можно забыть, ими рассчитываться или наличку снимать – палево. Папка в миг меня отследит. Я вскрыла все свои копилки и шкатулки, где хранила наличку.

25 тысяч с копейками. До Челябинска хватит. Я вздохнула, справляясь с волнением. Первым делом я натянула на себя трусики. Наличие белья меня приободрило. Я почувствовала себя в некоторой безопасности.  Быстро нацепив на себя первую попавшуюся футболку, кофту и джинсы, я начала собираться в дорогу. Тут возникла проблема. Я скидала на кровать все самое необходимое, но все это могло бы уместиться в четыре чемодана, а никак не в мой маленький рюкзак. А нужно было мне все, что я выбрала. Это было все жизненно необходимым.  И что делать?