6. Булат

Земфира что-то готовила на кухне, когда я зашёл попрощаться. Она включила музыку на портативной колонке и теперь порхала от плиты к столу, пританцовывая, выписывая круги своей ладной попкой.

Я воспользовался тем, что она не услышала моего появления, и теперь наблюдал за ней тайком. Представил на секунду, что эта прелесть также шуршит в моём доме, и внутри всё перевернулось. Чёрт, девчонка совсем. Чистая, неиспорченная. Она небось дальше этого колхоза и не выезжала никуда?

Я тоже мало где был из-за работы, но мне нравилось путешествовать. Один любил, без компании, а с ней бы поехал хоть на край света.

Земфира просто не знает, что в городе за ней мужики будут толпами бегать. А я знаю.

У меня было ощущение, что стоит мне уехать, и её украдёт кто-нибудь другой. Никогда ни об одной пизде не переживал, а теперь тревожно стало.

И ведь её даже не спросят. Замуж отдадут, как вещь, ради выгоды Зинура и Данияра. И будет наяривать Земфира не мой член, а какого-нибудь утырка.

Что там за жених у неё? Говорит, что любит его, пиздец!

Может, прав Данияр и не стоит мне метаться и рисковать жизнью ради призрачной Диляры, а просто взять в жёны Земфиру? И трахать её сколько душе угодно. Это же так просто!

Разве я её достоин? Земфира бережёт себя для любимого, а не для такого развратника, как я.

Господи…

Я бы любовался девушкой вечность, но время поджимало. Я и так потратил полдня на то, чтобы съездить в район за подарками для неё. В сельском магазине и близко не было того, что я выбрал.

– Земфира! – окликнул я её, и она подскочила на месте от испуга.

Обернулась, распахнув свои ореховые глаза, а потом метнулась к колонке, чтобы вырубить музыку. Меня забавляла эта её пугливость. Шугалась от меня, словно маленький зайчонок. Неужто я такой страшный?

– Я зашёл попрощаться, – сказал я, пройдя на кухню.

– Уже уезжаете? – разочарованно спросила она и покраснела.

Я улыбнулся, поняв, что она хочет, чтобы я остался ещё. Радостно стало на душе, что ей на меня не всё равно. Девушка вела себя со мной скромно, но я чувствовал, что она неравнодушна ко мне, что я её волную не меньше, чем она меня. И дело не только в её пугливости и неопытности.

Это очень хорошо. Это просто замечательно!

– Мне пора, Земфира, – встав к ней почти вплотную, произнёс я.

Отступать ей было некуда, позади неё стол. Ни убежать, ни шагу ступить. Распускать руки было грешно и опасно, но они будто сами тянулись к девчонке, отказываясь меня слушаться. Я вцепился ими в пакет, чувствуя, как меня трясёт от запаха её нежных духов.

Прозрачная, фарфоровая кожа, пушистые ресницы, подрагивающие от волнения, пухлый розовый ротик, который был сейчас чуть приоткрыт.

Я бы в такой даже член пихать не стал. Только бы целовал.

Если бы я имел право на что-то большее, чем просто смотреть на неё…

Она покраснела от моей близости и тяжело задышала.

Господи, как же прекрасна она была в эту минуту!

– У меня для тебя подарок, – поспешил я, понимая, что безвозвратно теряю контроль над собой.

Мы были одни в доме, я это точно знал, но я был сейчас не в том положении, чтобы творить дичь с этой малышкой.

– Подарок? – удивлённо вскинула на меня глаза, загоревшиеся интересом. – Мне ничего не нужно от вас.

– Это за твою заботу, Земфира, – поспешил я успокоить девушку и вытряхнул на стол содержимое пакета. – За то, что была добра со мной и терпелива, лечила мои раны, кормила и обстирывала.

Она даже куртку мне зашила, да так красиво, что я теперь и не думал менять её на новую.

– Они золотые? – удивилась ещё сильнее и взяла в руки довольно увесистые серёжки. Я купил с висюльками, чтобы подчеркнуть её длинную, тонкую шею. – Какие красивые! Но дедушка…

– Я сам расскажу, что подарил тебе серьги, когда заеду к нему на ферму проститься. Обещаю. В них нет ничего дурного, Земфира.

– Ладно, – обрадовалась она. – А это что?

– Сорочка, – усмехнулся я. – Ты что, сама не видишь?

Земфира подхватила сексуальную вещицу за бретельки, чтобы получше рассмотреть. Тончайший шёлк и прозрачное кружево светло-голубого цвета переливались в лучах солнечного света. Настоящее произведение искусства.

Я представил Земфиру в этой сорочке, и у меня потемнело в глазах. Гладкая ткань ласкала её кожу прохладой, подчёркивая каждый изгиб непорочного тела, а девичьи сосочки торчали бы от возбуждения, упираясь в кружево. Какого они интересно цвета? Розового или коричневого? Я бы с удовольствием слизал влагу с её девственных лепестков, когда чёртова сорочка подогреет её женские инстинкты.

– Это можно деду не показывать, – оскалился я. – Хочу, чтобы ты думала обо мне, когда будешь её надевать, – порочным шёпотом произнёс я. – Представляла, что это не шёлк тебя ласкает, а мои руки и губы. В самых немыслимых, сокровенных местах.

– Нет, – вспыхнула Земфира. – Заберите обратно!

Начала сворачивать сорочку дрожащими руками.

– Брось собаке на подстилку, если не понравилась, – резко оборвал её метания. – Это всего лишь сорочка! До свидания, Земфира!

Она замерла, потом повернулась ко мне и застыла, глядя на меня снизу вверх. Её губы были так близко. Пухлый рот манил, сводя с ума. Мои собственные фантазии раздраконили меня похлеще голой, изнывающей от желания бабы. Я дёрнул кадыком, чувствуя, что тону в глазах Земфиры.

Девчонка ждала, что я её поцелую? О, Всевышний!

Уходи, Булат! Уноси ноги! Довольно себя испытывать на прочность!

Совершенно неожиданно Земфира бросилась ко мне и крепко обняла, спрятав лицо на груди. Я обмер и не шевелился. Лишь судорожно вздохнул, прикрыв на секунду глаза. Опустив голову, вдохнул дивный запах её волос, резанувший по уже распухшим яйцам. Сердце билось уже где-то в ушах, норовя выскочить из груди.

Ничего подобного прежде не испытывал. Эти ощущения щекотали мне нервы, терзая, искушая, не хуже самого дьявола.

– Берегите себя, Булат, – тихо сказала девушка и принялась быстро прятать мои подарки в пакет.

– Ты тоже, Земфира, – ответил я ей и быстро вышел.

Убежал.

Нашёл Зинура и Данияра на ферме. Животноводы сраные, – усмехнулся я, видя, как они ковыряются в овечьем дерьме.

Дед достал трубку, мы с Данияром сигареты. Попиздели о погоде, и я поблагодарил старика за тёплый приём.

Он, правда, палец о палец не ударил для моего комфорта, но крыша над моей головой была его, так что пришлось расшаркаться в благодарностях. Недолюбливал я Зинура, сам не знаю почему. Он не вызывал у меня уважения, обращался к нему на "вы" только из-за хорошего отношения к Данияру.

– Я подарил Земфире серьги, – сообщил я деду, как и обещал девочке. – Она переживает, что вы станете её за это бранить, Зинур Азатович. Я сделал ей подарок от чистого сердца. Позвольте ей оставить безделицу.

Про сорочку я, естественно, промолчал. Судьба её теперь в руках Земфиры. Оставит она её, будет думать обо мне, фантазируя о порочном и запретном? Или безжалостно выбросит?

Интрига, блять!

– Если от чистого, пусть носит, – согласился Зинур.

– Жду тебя на свадьбе, брат? – с надеждой спросил Данияр.

– С удовольствием приеду. Пустите ещё раз на постой, Зинур Азатович? А я вам коня добуду. Породистого, доброго! Все в вашем краю будут от зависти волосы рвать на заднице, глядя на то, как он гарцует на закате!

Я знал, что дед, как и все татары на земле, падкий на дорогие подарки. Жадность его была мне только на руку.

– Вай-бая! Говоришь, как хитрый цыган, – усмехнулся Зинур, пригладив усы. – Приезжай, шайтан с тобой, если конь будет стоящим!

Данияр обещал устроить пир на весь мир. Я знал, что татарские свадьбы гуляют не по одному дню, так что в доме Зинура придётся подзадержаться.

Земфира к тому времени достигнет зрелости, и моё самообладание повиснет на честном слове. Моём слове.

Голова Матвея лучше всего украсит свадебный стол жениха. Если приеду с Дилярой – это будет сенсация!

Данияру ничего не останется, как вознаградить меня за преданность своей опозоренной негодяем сестричкой. После этого он мне вдвойне будет должен.

Куда в таком случае девать Елену? Её срок ещё не вышел. Я ещё не обзавёлся женой, поэтому ехал сейчас в её горячие объятия. Девушка всегда ждала меня во всей красе с раздвинутыми ногами. Наконец-то я избавлюсь от этого напряжения в паху и смогу хорошенько подготовиться к войне с Матвеем.

7. Булат

– Наконец-то мой великий воин дома! – страстно прошептала Елена, ластясь ко мне, подставляя пухлые губки для поцелуя.

Я скучал по девушке, по её запаху, ставшему уже родным. Целовал её с упоением, чувствуя, как сладко наливается тяжестью пах.

– Я вернулся с хорошими новостями, – похвастался я, доставая из кармана коробочку с традиционной золотой безделушкой для Елены. – Это тебя, милая!

– Спасибо, Булат! – забрала коробочку, помогая мне снять куртку, усаживая меня в кресло. – Тебя ранило? – обеспокоенно спросила она, увидев бинт на моей руке.

– Пустяки! – отмахнулся я.

– Это правда, что Тимур Буслаев мёртв? – возбуждённо спросила она.

Я смотрел, как Елена заботливо наливает мне коньяк, соблазнительно оттопырив свою пышную задницу, и мои мысли были сейчас только о том, как я вгоняю свой член между этих сахарных булок.

– Правда, – нехотя ответил я, забирая предложенный коньяк из её рук.

– Как он умер? Это ты? Ты убил его?

– Чокнутый старикан сам сиганул с обрыва, едва не утащив за собой на тот свет Данияра.

– С хозяином всё в порядке?

Елена присела на подлокотник кресла, свесив свои длинные белоснежные волосы на моё плечо, и меня окутало облако её терпких духов.

– Он мне больше не хозяин, – отпив из стакана, с гордостью произнёс я.

– Ты ушёл от Буслаева? Вы повздорили? – испугалась она.

– Вовсе нет. Теперь мы близки как никогда. Я займу его место, Елена. Буду управлять бизнесом от своего имени.

– Какая прекрасная новость! – воскликнула она, сползая змеёй к моим ногам, и её пальчики нетерпеливо потянулись к пряжке на моём ремне. – Я знала, что эта война когда-нибудь закончится, и ты победишь, мой лев!

Елена вытащила на свет божий мой вздыбленный член и взяла его в рот, заглатывая по самые яйца.

О, да! Как же долго я мечтал об этом!

Закрыв глаза и запрокинув голову от неземного блаженства, я наслаждался глубокой, натренированной глоткой девушки. Сосать Елена умела лучше всех на свете. Её минет был достоин самого короля! Именно им я себя и чувствовал сейчас.

После длительного воздержания я довольно быстро спустил первый пар ей в ротик, даже быстрее, чем допил свой коньяк.

– Вставай раком! – приказал я Елене, поднимаясь из кресла.

Она радостно облизнула мокрые губы, задрала платье, грациозно оттопыривая попку, и забралась в кресло. Трусы я запрещал ей носить, поэтому прямо сейчас передо мной маячила её розовая влажная щель и пятнышко выбеленного ануса.

Любуясь прелестной киской Елены, я завёл руку за голову и стащил с себя футболку. Шлёпнул по белоснежной попке, наблюдая за тем, как она возбуждающе колышется от вибрации.

Ухватившись за её ягодицы руками, я натянул её щель на свой член до упора, вбиваясь сразу по самые яйца. Я давным-давно растянул это лоно под свой размер, так что вошёл, как по маслу. Влагалище пошло хлюпнуло, принимая меня, и девушка сладко застонала.

Елена была идеальной любовницей. Из двадцати пяти лет своей жизни, три года она прокувыркалась в моей постели, изучив мои привычки до мелочей. Так надолго у меня ещё ни одна шлюха не задерживалась. Если Елены не было под рукой, я не брезговал другими дырками, но всегда возвращался к ней. У нас могло бы быть нечто большее, чем страстная ебля, но Елена уничтожила всё в один момент.

Год назад она сделала аборт, убила нашего с ней ребёнка.

Я узнал об этом, когда у неё начались проблемы со здоровьем. Для меня её поступок стал ударом. Я был так подавлен, что хотел отдать предательницу своим бойцам на круг, чтобы смотреть, как те рвут её прекрасное тело на части, но не смог, духа не хватило.

Елена плакала, вымаливала у меня прощения на коленях, но я не смог простить. Что-то умерло во мне вместе с тем нерожденным ребёнком, и всё то тёплое и нежное, что я испытывал к его матери тоже. Я оставил Елене жизнь – это уже много.

Её христианский бог наказал её тем, что она больше никогда не сможет иметь детей, и это было справедливо. Наш ребёнок уже бы родился к этому времени, и я бы смог подержать его на руках. Я бы принял его, наплевав на грязное прошлое Елены, о котором я ни разу не упомянул с тех пор, как мы вместе. Я бы не стал жениться на шлюхе, но боготворил бы её из-за ребёнка. Разве может сделать больший подарок женщина мужчине?

Она всё просрала, чёртова идиотка! Неблагодарная тварь!

Много раз я думал о том, кто у меня должен был появиться: сын или дочь?

Об этом теперь было известно только Всевышнему. Иногда во снах ко мне являлся окровавленный младенец и звал меня пронзительным тоненьким голоском. Просил не убивать его, а я ничего не мог сделать. Просто, блять, ничего! Эти кошмары преследовали меня, но я продолжал трахать Елену.

Теперь мне было плевать на её удовольствие. Иногда я причинял ей даже страдания и бывал груб, будто вымещал этими садистскими наклонностями свою боль за моего убитого малыша. А Елена продолжала всё это терпеть и не торопилась уходить от меня.