Цитаты из книги «Мой любимый sputnik»

Чем больше я задумывался над этим вопросом, тем с большими оговорками мне хотелось рассказывать о себе – когда это приходилось делать, то есть. Гораздо сильнее меня интересовало то, что за пределами моего «я»: хотелось хоть чуточку глубже понять объективную сущность окружающего мира. Я размышлял над тем, какое место во мне занимают определенные обстоятельства, люди, а также старался обрести равновесие, прийти к гармоничному состоянию, «вобрав» их в себя, вместе с ними. Так, мне казалось, я смогу прийти к самому объективному – насколько это вообще возможно – пониманию своего «я».

я всегда испытываю легкое замешательство, когда приходится говорить о себе. Сбивает с толку классический парадокс самой постановки вопроса – «Что есть “я”?» Если представить, сколько всякой правды о себе я знаю, понятно, что нет на свете такого человека, который мог бы поведать обо мне больше, чем я сам. Но когда я рассказываю о себе, то как рассказчик, естественно, провожу ревизию себя как объекта рассказа (это происходит в силу самых разных соображений – жизненных ценностей, степени восприимчивости, моих способностей как наблюдателя). То есть я выбираю: о чем говорить, о чем нет, даю себе определения, и получается нечто, обструганное со всех сторон. Вот и спрашивается, сколько в таком «я» остается объективной правды от меня настоящего? Это очень меня волнует. Всегда волновало.

В любом деле самым полезным, в конце концов, оказывается то, через что ты сам прошел, за что заплатил собственные деньги. А не готовые знания, взятые из книг.

«Лучше вовсе не объяснять того, что можно объяснить с помощью одной-единственной книги». То есть я просто хочу сказать, чтобы ты не спешила так легко делать выводы.

днако я заметил: у большинства человечества такой вопрос не вызывает какого-то особого страха или беспокойства. Когда выпадает шанс, люди откровенничают с поразительной легкостью. Говорят, например: «Я такой честный, прямой, у меня душа – нараспашку, до идиотизма доходит». Или же так: «Я легко раним, и мне поэтому непросто находить общий язык с людьми». А вот еще: «Я хорошо чувствую душу собеседника». Но сколько раз я видел, как этот «легкоранимый» человек от нечего делать, запросто причинял боль другим. А «прямодушный и открытый», сам того не замечая, пользовался самыми благовидными предлогами, только чтобы отстоять доводы, выгодные ему одному. Тот, кто «тонко чувствовал душу другого человека», попадался на откровенный подхалимаж и оказывался в дураках. Так что же на самом деле мы знаем о себе?

Стало вдруг так ясно, как если бы передо мной выстроился парад планет.

необратимыми ни были наши потери, как бы ни было дорого нам то, что у нас отобрали, вырвали прямо из рук, неважно, что и мы сами изменились настолько, что от нас, прежних, осталась одна лишь кожа,

«Искусство фуги». За все это время выраж

. Я понял, что долгая привычка обдумывать все одному не дает ничего, кроме возможности смотреть на вещи глазами только одного человека.

Без очков его глаза показались мне ледяными, как камни, подобранные на поверхности Луны.