Часть первая

Глава первая

Девочка от силы лет десяти со смехом носилась среди пешеходов в Третьем районе деревни Шуя.

После долгих часов беготни по улицам, в основном с мальчишками, среди которых она чувствовала себя куда привольнее, чем в компании молодых дам поселения, а полы ее желтого, вышитого шелком платья запылились.

Девочка замерла от восторга, не замечая человека и лошадь, которая тянула телегу с овощами по дороге в ближайшее поселение, Чутам.

– Осторожно! – воскликнул торговец и протянул к ребенку руку.

Но девочка уже бежала следом за высоким мальчишкой в маске длинноносого екая^[1].

Маска была выкрашена в красный, который на востоке обычно обозначал царственность, отверстия для глаз сделаны раскосыми. От уголков глаз вверх шли белые линии под стать изображенной на маске дьявольской ухмылке, а между ними торчал шестидюймовый нос с загнутым вниз кончиком.

Дыра рта была достаточно большой, чтобы мальчишка мог просунуть сквозь нее язык. Паренек взвыл высоким голосом, и девочка в желтом заверещала от восторга. Она кинулась к нагруженной дровами и другим добром телеге и быстро спряталась за ней.

Мальчишка крадучись подобрался к телеге с другой стороны и начал медленно ее обходить. Девочка делала то же самое, но в противоположном направлении. Так они проделали полный круг, и тут девочка решила попробовать другой маневр.

Отступать больше было некуда, и она нырнула под деревянное днище телеги и замерла, глядя, как мальчишка в маске снова обходит телегу.

На секунду преследователь замер и развернулся, подняв сандалиями небольшое облачко пыли. Девочка следила за ним широко распахнутыми глазами.

Мальчик снова остановился.

Девочка зажала руками рот, стараясь не выдать себя восторженным писком, и тут мальчишка в маске начал наклоняться.

С радостным воплем девочка выскользнула с противоположной стороны и тут же споткнулась.

Впрочем, упасть она не успела.

Мужчина в потрепанной одежде подхватил ее и поставил на ноги.

Мальчишка в маске екая замер.

Он поднял голову и уставился на мужчину: длинные темные волосы собраны в неопрятный узел на затылке, отдельные пряди развеваются на ветру.

Паренек затрясся, когда незнакомец опустил глаза и окинул взглядом сначала его, потом девочку.

– Осторожнее, – сказал парочке Данзен Равджа и продолжил путь.

Девочка с криком бросилась прочь, мальчишка – за ней по пятам.

Данзену понадобилось два года, чтобы добраться до долины Генсин. Желая оказаться на самом краю исследованного мира, он все это время оставался совершенно незаметным и медленно продвигался через самые разные земли от пустынных до заселенных.

Добравшись наконец до деревни Шуя, которая, судя по размерам, давно уже перестала быть просто деревней, он готов был здесь обустроиться. Что и сделал. Данзен отыскал заброшенную пещеру неподалеку от границ Третьего района.

Там он прожил уже с неделю и выбирался наружу только по ночам, чтобы купить провизии, за которую платил деньгами, заработанными во время двухлетнего путешествия. Но даже ощущая удовлетворение от того, что оказался вдали от суеты, он не мог противостоять зову человеческого общества. А тем более зову пары величайших человеческих изобретений: плошки горячей похлебки и кружки эля.

Данзен посмотрел в сторону «Залы Ракси», главного питейного заведения Третьего района Шуи, и облизнул губы. Он не обращал внимания на взгляды людей, мимо которых проходил, давно привыкнув к глухому недоброжелательству местных жителей.

Женщина заслонила собой детей и прикрыла им глаза подолом. Невысокий, плотно сложенный мужчина с мускулистыми руками плюнул Данзену под ноги, когда тот проходил мимо, и проводил незнакомца враждебным взглядом.

Приближалась весна, и ветер разносил по округе аромат цветущих деревьев, которые росли вокруг домов побогаче, построенных в некотором отдалении от главной дороги. Воздух пока оставался прохладным, но ясно было, что вскоре холода закончатся. С каждым днем лед отступал все дальше под напором солнечных лучей.

Данзен ощутил в воздухе знакомое возбуждение.

Некоторые звали эту пору «весенним безумием»: сменялся сезон, и люди выбирались из домов, начинали работы на полях, планировали свадьбы, готовились к праздникам совершеннолетия юношей и девушек и разнообразным религиозным торжествам.

От всей этой суеты даже в таком отдаленном поселении, как Шуя, воздух казался наэлектризованным.

Когда Данзен уже готовился переступить порог «Залы Ракси», рядом в грязи неожиданно сел нетрезвый парень и осовело огляделся. До этого пьяница лежал в куче лошадиного навоза, и его лицо стало коричневым, частично заплетенные в косички волосы спутались, с каблуков сапог бахромой свисали пучки травы.

– Опять ты, – невнятно произнес он. – Что ты здесь делаешь, демон?

Данзен посмотрел в его сторону.

– Ха-ха, – захохотал пьяница. – Ха! Так я и знал! – объявил он и издал непристойный звук губами. – Так я и знал. Это демон! – внезапно крикнул он одному из посетителей таверны.

Мужчина в кожаном жилете и сероватой рубахе до колен посмотрел на Данзена, потом на пьяницу.

– Единственный демон здесь – это ты, Шедруп, – откликнулся он, посмеиваясь собственному остроумию.

– Ах ты… Ты… – Шедруп рыгнул. – Этот чужак… – Он ткнул в сторону Данзена грязным пальцем со слишком длинным ногтем. – Это демон! А твоя мамаша… ых… – Он икнул. – Твоя мамаша кормила тебя своим членом!

Мужчина в кожаном жилете замер, сжал кулаки и повернулся к Шедрупу. Он переступил через кучу навоза и приблизился к пьянице, который продолжал хохотать и всхрапывать.

Не говоря ни слова, мужчина размахнулся и отвесил Шедрупу оплеуху.

– Придержи язык, Шедруп, – низким голосом велел он и ударил пьянчужку еще раз. – Мне плевать, кто твой дядя.

Шедруп теперь смеялся так сильно, что больше не мог удержаться в сидячем положении. Не обращая внимания на стоявшего над ним мужчину, он завалился навзничь в навоз и захохотал пуще прежнего. По его подбородку потекла слюна.

Добавив пару пинков, посетитель таверны сдался и пошел прочь, бормоча что-то под нос.

* * *

Данзен вошел в «Залу Ракси» и по привычке отыскал место в самом темном углу. Он бывал здесь всего несколько раз и всегда старался вести себя как можно неприметнее.

Когда он сел, служанка по имени Зоря глянула в его сторону, кивнула и пошла к кухне, выкрикивая на ходу заказ.

Со своего места Данзен видел деревянную лестницу на второй этаж. Там, как во всех других тавернах, где он побывал за последние два года, находились комнаты для гостей. Но, в отличие от других заведений, в «Зале Ракси» не было борделя. Публичный дом Шуи находился в Первом районе. Заправляла им женщина по имени Ева, которой принадлежал еще один бордель в Чутаме. Все это Данзен узнал из болтовни посетителей таверны прошлой ночью.

Всегда стараясь быть в курсе своего окружения, он огляделся.

В противоположном углу несколько мужчин играли в карты. На столе лежали монеты, игроки держали карты поближе к себе.

Проход в центре зала вел к новому пространству со свежими деревянными стенами, которое пока было отгорожено от основного помещения подвешенной на кожаном шнуре деревянной табличкой.

Несколько посетителей, мужчин и женщин, сидело возле бара на противоположном конце, на столах перед ними стояли пустые кружки из-под эля.

– Похлебка будет готова минут через пять. – Зоря остановилась перед Данзеном и отерла пот со лба. – Ты же будешь похлебку?

Данзен кивнул.

– Как в прошлый раз?

Он снова кивнул.

Зоря была невысокого роста. Встань она на цыпочки, то едва бы достала бы макушкой Данзену до груди. Ее волосы скрывала черная головная повязка из той же ткани, что отутюженный фартук. Рубашка была чистой и опрятной, штаны собраны оборками у коленей, ноги обуты в туфли из старой кожи, но с блестящими новыми подметками.

– Что-нибудь еще? – спросила служанка, не дождавшись каких-то слов от Данзена.

Он слегка стукнул кулаком по столу и показал один палец.

– Конечно. Кружка эля, сейчас принесу.

И Зоря отошла. Люди у стойки оглядывались через плечо на Данзена и перешептывались.

Он подумал было натянуть на голову капюшон, но это привлекло бы еще больше внимания. По крайней мере, так происходило, когда он только прибыл в Шую.

За два года, что он добирался до долины Генсин, Данзену приходилось браться за множество работ, наниматься разнорабочим и даже пару раз помогать со сбором урожая.

Несмотря на физические усилия, которые для этого требовались, бывший убийца уже не казался таким же мускулистым, как раньше, хотя его плечи по-прежнему выглядели широкими, а руки – мощными. Волосы оставались прежней длины, но только потому, что Данзен стриг их сам.

По пути он вспомнил множество навыков, которые получил в юности, но не успел как следует развить из-за основного своего занятия.

Одним из них было портняжничество.

Чтобы лучше скрыть лицо и защититься от слепящего солнца, особенно в летние месяцы, Данзен пришил капюшоны к нескольким своим одеяниям. По случайности одно из них было на нем сегодня, хотя бывший убийца и не собирался ничего скрывать. Здесь он вряд ли встретит преследователей.

Влияние братства Диюй распространялось далеко по стране, но его члены редко выбирались так далеко на восток. Расстояние не стоило усилий.

Тот, у кого был талисман Шуньяты, или тот, кто поглотил останец или научился управлять собственным эхом, мог путешествовать быстрее, но не всякий умел добыть такую редкость, и у большинства людей не хватало терпения развить свое эхо.

Данзен мог воспользоваться демонической силой, чтобы двигаться быстрее, но в таком случае он оставил бы за собой след, по которому его легко могли отыскать.

Нет, он не прибегал к своим способностям уже два года, с того самого дня, как Норвин Дава порезал его во дворе дома Палмо.

Не использовал он и демонический голос.

Он не желал привлекать к себе внимание и становиться легкой мишенью.

Так что Данзен полагался только на свои обычные силы (которых все равно было больше, чем у простого человека), собственную скорость (выше, чем у кого-либо еще) и выносливость (превышавшую способности других людей раз в пять).

И до сих пор такая осторожность оправдывала себя.

Зоря вернулась с кружкой эля, и Данзен поблагодарил ее кивком. Он поднес сосуд к губам и вдохнул, наслаждаясь ароматом хмельного напитка. Смахнув лишнюю пену рукой, Данзен сделал первый глоток, а его глаза между тем обратились на дверь, в которую как раз ввалился пьянчуга Шедруп.

С озверелым выражением на лице Шедруп принялся указывать на посетителей и делать угрожающие жесты. Некоторые начали смеяться. Шедруп двинулся было в их сторону, но споткнулся об сучок в одной из досок пола.

– Я же велел все поправить! – крикнул Шедруп, дрожащим пальцем одной руки указывая на доску, другой опираясь о ближайший стол для равновесия.

Он издал звук, будто его вот-вот стошнит, замер, а потом резким движением выпрямился и с довольным видом раскинул руки в стороны. Из-за этого он, разумеется, снова потерял равновесие и опрокинулся на спину.

К нему подбежала Зоря.

– Все в порядке, – заявил пьянчуга, отмахиваясь от ее помощи. – Убери руки!

Он оттеснил Зорю и направился к барной стойке.

Картинным жестом Шедруп сунул руку себе в штаны спереди, так глубоко, что наверняка достал до промежности.

Служитель за стойкой бара, пожилой мужчина с крючковатым носом, успокоил посетителей, когда пьяница вытянул несколько монет.

– Приберегал на черный день, но ты точно не хочешь знать, где именно. Много туда не положишь. Всего несколько монет! – Он швырнул монеты на стойку и показал два пальца. – Возьми, Амра, и дай смочить губы. Деньги не пахнут, где бы их ни хранили.

Амра отвернулся от Шедрупа, чтобы скрыть недовольное выражение лица, и начал наполнять первую кружку.

Он как раз поставил ее на стойку, когда в помещение вошла троица мужчин в серых рубашках и окружила пьяницу. Не обращая на них внимания, Шедруп вытянул губы трубочкой и потянулся к элю.

Один из троицы схватил кружку и выплеснул ее содержимое Шедрупу в лицо. Пьяница отшатнулся и в ярости сжал кулаки.

– Нету у меня денег! – проорал он первому мужчине и замахнулся.

Удар вышел косым, но какое-то необычайное изящество движений пьяницы заставило Данзена обратить на него внимание.

Пережив множество сражений, он мог определить умения человека по первым его движениям. И хотя кулак Шедрупа не попал в цель, что-то говорило Данзену, что это было сделано нарочно.

Двое других мужчин накинулись на пьяницу, и тот принялся кусаться и лягаться, опрокидывая столы. Зоря бросилась к драчунам со шваброй и попыталась их разнять.

Шедруп сумел оттолкнуть противников, вскочил на ближайший стол, схватил пару пустых кружек и принялся размахивать ими, как оружием. Он отмахивался от противников, пока одному из троицы не удалось его повалить. Подмяв пьяницу под себя, он вмазал ему кулаком по лицу.

После такого удара любой нормальный человек потерял бы сознание. Но вместо этого Шедруп изогнулся, скинул с себя противника и сумел снова подняться на ноги. Выхватив у Зори швабру, он переломил ее о плечо одного из врагов, отчего тот закричал от боли, и ударом грязного сапога отшвырнул его в сторону.

Спотыкаясь, мужчина отступил в сторону Данзена, и на секунду тот решил было, что ему придется вмешаться. Но, к счастью для всех, мужчина сумел восстановить равновесие, упершись руками в стол бывшего убийцы.

Прежде, чем вернуться к драке, он встретился с Данзеном глазами и покачал головой, как будто говоря: «Чертовы пьяницы», а потом повернулся к сражавшимся.

Шедруп между тем отмахивался от двух его товарищей обломком метлы.

Мужчина, который чуть не рухнул на стол Данзена, топнул ногой, как бык, и бросился вперед. Вместе с Шедрупом они вылетели через дверь таверны наружу, в уличную грязь и кучу навоза.

Двое оставшихся мужчин посмотрели на Зорю.

Один быстро ей что-то сказал и бросил под ноги небольшой кошель с монетами, а потом выскочил наружу. До Данзена донеслись дикие вопли Шедрупа.

Зоря подняла кошель и радостно поглядела в сторону барной стойки. Все вокруг умолкли.

– Всем эль за счет заведения! – объявила она.

Посетители тут же радостно загалдели.

Торопливо прибрав, Зоря принялась разносить бесплатный эль людям, которые сидели вдали от барной стойки, и наконец оказалась возле Данзена со свежей кружкой и плошкой похлебки на подносе.

– Извиняюсь за беспорядок, – сказала она, слегка запыхавшись, и через силу улыбнулась. – Сборщики долгов. Судя по рубахам, из Чутама. Но я могу только гадать.

Данзен кивнул.

– Ты не очень-то разговорчивый, – заметила служанка, ставя перед ним плошку с похлебкой.

Данзен снова кивнул и положил на стол несколько монет.

Зоря поняла намек.

Она поставила свежую кружку с элем рядом с той, что он еще не закончил, и вернулась к работе, позволив ему спокойно есть и пить.