Кристина мудро поступила, заменив качество количеством в выборе оружия для временной носительницы своего доспеха. Пиата, никогда ранее не уделявшая время огневой подготовке, не успела нормально научиться стрелять, так что теперь ей требовалось просто навести руки в нужную сторону, а дальше все решала плотность огня и… оттопыренная задница с упором на каблук, гасящая оставшуюся часть отдачи.

Что могли противопоставить этому обычные люди? Как оказалось – почти ничего. Несмотря на то, что Кристине пришлось растянуть тонкие бронеплиты доспеха на куда большее тело Пиаты, эйна легко компенсировала возможные риски своей ловкостью, наглостью и усиленными мышцами «последней осени», помогающими ей прыгать до четырех метров вверх. А уж бандиты, не ожидавшие подобного, просто не успели ничего придумать против. Разве что парочка наблюдателей, ведших нас от самого дома итальянки и решившая, что выстрелить мне в спину будет хорошей идеей.

Впрочем, эта бойня была лишь первой в списке наших дел. После того, как Пиата закончила с местными, я запустил её назад на Гарамон, вернулся к машине и приказал шоферу гнать в Марьянополи.

Здесь, в гнезде итальянского криминалитета, уже было пожарче, но тут я уже не стал сдерживаться. Прорвавшись с Пиатой внутрь охраняемой территории местного «дона», я выпустил из портала двух «бегемотов», и мы вчетвером пошли перемешивать людей и землю в одну однородную массу. Побоище окончилось в кабинете местного начальника, укрывшегося за своим столом, которому я на грудь скинул список адресов других баз, пригрозив, что любая попытка вновь поднять вопросы силовыми путями кончится моим вояжем по всем этим местам, причем, убивать я буду гораздо меньше, а вот забирать в плен, отправляя в собственный мир – больше. Поэтому, если господа не хотят оказаться рабами у иномировых монстров…

Свидетелей на этот раз мы оставили достаточно, угрозы были услышаны. Оставив позади трупы, кучи стреляных гильз и разруху, мы вернулись в уютную залу на Гарамоне.

– Фух! – сказала Пиата и полезла наружу из доспеха,

– Ух! – сказал я, глядя на мокрую голую двухметровую блондинку с шикарными формами.

Что сказали остальные девушки в доспехах было не ясно, но сопение, доносящееся из фильтров «бегемотов», определенно было завистливым. На Стефанию, сидящую в дальнем углу с книжкой, я просто побоялся смотреть. Да уж, Красовский, повезло тебе, сукиному сыну…

– Я бы дорого дала за то, чтобы снова стать маленькой, – удрученно проговорила обнаженная блондинка, без смущения вставшая передо мной, – Особенно сейчас.

– Снова воровать сладости, дрыхнуть весь день, врать и лениться? – улыбнувшись, я всё-таки отвернулся. Это было тяжело.

– Быть ловкой и незаметной, все слышать, всё знать…, – быстро обтерев себя полотенцем, эйна принялась одеваться, – И чтобы на меня смотрели как на ребенка, а не на…

– Одну из красивейших женщин мира, – жестко отчеканил я, – Да, пусть роль тебе не очень подходит, но не забывай, Пиата, почему ты стала такой. Ты сама и только сама решила выполнить волю своего господина. Шла на муки и смерть ради него, но вместо этого просто приобрела рост, грудь и красивую жопу. Теперь учись жить с ней. Она – твой выбор. Точно такой же, каким был Петр.

– Мне кажется, он еще жив…, – задумчиво пробормотали мне в ответ, – И еще вернется.

– Все может быть. А теперь, девушки, – я обратился к тем, кто ходил с со мной в Чефалу, – Перезарядитесь и будьте начеку. Я возвращаюсь на Сицилию, ненадолго. Надо объясниться с мэром. Ян Ли, передай нашим гостям, что я забираю их в Аркендорф, им слишком опасно сейчас возвращаться домой. Где их прошение?

Нельзя просто так ворваться на территорию другой страны с военной техникой, а потом удалиться, как будто бы ничего не произошло. К счастью, синьора Лимьерри с радостью написала все нужные заявления, добавив к ним горячие обещания устроить бурю в Европе, как только она туда доберется. Теперь нужно было просто передать это властям Марьянополи, попутно объяснив, что упомянутая дама и её дети взяты под временный протекторат княжества.

Эти самые бумажки мэр города, худой, желчный, старый и испуганный, просмотрел мельком, но даже так они ему определенно не понравились. Однако, спорить ему было некогда, из-за устроенного мной разгрома к нему постоянно ломились разные люди, так что, не раскрывая моего инкогнито, он лично проводил меня до двери и вернулся к своей рутине. Разумный ход, всё-таки, мы далеко за краем цивилизации, а единственная серьезная сила, что тут была – сидела на базе Синдиката. Компромисс напрашивался сам собой.

Выйдя из мэрии, я почувствовал запах, от которого желудок буквально взбесился. Жареное, тесто, сыр. Пицца! Желание поесть её самому и заодно принести домой стало настолько нестерпимым, что, не обдумывая ничего дальше, я как был, так и пошагал в сторону, откуда неслись эти волшебные ароматы.

Неудивительно, что у меня так тяжело с поиском друзей и союзников. Подумать только, Истинный князь, фигура политического уровня лишь немногим уступающая монархам, сидит в пиццерии один, без секретарей, слуг, помощников, телохранителей и прочего необходимого человеку моего статуса люда, жрёт жадно (но аккуратно) свежайшую сицилийскую пиццу… И требует еще десяток, упакованный так, что можно было бы забрать с собой!

Это… немыслимо с точки зрения современной культуры. С другой стороны, вполне возможно, что именно моё нежелание заводить нам ворох слуг сейчас и спасает от большей части бед. Недоброжелателям банально некого подкупать.

– О, я могу присесть с вами!? – едва знакомый, но неестественно игривый мужской голос, обратившийся ко мне на русском, заставил ряд ледяных мурашек промаршировать по спине, – Ненавижу кушать один! Тем более – такую прелесть!

Оборачиваться мне не потребовалось. Человек, с ловкостью фокусника удерживающий поднос, очевидно отнятый у официантки, просочился мимо моего плеча, а затем, лучась белозубой усмешкой, одним махом ввинтился на стул напротив, виртуозно опуская свою пиццу на стол с подкручиванием, от чего блюдо с едой совершило несколько красивых оборотов.

– …ты? – только и выдавил я.

– Знаешь, как изобрели эту вкуснотищу? – не переставая улыбаться, Дмитрий Пространственник, просто фонтанирующий позитивными эмоциями, потыкал пальцем в свою снедь, – Это невероятно забавная история! Так вот…

– Я знаю, что это хлеб бедняков, – пробормотал я непослушными губами, – Накрошенные на него случайные продукты и расплавленный сыр, запеченные при высокой температуре, помогали продлить срок годности этих остатков, а также придать им более съедобный вид…

– Ооо…, – уважительно кивнул волшебник-ведущий-себя-совсем-не-как-волшебник, – Это ты настолько эрудирован или же это вообще, базовый уровень для людей твоего мира?

– Базовый…, – мотнул головой я, а затем, подчиняясь какому-то наитию, выдал, – Дракарис.

– Именно так, мой дорогой князь! – губы волшебника-телокрада раздвинулись в неприятной улыбке, но он тут же её спрятал, испуганно пуча глаза на меня, – Слушай, давай покушаем! А потом поговорим! Остынет же!

Недоброжелатель Акстамелеха, чьим коньком всегда были игры с пространством. Дмитрий Пространственник, известнейший и богатейший волшебник Санкт-Петербурга. Человек, «продавший» меня Элефару. Вот почему я в мыслях никогда не сводил две эти фигуры в одно целое. Кто бы мог подумать, что один телокрад банально оказывает услугу другому, прикрывая это прагматизмом всех магов.

Несмотря на абсурд происходящего, свою пиццу я доел, пусть и медленнее с аппетитом пожравшего горячий благоухающий кругляш оппонента. Пока ел, оторопь сменилась задумчивостью. Прикинув варианты нападения, отказался от всех, включая даже удар выхваченным хавном, благо что его лезвие по всем заветам Петра Васильевича, уже было смазано каваром. О Дракарисе мне было известно немногое – игры с пространством и любовь всё делать чужими руками.

– Я пришёл поговорить! – прочавкал сидящий напротив фигляр, подмигивая мне левым глазом, – Нельзя же чтобы ты и дальше гадал, за что это я так на тебя взъелся! Даже друга убил ради этого… ну, на время!

– Уолша. И свалил на меня, – сделал я вывод.

– Именно! – в меня «выстрелили» указательным пальцем, – С тобой приятно общаться! Сразу всё понимаешь. Давай еще по пицце сожрём?

– Давай ты перейдешь к делу… пока я не устроил Синдикату вендетту по всему миру? – предложил я, – Ведь именно поэтому ты здесь?

– Да, именно так, мой чрезвычайно догадливый и крайне малоуловимый друг! – расхохотался человек, которого бы никто, даже под страхом смертной казни, не смог бы сейчас назвать волшебником, – Именно так!

А потом он облизал свои пальцы. Меня аж передернуло.

– Ладно, Кейн, давай перейдем к делу, – посерьезнел волшебник, – Ты можешь о многом догадываться, но на одних догадках мы бы долго не проговорили. Здесь требуется рассказать кое-какую историю. Начнем мы, пожалуй, с гримуара Горизонта Тысячи Бед. Знаешь, я когда-то был его владельцем…