10

«Леонард!» – Клара Лундин поняла, что дело касается ее сына, сразу, как только увидела на ступеньках молодую пару. Она сообразила, что они не Свидетели Иеговы и не торговцы, еще до того, как они представились и предъявили удостоверения. Она знала, что этот день настанет. Знала, и от волнения у нее в желудке образовался ком. Или, возможно, просто более отчетливо дал о себе знать. Клара уже так давно ощущала это давление на диафрагму, что больше почти не обращала на него внимания. Когда по вечерам звонил телефон. Когда по выходным с дороги доносились звуки сирен. Когда она просыпалась от того, что Леонард приходил домой вместе с приятелями. Когда обнаруживала у себя в почте мейлы из школы.

– Лео дома? – спросила Ванья, убирая удостоверение.

– Леонард, – машинально поправила ее Клара. – Да, дома… Зачем он вам понадобился?

– Он болен? – спросила Ванья, уклоняясь от вопроса о причине их визита.

– Нет, не думаю… Почему?

– Я так подумала, потому что он не в школе.

Клару сообразила, что даже не задумалась над этим. Она работала в больнице по скользящему графику и все реже вникала в то, как ее сын посещает школу. Он приходил и уходил более или менее когда ему заблагорассудится. Почти всегда поступал по собственному усмотрению.

Вообще-то всегда.

Она утратила контроль. Только и всего. Оставалось лишь признать это. Утратила полностью. Меньше чем за год. В книгах и газетных колонках с советами специалистов писали, что это естественно. Как раз в таком возрасте мальчики начинают отдаляться от родителей и помаленьку изучать мир взрослых. Необходимо побольше ослабить поводья, но продолжать крепко держать их – главным образом для того, чтобы создавать мальчикам уверенность в том, что ты всегда у них есть. Однако Леонард никогда ничего не делал помаленьку. Он прыгал. Изо дня в день. Словно в черную дыру. Внезапно он скрылся из виду, и никакие поводья в мире так далеко не доставали. Она у него была, но он в ней больше не нуждался. Совсем.

– Он просто решил поспать немного подольше. Что вам от него надо?

– Не могли бы мы с ним встретиться? – поинтересовался Билли, заходя вместе с Ваньей в прихожую.

Внутри басовое пение, которое доносилось до них, еще когда они только приближались к одноэтажному дому в форме буквы L, слышалось еще более отчетливо. Хип-хоп. Билли узнал мелодию.

DMX. X Goin’ Give It To Ya.

2002.

Oldschool.

– Я его мать и хочу знать, что он натворил.

Ванья отметила, что мама не хочет знать, что, как они думают или подозревают, сын натворил. Нет, она исходит из того, что сын провинился.

– Мы хотим немного поговорить с ним о Рогере Эрикссоне.

Убитый мальчик. Почему полиция хочет говорить с Леонардом об убитом мальчике? Теперь в желудке ощущался настоящий спазм. Клара только молча кивнула, отодвинулась в сторону, впуская Ванью и Билли, а затем удалилась налево, через гостиную, к закрытой двери. К двери, которую ей не разрешалось открывать без стука. Она постучалась.

– Леонард, пришли из полиции и хотят с тобой поговорить.

Билли с Ваньей остались ждать в прихожей, маленькой, но хорошо обустроенной. На стене справа крюки, на которых на плечиках висят три куртки, две из них, похоже, принадлежат Леонарду. На четвертом крюке висит одинокая женская сумочка. Под крюками – маленькая полочка, на ней четыре пары обуви. Две из них – кроссовки. Reebok и Eck, подметил Билли. У противоположной стены – маленький комод, над ним зеркало. Поверхность комода почти пуста, за исключением небольшой салфетки и вазочки с бессмертниками. После комода стена довольно быстро заканчивалась, и начиналась гостиная. Клара вновь постучала в закрытую дверь.

– Леонард, они хотят немного поговорить с тобой о Рогере. Выходи.

Она опять постучала. В прихожей Билли с Ваньей обменялись взглядами и молча приняли решение. Они вытерли ноги о коврик у двери и прошли через гостиную. Возле самой двери, ведущей на кухню, на ковре с двумя коричневыми четырехугольниками на желтом фоне стоял простой столовый гарнитур, а чуть дальше, спинкой к нему, – один из двух диванов. Второй диван стоял напротив, и между ними располагался низкий журнальный столик какого-то светлого дерева. Береза, наобум решила Ванья. На стене висел телевизор. Никаких фильмов, несмотря на наличие под ним DVD-проигрывателя. Никаких игровых консолей или игр. Комната хорошо обустроена и прибрана. На диванах, казалось, давно никто не сидел. Подушечки в порядке, плед свернут, два пульта дистанционного управления лежат рядом друг с другом. Всю стену за вторым диваном занимал стеллаж с аккуратными рядами книг в твердых и мягких обложках, кое-где прерывающимися тщательно обтертыми от пыли украшениями. Ванья с Билли подошли к Кларе, которая уже начала волноваться.

– Леонард, открывай!

Никакой реакции. Музыка играла с той же громкостью. «Возможно, еще громче, – подумала Ванья. – Или мы просто подошли ближе». Билли постучал. Решительно.

– Лео, мы можем с тобой немного поговорить?

Никакой реакции. Билли снова постучал.

– Очень странно, похоже, он заперся.

Ванья с Билли посмотрели на Клару. Билли нажал на ручку.

Совершенно верно.

Заперто.

Ванья бросила быстрый взгляд в окно гостиной, выходившее во двор. Внезапно она увидела, как на траву перед домом мягко приземлился высокий рыжеволосый парень, помчался через газон в одних носках и скрылся из ее поля зрения. Все произошло молниеносно.

– Лео! Остановись! – автоматически закричала Ванья, бросившись к закрытой двери на террасу.

Однако Лео и не думал останавливаться. Он только увеличил скорость. Ванья обернулась к изумленному Билли.

– Беги с главного входа! – прокричала она, уже пытаясь открыть дверь на террасу. Вдали еще был виден убегавший мальчик. Она открыла дверь и быстро преодолела клумбу. Потом увеличила скорость и снова закричала вслед мальчику.

* * *

Около восьми часов Себастиан встал с кровати, принял душ и дошел до кафе при бензоколонке, располагавшейся в нескольких сотнях метров от дома. Он купил завтрак и латте и поел, наблюдая за постоянными посетителями, покупавшими сигареты, кофе и 95-октановый бензин. Вернувшись в свое временное жилище, Себастиан вынул из переполненного почтового ящика газеты, письма, счета и рекламу. Все, кроме сегодняшней газеты, он отправил в бумажный пакет, который нашел в чулане в сложенном виде. Он надеялся, что маклер скоро позвонит и ему не придется регулярно питаться на бензоколонке. От скуки он вышел на улицу и уселся позади дома, где солнце уже начало нагревать довольно новый деревянный настил. Когда Себастиан был маленьким, тут лежали каменные плиты с выступающими маленькими камешками. Насколько ему помнилось, тогда у всех были именно такие. Теперь, похоже, все заменили их на деревянные настилы.

Себастиан достал газету и уже собирался начать читать раздел, посвященный культуре, когда услышал настойчивый женский крик: «Лео! Остановись!» – и через несколько секунд из туевой изгороди соседей показался крупный рыжеволосый подросток, который перебежал через разделявшую участки узкую велосипедную дорожку и одним прыжком перемахнул через метровый белый забор на его участок. Следом появилась женщина лет тридцати. Быстрая. Ловкая. Она отставала не на много метров, уже когда продиралась сквозь тую, а теперь приближалась к юноше. Наблюдая за погоней, Себастиан молча заключил сам с собой пари, что парень не успеет добраться до забора следующего участка. И действительно. За несколько метров до забора женщина рванулась вперед и уложила парня точно направленным приемом. «Справедливости ради следует сказать, что наличие обуви создавало ей на мягкой почве известное преимущество», – подумал Себастиан, увидев, как они оба от скорости покатились по земле. Женщина быстро применила захват и заломила руку лежавшего парня за спину. Полицейский захват. Себастиан встал и прошел несколько шагов по газону. Не потому, что хотел вмешаться, – просто чтобы лучше видеть. Женщина, похоже, держала ситуацию под контролем, а если бы и нет, то ей на помощь с другой стороны прибежал мужчина примерно того же возраста. Вероятно, тоже полицейский, поскольку он быстро достал наручники и начал застегивать их на руках парня, заведя ему руки за спину.

– Блин, отпустите меня. Я ничего не сделал!

Рыжеволосый извивался на газоне, насколько ему позволял эффективный захват женщины.

– Чего ж ты тогда убегаешь? – спросила женщина и вместе с коллегой поставила парня на ноги.

Они двинулись к главному фасаду дома – и к ожидающей машине, предположил Себастиан. Во время короткого пути женщина заметила, что они на участке не одни. Она быстро посмотрела в сторону Себастиана, извлекла из кармана удостоверение и открыла его. С такого расстояния это с таким же успехом мог быть читательский билет. Себастиан не имел ни малейшего шанса прочесть, что там написано.

– Ванья Литнер, Государственная комиссия по расследованию убийств. Все под контролем. Вы можете возвращаться в дом.

– Я был на улице. Ничего, если я тут и останусь?

Но женщину он явно больше не интересовал. Она убрала удостоверение и снова взялась за руку рыжеволосого. Тот выглядел как парень, которого жизнь рано направила по наклонной плоскости. Стало быть, к ожидающей полицейской машине его наверняка ведут не впервые. На тропинке появилась еще одна женщина. Она остановилась, прикрыла руками рот и подавила крик, увидев, что происходит на газоне участка Себастиана. Себастиан присмотрелся к ней. Мать, ясное дело. Мягкие рыжие вьющиеся волосы. На вид лет сорок пять. Не очень высокая, примерно метр шестьдесят пять. Довольно хорошо тренированная. Скорее всего, фитнес. Вероятно, соседка с другой стороны живой изгороди. Когда он здесь жил, там проживала немецкая пара с двумя шнауцерами. Уже тогда люди старые. Их наверняка нет в живых.

– Леонард, что ты натворил? Что происходит? Что он такого сделал?

Женщину, казалось, не волновало, что никто ей не отвечал. Она фонтанировала вопросами. Быстро и с ускорением, голосом, приближавшимся к фальцету. Точно предохранительный клапан скороварки. Оставь она их при себе, она бы взорвалась от волнения. Женщина двинулась дальше по газону.

– Что он сделал? Пожалуйста, расскажите мне. Почему ты всегда попадаешь в неприятности, Леонард?! Что он сделал? Куда вы его ведете?

Женщина-полицейский отпустила руку мальчика и сделала несколько шагов в сторону взволнованной матери. Мужчина-полицейский повел парня дальше.

– Мы только хотим с ним поговорить. Его имя всплыло в нашем расследовании, – объяснила она, и Себастиан отметил успокаивающую руку на плече взволнованной женщины. Контакт. Отлично. Профессионально.

– Что значит – всплыло? Каким образом?

– Сейчас ему придется отправиться с нами в отделение. Если вы подъедете попозже, мы сможем во всем спокойно разобраться. – Ванья умолкла и постаралась поймать взгляд женщины, перед тем как продолжить: – Клара, в настоящий момент я ничего не знаю. Приезжайте позднее, спросите меня или Билли Русэна. Меня зовут Ванья Литнер.

Ванья, конечно, представлялась, когда они пришли к Лундинам, но Клара совсем не обязательно запомнила или даже уловила ее имя. Поэтому Ванья на всякий случай достала и протянула ей визитную карточку. Клара с кивком взяла ее, из-за сильного шока ей было не до протестов. Ванья развернулась и покинула участок. Клара увидела, как та скрывается за углом возле кустов смородины. На мгновение она застыла на месте. Совершенно растерянная. Потом она обратилась к первому попавшемуся человеку, коим оказался Себастиан.

– Разве они имеют право так поступать? Увозить его без меня? Он ведь несовершеннолетний.

– Сколько ему?

– Шестнадцать.

– Тогда имеют.

Себастиан пошел обратно к деревянному настилу, утреннему солнцу и газете. Клара осталась стоять на месте, глядя на угол, за которым скрылась Ванья, и словно ожидая, что все трое выскочат оттуда с улыбками и смехом и объявят, что это была лишь шутка. Хорошо спланированный розыгрыш. Но они не выскочили. Клара обернулась к Себастиану, который только что снова уселся поудобнее в белом плетеном кресле.

– А вы ничего не можете сделать? – умоляюще спросила она.

Себастиан посмотрел на нее вопросительно:

– Я? Что же я могу сделать?

– Вы ведь сын Бергманов? Себастиан? Вы же работаете с чем-то подобным.

– Работал. В прошедшем времени. Я больше ничем таким не занимаюсь. И даже когда занимался, я не опротестовывал задержаний. Я был специалистом по криминальной психологии, а не юристом.

На улице завелась машина и увезла ее единственного сына. Себастиан посмотрел на стоявшую на его газоне женщину. Растерянную. Брошенную.

– Что он натворил? Ваш сын? Раз им интересуется Государственная комиссия по расследованию убийств?

Клара подошла немного поближе.

– Это как-то связано с тем мальчиком, которого убили. Я не знаю. Леонард никогда бы ничего подобного не сделал. Никогда.

– М-да, а что же тогда Леонард делает?

Клара посмотрела на Себастиана непонимающим взглядом, а тот кивнул на забор.

– Когда вы перелезали через забор, вы ругали его за то, что он вечно попадает в неприятности.

Клара задумалась. Неужели она такое говорила? Она не знала. Было так много вопросов. Такая путаница в мыслях, но, возможно, и сказала. Леонард попадал в кое-какие неприятности, особенно в последнее время, но ведь это же совсем другое дело.

– Но он не убийца!

– Никто не является убийцей, пока кого-нибудь не убьет.

Клара посмотрела на Себастиана, которого явно не интересовали и не волновали разыгравшиеся на его участке события. Он постукивал пальцами по газете так, будто ничего необычного или важного не произошло.

– Значит, вы не собираетесь мне помогать?

– У меня дома есть «Желтые страницы», я могу открыть их на букве А, как в слове «адвокат».

Клара почувствовала, как к комку беспокойства и страха присоединилась злость. За те годы, что она жила по соседству с Эстер и Туре, ей доводилось кое-что слышать о сыне Бергманов. Но ничего хорошего. Ни разу.

– А я-то думала, что Эстер преувеличивала, рассказывая о вас.

– Меня бы это удивило: моя мать никогда не была склонна к широким жестам.

Клара коротко взглянула на Себастиана, потом развернулась и ушла, не сказав ни слова. Себастиан подобрал с настила первую половину газеты. Он уже видел эту статью, но тогда она его не слишком заинтересовала. Теперь он ее снова раскрыл.

«Государственная комиссия по расследованию убийств расследует убийство мальчика».