– Может, через Глацием-Терру двинем? Тысячу лет не был в этих краях, – Кирт стряхнул с густой короткой бороды образовавшийся иней и понадежнее натянул на голову капюшон.

– Я не против, – одобрительно кивнула женщина и покрутила в руке один из кинжалов Манрида. – Как ты думаешь, сколько мы выручим за добытые трофеи? Они, конечно, в поганом состоянии, но все же?

– За этот хлам? С десяток лирий, или чуть больше. Кстати, слыхал как-то, что сейчас у этих торгашей с базара настали не самые лучшие времена, они теперь даже не всякого из завсегдатаев пускают за ворота.

– Боги, туда и так непросто попасть, и вообще, знать про него мало кто знает. Что ж, дойдем и поглядим на новые порядки.

Место, куда направлялись Или и Кирт, действительно являлось одним из самых труднодоступных в Хиддене – кого попало туда не впускали, да и находилось оно подальше от людей. Черный рынок "Звенящий мешок" был известен лишь в определенных кругах и славился тем, что там можно было достать абсолютно все, что запрещалось или просто имело весьма редкое и ценное происхождение. Речь, конечно, шла не только о вещицах, что переполняли крытые прилавки, но и о дорогостоящих и далеко не обывательских услугах, хотя и такого там тоже хватало с лихвой. К примеру, нанять кого-то для грязной работенки вроде убийства тамошним клиентам, что прикупить новое платье для деревенских на общественном базаре – обыденное дело. Сбыть краденое у живого или снятое с тела убитого – проще простого, и главное, никто никогда не задаст ненужных вопросов что откуда взялось, да и не зачем – все прекрасно знали: если человек околачивается в «Звенящем мешке», то он, скорее всего, замешан в тёмных делишках. Ни в одном уголке провинции так не обслужат, и обязательно начнут вынюхивать и лезть, куда не надо, а там и до доноса местной страже не далеко. На черном рынке, бывало, тоже попадались чрезмерно любопытные и везде сующие свой нос персоны, которые умудрялись проникнуть на базар. Провернув нужную сделку, они начинали шнырять по торжищу, интересуясь, кто откуда, где достают товары, кто всем заправляет, но до них быстро дотягивались «длинные руки» держателей рынка. И тогда болтуну приходилось несладко, и это в лучшем случае, в худшем – о нем больше никогда и никто не слышал. В общем, "Звенящий мешок" был местом, собравшим в себе всевозможных проходимцев, бандитов, подозрительных скользких личностей, то и дело снующих туда-сюда и пристально наблюдавших за всеми и всем.

Собственно, в таком неприглядном уголке лет пять назад и пресеклись пути Илиллы Мелон-Ат и Кирта Тафлера, совершенно случайно. Судьбой им была уготована не самая приятная первая встреча: молчаливая, наполненная духом не просто соперничества, но желанием во что бы то ни стало поставить на место конкурента, пусть даже если прольется чья-то кровь. Возможно, их дружба зародилась бы более мирным и прозаичным путем при иных обстоятельствах, например, на какой-нибудь пирушке по поводу одного из сезонных праздников. Но разве у наемников-одиночек, работающих на свой карман, может быть по-другому, по-обыденному?

Обсуждая намеченные планы, коих имелось в избытке на доброе количество дней и даже недель вперед, путники вошли в лес, огибая черные стволы и выискивая не занесенную снегом тропинку, оставленную какими-нибудь охотниками или странниками. Снег под ногами приятно поскрипывал, чуть нарушая спокойствие и тишину, покоившуюся в морозном воздухе, как в колыбели. Но наемники уже знали по собственному богатому опыту, что это умиротворение обманчиво, верить ему не стоит, и за ним обязательно скрывается что-то если не опасное, то точно малоприятное. И словно в подтверждение тому, из чащи донесся и резко оборвался протяжный волчий вой, но тут же ему вторил другой, уже чуть ближе.

– Эти леса, похоже, до сих пор кишат дикими зверюгами, – прохрипел Кирт и покосился туда, откуда послышалось завывание. – Ничего не поменялось за столько лет, даже головопятство местных властей сохранилось в прежнем состоянии, и переходит оно от одних хозяев города к другим, как уличная девка. В детстве меня отец иногда вытаскивал на охоту именно сюда – знал, что лучше места для охотничьего промысла не найти, показывая природу и ее силу во всей красе. Хах! Знала бы ты, сколько я мальцом страха натерпелся тогда, высиживая в засаде и едва дыша…

– Постой-ка! Ты – и боялся? Вот уж ни за что не поверю, – Илилла хохтнула и тихонько толкнула друга плечом.

– Ладно, шутки шутками, а оружие надо бы держать наготове.

Протяжный вой повторился еще несколько раз, поторопив путников вооружиться. Иной раз в их головах закрадывалась мысль развернуться и пойти другим путем, в обход лесов, но времени на пустые прогулки «в карманах» не имелось, а дела не ждут, как известно. Конечно, за многие луны и зимы друзьям приходилось сталкиваться с угрозами и опасностями похуже, но диких зверей недооценивать не стоит. Только полный идиот посчитает, что клыки и когти какой-нибудь зверюги безобиднее пущенной из лука стрелы или заточенного клинка.

В застывшей тиши отчетливо слышалось шуршание тяжелых накидок и позвякивание цепочек на ремнях Илиллы. Сделав еще несколько шагов, Или вдруг замерла и жестом призвала Кирту не произносить ни слова. Чуть наклонив голову, она нахмурилась и прислушалась: секунду назад до ее ушей донеслись чьи-то приглушенные голоса и крики вперемешку с лязгом стали.

– Кто-то что-то не поделил, – нарушил молчание Тафлер. – Похоже, шум идет во-он оттуда, – не сбавляя шага, он указал в сторону невысоких сопок, показавшихся впереди.

– Да, пожалуй, ты прав, – в это самое мгновение Мелон-Ат ощутила, что спокойным их день не будет. Снова. И чутье подсказывало: пойди они даже иной дорогой, то помехи и препятствия им были бы обеспечены все равно.

Подобные предчувствия у нее не рождались из пустоты, и никогда не были напрасными и глупыми волнениями, как можно подумать, и каждое странствие это лишь подтверждало. Свою обостренную интуицию дочь южных гористых островов Роклит бесконечно ценила, но иногда ей хотелось задавить это внезапное давящее чувство, начинавшее точить сознание. Подобно железным тискам, оно крепко и надежно цеплялось за него, не желая ослабевать. И даже если она прислушивалась и поддавалась внутреннему голосу, Илилле после еще долго приходилось избавляться от странного ощущения, блуждающего в темных уголках ее собственной души. Этот свой дар, так благосклонно и послушно принятый от неведомых сил, Мелон-Ат называла и проклятием, и благословение одновременно, и пусть приходилось расплачиваться за него внутренним покоем, женщина не спешила заглушить его раз и навсегда.

Но вот с тем самым редким даром, что ее учитель называл Сон Глубин, и который проявился, едва научилась говорить, Илилла точно не рассталась бы никогда, даже под страхом смерти. В самых ужасных и опасных переделках, как в недавней ночной разборке, он приходился как нельзя кстати, практически спасая жизнь и выигрывая время для побега или же для нанесения решающего удара. В древнем и уважаемом на Роклите роду Или – Мелон – лишь однажды появился на свет человек из всех ее многочисленных пращуров с тем же загадочным и мистическим даром. Это был мальчик, нареченный впоследствии Флаином, и о нем мало говорили и вспоминали, что было довольно странно. Случилось событие больше ста семидесяти лет назад, и столь необычное дитя тогда вызвало неподдельное удивление у всех – никто и никогда не имел магических способностей, если верить фамильному древу, и даже ни разу не прибегал к услугам людей, наделенных какой-либо силой. Но, несмотря на магическую предрасположенность, рассказы гласили, что Флаин вел вполне обычное существование. Однако о нем практически не осталось записей в родовом архиве, либо они не велись вовсе, хотя такое просто невозможно, учитывая необычные обстоятельства. Имелись лишь заметки о ранних лунах и женитьбе, и все. Но одно было известно точно: далекий предок Или исчез бесследно в возрасте сорока лет и больше о нем никто ничего не слышал. И, если верить дошедшим до нынешних времен рассказам, то его практически не искали, лишь в первые зимы после пропажи, даже жена Флаина, которая в последствии тронулась умом от горя, ничего не знала и не могла ничем помочь.

Подозрительный шум и возня резко оборвались, но спутники продолжали двигаться в сторону невысоких холмов. Кирт и Или ожидали увидеть все, что угодно, даже каких-нибудь юнцов, которые сбежали из города тайком и подальше от посторонних размахивали оружием, но только не то, что предстало их глазам, едва они вышли на небольшую и свободную от деревьев заваленную снегом поляну. Посередине нее прямо на ослепительно белом покрове, окропленном ярко-алыми пятнами, лежало два бездыханных тела каких-то бедолаг. Поодаль от них валялось сломанное, словно тонкие древесные прутья, оружие. Над убитыми возвышалась фигура, державшая булаву, и при ярком свете солнца было видно, что руки неизвестного были вымазаны кровью.

– Какого?.. Эй, ты! А ну, стой! – резко выкрикнул Тафлер и вытянул перед собой клинок, глядя на незнакомца, который озирался по сторонам и собирался уже удирать.

– Тебе лучше делать, что говорят, если не хочешь, чтобы твоя голова превратилась в продырявленную тыкву! – тетива лука Или с сухим треском натянулась, готовясь пустить стрелу прямо в цель.

– Нет, стойте! Помогите! – неизвестный замер, и даже бросил свое оружие. – Это… это не я!..

– А нам видится другое, – подойдя вплотную к представшему перед ним щуплому парню, Кирт направил острие меча прямо ему грудь. – А теперь попробуй разделаться так же со мной, если хватит сил.

– Говорю же, это не я. На нас напали волки, – чуть ли не заикаясь, произнес незнакомец, испуганно таращась на наемника, не смея пошевелить даже рукой. – Нас было пятеро…

– Но пока я могу насчитать лишь двоих убитых и тебя целого, хоть всего и в крови, но она не твоя, так ведь? – острие меча сильнее вдавилось в грудь, чуть смяв одежду. – И что же тогда с остальными, о которых ты твердишь?

– Я… я не знаю, наверное, они там, в лесу, может их звери утащили и уже разорвали. Я хотел их найти… их надо найти, иначе…

– Да-а? Что ты говоришь? – протянула Мелон-Ат, обходя вокруг убитых, внимательно осматривая их и спутанные следы на снегу, которые уже смешались настолько, что невозможно было даже понять, чьи они и куда ведут. На телах же несчастных виднелись значительные рваные раны. – Звери, конечно, могли напасть, но откуда нам знать, что не ты добил этих людей? К тому же, никогда не видела, чтобы кто-то выходил на прогулку с тюремными цепями на поясе.

Илилла смерила взглядом паренька, который совсем не походил ни на стражника, ни на воина, ни даже на охотника. Весь его потасканный и уставший видок говорил о том, что он точно не из компании мертвых ребят, которые очень уж отличались даже по одеждам от незнакомца.

– Цепи? – удивленно переспросил Кирт, обернувшись.

– Да, вон у того на поясе оковы, выглядит, как охранник, а вот второй точно охотник.

– Так-так, похоже, здесь что-то очень интересное вырисовывается, – ухмыльнулся Тафлер, но тут же уголки его губ опустились вниз, он сурово нахмурился и уставился тяжелым взглядом на парня. – Твое имя, кто ты такой? И советую говорить правду, а то не доживешь до момента, когда все прояснится.

– Стьёл… Я Стьёл Одил. Мы, – арестант осторожно указал на убитых, – и еще двое… Нас отправили из города в леса, чтобы разобраться с хищниками, сказали, что от них много проблем в последнее время. Пришлось идти, я же не знал, что так получится, что кого-то разорвут или утащат.

– Так ты из Глацием-Терры?

Парень утвердительно кивнул, но так неуверенно, что у спутников еще больше возникло подозрений насчет их нового приятеля.

– И? – женщина прищурилась и заглянула в лицо Стьёлу. – Ты же не думаешь, что мы поверим, будто ты сказал нам все? Да тут даже слепой увидит, что ты был в сопровождении, и, похоже, выдался неплохой случай для побега?

– Но зачем тогда с него сняли оковы?

– Я же говорю, нас отправили сюда перебить волков, а в кандалах охотиться на зверей не получится! Если бы не согласился, то остался бы в клетке, – наконец признался воришка, рассказ которого напоминал лепет малолетнего провинившегося ребенка.

– О, так вот в чем дело! То-то блюстители удивятся, когда мы им вернем обратно потерявшегося арестанта, там уж, наверное, обыскались и заждались, – Кирт развернул Стьёла и заломил ему руки за спину. – Думаю, там твои байки о чудесном спасении и случайно перебитых сопровождающих выслушают с огромным удовольствием. И даже, если ты никого из них не убивал, то едва ли тебя кто-то из городских тюремщиков отпускал, а мы им поможем тебя отправить назад в клетку. Двигай вперед, и не вздумай дернуться, иначе напорешься на меч. В городе разберутся, что к чему, уж можешь не сомневаться.

Но, разумеется, Тафлер не думал пускать в ход оружие, пусть даже и словесно грозил этим, ведь было совершенно очевидно, что странный парнишка не представляет для них опасности. Однако ухо надо было держать в остро, кто знает, что он может выкинуть. Один такой щуплый недавно доказал, что по обложке книгу не судят, и не хотелось бы повторения истории.

– Нет, вы даже не знаете, почему там оказался, я ведь даже не живу в Глацием-Терре. И я не убивал никого, кроме одного, и то это был волк, он остался там, могу показать, – Стьёл, позабыв о смотрящем ему в спину стальном клинке, повернулся и махнул рукой в сторону чащи, за что сразу получил плоской стороной меча слабый удар по ноге.

– Еще лучше! – хохотнул Кирт. – Арестованный чужак шатается по округе! Неужели ты решил, что мы пойдем с тобой куда-то, кроме города? Или отпустим на все четыре стороны?

Парень умоляюще посмотрел на Или, ища хотя бы в ее лице надежду на поддержку и снисходительность к нему, но женщина лишь покачала головой, давая понять, что он ни на что может не рассчитывать.

– Как же другие двое? Ведь я же сказал, что нас было пятеро. Надо вернуться и найти их, – едва слышно проговорил Стьёл уже в никуда и тут же замолк, ощутив, как горло внутри словно обожгло огнем, и это странное ощущение медленно переползло вниз. Дышать стало трудно, в горле горело, и очень скоро начало темнеть в глазах. В голове поплыли странные и пугающие образы, которые переплетались в один комок и потом вновь распадались. Они напоминали снежный буран, сквозь который едва можно различить хоть что-то, когда ветер носит снег по округе, закручивая его и бросая во все стороны. В один момент возникший огонь в горле и груди сменился на обжигающий и нестерпимый холод, который шел не снаружи, а изнутри, и Одил понял, что больше не может даже двигать ногами, которые словно заледенели. Он не знал, как выглядит смерть и что человек чувствует с ее приходом, но что-то подсказывало ему, что силы его стремительно таят так, как если бы сама жизнь оставляла тело.

– Что замер? Иди, осталось недолго, скоро отдохнешь, – Кирт по привычке хотел тихонько подтолкнуть парня, но тот, не сделав больше ни шага, рухнул в снег, съежившись в комок.

– О, боги! Ты что, парень? – мгновенно убрав лук за спину, Илилла бросилась к Стьёлу и попыталась повернуть его лицом к себе, но он был словно застывший, как кусок льда, и совсем не поддавался. Женщина обошла с другой стороны и, едва посмотрев на паренька, ахнула: глаза его побелели, как снег, рот исказился, а пальцы, точно кривые ветки дерева, вцепились в горло и грудь.

– Это еще что за чертовщина? – за спиной подруги нарисовался Тафлер, лицо которого вытянулось от неподдельного удивления. Он всякое видал в жизни, но такое – впервые. – Что с ним?

– Не знаю. Погоди-ка, – наемница осторожно поднесла руку ко рту Стьёла. – Слава небесам, он дышит, но едва-едва и стыло так, как бы не помер. Ты слышишь меня? Э-эй, – она пару раз ударила ладонью по побледневшей щеке.

– И что нам теперь делать? Ладно, в город с ним так не войдешь уже, да и на людях особо из-за этого не покажешься – слишком много вопросов и косых взглядов будет, но и здесь его бросать тоже нельзя. Значит, надо найти какое-то тихое и спокойное местечко, где можно будет привести этого недомерка в чувства… Вот только где такое место?

– Можно перебраться хотя бы туда, – женщина кивнула на заснеженные поваленные друг на друга деревья чуть в стороне, – другого варианта нет. Мы же не потащим его черт знает куда?

Кирт скривился, явно давая понять, что подобное в его планы точно не входит. Водрузив себе на плечо Стьёла, он пошагал за Или, что протаптывала дорожку в глубоких сугробах.