Два средства

У разумного государя только два средства, которыми он руководит сановниками: наказания и награды.

Казни – это наказания, награждения – это благодеяния. Чиновники боятся наказаний и считают полезными награды. Поэтому, если владыка людей сам применяет свои наказания и награды, сановники боятся его авторитета и приобщаются к исходящим от государя выгодам.

Что же касается современных коварных сановников, то дело обстоит не так. В отношении тех, кого они ненавидят, они могут увлечь на свою сторону государя, чтобы наказать их благодаря своему влиянию, и сделают так, что государь наградит чрез них своих любимцев.

Если владыка людей не ведет дело к тому, чтобы влияние и польза наград и наказаний исходили от него, он слушает своих сановников и дает те награды и наказания, которые они требуют, тогда все население государства боится его сановников, легко относясь к нему самому. Оно переходит на сторону его сановников, уходя от государя. Это бедствие является результатом утраты государем силы наказаний и наград.

Тигр может осилить собаку, благодаря когтям и зубам. Если бы тигр лишился своих когтей и зубов и ими воспользовалась собака, то тигр был бы покорен собакой.

Государь, пользуясь наградами и наказаниями, правит сановниками.

Если же он, оставив это право, предоставляет сановникам применять его, то он будет в руках сановников.

В настоящее время сановники пользуются обоими средствами (наказаниями и наградами), поэтому положение современного государя опаснее положения древних правителей.

Не бывает правителей, которых бы грабили, убивали, скрывали от народа или заслоняли, если, утратив власть над наказаниями и наградами и предоставив пользование ими сановникам, они не оказались бы в опасном положении.

Если правитель намерен положить конец предательству, он расследует и объединяет наказания и определения преступлений так, чтобы слова не расходились с делом.

Чиновники излагают дело, государь же по словам их выносит приговор; поручая дело специально, он требует выполнения поручения. Если исполнение соответствует делу, а дело словам, то награждает, в противном случае наказывает.

Поэтому тех чиновников, слова коих громки, а дела ничтожны, он наказывает. В данном случае он наказывает не за малый результат, а за то, что исполнение не соответствует тому, что говорил чиновник. Наказывает он также и тех чиновников, кои, говоря о малом, совершили многое. В последнем случае государь печалится не о крупных результатах, а о несоответствии слов с делом: беда от несоответствия слов с делом значительнее самого удачного результата; поэтому он и наказывает.

В древности ханьский удельный князь Чжао, опьянев, заснул. Заведовавший шляпами чиновник видел, что государю холодно, и потому прикрыл его платьем. Тот, проснувшись, обрадовался и спросил приближенных: «Кто это сделал?» Последние ответили: хранитель шляп. Государь вследствие этого одновременно казнил хранителя шляп и наказал хранителя платьев. Он наказал второго за упущение, а первого за превышение компетенции. Нельзя думать, чтобы он любил холод, но он считал, что вред от нарушения обязанностей сильнее холода.

Поэтому разумный владыка держит сановников так, что они, не превышая в заслугах своих обязанностей, не могут говорить несоответственно: за превышение компетенции их убивают, за несоответствующее же – наказывают. Если они исполняют свои обязанности, не превышая власти, и говорят соответственно делу – это прямота; в таком случае сановники не будут действовать совместно, как люди партийные.

У владыки людей два беспокойства. Если брать на службу способных, то сановники будут пользоваться способностями, чтобы ограбить своего государя; если же выдвигать людей безрассудно (не разбирая, способны они или нет), то в делах будет помеха, и они не будут преуспевать. Поэтому если государь любит способных, то сановники станут заботиться о внешней красоте своих действий, дабы приобрести расположение государя, а в этом случае истинные чувства сановников не обнаружатся. При таком условии у государя не будет данных различать своих сановников.

Поэтому, когда князь Юэ любил храбрость, большая часть населения Юэ легко относилась к смерти. Так как князь Лин в уделе Чу любил тонкие талии, в уделе много бывало голодных. Князь Хуань удела Ци был ревнив и любил свой гарем, поэтому Шу Дяо сделался евнухом, чтобы управлять им. Князь Хуань любил есть хорошо, и И Я, зажарив голову своего сына, подал ее государю. Цзы Куай из удела Янь любил добродетельных, почему Цзы Чжи сделал вид, что он не принимает государства (которое ему уступал Цзы Куай).

Вследствие этого если государь обнаруживает свою антипатию к чему-либо, то сановники скрывают все, что может ее возбудить; если же он обнаруживает свои симпатии, они обманывают своими способностями.

Когда желание государя обнаружено, они приобретают материал для своих целей.

Поэтому Цзы Чжи прибег к добродетели, чтобы отнять престол у своего государя; Шу Дяо и И Я руководствовались желаниями государя, чтобы погубить последнего, и в результате Цзы Куай умер благодаря смуте, а князь Хуань покрылся червями и не был похоронен после смерти. В чем же причина этого?

Правители, обнаружив свои чувства, навлекли на себя беду от сановников.

Сановники отнюдь не обязательно могут питать любовь к государю, но имеют известные чувства к нему благодаря крупной выгоде, которую они от него получают. Если государь не скрывает своих чувств и причин своих действий, а предоставляет сановникам сведения, благодаря которым они могут погубить своего государя, тогда сановникам не трудно стать такими, какими были Цзы Чжи и Тянь Чан.

Поэтому я и говорю: если удалить свои симпатии, то сановники обнаружат свои чувства, а при последнем условии великий государь не будет заслонен сановниками (от народа).

Возвышение власти

Небо имеет свои великие предопределения, а человек – свои.

Прекрасный запах и тонкий вкус крепкого вина, жирное мясо, приятное для рта, скрывают в себе болезнь. Прелестный вид и улыбка, белые зубы, радуя чувства, вредят энергии. Поэтому и удаляют чрезмерность и излишество, и телу тогда нет вреда.

Секрет пользования людьми состоит в том, чтобы не обнаружить, что в действительности вы бездеятельны.

Дела исполняются чиновниками, окружающими государя, сам же он – в центре. Мудрец в руках держит главное, и все исполняется. Он беспристрастен и ждет, они же сами являются. Все скрыто; он же, руководясь скрытым сановниками, обнаруживает видимое. Когда назначены помощники, он, открыв ворота, стоит посреди них.

Они не меняются, и он действует совместно с чиновниками и действует беспрерывно. Это называется поступать по закону.

Для вещи есть должное, для знания – то, что должно применить. Все должно занять соответствующее место.

Поэтому и высшие и низшие бездеятельны.

Если заставить петуха быть стражем ночи, а кошку ловить мышей, они применят свои способности, и государю тогда нечего будет делать.

Когда правитель имеет в чем-либо превосходство и проявит его, тогда в делах не будет совершенства. Если он хвастлив и любит пользоваться своими способностями, низшие его обманут. Если он искусен в речах, милостив и любит жизнь, низшие воспользуются этими способностями.

Если государь и чиновники переменятся местами при исполнении обязанностей, государство тогда не устроится. Применяя единый путь, считают главным определения.

Если термины правильны, вещи определяются; если термины неправильны, вещи меняют значение. Поэтому мудрец держится единого для достижения покоя, предоставляет терминам принимать реальные формы, делам определяться.

Он не обнаруживает своих действий, поэтому чиновники правдивы и действуют правильно. Государь на основании способностей берет их на службу, заставляя самих решать дела; руководясь ими, поручает дела, и чиновники действуют; определяет их места, заставляя самих решать.

Государь на основании явлений дает им определения (имена). Если не понимают имени, он тогда еще раз старается выяснить поступки их. Когда имя и дело оказались тождественны, он применяет результаты этого исследования.

Если и то и другое действительно заслуживают доверия, тогда чиновники обнаруживают государю свои истинные чувства.

Он внимательно относится к делам, ожидая повелений неба. Только не утративший важного может быть мудрецом.

Согласно пути последнего, удаляют мудрость и искусство: без этого трудно установить постоянное.

Когда мудростью и искусством пользуется народ, людям часто грозят беды, а если ими пользуется государь, владение его бывает в опасности и гибнет. Руководясь путем неба и определяя все, согласно смыслу дела при его рассмотрении, он испытывает и проверяет их, тогда после исполнения дела руководящее начало сохранено.