2

Он побывал в нескольких концентрационных лагерях, пока не попал на побережье Балтийского моря. Здесь, в Пенемюнде, фашиста создали гигантскую испытательную станцию для ракет «Фау», надеясь с помощью этого «чудо-оружия», оружия возмездия, вновь идти победным маршем по растоптанным городам и селам. В последнее время рабочих рук стало не хватать и поэтому начали использовать заключенных из концлагерей.

Здесь впервые увидел Газизов немецкие ракеты. Во время разгрузки щебенки с железнодорожных платформ над ними неожиданно со страшным ревом пронеслись тяжелые снаряды с огненными хвостами. Все удивленно задрали головы вверх. Эсэсовцы бешено заработали прикладами, заставляя заключенных возобновить работу.

Бараки для заключенных находились на самом краю соснового леса. Метров через сто от них простиралась болотистая местность. Шел третий год войны. На землю опускался душный летний вечер. Серго готовился к встрече со связным из восточной команды. Самое трудное было – выбраться из барака.

Двое товарищей помогай ему пролезть в специально сделанный и тщательно замаскированный проем. Снаружи, у самой стены, было темно, так как небольшой уступ защищал от света фонаря. Здесь можно было дождаться удобного момента и сделать бросок. До колючей проволоки было около десяти метров.

Газизов напряженно следил за часовым на сторожевой вышке. Тот, как назло, долго смотрел в его сторону. Наконец-то отвернулся. Серго на одном вздохе пронесся по земле и буквально прокатился под проволокой, чуть не закричав от дикой боли – в нескольких местах колючки пропороли тело.

– Успел! – Упав в высокую траву в тени, он полежал минуты две, следя краем глаза за часовым. – Не заметил!

Первые сто метров полз очень осторожно, затем быстрее и, наконец, поднявшись на ноги, побежал. Под ногами чавкала вода, мягко пружинили кочки. На безлунном небе мерцали звёзды.

Место встречи было у крутого изгиба небольшой речушки, заросшей камышом. Дойдя до излучины, тихо свистнул. Из густых зарослей показался человек. Это оказалась женщина. Она ласково пожала ему руку, сказала по-польски: «Нора. Ян просил извинить, что не сможет прийти».

От прикосновения теплой руки девушки Серго вздрогнул. Растерявшись, он не назвал пароль. Грудной голос связной прозвучал нежной мелодией.

– Серго, Газиэов, – представился он на ломаном польском языке и, несколько смутившись, спросил: – Вам не страшно здесь?

– Сейчас всем страшно. Война.

В полутьме ночи черты ее лица были невидимы, только поблескивали звездочки на зрачках глаз. Он протянул ей маленький пакетик.

– Здесь сведения о зенитных батареях на полигоне.

– Мне пора. – 0н задержал ее руку. – О следующей встрече мы дадим знать. До свидания. – Она мягко отняла руку и пошла.

Внезапно небо осветилось ярким светом. Серго бросился на землю. Девушка упала рядом.

– Осветительная ракета? – Нора нервно сжала его пальцы.

Газизов наконец смог разглядеть тонкие черты ее лица, широко раскрытые глаза. Уголки рта прорезали морщинки, несколько огрубляющие лицо. На вид ей можно было дать лет двадцать – двадцать пять. Темные волосы веером рассыпались по плечам.

– Вроде бы.

Светящийся, размером с полную Луну, шар висел низко над землей, излучая пульсирующий свет, похожий на окрашенные в разные цвета струи дождя.

– Почему не стреляют зенитки?

– Видимо, не хотят рассекречивать слои позиции.

Тепло ее дыхания волновало Газизова, не давая сосредоточиться на небесном объекте.

– Смотри, Серго! Он движется в нашу сторону!

Нора вскочила на ноги. Он схватил ее за руку, притянул к себе: – Ложись! Нас же за версту видно!

Ее лицо касалось его щеки. Девушка попыталась вырваться из его объятий. – Пycти! – В её голосе было столько гнева и брезгливости, что он разжал руки.

Шap, между тем, снижался, направляясь прямо к ним. Нора побежала навстречу и вскоре исчезла в ослепительном сиянии. Сеpro ощутил внезапно на себе странное воздействие – направленный на него пронизывающий холодом поток. Ощущение было такое, как будто его тащит вперед некий засасывающий вихрь, но страх не давал сделать и шага, голова буквально раскалывалась от боли. Однако борьба длилась недолго, и Газизов чуть ли не бегом бросился к шару. Клубки света окружили его со всех сторон. Огненная дрожь пронзила тело, отозвалась гулким звоном в голове, и он провалился куда-то в бездну…

Серго и Нора «висели» в воздухе. Тела их медленно вращались. Пятеро человекообразных карликов наблюдали за ними. Люди же не видели и не слышали их, погруженные в мир своих переживаний, в прошлое.

– Нора! – она стояла совсем рядом, и смотрела испуганными глазами куда-то мимо, сквозь него. В голове сплошная чехарда мыслей, образов, как будто кто-то листал страницы его жизни. Но Газизов не хотел воспоминаний о войне, плене и, не выдержав, закричал: «Прекратите копаться в моей голове! Я не хочу вновь это переживать! Не хочу-у!» – И тут же всё кончилось, но у Норы всё ещё глаза были полны ужаса, боли. Серго шагнул, но пальцы уперлись в невидимую упругую преграду. В бешенстве он замолотил по ней кулаками, крича: «Не трогайте ее! Прекратите издеваться над девушкой!»

Нора внезапно обмякла, закрыла глаза и стала удаляться от него всё дальше и дальше, пока не превратилась в маленькую точку. Затем опять все куда-то исчезло…

Между тем карлики обменивались мнениями.

— Нервная система женщины, уровень её знаний не соответствуют условиям эксперимента.

– Следует отметить, – добавил второй карлик, – что, рассчитанная по теории логической зависимости случайностей и особенностей развития событий в окружающей среде, её жизненный путъ весьма краток.

– Да, разумеется, из двух кандидатур мужчина в данном случае более подходит. У него есть определённая база знаний, его мозг готов для восприятия необычной информации, нервная система закалена войной, подпольной борьбой в плену. Итак, если все согласны, при условии, что он сумеет выжить, будем считать, что наша операция с этой минуту началась. Дайте импульс с установкой задачи и координаты подземной лаборатории.

Холодное прикосновение воды разбудило Газизова. Он ошалело огляделся. Ночь. Густые камыши и никого кругом. – Может, всё это приснилось? Связная Нора, огненный шар?! – машинально обшарил себя. Пакетика с информацией не было.

Светало. Над землёй поднимался предутренний туман. – Странно. Прошло, выходит, часа три, не меньше, – но разбираться было некогда. Необходимо спешить в барак, на утреннюю поверку. Обратный путь прошел без происшествий.

На следующий день он всё рассказал товарищам из подпольного комитета. Серго почувствовал, что ему не верят. Слишком уж всё это выглядело нереально и фантастично.

Информация, факты, гипотезы

(Хроника свидетельств о НЛО)

«…23.02.42 г. военно-воздушная разведка США обнаружила над Лос-Анжелесом 20—25 НЛО в виде мерцающих серебристых сгустков света. Они строем направлялись к военно-морским базам на побережье Тихого океана. По летательным аппаратам было сделано 1430 выстрелов, но «противником» же не было сброшено ни одной, бомбы.

3

Прошло два дня. Ночью Сеpro вызвали в комитет. Говорил руководитель подполья, его старый товарищ.

– Ян арестован гестапо. Информация, переданная тобой девушке, тоже попала в их руки.

– Но этого не может быть! Ведь я передал пакетик связной, Норе!

– Ты уже рассказывал. Извини, но это лепет ребёнка.

– Вы мне не верите?! – Серго с горечью всматривался в отчуждённые лица соратников по борьбе.

Из тени вышел незнакомый Газизову человек, коренастый, с нависшими бровями.

– Откуда тогда гестапо стало известно Ваше имя. Серго Газизов? Вашу же информацию о зенитках нашли при обыске у Яна.

Сеpro растерянно оглядел присутствующих. – Но я действительно не знаю, как всё это объяснить. Я машинально представился ей…

– Не слишком ли много наивности и глупостей для такого опытного конспиратора, офицера! Или скажешь, что на связь подослали провокатора?

Газизов вспомнил Нору, её безумно-тоскливый взгляд. Не мог поверить, что она могла быть такой дрянью. Он отрицательно покачал головой. – Нора не может быть предателем! Я не верю в это!

– В таком случае, предатель – ты!

После бурного обсуждения, мнения членов комитета разделились. Поэтому было принято решение о перепроверке полученных данных.

С тяжёлым сердцем возвратился Серго на свои нары, всё ещё до конца не веря во всю нелепость и непоправимость случившегося.

А через день армада из шестисот английских «летающих крепостей» разбомбила, смела с лица земли фашистский полигон смерти. Газизов на всю жизнь запомнил ад ночной бомбёжки.

Когда загорелись их бараки, он с толпой узников метался по горящей земле. Одна волна бомбардировщиков сменяла другую, обрушивая бомбы, канистры с зажигательной смесью и фосфором на цеха и строения, хорошо видимые при лунном свете. Горели не только военные объекты, но и барачные посёлки военнопленных и насильственно пригнанных рабочих. В довершение всего, по мечущимся людям открыли огонь из пулемётов озверевшие эсэсовцы.

Серго, чудом избегая разрывов бомб и пулемётных очередей, устремился к жeнским баракам. Тщетно пытался он найти в этой обезумевшей толпе Нору.

К полудню оставшихся в живых военнопленных нацисты согнали к железной дороге и загнали в товарные вагоны.

Их привезли в концлагерь «Дора» и заставили работать на ракетном заводе, теперь уже запрятанном от возможных бомбёжек глубоко под землёй. Два огромных параллельных туннеля с поперечными штольнями-цехами были расположены в мощном известняковом массиве.

Весной сорок пятого заключённые были освобождены советскими танкистами.

Газизов не мог сдержать слез радости, двигаясь с товарищами к выходу из подземелья. У небольшой площадки возле амбулатории все остановились, сняв головные уборы. Здесь штабелями были сложены трупы заключенных, замученных до смерти непосильным трудом и издевательствами фашистов. Трупы людей издали выглядели как сплошная серая масса…

Фашизм – садизм. Эти страшные по сути своей слова всегда встречаются вместе. Газизов дрожащей от волнения рукой вытер слёзы.

– Неужели позади весь этот ужас фашистского плена! Скоро победа, победа над этими сверхлюдоедами!

Дальше всё было как в тумане – еда, баня, спокойный сон, отдых и свобода. Он просился на фронт, но здоровье его было сильно подорвано, организм истощён.

4

Пролежал Газизов в госпитале до поздней осени. Отгремели праздничные салюты. Люди вернулись к своим домашним очагам. Серго в новеньком обмундировании, накинув сверху плащ-палатку, закрываясь от моросящего дождя, медленно шел по брусчатой мостовой. В центре городка остановился возле кафе, решив отметить свою выписку из госпиталя парой кружек пива.

В зале было немноголюдно. Несколько штатских, да двое советских офицеров – майор и капитан. Откозыряв им, Серго взял у бармена высокий тонкий бокал с тёмным пивом и устроился возле стойки.

Вначале хотел было подсесть к своим, но постеснялся, боясь показаться навязчивым.

Газизов доканчивал уже третий бокал, когда вошел мужчина, сразу привлекший его вникание. Что-то знакомое почудилось в его походке, жестах. Он небрежно подал швейцару тёмно-коричневые плащ и шляпу и направился к стойке. Взяв бокал пива, мужчина оглядел зал и, помедлив, подсел к Серго.

– Разрешите? – он обнажил в улыбке крупные белые зубы. По-русски говорил он очень чисто, без акцента. Заметив удивлённый взгляд, усмехнулся: – Я долго жил в России.

Газизов, наконец, вспомнил. – Это же тот самый обер-лейтенант, который избивал его в сорок первом! – Лицо его исказилось от нахлынувшей ненависти. Тихо, с придыханием, спросил: – Господин обер-ариец! Не узнаете физика, в котором так нуждался фюрер?

– Ба-а! Старый знакомый! Такая война позади, а Вы всё ещё лейтенант, без орденов и медалей!

Самообладание немца ошарашило Серго. – Как же так? Этот фашист сидит с ним за одним столиком, пьёт пиво и мило беседует! Неужели он не понимает, что стоит ему сказать лишь слово… – он протянул руку к кобуре.

– Не торопитесь, – немец, широко улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза,

– Успеете. Я ведь никуда не сбегу. – Поставив бокал на стол, продолжал всё тем же ровным голосом: – Не торопитесь осложнять и без того сложную ситуацию.

Взгляд его маленьких глаз гипнотизировал Газизова. Он застегнул кобуру, снова взял бокал.

– Прежде всего, позвольте представиться. Вильгельм Крэбс. Бывший офицер вермахта, ныне – патриот свободной Германии.

Наглость немца обескуражила Сеpro, он никак не мог собраться с мыслями.

– К тому же, Ваш соратник и друг.

– Вот как! – Газизова позабавил такой оборот. – Интересно, когда же мы успели стать друзьями?

– Давно, с сорок первого. Почему Вас тогда не расстреляли? Как Вы объясните это сотням военнопленным, своим товарищам по оружию?

Крэбс допил пиво, показал бармену два пальца. Тот принес им ещё два полных бокала, забрал пустые.

– Но это ещё цветочки. Вы думаете, наша встреча здесь случайна? Ошибаетесь. Мы приглядываемся к Вам с Пенемюнде.

– И как, приглянулся?

– Да. Вы нам подходите. Нам как раз нужен именно такой человек, проверенный на деле.

– Проверенный на деле! Вы хотите сказать, что я был провокатором?!

– А Вы станете это отрицать?

Лицо Газизова побелело от бешенства, рука судорожно сжала бокал.

– Не надо так явно выказывать свои чувства. Люди подумают, что Вы пьяны. Вы имели неосторожную встречу в Пенемюнде. Надеюсь, Вам имя Нора о чём-то напоминает?

– Нора! Она жива?

– Вы напрасно так переживаете за нее. Она жива и, не в укор ей будет сказано, не беспокоится о Вашей участи. Почему же Вы не спрашиваете, откуда всё это нам известно?

Только сейчас до Серго начал доходить ужасный смысл сказанного: Нора – провокатор и фашистский агент. – Нет! Это невозможно!

– Не будьте ребенком, лейтенант. Она добросовестно выполняла задания гестапо и именно по её доносам – кстати, и не без Вашей помощи – были арестованы Ян и другие члены подпольного комитета,

– Я не верю Вам! Вы её пытали, и вырвали у неё эти сведения!

– Вы, разумеется, имеете полное право сомневаться в достоверности моих слов. Что ж. В таком случае, я могу представить, не здесь, конечно, магнитофонную запись. Надеюсь, Bы ещё в состоянии узнать её голос?

– Не надо! – Серго почти терял рассудок. – Он изменник! Предал товарищей и, пособник фашистов! Что же теперь делать?!

Заметив движение его руки к пистолету, Крэбс угрожающе произнес:

– Подумайте о последствиях. Меня можно застрелить, но другие передадут архивные документы гестапо советским органам. Смертью, быть может, Вас и не устрашить, но как Вы посмотрите на суде в глаза своим товарищам?

Газизов бессильно опустил руки, уставясь невидящими глазами в бокал. Что-то надломилось у него внутри. Крэбс фамильярно потрепал его по плечу. Сеpro брезгливо отдернулся.