Глава 23. Отпуск в детство

Посредине комнаты стоял на табуретках гроб. Он, маленький и худенький, как скелет, не имел сил плакать. Вот и все, что он помнил об отце. Это было на Полтавщине. Мать увезла его из деревни, не в силах одна тянуть хозяйство, в город Николаев, к родственникам.

Максим почти ничего не помнил об этом времени. Мама умерла перед самым началом войны. Дядя забрал его к себе в село, неподалеку от Одессы.

Война. Какая она была? Он тоже ее смутно помнит. Когда пришли фашисты, дядю поставили сельским старостой, и у них в доме поселился немецкий офицер. Еще помнил Максим красивую девушку Лизу, которая приходила по ночам к немцу. Она была ласкова с мальчиком, частенько баловала его конфетами, булочками.

Однажды Максим сидел на крыльце и вырезал из тальника свистульку. Подъехали на пролетке офицер с Лизой, вошли в дом. И вдруг оттуда донесся выстрел, затем выбежала Лиза, расцеловала мальчика, вскочила на пролетку и умчалась. Потом пришло много немцев. Они вынесли из дома тело мертвого офицера, пытались расспросить мальчика, но он лишь таращил на них испуганные глазенки.

Еще один эпизод из детства отчетливо запомнился Максиму. Они плыли на лодке к запруде, дядя гранатами глушил рыбу, а он подбирал всплывших вверх брюхом рыб. Дядя замешкался с третьей гранатой, выдергивая предохранительное кольцо, и она взорвалась у самой лодки. Максим до сих пор как наяву иногда видел дикие от боли глаза дяди и страшный, кровавый обрубок руки. Через два часа он умер.

После войны Максим опять попал в Николаев, в училище. Ничего светлого за годы учебы там он так и не запомнил. Драки и пьянки в общежитии, нудная учеба. И вообще, ничего хорошего о своей молодости он не помнил. Был секретарем комсомольской организации в колхозе, но недолго. Чуть не попал в тюрьму из-за того, что председатель проворовался, пропивая колхозных овец. Выучился на шофера, женился. Родилась дочка. Нужны были деньги. Повез «левый» груз. Раз, другой… Через полгода очутился за решеткой. Здесь научился вырезать красивые безделушки, обменивая их на курево, чай.

С воли ему передавали авторучки, внутри прозрачных корпусов которых находился макет кремлевской башни с красной звездой. Он извлекал его, вытачивал из бронзы миниатюрную скульптурку обнаженной девушки и вставлял на место башни. Затем он привязывал к щепке авторучки, маскировал корой дерева и возле ограды спускал щепку на длинной ниточке в ручей, вытекающей за территорию лагеря. На той стороне щепочку ловил паренек, забирал авторучки, а взамен крепил одну или две пачки табака или чая. Максим осторожно вытягивал щепку с драгоценным грузом обратно.

Точно таким же образом он переправлял курительные трубки, вырезанные в виде черта или русалки… А вечером, он заваривал в алюминиевой кружечке целую пачку чая. Процеживал в другую кружку пахучую темно-коричневую жидкость и все «чефирили», передавая кружку по кругу, смакуя крепчайший чай маленькими обжигающими глотками. Проходила усталость и тоска, улетучивалась злоба. Люди на короткое время обмякали, становились словоохотливыми, пускаясь иногда в задушевные беседы. Правда, всегда находился кто-нибудь, кто нарушал умиротворенность этого состояния. И все же это была единственная отдушина для изгоев общества.

Когда Максим вышел из заключения, то обнаружил, что его жена давно уже жила с другим, а дочка называла чужого дяденьку папочкой и совсем не хотела признавать родного отца. Было отчего взвыть на свою долю. Но надо было жить, крутить баранку.

В дороге всякого пришлось повидать – пьяные драки, подпольные «дома свиданий», где в одной комнате порой располагались одновременно несколько пар. Но жизнь есть жизнь. Светлая или серая, частенько до тошноты омерзительная. Он объездил пол страны, так больше и не женился. Много лет проработал в Томской области, дизелистом в Западной нефтегазоразведочной экспедиции.

Он полюбил тайгу. Мог бродить по ней целыми днями в любое время года, не обращая внимания ни на тучи комаров или мошкары, ни на пятидесятиградусные морозы, дождь или буран. А еще он любил рыбалку, особенно заводить бредень, ставить сети на чворах. Мог приготовить великолепную уху, запечь дичь на углях, обмазав целиком птицу в перьях глиной.

Была у него и любимая женщина, Нина, симпатичная молодая бабенка. Бедовая, увлекающаяся парнями. Он знал об этом, но ничего не мог с собой поделать. Староват он для нее, да любил ее очень сильно. Она его жалела, была всегда ласкова, нежна. Но, увидев видного мужика, прямо-таки расцветала, трепеща всем своим женским существом, млея от его взглядов. И если тот усекал это, то, естественно, не упускал случая завести мимолетный роман. А Максим, страдая, уходил в тайгу, меся неутомимыми ногами то кочки на болотах, то песчаный грунт на гривках под высоченными кедрами.

Но долго такой пытки вынести не смог и уехал в Сургут, где и доработал до пенсии.

Глава 24. Следствие ведут знатоки. Дело второе

Яков с Ириной были одни в комнате, обсуждая убийство девушки. Иван ушел в город, по делам.

– Ирина. На каком основании ты считаешь, что парень не убивал девушку? Ведь ты сама застала его в тот момент, когда он душил Надю.

– Во-первых, напал на девушку мужчина среднего роста с чулком, натянутым на голову. Его невозможно спутать с рослым Эдиком. Это видели несколько свидетелей. Во-вторых, именно Эдик отбил девушку от того мужика. Это тоже подтвердили несколько человек. В-третьих, группа крови, попавшей под ногти Нади, не совпадает с группой крови Эдика. В-четвертых, у него не было мотива убийства. У них был роман. О том, что их свидание было назначено у гостиницы, подтвердила дежурный администратор. По-моему, сказанного более чем достаточно, чтобы оправдать Эдика. Ну, а то, что он держал ее за горло со зверским выражением лица, то… я не могу этого объяснить. Тут что-то не то.

– У меня почему-то складывается впечатление, что кто-то специально подстроил это свидание.

– Конечно, подстроили. Надя и Эдик! Они договорились об этом по телефону! Яков! Не темни! Ты почему-то предубежденно относишься к нему и пытаешься ему подпакостить! Некрасиво поступаете, товарищ капитан! Мстите за неудачу в Москве?

Яков досадливо поморщился.

– Знаешь, Ира. Я не думал, что ты такого плохого мнения обо мне. Просто я подумал – а не ревность ли это? Чем не мотив преступления! Ведь во все времена ревность толкала людей на самые низменные поступки и гнусные преступления.

– Что-то я тебя не пойму. Кто кого ревновал?

– Эдик Надю. Он договорился с кем-то, чтобы тот напал на девушку, а потом дал ему спокойно убежать. Ведь с его физическими данными он того мужика мог в бараний рог согнуть.

– Нет, капитан. Шекспира из тебя не получится, а Эдик совсем не похож на Отелло. И потом, ты же не считаешь парня глупцом, чтобы среди белого дня, в центре города и на глазах у публики задушить любимую девушку. Это надо до такой степени быть уверенным в своей безнаказанности! Нет. Тут что-то не то. Или убийца был совсем невменяем, или…

– А разве в приступе ревности люди могут контролировать себя?

– Это зависит от человека. Ревность не появляется в одну минуту. Ревнивцу в любом случае необходимо какое-то время для осмысления и проверки факта измены. Если подозрения его подтвердятся, то он готовится отомстить, отвадить соперника, то есть он должен выработать определенный план действий. А это свидетельствует о контроле над собой.

– Если он отдавал отчет своим поступкам, значит, что-то все же заставило его решиться на такое безрассудное, с точки зрения собственной безопасности, убийство.

– Слушай, Яша! Ты хоть раз ревновал кого-нибудь?!

– Нет, но…

– Тогда все твои рассуждения и гроша ломаного не стоят!

– Ну, хорошо. Но и твоя версия меня не устраивает.

– Так или эдак, но Эдика надо выпускать. Экспертное заключение мы уже передали следователю. Я к нему сейчас загляну.

– Ира. Может, пользуясь случаем, познакомишься с Эдиком поближе.

– Хочешь, чтобы я переспала с ним в камере?

Яков покраснел.

– Как тебе не стыдно! Не надо же так буквально понимать мое предложение!

– Ладно, ладно, кавалер. Ради служебной карьеры толкаешь любимую девушку в объятья супермена.

– Прекрати, Ира!

– Задание будет выполнено, товарищ капитан! Разрешите идти?

– Иди и не бойся. Я пошлю Ивана для прикрытия.

– А его ты не боишься? Он ведь мужик тоже видный… Все, все. Ухожу.

Через полчаса она вернулась.

– Следователь ни в какую не хочет выпускать Эдика. Мои доводы на него не действуют. До чего упертый мужик. Яша. Надо подключать шефа. Только он через каналы ФСБ может надавить на следователя.

– Ты думаешь, шеф поверит нам?

– Ты забыл, для чего мы здесь находимся и чем занимаемся. Эдик несомненно необычный человек и я убеждена в его невиновности. Он со своими ребятами гораздо быстрее доберется до убийцы. Поверь мне.

– Хорошо. Иди в свой номер. А я дождусь Ивана.

Глава 25. Кооператив «SOS» в действии

Фарид вернулся в гостиницу один. Дина осталась в милиции, пытаясь добиться разрешения на свидание с Эдиком.

В дверь постучали.

– Войдите!

В комнату вошла молодая женщина роста выше среднего, худощавая брюнетка.

– Я по объявлению. Вас мне рекомендовала Надя.

– Ее убили.

– Знаю. Говорят, что ее задушил Ваш компаньон.

– Ерунда! Как Вы можете верить такому бреду! Он пытался ее спасти, но не успел!

– Может быть. Но она умерла из-за него.

– Эдик не может нести ответственность за всех маньяков!

– Она была моей подругой. Помогите найти убийцу. Я заплачу… Это мое первое задание.

– Нам не нужны Ваши деньги. Мы и без этого постараемся помочь милиции найти убийцу.

– Как знаете. Второе задание. Отыщите убийцу моего мужа.

– Как! Убили и Вашего мужа! Когда?

– Около двух месяцев назад. Дело в том, что в смерти моего мужа следователь не нашел состава преступления. Но я уверена, что его убили. Он скоропостижно скончался от сильного радиоактивного облучения. У него была лейкемия. Но это в принципе невозможно! Везде, где он бывал, не было и намека на радиацию. Вовик очень заботился о своем здоровье. Он бы этого никогда не допустил.

– Проверяли рабочее место, дом?

– И кабинет, и квартиру мы детально обследовали радиометром.

– У него были враги?

– Да, и очень много. Он был хозяином крупной фирмы. И, как Вы понимаете, чтобы фирма процветала, нужен порядок и дисциплина. А он был в этом отношении очень строг. Но и с этой стороны ни к кому нельзя подкопаться.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Я подозреваю всех, но никаких фактов, даже намеков нет.

– Кто сейчас руководит фирмой?

– Юридически – его брат, фактически – я.

– Он не жалуется на свое здоровье?

– Игорь абсолютно здоров, весь в брата. Зимой купается в проруби, бегает на лыжах, регулярно играет в теннис.

– А с ним не может повториться та же история, что и с братом?

– Это невозможно. Мы регулярно проверяем все и вся на токсичность и радиоактивность.

– Да, сложный случай. Не знаю даже, будет ли от нас толк.

– Попробуйте. Вот задаток. И не беспокойтесь. Если даже ничего не откопаете, деньги возвращать не надо.

– Мы попытаемся. Но нам нужен беспрепятственный доступ в любое время во все ваши учреждения, квартиры.

– Вот моя визитка с печатью. Я распоряжусь, чтобы при его предъявлении Вас везде пропускали. До свидания.

Минут через тридцать после ее ухода вернулась разъяренная Дина.

– Что за порядки! Беспредел какой-то! Беззаконие! Не пускают к Эдику!

– Успокойся. Завтра пойдем к начальнику милиции.

– Плевала я на них! Сегодня вечером и без их разрешения навещу его в КПЗ!

– А если тебя задержат?

Она рассмеялась.

– Меня! Не волнуйся, товарищ директор. Я их специально позлю. А ко мне пусть только сунутся.

– Дина. Давай без глупостей.

– Ну, хорошо, хорошо. Я отнесу ему что-нибудь поесть.

– И чтобы тебя никто не видел.

– Ладно, все будет о’кей.

– Слушай, Дина. Тут ко мне одна дамочка заявилась, подруга Нади. Просит найти убийцу мужа.

– И ты согласился взяться за это дело, когда Эдик сидит в КПЗ, и ему шьют убийство!

– Дина. Ну, успокойся, пожалуйста. Эдика все равно выпустят. Ведь он не убивал Надю и это рано или поздно будет доказано.

– Ладно, я все равно устрою ему побег. А сегодня пройду сквозь стену в его камеру и обговорю детали побега.

– Дина. Это будет самая страшная глупость с твоей стороны. Побег – это фактически признание своей вины. И что же, он затем всю жизнь будет в бегах? И ты с ним на пару, как соучастница побега?

– Убедил, начальник. Только пока мы не вызволим Эдика, я к этому делу приступать не буду.

– Работа есть работа. Тем более, что задаток я уже получил. Давай договоримся так. Ты сегодня навестишь Эдика, а завтра утром мы пойдем к начальнику милиции, а уж затем в фирму «Эпикур».

– Договорились. И все же ты бессердечный.

– Да не бессердечный я, а директор кооператива.

В дверь постучали. Вошел рослый парень. Ребята узнали его сразу – московский милиционер.

– Иван. Не могли бы вы зайти к нам, в номер. Нужно поговорить насчет Эдика.

Фарид переглянулся с Диной и согласно кивнул головой.

Вся московская троица была в сборе. Иван провел их к столу, предложил минеральной воды.

Говорить начал Яков.

– Ситуация складывается не в пользу вашего товарища. Но мы могли бы помочь.

– Так в чем же дело!? – сразу перешла в атаку Дина. – Помогите! Вы же знаете, что Эдик невиновен! Его подставили!

– Все это так. Но свидетели утверждают, что он со звериной яростью душил Надю. Как вы это можете объяснить?

Дина загорячилась.

– Эдик не мог убить любимую девушку! Неужели вам это непонятно!?

– Мог. Например, в приступе ревности.

– Но это чепуха! Они всего два дня как встречаются!

– И, тем не менее, улики, улики неопровержимые, указывают на его прямую причастность к смерти девушки.

– Ребята, – Ирина встала с дивана. – Есть еще одно объяснение внезапной ярости Эдика. Он мог находиться под гипнозом.

– Что!? – Яков удивленно посмотрел на нее. – Это что еще за фантазии!? Где взяться в этом провинциальном городишке Месмеру?!

– Но это вполне логичная версия. И мы не имеем права отказаться от нее без проверки. Необходимо ее отработать!