Однажды, как-то, Шоно заметила полёвку, перебегавшую из стайки, до старого сарая, – туда, где были все запасы зерна и овощей. Мышь ни на что не реагировала, происходящее ее не волновало. У них, со старой кошкой, был свой негласный договор: мыши нигде не появлялись: ни в сенях и ни в доме, – за это кошка их не трогала, не выдавала их расположения людям. От этого и кошке было хорошо – хозяева не напрягают, мышам неплохо, тоже – живи себе, грызи запасы и вкусное зерно. Только в глаза не попадайся, не нарушай чужой границы.

Шоно, как и обычно, сидела возле будки, и осторожно, «в половину глаза», посматривала в дальний угол. Как кошка лапами переступала, зажмурившись на солнце. Их встреча, с этой серой мышью, навряд ли будет очень скорой. Так Шоно проводила время между игрой своей и Колей, и с перерывами на сон и пищу. Она характер изучала, повадки мелких грызунов. И мыши тоже к ней привыкли, – к той белой «маленькой собачке».

И вот, настал момент однажды, большая мышь решила прояснить: «с кем эта „белая собака“ – с мышами за одно, – в священном сером братстве, или с людьми и ненавистной кошкой».

«Была б их воля, – они бы показали! Повыгоняли бы из стайки дармоедов: животных и людей с ловушками и мышеловками, – на улицу, – из хаты вон! Но, к сожалению, пока что, приходится терпеть все это безобразие».

Мышь подползла к волчице, затаилась сзади, возле ее хвоста. Шоно почувствовала легкие укусы, потом они усилились и постепенно в боль переросли. Но хищница стерпела, – никак себя не выдала. Ей окончательно поверили. Гость осмелел, забрался в миску и «отложил туда свои какашки».

«Но это было уже слишком! Наглости такой не стерпит настоящий зверь!» Шоно подобрала момент, и мягко прыгнула. Сверкнули острые клыки, и мышка оказалась в пасти. Шоно схватила дважды, потом мотнула головой. Хотя усилий не потребовалось больше. Тело грызуна болталось в волчьей пасти, а длинный хвост, мышиный, волочился по земле. Волчица унесла его туда, где часто ходят мыши.

Тем вечером, в сарае собрался «серый сход». Главный разъяренный Мышь, в порыве, встал на лапки, и, шевеля усами, выкрикнул:

– Они хотят войны – они ее получат! Теперь домашние, и кошка, конечно пожалеют, что как-то родились на этот белый свет! Другие мыши подхватили: в ответ все запищали. В большом порыве завязалась драка: одни ругались, спорили друг с другом, другие вспоминали старые обиды.

– Молча-ать! – «вскипел» их предводитель. Он сверху кинулся в толпу и стал кусать направо и налево. Так после выкриков и потасовок бурных, – всё братство сразу поутихло. Мышь постепенно успокоился, и сразу к делу перешел. Давно назрела ситуация: меры к этим людям и к животным нужно принимать. Он нарисовал стратегию и план дальнейших действий.

Смеркалось. На небо выкатилась полная луна, собою осветила весь неровный горизонт. Деревья и дома, в холодном лунном свете, отбрасывали рваные пугающие тени. – То силы тьмы вступали в новые, законные права. А тишина, неразделимо жуткая, проникла во все щели, в подворотни и дворы. Деревня засыпала крепким, беспробудным сном. Ночь наступила на дворе. Среди ночи и в помещении душном, с узким треугольным входом горел неяркий свет. Стол небольшой, со сбитыми углами, стоял посередине. На том столе лежали карты. «Серый командир» приказы отдавал своим бойцам. В спертом воздухе витало напряжение. Оно давило на мышей, и не давало расслабляться. Главный предводитель роли раздавал. Так, уяснив задачи боя, мыши сверили свои часы: «время «Ч» назначено на утро. Все основательно настроились и разбежались отдыхать…

На следующее утро, Оюна встала чуть пораньше, и собралась готовить завтрак, как в хлебнице заметила погрызенные корки, помет мышиный – мелкие горошины. А на краю стола бежала мышь. Она остановилась, и посмотрела на Оюну, хвостом махнула, и продолжила движение.

Это был наглый вызов!

– Мы-ы-ышь!!! – раздался крик истошный. Оюна завизжала. Со страху мама Коли забралась на табурет. От крика ее громкого проснулись все домашние, гурьбой по высыпали, туда, где свет горел. А там «картина маслом»: их мама в шлепанцах одних, в ночнушке с полотенцем, истошно верещала с большого табурета. Домашние не поняли, – не сразу осознали, пока не убедились сами. «Откуда взялись эти мыши, и почему их кошки рядом нет?»

Однако, для нее самой, событие такое стало неожиданностью: «Они, ведь, заключили мир с мышами. Их не должно быть здесь! Теперь, придется снова, все кошке начинать, хотя и годы далеко не те, и нюх уже подводит, и глаз ее совсем неймёт».

Тут неожиданно забили барабаны, и заиграл ритмичный марш. На поле выехали всадники, и повели коней вперед. Конница лихая врезалась в неприятельские строи, круша все на пути своем, и сея панику в рядах. Их нападение оказало воздействие на домочадцев. Пять огромных серых тварей выскочили из отдушины в полу и побежали на людей. Орды грызунов наполнили квартиру, бежали в комнаты и в кухню, прыгали высόко – старались больно укусить.

Степан откинул мышь с буфета, вторую стукнул на плите, чугунной сковородкой попавшейся под руки. Оюна же, с детьми, бежали со всех ног во двор. Однако и Степан не смог так долго отбиваться. Он тоже выскочил из дома, захлопнув за собою дверь. Напуганные люди, стояли на пороге, не зная как им дальше с мышами поступать.

 
                                        ***
 

Светало на улице. Ласковое солнце всходило из-за дальнего леса. Оно медленно пробивалось сквозь прохладную тьму, освещало темные деревья, будило деревенских птиц и животных. Такие моменты самые приятные, трудно о них когда-нибудь забыть. Однако, то утро, знаменательное, домочадцы запомнили надолго. Мышиная атака произвела впечатление на людей.

– Папа, а что с нами будет? – спрашивали дети у Степана. – Как мы домой пойдем? Нас мыши не съедят?

– Я сам такого не видел никогда! – Степан пребывал в замешательстве. – Чтобы мыши бежали в дом в таких количествах, да еще прыгали на людей!.. – он призадумался: «Теперь любые средства хороши, лишь бы избавиться от этих серых тварей».

– А как я буду спать, они же нападут на меня? – забоялась Оюна. Из всех домашних мама была самой приспособленной к жизни, однако мышей она боялась больше всех.

– Не бойся, мама, мы с папой что-нибудь придумаем! Да вон, Шоно у нас! Она и птичек ловит, и мышей этих тоже поймает, – поддержал Коля. – Ей только команду надо дать.

– Да чего она умеет, – твоя Шоно? – с недоверием сказала Катя. – Она же волчица, а не кошка.

– А наша кошка почему-то не работает, – проговорил Степан. – И кстати где она?

Кошка понимала ситуацию, и чтоб ее не трогали, незаметно сбежала на улицу, под навес, где и продолжила свой неоконченный ночной сон.

Тут, разбуженная громкими разговорами, из будки вылезла волчица.

– Вот и Шоно проснулась, – обрадовался Коля. – Мы ее в дом запустим, она всех мышей разгонит!

– А ну-ка, иди сюда! – поддержал идею Степан. – Шоно, ко мне! – Он широко открыл двери и пропустил волчицу вперед. Шоно проследовала внутрь. В комнатах и в коридоре по-прежнему горел свет. На кухне, на столе и на полу, – где только можно, – везде сидели мыши. Они праздновали первую победу и завтракали отбитой у людей «добычей». Припасы, те, что оставались с вечера, были почти съедены, а рядом в большом количестве валялись черные отметки.

Степану было не впервой ловить мышей, поэтому он в дом вошел сразу за волчицей. Коля с Катей проследовали за своим отцом, а после них с опаской осторожно вошла Оюна. На кухне послышалась возня и сильный писк. Еще с порога, волчица увидала мышь, которая сидела на полу и поедала крошки. «Неприятель» был уверен в превосходстве и не боялся никого. Первой жертвой Шоно была она. Волчица прыгнула и прокусила шею мыши. И тут же не раздумывая, сразу, переключилась на других. Прыжок – и зубы снова настигают жертву.

«Большая смерть» мышиная металась в кухне и забирала ненавистные тела. Шоно им отсекала все пути назад. Мыши, ошалевшие от ужаса, выскакивали в комнату, бежали в коридор и кухню. Они запрыгивали на диваны и кровати, и на людей пытались прыгать, – разгоняли их по табуреткам и шкафам. Оюна, в это время, оказалась в зале. Она увидела мышей. Со страху прыгнула на стол, вазу опрокинула с цветами, коленями своими скатерть кружевную собрала.

– Ой, мамочки, спасите! – прокричала мама Коли. – Спасите, помогите!

На крик о помощи вбежала белая Шоно, в зубах она держала шевелящуюся мышь.

– Уйди, уйди отсюда! – Оюна замахала полотенцем. Страх был сильнее разума ее.

Шоно опять исчезла в кухне, догоняя снова жертву. Спустя минуты хаоса и беспорядка в доме постепенно стихло. Люди вышли из своих укрытий: Степан спустился с табурета, Коля слез со шкафа, а Катя со своей кровати. Одна Оюна оставалась на столе. Она сидела и дрожала. У нее была истерика.

Дети окружили маму и попытались успокоить. Степан старался тоже, супругу поддержать. Итог охоты: – две серых тушки лежали в кухне на полу, еще одна лежала в комнате, другая в коридоре. Из зала, мягким шагом, вбежала белая волчица. Глаза ее горели от азарта. Она нашла хозяина и положила перед ним большую мышь. Счастью Коли не было предела, – его Шоно освободила дом от грызунов. Она всем показала, что значит настоящий хищник! После случая того, мышей никто не видел. Люди успокоились и стали жить как прежде. Кошка поняла ошибки, хотя домой она не торопилась. Лишь появлялась на ночь или на обед. Домашние не забывали про нее. Утром, днем и вечером, все, так же как и раньше, кошка получала свой корм и молоко.

 
                                       ***
 

Коля любил свою волчицу. Он обучал ее командам, возился с ней, играл, порою даже злить пытался. Волчица же продолжила охоту на мышей. Теперь из дома Шоно перешла во двор, оттуда – в огород, и в стайку, и в сарай.

Один раз в два-три дня волчица появлялась утром и приносила на крыльцо очередную мышь. Хозяин радовался за нее и звал других на это посмотреть. Однажды, поздно вечером, Шоно исчезла в огороде, и появилась только утром. В зубах она приволокла большую раненую крысу и положила на крыльцо. Её размеры – в половину хищницы и хвост её – такой же длине. Она была еще живая и даже шевелилась, но Шоно не давала ей, подняться или убежать. Хищница игралась со своей добычей, гоняла по ограде, тащила то за голову ее, то за огромный хвост.