– Будем, будем, – прям щас и пойдем. Дров только натаскаем, и воды.
Давай-ка, Коля, дуй домой, бабушку предупреди про баню. Пусть нам чаю согреет, да покушать, чего-нибудь. А потом под навес сходи, веник с крыши достань.
Коля сходил в дом, бабушку предупредил, как Милхай велел, а потом пошел доставать веник.
Милхай, же, взял ведра и пошел набирать воду.
Баню затопили, воды натаскали, веник запарили. Жаркая баня нагрелась, хорошая.
Милхай Колю раздел, сам разделся и повел в парную париться. Шапку надел на себя с верхонками, а на Колю шапочку нацепил. Сидят в парной греются, Милхай Коле рассказывает:
– Замечал, такое: если голову помоешь, тогда и телу становится легче?
– …? – пожал плечами внук. Он весь сморщился, покрылся капельками проступившего пота. Сидит рот свой от жары раскрыл.
– … свежесть появляется в теле, – продолжил Милхай. Получается, – мы всю информацию лишнюю смываем. Голову очищаем от плохих мыслей, – он подкинул воды на каменку. Каменка зашипела, клубы пара из себя выпустила.
Коля, от этого, еще больше съежился, пересел на нижнюю полку.
– Жарко, что ли? – спросил Милхай.
– … – Коля мотнул головой в ответ.
– Еще, когда моешься в бане, – идеи могут приходить, продолжил дед, как ни в чем, ни бывало.
– Задачи могут решаться с проблемами, которые раньше не решались. Так оно действует – очищение! – он достал запаренный веник, полил его холодной водой, отряхнул на каменку и стал себя охаживать.
Веником хлещет, жару нагоняет, – хорошо Милхаю!
Коля не выдержал, убежал в предбанник.
Милхай попарился, вышел, двери в предбаннике раскрыл, сидит на скамейке остывает с внуком.
– Голову, свою, лучше в чистоте держать! – продолжил рассказывать.
Коля сидит распаренный трет себя ладошкой. А под ней, кожа старая с грязью, в катушки собирается.
– Вот, видал как! – Щас попаримся, а потом помоемся! Новая кожа будет у нас, – молодая!
Коля молчит, устал он от жары, отдыхает.
– Хорошая банька, – дед легонько ткнул Колю в бок.
– Ну, остыли…, – пошли снова париться! – Милхай поднялся и пошел в парилку.
– Давай, давай, не сиди! – глянул на внука.
Тот опустил свою голову и смиренно пошел за дедом.
Знал Коля, что нужно париться в бане, и о том, что это «очень полезно для него». Слова, деду, поперед не говорил, потому, что знал его характер: ругаться дед не будет, но пока своего не добьется, никуда не уйдет.
Вошли они в парилку, уселись на полог. Милхай снова пару поддал. Жарко в бане, пуще прежнего.
– Всем микробам сейчас жарко, внутри организма, всем болезням от этого тошно, – продолжил Милхай. Достал веник, положил Колю на верхний полог. Стал внука охаживать веником. Парит его, кряхтит, а сам приговаривает:
– Терпи Колюня, щас мы всю грязь из тебя выпарим, всю старую шкуру обновим.
– Деда жарко, – взмолился внук.
– А кому сейчас легко? – Терпи, мне тоже жарко! Набрал в ковшик горячей воды, разбавил ее холодной, получилась теплая, даже прохладная. Полил на внука теплой водой, охладил его немножко.
Коля успокоился, лежит, греется на полке.
– Охолонился немного? – спросил дед.
– Угу, – ответил Коля.
– Тогда поехали дальше! – продолжил парить внука.
Попарил, его, водой теплой снова полил.
– Давай отдыхай, иди, а я сам попарюсь и тоже…, – за тобой.
Коля поднялся с полка и поплелся к выходу. Скрипнула дверь, – он вышел в предбанник.
В парилке послышались шипение и ритмичные шлепки от веника. Милхай подкидывал парку, парился, кряхтел от удовольствия. Не жалел себя нисколько, потому что любил это дело.
Отложил веник в сторону, поднял ведро холодной воды и опрокинул на себя.
– Ооо… о – хорошо! – зарычал Милхай и выскочил из парилки. Накинул на себя простыню и распахнул двери в огород. Стоит, отдыхивается, свежий воздух в себя всем телом впитывает.
Коля рядом сидит, на Милхая смотрит.
– Как оно? – спросил Милхай, не ожидая ответа.
– Думаешь, почему я так бегаю, как папка твой, молодой?
– Почему? – безразлично спросил Коля.
– Потому, что баня – это сила! Полезная она, очень. В ней человек молодеет, все свои мысли в порядок приводит и свое здоровье!
– Помнишь, я тебе про времена года рассказывал?
– Ага, – ответил внук.
– Так вот напомню: Времена года это как рождение, юность, зрелость и смерть человека. Человек проживая в наших краях, каждый год обновляется.
– А баня тогда зачем…? – спросил Коля.
– В бане человек, тоже всю жизнь проживает. Только не за год, а за полчаса, пока парится, отдыхает и моется. Обновляет себя и свой организм.
Коля сидел и слушал. – А куда ему еще деваться? – Никуда не денешься, будешь все слушать как миленький, что тебе дед говорит. – В этом и есть вся мудрость старших, в этом она и была испокон веков.
Попарились Милхай с Колей, помылись. Обновились душой и телом в сибирской бане. Домой пришли, чаю попили, поужинали, с бабушкой поговорили. И чуть позже, они легли отдыхать.
Прошел еще один день в жизни Коли и его деда – Шамана Милхая.
Однажды когда Милхай с внуком пошли на речку, Коля спросил:
– Деда, как эту бабочку поймать, она такая шустрая? Я дома мух на окошке ловлю, а бабочку никак не могу поймать.
– Понимаешь, мухи рядом живут, с нами, и нас они не боятся. Сидят до самого последу и только потом улетают. Потому и ловить их легко.
– А бабочка как?
– Бабочка в лесу живет, людей не подпускает близко. Потому и поймать ее тяжелее, чем муху с окна. Но если сильно захочешь то можно.
– Как?
– Сачком или другим способом.
– А каким? – удивился внук.
– А ты посмотри внимательно, представь себя очень маленьким – муравьем, на пример! Бабочки тогда, в сравнении с тобой, будут как большие птицы.
Дед остановился рядом и присел на корточки. Коля, озадаченный, тоже присел и внимательно посмотрел в траву. Долго всматривался, ничего не видел. Потом, вдруг, на глаза ему попался муравей, который тащил засохшую гусеницу, удерживая в своих маленьких клешнях.
«Вот это сила! Она же больше муравья в несколько раз», – подумал Коля. Он начинал понимать, что происходило в этом маленьком, насекомом мире. Коля становился всевидящим и всеслышащим, способным воплотиться в любую, даже самую малую букашку, прожить ее самую короткую жизнь на земле.
И тот муравей не стал исключением: Коля начал понимать Муравья.
Путь Муравьишки лежал от старого куста с острыми колючками, до «большой горы», – его муравейника, возле крепкого векового дерева. Метров двадцать разделяли этот путь: для человека – ничто, однако для насекомого, с его тяжелой ношей и размерами, казались солидными и далекими. Муравьишка останавливался иногда, чтобы отдохнуть, и потом, спустя короткое время, снова продолжал свой путь.
Для него, как и для других мелких обитателей, не существовало другого мира, кроме того, в котором они жили. Мира, похожего на дикий непролазный лес, где травинки и веточки, были словно высокие деревья и лианы: взмывали в небо, иногда переламывались или переплетались друг с другом. Лес, тот, из-за своих малых размеров, был скрыт от людей, и потому был совершенно им не интересен.
Комары и мошки летали здесь, словно большие птицы, только вместо карканья, пения и чирикания они издавали сильные пронизывающие звуки.
Изредка, в самое жаркое время, на большие пальмы – цветы садились удивительные бабочки. Они поражали других обитателей «маленького леса» разноцветными узорами на своих больших крыльях. Муравей останавливался по дороге, любовался бабочками с их крыльями-парусами. Мечтал, что когда-нибудь, он обретет свои собственные крылья, и сможет оторваться от земли. Подняться высоко-высоко в небо, чтобы увидеть оттуда огромный луг, и весь лес вокруг него. Посмотреть, что там, за большим лесом, какие жители там живут.
А пока, он стоял внизу, рядом с высохшей гусеницей, и рассматривал большую бабочку, севшую на цветок.
«Какая же она красивая!» – подумал муравей. – «И у нее есть Небо!»
Тут совсем рядом пролетели кузнечики. Они мощно отталкивались своими лапками, раскрывали прозрачные крылья и высоко воспаряли в воздухе, стрекотали словно пропеллеры.
– «И у них тоже есть Небо!» – подумал муравей. – «Хорошо летать как бабочка, или хотя бы прыгать как кузнецы!»
В это время, на тропку, по которой шел Муравьишка, выполз большой дождевой червь. Словно большая красная змея, преградил ему путь.
«Как страшно!» – испугался муравей. – «Сколько раз это вижу – никак привыкнуть не могу». Он дождался, пока «красный земляной паровоз», перекатит наконец-то узкую тропку.
Муравей ухватил поудобнее гусеницу и пополз дальше.
Там, чуть выше, над землей, паук раскинул свою паутину. Хитрый «шестилапый охотник», – выслеживал свою «дичь». В двух местах его сети барахтались мошки, случайно попавшие в этот высокий «травяной лес».
Дальше, по тропинке, появились камушки и кусочки глины. Они как большие валуны, преградили путь муравью. Один бы, он еще пролез. Однако его тяжелая ноша не позволяла так просто перемахнуть через эти препятствия. С другой, открытой стороны, простирались глубокие лужи. Они были настолько большие, как огромные озера.
Муравьишка весь путь проделывал сам – не было у него помощников. Он полз по своей тропе, останавливался, отдохнуть, и двигался дальше. Менял направление, когда возникало препятствие, и снова полз. Муравей не роптал на судьбу и никогда не сдавался. Такая жизнь была, для него, одним и единственным смыслом.
Солнце осветило поверхность «большого озера». Посмотрело на муравья своими отблесками. Не выдержал муравей, зажмурился от этого блика, остановился снова. Тут же, высоко в небе, набежали тучки и закрыли солнце. На минуту стало хорошо и прохладно, и муравей собрался было продолжить путь, как, по водной глади, совсем недалеко пролетел паук-водомер. Проскользил на своих тонких лапках.
«Как это у него, получается?» – удивился Муравьишка. Он опустил гусеницу и подполз к луже. Запустил туда свою лапку, но она тут же скрылась под водой.
«Вот бы и мне так! – Пробежался бы поперед лужи, чтобы вокруг не обходить», – подумал он глядя на удаляющегося паука-водомера. Маленький странник пошевелил своими усами, вздохнул разочарованно, ухватил гусеницу и пополз дальше. Опять выглянуло солнце и снова стало припекать. Внезапно поверхность лужи стала прозрачной. Теперь она просматривалась почти до самого дна. Там под водой «кипела» своя, невидимая жизнь, с другими обитателями и другими растениями. Она была наполнена своим, совсем иным смыслом.
Всех наделил мудрый Создатель своей уникальной средой и своими неповторимыми способностями.
Прилетели стрекозы, – редкие гости в этих краях. «Четырехкрылые вертолеты», грациозно зависали в воздухе, издавая оглушающий звук. Словно корабли невесомые, неподвластные земным законам: движения резкие, непредсказуемые: летят вперед, воздух рокотом разгоняют, рябь поднимают на луже. Потом резко меняют свой курс и летят в обратном направлении, без отката, безо всякой инерции. Глаза – огромные радары, следят вокруг, – все запоминают.
О проекте
О подписке