Между тем своеобразие современного этапа за всю историю существования человечества на земном шаре заключается в том, что для того, чтобы такое пребывание не прервалось, человечеству придется заниматься не элементарной защитой природной среды, а кардинально революционизировать всю философию своей жизни на Земле, нравственные устои и этические ценности, законы экономической жизни, систему потребностей и потребления, соответственно, способы производства и распределения материальных благ. Все это, в свою очередь, потребует изменения политических систем, устройства государств, международных отношений и т.п. Такой переворот в жизни современной цивилизации, возможно, может быть сравним с переходом человека к прямохождению, началу использования огня, к культурному земледелию и одомашниванию животных.

То, что эта проблема для всего человечества и для каждого человека становится вопросом жизни или смерти, в научно-публицистическом отношении почти доказано, написано очень много, однако до сознания всего человечества и каждого человека она еще не доходит. Пока людей больше интересует то, кто находится у власти в той или иной стране, каковы курсы валют и акций, какая футбольная команда сильнее, за кого вышла замуж та или иная кинозвезда и т.д.

Глава 2. Концепция устойчивого развития – призыв и руководство к преодолению неустойчивости

2.1. Содержание понятия «устойчивое развитие»

Фундаментальное определение понятия устойчивого развития было дано в докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР) во главе с Г. Х. Брундтланд «Наше общее будущее». Имея единое содержание, это определение в докладе дано в нескольких формулировках:

«Человечество способно придать развитию устойчивый и долговременный характер, с тем чтобы оно отвечало потребностям ныне живущих людей. Концепция устойчивого развития действительно предполагает определенные ограничения в области эксплуатации природных ресурсов, но эти ограничения являются не абсолютными, а относительными и связаны с современным уровнем техники и социальной организации, а также со способностью биосферы справляться с последствиями человеческой деятельности»^[18].

«…Устойчивое и долговременное развитие представляет собой не неизменное состояние гармонии, а скорее процесс изменений, в котором масштабы эксплуатации ресурсов, направление капиталовложений, ориентация технического развития и институционные изменения согласуются с нынешними и будущими потребностями. Мы не утверждаем, что данный процесс является простым или беспрепятственным. Болезненная процедура выбора неизбежна. Таким образом, в конечном счете в основе устойчивого и долговременного развития должна лежать политическая воля»^[19].

«Устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности. Оно включает два основных понятия: понятие потребностей, в частности потребностей, необходимых для существования беднейших слоев населения, которые должны быть предметом первостепенного приоритета, а также понятие ограничений, обусловленных состоянием технологии и организацией общества, накладываемых на способность окружающей среды удовлетворять нынешние и будущие потребности»^[20].

«Даже при узком понимании физической устойчивости развития предусматривается забота о социальной справедливости по отношению к разным поколениям, забота, которая логически должна быть распространена на отношения справедливости к различным слоям населения в пределах каждого поколения»^[21]. «Устойчивое развитие требует удовлетворения основных потребностей всех и предоставления всем возможности удовлетворять свои стремления к лучшей жизни»^[22].

«…Устойчивое развитие является процессом изменений, в котором эксплуатация ресурсов, направление капиталовложений, ориентация технологического развития и учрежденческие изменения находятся в гармонии, повышают ценность текущего и будущего потенциала с целью удовлетворения человеческих потребностей и стремлений»^[23].

«Мир должен быстро выработать стратегии, которые позволят странам отойти от их нынешних, зачастую разрушительных процессов роста и развития и двинуться в направлении устойчивого развития. Это потребует изменения политики во всех странах, как в плане их собственного развития, так и в отношении их влияния на возможности развития других стран»^[24].

«Устойчивое развитие не ограничено только чисто политическим ростом. Оно требует изменения содержания роста, для того чтобы он был менее материало- и энергоемким и более справедливым по распределению прибылей»^[25].

После выхода цитируемого доклада по настоящее время написано множество работ на тему устойчивого развития. Во всех трудах, стремящихся дать научный анализ данной проблемы, определения устойчивого развития, которых сейчас насчитывается более шестидесяти, являются своеобразными переложениями, синонимами названных выше определений. Один из известных исследователей концепции устойчивого развития В. И. Данилов-Данильян дает ему следующее краткое определение: «Устойчивое развитие – это такое развитие, которое не выводит глобальную цивилизацию за пределы хозяйственной емкости биосферы. Оно не вызывает в биосфере процессов разрушения, результатом которых может стать возникновение условий, для человека принципиально неприемлемых»^[26]. И тут же подчеркивает: «Заметим, что такое определение устойчивого развития не противоречит формулировке, данной Комиссией Брундтланд». То же самое утверждают и другие авторы. В фундаментальном труде «Система природа – общество – человек. Устойчивое развитие» признается определение Г. Х. Брундтланд и в то же время говорится, что обсуждается новое определение устойчивого развития в целом как УСТОЙЧИВЫЙ РОСТ СВОБОДНОЙ ЭНЕРГИИ, и что противоречия в этих определениях нет. «Оба определения выражают суть процесса Устойчивого развития, но на разных языках. Первое определение дано на естественном языке обыденного сознания, а второе на научном языке в терминах измеримых величин»^[27].

Таким образом, содержание концепции устойчивого развития, вытекающее из приведенных формулировок Комиссии Г. Х. Брундтланд, включает в себя следующие взаимосвязанные положения:

1. Стремление избежать экологической катастрофы и возможного самоуничтожения человечества.

2. Достижение устойчивого развития в общечеловеческом, планетарном, всемирном масштабе при участии каждой страны в решении своих задач как части общемировых.

3. Обеспечение развития современного мирового сообщества так, чтобы не нанести вреда условиям жизни будущих поколений.

4. Обеспечение хотя бы минимального достойного уровня жизни каждому жителю Земли, постепенное установление принципов социальной справедливости, допустимых норм потребления для достижения устойчивого развития.

5. Развитие современных новейших техники и технологий во всех направлениях взамен устаревших и экологически вредных так, чтобы они стали экологически безвредными, ресурсо- и энергосберегающими, малозатратными и эффективными, то есть обеспечивали реализацию вышеназванных пунктов и одновременно достойные условия материальной и духовной жизни для каждого жителя Земли.

Все имеющиеся и возникающие трактовки по вопросам устойчивого развития, взаимоотношений общества и природы – о ноосфере, коэволюции человека и биосферы, гомеостаза общества и биосферы, биотической регуляции, планы организации «Друзья Земли», других экологических движений – в той или иной мере охватывают названные пункты. Поэтому эти трактовки не следует противопоставлять друг другу как целостные учения, а нужно рассматривать их в качестве отдельных направлений деятельности людей, способствующих устойчивому развитию.

Первооткрывателем понятия устойчивого развития и его определения следует признать Г. Х. Брундтланд. Точно так же, как бессмысленно затевать спор вокруг открытий Ньютона или Эйнштейна, «дополняя» или «подправляя» суть их открытия, бесполезно бесконечно дискутировать по поводу понятия «устойчивое развитие», давать все новые и новые его определения. Вместо этого необходимо добиваться, чтобы открытие нашей великой современницы Г. Х. Брундтланд, содержание которого отражено в докладе МКОСР «Наше общее будущее», дало толчок, стало руководством к действию для всех граждан Земли.

2.2. Российские ученые об устойчивом развитии

Родоначальником учения об устойчивом развитии в российской науке считается В. И. Вернадский, разработавший теорию о ноосфере – сфере разума, где человек своим трудом, сознательным управлением обществом и природой гармонизирует их взаимоотношения, не допуская со стороны общества разрушительного влияния на природу. По существу, как считают многие российские авторы, ноосфера является конечной целью стратегии устойчивого развития в нынешней постановке.

Один из видных исследователей проблемы ноосферного развития А. Д. Урсул подчеркивает: «…если говорить о соотношении понятий УР и ноосферного развития, следует сказать, что переход на путь УР выступает начальным этапом трансформаций, направленных на становление ноосферы (ноосферогенеза)… Ноосфера выступает как бы той целевой ориентацией, по которой и устремляется переходный процесс по магистрали УР»^[28].

Среди первых исследователей проблемы устойчивого развития в России был академик В. А. Коптюг, до кончины в 1997 году являвшийся членом Высшего консультативного совета по проблемам устойчивого развития при Генеральном секретаре ООН, принявший участие в работе КОСР-2 и написавший обстоятельный информационный обзор «Конференция ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жайнеро, июнь, 1992 год)», опубликованный в 1993 году в г. Новосибирске. Этот краткий обзор, по существу, был первым российским изданием по проблеме устойчивого развития в России после публикации в 1989 году доклада МКОСР «Наше общее будущее».

В последующем В. А. Коптюг становится активным сторонником претворения в жизнь идеи и стратегии устойчивого развития, пишет статьи, создает Объединенный научный совет по проблемам экологии при президиуме РАН, добивается принятия решения по устойчивому развитию властными структурами. Его лебединой песней является изданная после смерти в 2000 году под его редакцией вместе с В. М. Матросовым и В. К. Левашовым книга «Новая парадигма развития России (Комплексные исследования проблем устойчивого развития)» с привлечением к ее написанию семидесяти трех авторов. По признанию самих редакторов, в книге имеются «повторы и определенная противоречивость в высказываемых идеях, неровность композиции и стиля изложения». Тем не менее, этот громадный труд в 60 печатных листах является в самом деле энциклопедической монографией.

Работа охватывает широчайший круг проблем, связанных с устойчивым развитием: социально-политических, финансово-экономических, духовно-нравственных, экологических, территориальных, геополитических и т.д. Особое внимание уделено стратегическим вопросам устойчивого развития Российской Федерации. Монография оснащена богатым статистическим материалом, оформленным в виде таблиц и графиков, а также весьма содержательным математическим аппаратом.

Известная «противоречивость и неровность композиции» в содержании работы заключается, на наш взгляд, в том, что в ней не в полной мере представлено содержание международной концепции устойчивого развития и его соотношение с российской концепцией, слабо прослеживается логическая связь между разделами работы, отдельные положения плохо вписываются в общую логику монографии, неоправданно мало исследуются наиболее важные темы: энерго- и ресурсосбережение, альтернативная энергетика, роль налогообложения в обеспечении устойчивого развития и т.д.

Из специальной литературы по устойчивому развитию концептуально цельной и стройной является книга В. И. Данилова-Данильяна и К. С. Лосева «Экологический вызов и устойчивое развитие» (2000 г.), последовательно анализирующая предысторию, теорию и практику стратегии устойчивого развития в отдельных странах и международном масштабе. В книге подробно излагается суть отстаиваемой авторами концепции «биотической регуляции» как основы устойчивого развития. Данная концепция авторами противопоставляется концепции «изобилизма», коэволюции общества и природы, ноосферного развития. Справедливой критике подвергаются также недостатки всех существующих проектов: от «фактора четыре» до «Друзей Земли».

Вместе с тем авторам можно было бы придерживаться своего же утверждения: «Часто коллизии понятий и подходов обусловлены разным пониманием одних и тех же терминов – тогда полезно уточнить, какой смысл вкладывается в используемые слова»^[29].

После этого утверждения авторы вложили в отдельные термины свой смысл, предположили свою трактовку позиции оппонентов и «разгромили» их. В частности, они подвергают критике концепцию коэволюции на основе собственных предположений о том, что термин коэволюция якобы обозначает и оправдывает нынешний тип взаимодействия цивилизации и биосферы, а также существующее соотношение в скоростях между техноэволюцией и биоэволюцией. Между тем Н. Н. Мои сеев предполагает, что, по концепции коэволюции общества и природы, нынешний тип взаимодействия порочен, и нужно искать другой, разумный и гармоничный тип взаимодействия, то есть истинную коэволюцию, а для этого необходимо изменить скорость или характер техноэволюции до параметров, соответствующих скорости и характеру биоэволюции, до ее соответствия хозяйственной емкости био сферы.

То же самое относится к трактовке В. И. Даниловым-Данильяном и К. С. Лосевым понятия ноосферогенеза и ноо сферы. Указав, что для интерпретации этих терминов нужно выбрать «правильную методологическую основу»^[30], авторы в качестве такой методологической основы справедливо посчитали необходимость «связывать достижение ноосферного состояния… с обеспечением устойчивости, когда человечество направляет научную мысль на осознание человеческих возможностей и ограничений, ответственно выбирает только такие направления развития, которые представляются безопасными для будущего цивилизации»^[31].

Очевидно, что безопасность цивилизации включает и безопасность ее природных, биосферных условий жизни. То есть В. И. Данилов-Данильян и К. С. Лосев допускают такое «правильное понимание» ноосферогенеза, которое совпадает с мнением В. И. Вернадского и других авторов. Поэтому противоречий между концепциями ноосферного развития и биотической регуляции можно и не искать.

Обстоятельный и высокопрофессиональный анализ современных экологических проблем как предпосылки и основы постановки и реализации стратегии устойчивого развития, оценку их претворения в жизнь дает в своих многочисленных работах К. Я. Кондратьев. В книге «Экология и политика», написанной им в соавторстве с В. И. Даниловым-Данильяном, В. К. Донченко и К. С. Лосевым, подчеркивается: «Не вызывает сомнений выдающаяся роль КОСР-2 как всемирного форума, привлекшего внимание к острой проблематике глобальной экологии, для которой характерно тесное переплетение различных аспектов, связанных с условиями социально-экономического развития и динамики окружающей среды»^[32].

В то же время в данной работе дана наиболее объективная и радикальная оценка решений КОСР-2. Наиболее принципиальными среди таких оценок являются отсутствие приоритетов, декларативность указанных решений. Среди серьезных упущений выделены «такие наиболее важные аспекты, как демографические, структура потребления, долг „третьего мира“, роль военных расходов, экспорт ядовитых отходов, обез лесивание – либо совсем выпали, либо оказались представленными в очень слабой степени»^[33].

Известный российский ученый Н. Н. Моисеев, большую часть жизни посвятивший прикладной математике и космическим исследованиям, в 1980–1990-е годы всецело был поглощен анализом философских, нравственных, исторических, естественно-научных предпосылок и основ устойчивого развития. В форме страстного памфлета написана одна из его последних работ «Быть или не быть… человечеству?».

Давая оценку КОСР-2 Н. Н. Моисеев отмечал: «Созыв этого конгресса был знаменателен сам по себе, как важный шаг к общему пересмотру основ нашей цивилизации, к рождению будущей всепланетарной стратегии развития… Однако полученные результаты не оправдали ожидания ученых. Его участники не смогли подняться на достаточно высокий научный уровень, и, что еще более важно, – не рискнули взглянуть правде в глаза. Представления политиков оказались в то время скованными традиционными трафаретами. Отказаться от них не позволили чисто меркантильные, политические интересы представителей наиболее развитых стран, прежде всего США»^[34].

Тем не менее Н. Н. Моисеев считал: «Несмотря на все сказанное выше о принципе sustainable development, сам этот термин вошел в научный оборот и практический обиход, и к нему многие уже привыкли. Поэтому сейчас, я думаю, нецелесообразно отказываться от употребления этого словосочетания, в частности, в том виде, как оно было переведено на русский язык… Реализацию принципа sustainable development я предлагаю рассматривать как некоторый предварительный этап выработки стратегии, обеспечивающей возможность сохранения человечества. Если угодно, как некоторый тайм-аут до того времени, когда человечество сможет сформировать программу кардинальных изменений планетарного образа существования и обеспечить общее согласие всех государств по этому вопросу»^[35].

Своего рода завещанием потомкам звучат слова Н. Н. Моисеева, написанные им незадолго до кончины: «Человечество втягивается в глобальный экологический кризис. Однако современная ситуация качественно отличается от всего того, что знала История, с чем сталкивался Человек. И я не думаю, что хоть один из тех рецептов, которые были опробованы человечеством ранее, сможет принести ощутимую пользу… А любые попытки силовых перемещений и способы преодоления противоречий, практиковавшиеся в прежние времена, в век атомного оружия недопустимы… Их запрет должен быть абсолютным – нужны другие сценарии! Эра антагонистических противоречий в Обществе, вероятно, ушла (или уходит) в прошлое. Теперь у всех цивилизаций, наряду с их собственными целями, возникает и общая цель – обеспечить сохранение на Земле рода человеческого»^[36].