Заброшенная деревня

Тишина здесь была влажной, тягучей, мёртвой. Она скапливалась в сгнивших углах домов, пряталась в щелях, закладывала уши, как будто сам воздух пытался удержать дыхание. Никто не приходил сюда уже столетиями, и если кто-то и ступал по этим улицам в последние десятилетия, то оставил после себя только тени, растворившиеся в пыли. Строения постепенно оседали, крошились, теряли форму, будто сами пытались стереть следы своего существования. Ведь те самые материалы, что когда-то использовались для их строительства, были разными. Кое-где виднелись ржавые листы металла, некогда скреплённые крепкими болтами, но теперь выгнутые, сорванные неизвестной силой. Стены, сделанные из прессованного мусора, покосились, а те, что были из живой материи – сросшихся биопластиковых тканей, – почернели, скукожились, омертвели, потеряв свою способность к регенерации.

Дороги здесь, если их можно было так назвать, были в трещинах и даже полноценных рытвинах, покрытыми пылью и налётом крошечных грибков. Здесь никто не ходил. Даже насекомые, если они существовали в этом уголке Ковчега, не оставляли следов. Из-под обломков, там, где когда-то были двери, уже проросли корявые корни. Они тянулись вверх, пробиваясь сквозь дыры в потолках, скользили по стенам, врастая в стены, обвивая остатки разрушенных конструкций, будто древние пальцы, сжимающие добычу. Местами, где-то в самых тёмных углах, можно было увидеть проёмы и люки, ведущие вниз, туда, где корни уходили глубже, прорастая из более тёплых и влажных слоёв Ковчега. Они были живыми, они дышали, они двигались, но настолько медленно, что это казалось иллюзией.

Когда-то, возможно, здесь был дом, возможно, даже целая жизнь. Теперь же остались только размытые очертания прошлого – полусгнивший стол с одним уцелевшим стулом, разбросанные, полуистлевшие остатки одежды, следы когтей или резаных повреждений на стенах, намекающие на то, что уход отсюда был не совсем добровольным. А может, просто никто не успел уйти.

Но в этот день, который здесь обозначался более ярким освещением, молчаливую тишину данного места всё же побеспокоили. Раздавшиеся через некоторое время после рассвета поблизости шаги звучали глухо, как будто воздух сам глотал их, не позволяя разнестись дальше, чем на пару шагов. Появившиеся вскоре в лёгкой дымке пять фигур двигались осторожно, ссутулившись, держа своё оружие наготове. Самодельные мечи, выточенные из рёбер старых конструкций, ржавые трубки, превратившиеся в примитивные копья, заточенные, обмотанные кожей рукояти. Их одежда – застиранные, местами прорванные комбинезоны, некогда выданные на нижних уровнях Ковчега, теперь напоминала скорее обмотки бродяг, чем защиту цивилизованных людей.

Впереди этой группы, в сером полумраке, возникали размытые очертания деревни. Она выглядела неестественно тихой, будто бы сама уже осознала свою смерть и не желала быть потревоженной. Разрушенные дома нависали над путниками чёрными силуэтами, их оконные проёмы напоминали раскрытые рты, застывшие в немом крике.

– Думаешь, здесь кто-то есть? – Еле слышно прошептал один из них, держа копьё так, что побелели костяшки пальцев.

– Если и есть, то нам может очень сильно не понравится, кто именно. – Глухо донеслось в ответ. Они не торопились входить в деревню. Слишком многое изменилось на верхних ярусах Ковчега за последние годы. Там, где раньше был просто запустение, теперь бродили те, кто не знал иного дома, кроме руин. Их называли дикарями, хотя, возможно, сами они считали себя единственными выжившими. Дикие, разукрашенные сажей, кровью и грязью, с уродливыми костяными ножами и глазами, сияющими в темноте, они нападали быстро, безжалостно, с яростью, словно защищали родные гнёзда.

Но были и другие опасности. В воздухе пахло металлом и чем-то сладковатым, знакомым и тревожным. Радиация. С тех пор, как несколько старых кораблей вмерзли в оболочку Ковчега, их реакторы начали выходить из строя. Оттуда и стала просачиваться смерть в окружающие слои. Это не была внешняя радиация – звёздный холод не мог пробить многослойную броню Ковчега, но реакторы кораблей, некогда гордые двигатели великих цивилизаций, стали медленно истекать ядом, пропитывая воздух, разрушая тела. От этого некоторые разумные мутировали. Некоторые просто исчезли. А другие возвращались, но уже не теми, кем были раньше. И теперь самые различные твари, склизкие, пятнистые, двигались в тенях, как растаявший воск, как сон, который не успел превратиться в реальность. У них не было глаз, или их было слишком много. Они ползли по стенам, шуршали в темноте, и от одного их взгляда начинало зудеть под кожей.

– Быстрее! – Скомандовал тот, кто шёл впереди группы охотников. – Не задерживаемся. Если что-то выйдет из руин, мы не успеем убежать.

Они шагнули вперёд, осторожно, по щиколотку в пыли, в царство мертвой тишины. Пыль оседала на их плечах и одежде, делая их похожими на призраков, шагнувших в этот мёртвый посёлок из иной эпохи. Они двигались осторожно, как звери в высокой траве, сжимая оружие в руках, но понимая, что против некоторых угроз металл может оказаться бесполезен. Эти уже давно пустые дома стояли безмолвным напоминанием прошлых веков. Их стены, когда-то новые, теперь покрылись трещинами и следами времени, словно сама ткань реальности здесь начинала рассыпаться. Окошки, давно лишённые стёкол, глядели на них пустыми глазницами. В некоторых из них качалась на сквозняке паутина, словно тонкие пальцы пытались ухватиться за уходящие дни.

– Где-то здесь была более короткая тропа в охотничьи угодья… – Тихо и слегка испуганно пробормотал один из них, оглядываясь. – Только кроме местных никто её и не знает. Мы же ещё даже не добрались до них, а уже приходится волноваться за свою шкуру.

– Молчи! Идиот! Накличешь беду! – Раздражённо прошипел ему в ответ другой. – Слышишь?

Они замерли и внимательно прислушались. И хотя ответом им была только гробовая тишина, они всё равно не расслаблялись. Ведь это была не та тишина, что бывает в пустых местах. Это была тишина, что ждёт. Именно поэтому они всё же двинулись дальше, не выходя на открытую площадь. Оставалось идти вдоль стен, где меньше всего их могло быть видно. Один из них осторожно обошёл упавшую балку, другой едва не зацепился за кусок ржавого металла, бывшего когда-то вывеской. Она теперь болталась на последнем гвозде, издавая тихий, тянущийся скрип, словно старик тянул последнюю песню.

– Ты слышишь? – Тихий голос самого молодого охотника срывался на шёпот.

– Что? – Тут же насторожился старший.

– Мне кажется… – Слегка задумался тот, но потом всё же сказал. – Что-то идёт за нами.

Другие не ответили, но тоже это почувствовали. Так как они все буквально на уровне инстинктов чувствовали то, что позади, в тенях этих разрушенных домов, в глубине старых строений, кто-то был. Кто-то, кто двигался бесшумнее пыли, что оседала на землю. Кто-то, кто дышал так медленно, что воздух не дрожал. Тёмная фигура пряталась в тени, не показывая себя. Она двигалась осторожно, выжидающе, контролируя каждый их шаг. Они не знали, живой это разум или нечто иное. Здесь не они были хозяевами. Так что просто продолжали красться, их взгляды метались между оконными проёмами, тёмными дверями, полуразрушенными лестницами, ведущими в никуда. И за каждым их шагом шёл другой шаг, невидимый, неслышимый, но всегда чуть позади, всегда на грани восприятия.

– Командир… А что, нельзя было другую дорогу найти? В обход этих руин… – Видимо всё-таки устав нервничать, тихо взмолился тот самый молодой охотник, чем тут же вызвал на себя косые взгляды от всех представителей группы. – Ну, что вы на меня все так коситесь? Неужели было так сложно взять и просто обойти это место? И не дёргаться от каждого шороха. Разве это было бы невозможно? Я вот вообще слышал, что в таких поселениях могут завестись трупоеды? Или какие-нибудь каннибалы! Вы что, хотите чтобы вас всех тут сожрали?

– Ты совсем идиот? – Всё также раздражённо сквозь зубы прошипел старший группы, довольно коренастый мужчина, в котором можно было заметить примеси, как минимум, двух-трёх рас гуманоидного типа, что свидетельствовало о том, что в их поселении, откуда вышли эти охотники, не особо серьёзно относятся к чистоте человеческой расы. – Возьми вот и побегай вокруг1 И сам поищи эту самую обходную дорогу. Мы итак идём по самой короткой дороге к охотничьим угодьям. Здесь уже давно никто не охотился. А значит, у нас есть возможность найти никем нетронутые места. Надеюсь, тебе напоминать не надо о том, что нам нужны не только убитые животные, но и саженцы плодовых растений? Если их не обновлять на нашей биоферме, то ничего хорошего не будет. Там уже началось вырождение растений. И плодовитость их сильно упала. Да и плоды стали меньше. Ты уже и сам должен понимать, насколько это чревато проблемами? Или ты не заметил, что у нас уже, в последние месяцы, паёк стал меньше почти на тридцать процентов? Тебе хорошо… Ты пока что один живёшь. Только от семьи решил отойти. А мне на всю семью горбатиться надо. И чтобы прокормить их, мне нужно постоянно рисковать. Поэтому мы из этого похода должны принести не меньше, чем по два саженца на каждого. Как хотите. Иначе я вас больше с собой на охоту брать не буду! А это, как вы сами понимаете, не шутки…

Больше ему ничего и говорить было не нужно. Все охотники, включая даже того самого молодого паренька, который буквально пару-тройку дней назад взял в руки своё копьё, и получил напутственную речь от своего деда, который раньше долгие годы был охотником, прекрасно понимали, что в данной ситуации подобный отказ может для него обойтись слишком дорого. Вся проблема заключалась именно в том, что командирами таких охотничьих отрядов становились обычно очень опытные и буквально интуитивно чувствующие опасность разумные. Иначе какой смысл ходить с таким разумным, если он не предчувствует опасность? Враги слишком часто пробовали на прочность представителей Человеческой расы. И не всегда это были какие-нибудь одичавшие монстры или каннибалы. Иногда доходило до полноценных войн. На полное уничтожение. Была тут одна раса. Их самоназвание было сложно выговорить Но люди их по какой-то непонятной причине называли коротко. Демоны. Всего лишь по той причине, что несмотря на всё свою гуманоидное строение тела, у этих разумных были своеобразные костяные наросты на голове, напоминающие небольшие рожки. Кстати… Женщины у этих разумных были достаточно красивые, своей собственной завораживающей красотой, которая, как говорят, могла банально свести с ума? Поэтому с представительницами этой расы никто старался вообще не встречаться. Опасно это было. Так как были слухи о том, что они просто высасывают душу. А что вы хотите? Тысячи лет, проведённые в замкнутом пространстве этого искусственного мира, кого угодно подтолкнёт к желанию выжить любой ценой. И даже заставит верить в различные ритуалы и глупости. Например, те же охотники стали очень уж мнительными. У них был целый ряд примет, по которым они определяли факт того, стоит ли им вообще в этот день идти на охоту. И в этот своеобразный ритуал даже входил подсчёт капель конденсата, которые выступали возле тяжёлой двери, ведущей в длинный коридор, направленный к внешним ярусам Ковчега. Хотя некоторые старики ворчали о том, что в данном случае этот конденсат больше зависит от температуры трубы охлаждения, находящейся прямо за этой бронированной переборкой, защищавшей жителей поселения от многих неприятностей. Ведь эти двери, как перед охотниками, так и после них, тут же запирались на крепкий замок. Так им было спокойнее. Тем более, что сквозь специальную призму, расположенную рядом с этими своеобразными воротами, часовые, что всегда стояли возле них, легко могли определить, кто именно находится за дверями. И несёт ли он какую-то угрозу для жителей посёлка.

Сейчас же они шли в то самое место, которое находилось недалеко от погибшего всего лишь каких-то три десятка лет назад поселения. Поговаривали, что местные охранники, или как их ещё иногда называли – стражи, банально заснули на посту и пропустили в этот посёлок каких-то монстров с той самой территории, которая была заражена одичавшими… Растениями… Да… Местные жители выживали за счёт этих самых растений. Просто там, на территории Зелёной Бездны, целый ярус или даже можно сказать сектор Ковчега, был поражён неведомой болезнью в виде разросшихся до невероятных размеров растений. И теперь там можно было встретить всё, что угодно. Не говоря уже про каких-нибудь живых существ. Все охотники прекрасно понимали, что на участке этого самого заражённого яруса нельзя никому доверять. Поговаривали даже о том, что там даже радиация может так повлиять на охотника, что он в чудовище, в котором нет ничего человеческого, может увидеть своего соседа по жилому комплексу? И, естественно, что такого никому не хотелось. И именно поэтому у каждого из охотников был специальный браслет, позволяющий им опознавать друг друга. Эти браслеты были чем-то вроде своеобразного подарка Создателей этого огромного мира, под названием Ковчег. И стоили они достаточно дорого. Вот, например… У них, в довольно крупной деревне, которая была в несколько раз больше вот этого заброшенного поселения, через которое они сейчас шли, и, по сути, представляла из себя небольшой городок, было всего двадцать пять таких браслетов. Каждый из них был на перечёт. И имел отношение к определенной семье охотников. Так что потеря любого из таких браслетов могла стать просто непоправимой утратой для всего посёлка. Всего лишь по той причине, что восполнить такую потерю, и даже попытаться заменить их было просто нечем.

Правда, уже бывали и такие случаи, когда охотникам удавалось на заброшенных уровнях, или же ещё где-то, найти подобные браслеты. Хотя… Многие заранее подозревали, что такие браслеты можно было снять и с трупа убитого тобой охотника, имеющего отношение к другому поселению? Никто таких вопросов не задавал. Если тебе повезло, а кому-то нет, то это уже его собственная проблема. Кстати… За такой браслет можно было легко прикупить в посёлке довольно неплохой дом. И даже более того… Если у тебя имелся такой браслет в распоряжении, ты мог его давать в аренду охотникам. Что иногда делалось. Вот, например, сам этот молодой паренёк сейчас нёс на руке браслет, который не принадлежал его семье. Потому что его старший брат с таким же браслетом уже ушёл на охоту. Только в другом направлении. И с другой командой. А этот браслет его дед арендовал у жены одного из охотников, который недавно погиб. И погиб он по глупости. Так как один из стражей заснул на посту и когда охотники вышли к проходу, этот сонный оболтус испугался, и… Выстрелю из служебного самострела. Убив бывшего хозяина этого браслета прямо на месте. Прямо возле ворот. Да. Его семья пыталась потом заявить, что в этом всём была вина именно возвращающихся охотников… Что страж просто был на взводе… Ему что-то там показалось… Но вину за случившееся с него никто не снимал. И теперь семья этого охотника получала от руководства отряда стражей посёлка своеобразный паёк, который имел отношение к пайку этого самого провинившегося стража. По сути, они забирали у него пятьдесят процентов пайка каждый день. Ну, а что он хотел? Вообще-то у этого охотника осталось двое маленьких детей. И их тоже кормить нужно.