Наши учреждения, законы, искусства, наше воспитание были построены на известных верованиях, которые с каждым днем все более и более распадаются и которых не могут заменить ни наука, ни философия, никогда, впрочем, и не претендовавшие на такую роль.
Только благодаря нескольким оригинальным самостоятельным умам, какие появляются во все эпохи, каждая цивилизация мало-помалу освобождается из под гнета традиций. Но так как такие умы редки, то и освобождение это совершается очень медленно.
На обиходном языке «свободным мыслителем» называют чуть не всякого антиклерикала. Какой-нибудь провинциальный аптекарь уже считает себя свободным мыслителем, если не ходит в церковь, преследует своего священника, высмеивая его догмы; в сущности же этот аптекарь так же мало свободомыслящий, как и этот священник. Они оба принадлежат к одной и той же психологической семье и оба одинаково руководствуются понятиями своих предков.
Между разными расами, между разными классами, между разными полами согласие возможно только относительно технических вопросов, не касающихся области бессознательных чувств. В морали, религии, политике, напротив, согласие не возможно или возможно только тогда, когда люди одного и того же происхождения
Большая часть социалистов, даже среди вожаков, – социалисты по инстинкту; социализм для них есть энергичная формула выражения недовольства и возмущения
Эта всеобщая погоня за богатством повела к общему понижению нравственности и ко всем его последствиям. Наиболее ярко выразилось это понижение в уменьшении престижа буржуазии в глазах низших общественных слоев. Буржуазия постарела за один век настолько, насколько аристократия – за тысячелетие. Буржуазия вырождается ранее, чем в третьем поколении, и освежается лишь постоянным приливом элементов низшей среды. Буржуазное общество может завещать своим детям богатство, но как оно передаст потомству случайные качества, которые только веками могут быть упрочены в потомстве? Крупные состояния сменили собой наследственный гений, наследственные дарования, но эти состояния слишком часто переходят к жалким потомкам.
В допросах, относящихся гораздо более к области чувств, чем разума, нельзя рассчитывать на изменение чьего-либо образа мыслей. Перевороты в области мысли никогда не совершаются книгами