Цитаты из книг автора «Гюстав Лебон»

Он означает способность самостоятельно действовать благодаря одному только заключению договора, а не благодаря совокупности качеств, как в «правосубъектности» романского мира, наследующего римскому праву, где правомочность субъекта выводилась из его общих с другими субъектами свойств, а не из прецедента личной инициативы.

Но тогда Божественный свет, освещающий верхи «сфер», или, за недостатком его, математические познания, учащие нас, что следствия растут в геометрической прогрессии, пока продолжают действовать те же причины, дали бы им возможность понять, что социализм есть не что иное, как крайнее выражение монархической идеи, для которой революция была ускорительной фазой.

Лебон усматривает в этом наследии истоки подчинения безличным правилам, общему сводному кодексу законов, в отличие от прецедентного права и «агентности» каждой личности в юридических контроверзах в Англии и США.

«новый строй», заменив правительственную аристократическую касту бюрократической, создал в государстве безличную власть, более значительную, чем власть старой аристократии, потому что одна только бюрократия, ускользая от влияния политических перемен, обладает традициями, корпоративным духом, безответственностью, постоянством, т. е. целым рядом условий, обязательно ведущих ее к тому, чтобы стать единственным властелином в государстве.

«бюрократия» в более узком и исторически более оправданном смысле – чиновники, не имеющие родовых привилегий и потому выступающие как безличная власть.

Парадокс, – с него начинается следующий абзац, – о том, что революционное правительство наименее революционно, тоже может напомнить русскому читателю о советской власти. Последнняя сразу после победы стала выстраивать жесткую систему управления и отчетности, учета и контроля, обычно создаваемую реакционными режимами, а революционные решения, такие как «военный коммунизм», допускались только как временные.

Он исходил из того, что если сознание быстрее схватывает собственные явления, чем их причины, оно может не осознавать целого ряда причин и проходить «порог» бессознательного. Бессознательное – способность воспринимать какие-то явления внутренней жизни, какие-то эмоции, не понимая, истинны они или нет.

Итак, если наша крайняя нервозность, наша большая склонность к недовольству существующим, та идея, что новое правительство сделает нашу участь более счастливой, приводят нас к тому, что мы беспрерывно меняем свои учреждения, то руководящий нами великий голос вымерших предков осуждает нас на то, что мы меняем только слова и внешность. Бессознательная власть души нашей расы такова, что мы даже не замечаем иллюзии, жертвами которой являемся.

То, чего они одинаково горячо все желают, – это старый централистский и цезаристский режим, государство, всем управляющее, все регулирующее, все поглощающее, регламентирующее малейшие мелочи в жизни граждан и увольняющее их таким образом от необходимости проявлять хоть малейшие проблески размышления и инициативы.

Современный социолог не будет говорить о характере рас, но будет рассуждать о «привычках», «социальных практиках», «рамках поведения», «социальной адаптации», «структуре социальных взаимодействий» и т. д., и в этих мыслях найдется место и изучению эмоций или типичных реакций.