Глава 3. Новости из кухни

Платье висит на крючке рядом с дверью. Не то чтобы в таких уж прямо принцессы разъезжают по балам, но тот, кому нравится подобного типа одежда, наверное, сказал бы, что оно красивое.

Мирья трогает край платья, проводит по нему пальцами. Мирье купили его, когда папа продал первые найденные им камни грёз.

Это было прошлой зимой, Мирья получила платье в подарок на Праздник полнолуния. Это был дорогой подарок, обычно ей дарят что-то подешевле.

Лучше бы они купили соль вместо этого платья. Тогда бы у мамы в солонке ещё осталось несколько кристалликов.

Платье никогда по-настоящему не нравилось Мирье. Все одеваются так или примерно так. Это глупо. Почему Мирья должна быть похожа на остальных, если она совсем другая? Когда-то ей казалось, что стоит начать выглядеть как все, и тебя примут как свою. Наверное, можно было бы даже подружиться с кем-нибудь вроде Эльмы, так думала Мирья.

Но это невозможно.

От одной мысли об этом Мирья усмехается.

Да ей бы и не хотелось этого. И говорить нечего.

У Эльмы в семье соль небось не переводится. Как, впрочем, и всё остальное.

Мирья делает глубокий вдох и начинает переодеваться. Она завязывает тесёмки на спине, чтобы платье плотно прилегало к телу в тех местах, где растут крылья, и оглядывает себя сверху донизу. Впечатление ужасное. Как будто она нарочно вырядилась. Подол топорщится во все стороны, и платье едва достаёт до колен. Видимо, она выросла.

Интересно, что подумает Феликс? Мирья проводит ладонями по платью, разглаживая материю. А вдруг ему больше нравятся девочки в платьях? Она знает, что он любит засахаренные ягоды рябины, которые едят, отрывая от гроздочки, и ещё любит острить, но помимо этого она, кажется, не очень представляет, что ему нравится. Правда, одна вещь ему совершенно точно понравится… Ну конечно же! Мирья даже вздрагивает от этой мысли. Её камень грёз!

Мирья быстро поворачивается и падает животом на кровать. Стремительно засовывает руку под подушку и вытаскивает камень.

Подумать только, она чуть не забыла про него!

С тех пор как Мирья едва не лишилась этого камня, не проходило и дня, чтобы она не подержала его в руках. И вот едва не забыла о нём именно сегодня. Сегодня, в день общего праздника, когда у неё наконец будет возможность показать камень Феликсу!

От мысли, что она всё-таки вспомнила про камень, настроение поднимается.

Тут до неё доносятся голоса Асмунда и Павлоса, шумно ввалившихся в кухню.

– О, вкусно пахнет! – ликует Асмунд.

– Но-но! Руки прочь!

Мамин голос ещё не подобрел окончательно.

Этот диалог заставляет-таки Мирью улыбнуться. Она-то прекрасно знает, как быстро способен орудовать своими ручками Асмунд, если он нацелился на мамино тесто для пирожных.

– Мария, тебе передавал привет… – слышит Мирья голос Павлоса, как всегда такой вежливый, что аж тошно, – передавал привет… Как его звали-то, Асмунд?

Павлос смеётся, как будто это, типа, смешно, что он забыл имя передававшего привет эльфа.

«Бла, бла, бла». Мирья украдкой корчит рожи, опуская камень в потайной карманчик на поясе.

– Сикстен, – подсказывает Асмунд. Его голос звучит так, словно он уже набил рот тестом.

Мирья представляет себе его жующую физиономию.

– Сикстен, точно! – подтверждает Павлос. – Как хорошо, Асмунд, что ты запомнил, как его зовут, потому что я забыл.

Мирья закатывает глаза.

– Вот как… – Мамин голос теперь снова стал радостным. – Этот господин, – хихикает она.

«Сикстен просто старик, к тому же вечно радуется всему, как дурак, – думает Мирья, расправляя платье на животе. – Может, это и неплохая идея – пойти в платье».

– Вид у него был совсем не веселый, – долетают до Мирьи слова Павлоса. – Судя по голосу, он был напуган. Ему не даёт покоя, что кто-то заходил внутрь Кольца Заклинаний, так он сказал. Если они один раз смогли пробраться внутрь Кольца, то смогут теперь сделать это всегда, в любой момент. И пока Совет не выяснит, кто это был, мы не можем обновить заклинания. Но Совет решил расставить повсюду патрули. И Гюрд собирается сегодня объявить что-то важное, когда будет произносить на празднике приветственную речь. Велено никому не опаздывать.

– Наверное, сообщит нам новости. – Мамин голос полон оптимизма. – Может, они уже давным-давно выяснили, кто провёл мутантов через Кольцо.

Мирья замирает. На секунду всё кругом словно леденеет. Им всё известно. Совет знает, что это сделала она.

Ей становится трудно дышать. Потом ноги наконец начинают слушаться. Прочь отсюда. Немедленно. Она не хочет здесь оставаться.

Мирья стремительным движением распахивает дверь. Быстрым шагом пересекает кухню. Проходит мимо мамы. Мимо Асмунда, Айка и Павлоса. Успевает только заметить, как они оборачиваются ей вслед.

Прочь отсюда. На воздух. Подышать.

Мирья слышит, как мама кричит вдогонку:

– Погоди, Мирья! Постой!

Глава 4. Боль в животе и утренние сумерки

Мирья чувствует, как рушится её мир. Крылья молотят по воздуху, поднимая её над землёй, и дом внизу быстро уменьшается в размерах.

Если Совет решит, что её нужно изгнать…

Кровь с громким стуком пульсирует в шее.

Может быть, она в последний раз видит свой дом.

От этой мысли Мирья начинает реже взмахивать крыльями. А что, если она уже никогда не вернётся домой? Мирья бросает взгляд на крышу дома, покрытую мхом. И вдруг понимает, что ей некуда лететь.

На мгновение она в нерешительности зависает в воздухе. В конце концов крылья сами несут её вниз и она бессильно опускается за домом на влажный от росы мох.

– Мирья? – раздаётся с другой стороны дома мамин голос, но Мирья не отвечает.

Земля под ней пока не прогрелась. В тени холодно. Мирья всматривается в утренний туман, остатки которого ещё укрывают лес.

– Мирья! – Мама зовёт громче.

Мирье прекрасно известно, что, если не откликнуться, мама рассердится по-настоящему. Но Мирья не может себя заставить. Она поджимает ноги и обхватывает руками колени.

Если они вычислили, что это она провела Буфо и Триту через Кольцо Заклинаний, ей никогда этого не простят.

Мирья прикусывает губу. Но тогда почему за ней ещё не пришли?

Хотя нет. Всё же ясно. Конечно, они хотят выждать. Дождаться того момента, когда все эльфы соберутся вместе и каждый услышит о её проступке.

«Добро пожаловать на самый важный праздник в году, – бормочет она себе под нос. – И до свидания, Болотная Кикимора Мирья, предавшая всех нас».

Она вся сжимается в комок, как будто и правда уже слышит всеобщее улюлюканье и выкрики, призывающие выгнать её из поселения.

Никто не будет по ней скучать.

Никто.

А Эльма с Белой будут корчиться от восторга, когда взрослые эльфы потащат Мирью прочь. Долой с праздника. Вышвырнут её за пределы Кольца. И запретят когда-либо возвращаться.

А мама…

Мирья ещё сильнее поджимает под себя ноги.

Мама, наверное, даже не будет по ней скучать. Теперь, когда она без конца возится со своим Павлосом и не видит, какой он неискренний и льстивый.

Мирья прижимается лбом к коленкам.

Почему все эти неприятности происходят именно с ней? Она заражает всех вокруг своим невезением. Сначала исчез папа, потом эта история с мутантами, которых она сама же и провела внутрь Кольца, теперь ещё и это.

Мирья чувствует, что на глаза наворачиваются слёзы. А она ещё как дурочка радовалась, что пойдёт на этот идиотский праздник! Даже если они пока не выяснили, что это она помогла мутантам попасть на территорию поселения, что с того? Ей всё равно и поговорить не с кем на этом празднике. Придётся, наверное, сидеть в полном одиночестве, пока другие развлекаются и веселятся.

– А, вот ты где спряталась! – доносится до Мирьи голос запыхавшейся мамы.

Глава 5. На праздники ходят нарядными

Мирья не поднимает взгляда. Даже когда мамина рука касается её волос.

– Что на тебя нашло? – Мама опускается рядом с ней на корточки. – Почему ты не откликаешься, когда я тебя зову? До начала праздника всего несколько часов.

Мирья только мотает головой.

– А мне ещё готовить и готовить. И кроме еды нам нужно много всего успеть сделать, – продолжает мама. – У меня сейчас нет времени на всякие глупости.

Глупости? Мирья пытается поднять голову, но у неё такое ощущение, что та сама падает обратно на колени.

Мама понятия не имеет, каково Мирье.

– Всё в порядке?

Мирья вздрагивает, услышав голос Павлоса. Она поднимает голову.

«Проваливай, – думает она, и её глаза превращаются в щёлочки. – Проваливай куда подальше». Но вслух ничего не говорит.

– Это просто Мирья. – Мама вздыхает. – Она…

Мирья съёживается, ожидая маминых слов.

– Её тут слегка заклинило, – говорит мама.

Как будто Мирья – вещь, которую можно вот так обсуждать в её присутствии.

– Ты из-за платья, Мирья? Оно тебе мало? – спрашивает мама и даже не ждёт, пока Мирья ответит. – Всегда такая морока надеть на неё что-то нарядное, – объясняет она Павлосу. – Каждый раз одно и то же.

Как маме могло прийти в голову, что всё из-за такой глупости, как дурацкая тряпка? И потом, Мирья же надела это идиотское платье! Чтобы порадовать маму.

– Почему она непременно должна идти в платье, Мария? – спрашивает Павлос. – Если она не хочет?

– На праздники ходят в платьях, – говорит мама. – И оно обошлось нам недёшево, можешь мне поверить.

– На праздники ходят в платьях? – смеётся Павлос. – А кто это решает, кому в чём и куда ходить?

Мирья поднимает голову и смотрит на него. Он не должен так разговаривать с мамой.

– Я в общем-то решаю сама! – Мирья стискивает зубы и бросает на Павлоса колючий взгляд. – Но я не собираюсь идти на этот паршивый праздник.

Мама поворачивается к ней.

– Хватит, Мирья. Это даже не обсуждается, ты пойдёшь с нами. Ты так этого ждала. Мы пойдём все вместе. И точка. – В мамином голосе слышен металл. – Кроме того, скоро зайдёт Хельга и приведёт в порядок твои крылья.

От злости Мирья на секунду забывает обо всём.

– Хельга? – Она смотрит на маму округлившимися глазами. – Но ведь…

– А что у Мирьи не так с крыльями? – спрашивает Павлос.

Мирья бросает рассерженный взгляд в его сторону. Ему обязательно лезть не в своё дело?

– Да так-то они в порядке… – В мамином голосе слышится усталость. – Для будней они годятся, эти крылья из листьев, но мы же идём на праздник.

От того, каким тоном она произносит «крылья из листьев», у Мирьи всё обмирает внутри.

Мирья открывает рот, чтобы возразить, но Павлос опережает её:

– Ты же это не всерьёз, Мария? Крылья из листьев такие красивые!

Мирья не знает, куда девать глаза.

– Посмотри на них, Павлос. – Мама похлопывает по крыльям. – Они засохли, сморщились и все в трещинах. Что подумают остальные, когда она заявится на праздник? В таком виде.

Мирья опускает плечи и смотрит на маму.

– Но… – пытается она возразить.

Мама избегает её взгляда.

– Так не годится, Мирья, – говорит она. – Сегодня мы должны выглядеть прилично. Все без исключения. – Она делает глубокий вдох. – Всё будет как я сказала.

Мирья косится на Павлоса. На секунду он ловит её взгляд. Она прячет глаза, но успевает заметить, что он ей улыбается. Почти извиняющейся улыбкой. Как будто возомнил, что понравится ей, потому что пытался встать на её сторону.

Так запросто она не даст себя охмурить.

– Прекрасно. – Мирья поднимается, скрестив на груди руки.

– Да, вот ещё что, – говорит мама. – Мне нужно, чтобы ты отнесла Роланду и Эе корзиночки, которые я испекла.

Роланду и Эе?! Мирья ошарашенно смотрит на маму. Родителям Эльмы? Ей что, придётся топать с корзиночками к родителям Эльмы?!

Глава 6. Клейкие лапы

– Но ведь… – Сейчас у Мирьи ни малейшего желания пересекаться с Эльмой.

– Никаких «но»! Я обещала Эе, что пришлю корзиночки ещё до завтрака, мы и так сильно припозднились.

Она говорит это так, словно во всём виновата Мирья. Мирья прикусывает губу. Опять она рассердила маму, и мама будет нервничать.

– И давай поживее. Одна нога здесь, другая там. Нам ещё делать тебе новые крылья.

Когда мама говорит таким тоном, возражать бесполезно. Так что ладно уж, что будет, то будет. Пусть Совет выгоняет её из поселения, не беда. Пелле и Сиббо возьмут её к себе жить. И маме тогда не придётся постоянно сердиться и расстраиваться.

Мирья делает глубокий вдох и смотрит маме прямо в лицо.

– Ну и где корзиночки? – спрашивает она.

Никто не умеет делать такие изящные подносы для пирожных, как мама Мирьи. Она использовала семенные коробочки цветов, зачистила все неровности и отполировала до блеска. Ладонями Мирья чувствует гладкие и плавные закругления бортиков. Она сложила подносы стопкой, чтобы можно было донести все их за один заход. Но ей всю дорогу придётся следить за тем, чтобы не потерять равновесие. И идти очень аккуратно, чтобы не опрокинуть все подносы разом.

Трудно продолжать грустить, когда ноздри щекочет аромат ореховых корзиночек. Даже несмотря на то, что, вспомнив о предстоящей встрече с Эльмой, Мирья ещё больше замедляет шаг.

Мирья вдыхает запах выпечки.

Мама положила в каждую корзиночку съедобные листики кислицы, и когда Эя добавит в них свежие ростки бука, зажаренные в меду, самая длинная очередь на празднике выстроится к столу с выпечкой, в этом Мирья уверена.

Она уже практически ощущает вкус хрустящих орешков и свежие нотки кислицы, дополняющие сладкую тягучую медовую карамель Эи.

Мирье то и дело приходится сглатывать прохладную слюну, заполняющую рот.

– Здравствуй, Мирья!

Мирья узнаёт клацающие звуки ещё до того, как успевает заметить коричневые мохнатые лапы, медленно переступающие по земле. Полное тело паучихи Хельги неровными рывками продвигается вперёд, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Здравствуй, Хельга.

По затылку и шее Мирьи бегут холодные мурашки, перебираясь на руки. Ей так и хочется стряхнуть их с себя, но не тут-то было: в руках у Мирьи стопка подносов. И мурашки пробираются всё дальше и дальше, словно липкие лапы Хельги уже касаются Мирьи.

– Куда ты собралась? – щёлкает Хельга, уставив на Мирью все свои тёмные глаза.

– Эя обжарила ростки бука, – объясняет Мирья. – Их нужно добавить вот сюда. – Она немного приподнимает перед собой стопку подносов с корзиночками.

– Вот как. А я как раз оттуда.

– Что ты там делала?

Мирья вопросительно смотрит на Хельгу.

Почти невозможно представить себе, что Хельга была дома у Эльмы. Эльма никогда не упускала возможности выставить паучиху на смех.

– Они хотели, чтобы младшая дочка выглядела красиво и нарядно на празднике.

Хельга слегка приподнимается на лапах и многоглазо смотрит на Мирью.

– Ясно, – бормочет Мирья.

– У крыльев Эльмы очень изящная форма, – выщёлкивает Хельга. – Да, она красивая девочка. И очень приветливая к тому же.

Мирья стискивает зубы. Это Эльма-то? Красивая? И приветливая? Эльма всегда высмеивает Хельгу. Потешается над её нитью, говорит, что та вся в узелках. И что Хельге далеко до модных паучих. И вот теперь Хельга рассказывает тут Мирье, какая Эльма вся из себя милая. Как можно иметь столько глаз и быть при этом такой слепой?!

Хельга подняла передние лапы и ковыляет дальше.

– Я подожду у вас дома, – издаёт она своё скрежещущее пощёлкивание. – Но не задерживайся, пожалуйста. Мне ещё нужно привести в порядок много крыльев.

– Не жди меня. – Мирья и сама слышит, что фраза прозвучала резковато. – Не надо чинить мои крылья.

– Но… – Хельга поворачивается к Мирье всем своим крупным, грузным телом. Слюна поблёскивает на её челюстях. – Тебе нужны красивые крылья, Мирья. Ведь ты идёшь на праздник. Так сказала твоя мама.

– Вышло недоразумение. – Мирья сама не знает, почему вдруг солгала Хельге. – Мама передумала. У нас трудные времена, и потом, у меня теперь совсем другие крылья. Она просто не успела тебя предупредить.

– Ох… – Хельга приближается к ней. Поднимает одну лапу и кладёт Мирье на плечо.

Мирья не в силах пошевелиться. Она чувствует, как Хельга ворошит у неё за спиной засохшие листья чистеца.

Подносы угрожающе накреняются у Мирьи в руках.

– У тебя крылья из листьев? – разочарованно спрашивает Хельга. – Но ведь это же хлам, они вянут и засыхают. И рвутся.