Правительство России «из всех имевшихся и возможных проектов выбрало самый кардинальный и при этом самый уязвимый проект – “шоковую терапию”»²¹, основные меры которого, а именно либерализацию экономики, макроэкономическую стабилизацию и приватизацию госсобственности, можно назвать «классикой Вашингтонского консенсуса».

Одним из ключевых моментов либерализации экономики был отпуск цен. Со 2 января 1992 года по всей России произошла либерализация цен, предполагавшая для 90  % розничных товаров и 85  % оптовых цен на промышленную продукцию повсеместное снятие государственного контроля за ценообразованием и его дальнейшее регулирование рынком в зависимости от спроса и предложения. В целях обеспечения макроэкономической стабилизации, а именно достижения бездефицитного бюджета и снижения инфляции, российские власти проводили жесткую фискальную и кредитную политику. Меры по сокращению финансирования предполагали значительное урезание расходов, увеличение налоговых сборов, отказ от индексации зарплат бюджетникам в зависимости от уровня инфляции и другие меры. Жесткая монетарная политика выражалась в строгом контроле за денежной эмиссией и объемами кредитования. С целью ускорения приватизации госсектора российские власти приняли решение о приватизации 20–25  % госпредприятий в стране в течение 1992 года.

Любой имеющий хоть малейшее представление об экономике человек знает, что «шоковая терапия», которую применило российское правительство, была методом «разрушения Великой китайской стены»²². Почему при наличии трех возможных сценариев российские власти избрали самую радикальную программу реформ? Сегодня, через двадцать с лишним лет экономических реформ в России, события тех лет, по всей видимости, представляются результатом развития политико-экономической ситуации в стране и комплексного воздействия извне.

Во-первых, самой очевидной причиной выбора властями «шоковой терапии» была ухудшавшаяся на глазах экономическая ситуация в государстве. После прихода к власти М. Горбачёва на рынке потребительских товаров в стране возник тотальный дефицит: из 211 видов продуктов питания в свободной продаже отсутствовали 188. Из 89 субъектов РФ более чем в 60 не имелось запасов зерна. Очевидно, что «социальное напряжение достигло своего предела, люди запасались продуктами впрок, опасаясь их полного исчезновения с полок»²³. В 1991 году, накануне развала СССР, ВВП страны снизился на 13  %, сбор зерна упал на 24  %, объем производства пищевых продуктов уменьшился на 10  %, внешнеторговый оборот сократился на 37  %, дефицит бюджета составил 20  % от ВВП. Наблюдая стремительное ухудшение экономической ситуации, российские ученые были вынуждены «сжигать мосты», отрезая путь к отступлению. Вероятность реализации консервативных реформ была невысока, поэтому «социалистическая общественно-экономическая система в России уже не подлежала лечению. Требовался не столько врач, сколько могильщик»²⁴.

Во-вторых, важнейшей причиной выбора пути кардинальных реформ в России стала накалявшаяся политическая обстановка. В конце 1991 года к власти пришли демократы во главе с Борисом Ельциным, но даже в противостоянии левым фракциям в лице КПРФ большинство других представителей оппозиции выступило против ельцинской программы приватизации. Хотя исполнительная власть в стране находилась в руках демократов, антипрезидентская коалиция, представленная депутатами от КПРФ, занимала ведущее положение в другом важнейшем государственном органе – Верховном Совете. Поэтому «шоковая терапия», которую избрало правительство Б. Ельцина, была скорее не экономической необходимостью, а стремлением достичь политических целей – в кратчайшие сроки разрушить ранее существовавший политический строй, помешать возрождению СССР и КПСС, сделать необратимым процесс становления капитализма в России. При выборе «шоковой терапии», с её спешной приватизацией, либерализацией и программами стабилизации, Б. Ельцину было очевидно её политическое значение, и именно по этой причине ельцинская власть вынудила Россию пойти по этому пути преобразований.

В-третьих, внешним фактором, обусловившим выбор российскими властями «шоковой терапии», было влияние Международного валютного фонда и США. С осени 1991 года по январь 1994 руководителем группы экономических советников при президенте Б. Ельцине выступал один из разработчиков политики методов «шоковой терапии» профессор Гарвардского университета Джеффри Сакс, который возглавил команду, состоявшую из двухсот с лишним западных экономистов, консультировавшую Б. Ельцина и его кабинет по вопросам экономической политики, в том числе по проблемам приватизации, либерализации и поддержания стабильной макроэкономической ситуации в стране, для чего в Москве было создано отдельное неправительственное научно-исследовательское учреждение – Группа макроэкономического и финансового анализа. Наряду с этим правительство США направило в Россию внушительную консультационную группу экспертов для разработки проекта и нормативно-правовых документов порученной кабинетам Е. Гайдара²⁵ и А. Чубайса²⁶ приватизации. Как рассказывает бывший председатель Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом В. Полеванов, «среди сотрудников Госкомимущества в то время 35 являлись работниками иностранных компаний, и они имели прямой и неограниченный доступ ко всем материалам и отчетам в нашей базе»²⁷. А о той роли, которую сыграл в реализации политики «шоковой терапии» в России Международный валютный фонд, очень четко высказался Министр внешних экономических связей первого ельцинского правительства С. Глазьев: с 1992 по 1998 год «в России действовало внешнее управление экономической политикой государства, основные параметры которой разрабатывались экспертами МВФ и затем формально утверждались марионеточным правительством и Центральным банком в форме соответствующих заявлений об экономической политике»²⁸.

По словам Дж. Сакса, основная идея и идеология политики «шоковой терапии» – делать быстрые и решительные шаги вперед, путем радикальных и единовременных мер в кратчайшие сроки стабилизировать макроэкономическую ситуацию (главным образом за счет подавления инфляции), перестраивая при этом экономику на рыночный лад. В течение шести с половиной лет (с января 1992 года по август 1998 года) несколько кабинетов, возглавляемых поочередно Е. Гайдаром, В. Черномырдиным и С. Кириенко, бесконечно пересматривали экономическую политику правительства, но так и не смогли избавить страну от последствий «шоковой терапии». Россия крайне мучительно переживала процесс болезненного реформирования экономики страны.