Глава 2

Где-то через час занятия снова прервали. Лампочка над головой вдруг мигнула, и я даже испугался, что произошла какая-то поломка, но, как оказалось, это всего лишь сигнал, которым капитан привлекал внимание глухого механика. После двойного мигания стрелка на странной половинке часов с надписями, указывавшая на «полный ход», перескочила на «средний ход».

Гордей засуетился, прокручивая какие-то вентили и переводя здоровенные рычаги из одного положения в другое. Мне было безумно интересно наблюдать за происходящим, но я понимал, что снаружи точно творится нечто более увлекательное. Разобраться в работе этой чудесной машины я всегда успею. Так что тут же выскочил на палубу и не прогадал. Поражавшие своей дикой красотой просторы озера не особо изменились, но как-то очеловечились, что ли. Я заметил две маленькие лодки, тянувшие за собой сеть. На берегу из кустов выглядывала любопытная детвора, а прямо по курсу движения нашего ушкуя виднелась расположившаяся у самой воды деревня. Рассмотреть можно было лишь часть её, остальное скрывал густой лес. Так что непонятно, насколько она большая.

Бревенчатой конструкции, расположенной на берегу озера, в плане надёжности было очень далеко до каменных пирсов речного порта Пинска, но под уверенной рукой капитана «Селезень» встал как влитой. Мне вообще показалось, что строилось всё это специально под наш ушкуй.

Вид раскинувшейся на берегу деревушки вызывал у меня двоякие эмоции. С одной стороны, для меня, как городского жителя, всё было в диковинку, особенно обилие дерева. У нас весь город был построен в лучшем случае из кирпича, а в худшем вообще из самана. Здесь же кирпичными были только печные трубы. При этом деревня казалась вполне обычной, будто я уже видел множество таких же, разве что жители одеты слегка несовременно. Даже я на их фоне смотрелся настоящим модником. Мои картуз и куртка хоть и были сильно потрёпанными, и донашивал я их после того же Осипки, но пошиты на фабрике, а у местных большая часть нарядов явно смётана своими руками. Взрослые смотрели в сторону корабля насторожённо, а вот вездесущая детвора стесняться не собиралась, хоть и подходить слишком близко не спешила.

– Проклятые язычники, – прошипел стоящий неподалёку Чухоня.

Я с удивлением повернулся и увидел, что вышедший из двери рубки Данила тоже смотрел на берег как-то слушком уж враждебно. Честно говоря, их реакция меня слегка удивила. С чего такая злоба? Но затем где-то из глубин моей души поднялась какая-то мутная волна, а в памяти всплыло всё то, что о язычниках рассказывали в тётушкином кабаке. А ещё страшные сказки, гулявшие среди детворы. Удивительно, но, когда я снова посмотрел на деревню, она словно изменилась. Будто кто-то то ли стёр с неё радужный флёр, то ли накрыл омрачающим покрывалом. Казавшиеся минуту назад светло-серыми бока бревенчатых изб стали угрюмо-грязными, а стоящие там люди из любопытных и чуточку недоверчивых превратились в откровенно озлобленных и явно желающих зла чужакам.

От удивления я даже закрыл глаза и потряс головой, пытаясь настроиться на то, первое впечатление и абстрагироваться… во какое красивое слово… от своих суеверий. Открыв глаза, понял, что помогло. Обычная деревня, обычные люди, за исключением того, что под рубахами носят не кресты, а свои языческие знаки. Если отбросить всё наносное и подумать о том, что они сами лишают себя защиты и благодати Господа, то деревенских можно даже пожалеть.

От этих явно лишних в данный момент размышлений меня отвлёк крик капитана, после которого Данила с Чухоней спрыгнули на бревенчатый причал и начали наматывать стянутые с корабля канаты на торчащие над настилом верхушки опорных свай. Я почему-то подумал, что нужно запомнить, как именно закрепляются эти самые канаты. Раньше Чухоня делал всё на пару с Осипкой. В следующий раз лучше самому проявить инициативу, а то вон как Данилка зыркает на меня.

Закончив с работой, племянник капитана так шустро запрыгнул обратно на борт судна, словно на причале его мог кто-то укусить. А вот капитан не проявил ни малейшего беспокойства и, сохраняя солидный вид, перебрался на пристань. Затем он перешёл на берег и уверенно зашагал по ведущей в центр селения дороге. Причём я подметил, что оружия у него с собой не было. Не прихватил даже револьвер, который дядька Захар не снимал и во сне. Мне дико захотелось пойти вместе с ним, но, так как никто не звал, пришлось умерить свои желания.

Как ни пытался сохранить объективную оценку, но воцарившееся на «Селезне» напряжение потихоньку захватывало и меня. Стало даже жаль, что под рукой нет хоть какого-то оружия. Это тоже странно, потому что раньше я ничем опаснее кухонного ножа не пользовался, да и то после того, как порезался, пытаясь чистить картошку, на кухню трактира меня больше не пускали. Напряжённое ожидание угнетало, и даже захотелось спрятаться в машинном отделении Гордея, но я пересилил себя и остался на палубе.

Минут через пятнадцать на дороге наконец-то появился наш капитан. Шёл он достаточно быстро, но при этом сохраняя достоинство и стараясь не показывать поспешности. А ещё, когда дядька Захар подошёл ближе, я увидел на его лице крайнюю озабоченность.

– Ох, чую, недобро всё пошло. Что-то атаман смурной совсем. Как бы не пришлось удирать отсюда несолоно хлебавши, – проворчал Чухоня, на что оставшийся как бы за старшего Данилка злобно зашипел:

– Хватит каркать, ворона старая.

Опытный ушкуйник не показал свою обиду, ведь понимал, что имеет дело с племянником капитана, да и парень был куда крупнее его. Впрочем, случись драка на ножах, я бы поставил как раз на Чухоню. Поговаривали, что в этом деле он мастер.

Наконец-то капитан забрался на борт и почему-то тут же уставился на меня. Даже стало как-то неуютно.

– Что? – не выдержал я этих странных гляделок, и мой голос словно вырвал капитана из какого-то транса.

– Пойдёшь со мной, – буркнул он и вновь вернулся на пристань.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мой так и невысказанный вопрос произнёс Данилка:

– Дядь, а куда ты его тащишь?

– Рот закрой, – почему-то вызверился на племянника капитан и нарочито уверенным шагом двинулся по дороге.

Я какое-то время плёлся сзади, потом догнал и пошёл рядом, за что получил угрюмый взгляд капитана. Очень хотелось всё-таки узнать, куда он меня ведёт, но что-то подсказывало, что ответа я не получу. Максимум такой же рык, которым капитан наградил Данилку. Оставалось лишь идти вперёд и насторожённо осматриваться по сторонам. Настроение стремительно ухудшалось, и мрачно-суеверное впечатление от деревни начинало заполнять меня без остатка. Язычники больше не казались такими уж безобидными. Такое впечатление, что мы идём не по деревне, где живут обычные люди, а попали в логово оборотней и вурдалаков.

В центре деревни возвышалась парочка бревенчатых домов, которые так и хотелось назвать теремами. Могло показаться странным, что чужаки, к тому же православные, вот так свободно гуляют по поселению язычников без сопровождения, но вид словно случайно отиравшихся то тут, то там угрюмых мужиков с ружьями и даже револьверами на поясах намекал на то, что пара шагов не туда может закончиться для нас крайне плачевно.

Капитан смотрел не по сторонам, а только вперёд. Наконец-то мои нервы не выдержали, и я тихонько позвал:

– Дядька Захар…

– Заткнись, – ожидаемо зашипел на меня мой работодатель, но тут же добавил: – Говори, только когда спросят. Старайся отвечать только «да» или «нет». Первым рот не открывай, а если будет невмоготу, лучше откуси себе язык.

Говорил он всё это, не глядя на меня, и точно не шутил.

Наконец-то стало понятно, что мы направляемся к большому дому, стоявшему практически на окраине деревни у самой кромки дремучего леса. Он был не таким, как терема в центре, и тем более не походил на более скромные приземистые избы. Это строение поражало своей приземистой мощью. Сруб был собран из брёвен чуть ли не в два обхвата и покрыт не черепицей или соломой, а потемневшим от времени дубовым тёсом.

Внутрь здания можно было попасть через невысокое крыльцо под массивным навесом с тяжёлой, обитой металлом дверью, но мы почему-то двинулись к боковому спуску в полуподвал.

Все эти архитектурные изыски я отметил краем сознания, а основное внимание привлёк сидящий на завалинке персонаж. На первый взгляд это был обычный, хоть и крупный, мужик в расшитой красными узорами тускло-зелёной домотканой рубахе и серых портках. На этом всё – больше из одежды он ничего не носил. Обуви тоже не было. Имелось ли бельё, я не знаю и знать не хочу. Впрочем, даже не босые ноги и нарочито скромная одежда настораживали больше всего. Было в его чертах что-то звериное, причём настолько явно выраженное, что делало лицо незнакомца не совсем человеческим, а может, и совсем не человеческим.

Я никогда не видел даже рисунков оборотней в их человеческой ипостаси, но расшалившаяся чуйка вопила, что это он и есть. Зато страшных сказок про этих ребят я наслушался чуть ли не с пелёнок. И все сводились к одному – оборотни очень сильные, быстрые, жестокие и крайне непредсказуемые ребята. Даже просто находиться в поле их зрения смертельно опасно.

Не знаю, насколько эти сказки правдивы, но капитан явно напрягся, подходя ближе. Причём я был уверен, что они друг друга неплохо знают.

– Вот, привёл, – чуть хриплым от волнения голосом сказал дядька Захар, и от этого заявления у меня по спине пробежалась волна противного холода. Как и от показного равнодушия, казалось бы, полностью расслабленного оборотня. Пугающий меня до чёртиков мужик ничего так и не сказал, лишь едва заметно кивнул в сторону двери, явно дозволяя капитану пройти дальше.

Мне очень не хотелось входить в этот дико пугающий полуподвал, но оставаться наедине с оборотнем было ещё страшнее. Вот бы сорваться с места испуганным зайцем, промчаться обратно через деревню, заскочить в трюм ушкуя и вцепиться в металлическую стойку так сильно, чтобы не оторвали всем экипажем. Не рванул только благодаря тому, что память тут же подсунула образы мужиков с ружьями и револьверами. Единственным маяком нормальности в этом кошмаре оставался лишь наш капитан. Я постарался быть к нему поближе и, почти наступая на пятки, спустился следом в полуподвал.

Оценив обстановку, в которую попал, я понял, что ещё пара секунд – и окончательно рехнусь. Лишь какое-то совсем уж нездоровое любопытство не давало впасть в панику. Взгляд цеплялся за интересные детали, а жужжащие в голове мысли принимались обгладывать новую информацию, как выводок подросших щенят бычью кость – не очень умело, но с большим задором. А посмотреть в этом месте было на что. Солнечный свет проникал в этот мрачный полуподвал лишь через маленькие окошки под потолком. Почти всё пространство вокруг занимали предметы, ни один из которых нельзя было назвать обычным. Множество пучков трав на потолочных балках удивляло своей диковинной расцветкой, яркой даже в высушенном состоянии. Змеиные шкурки свисали, скалясь высушенными, но от этого не менее пугающими головами. А ещё на полках у стен рядами выстроились бутыли с мутным содержимым и плавающим в этой мути чем-то таинственно-кошмарным. Добил смотрящий на меня прямо из литровой банки глаз. Мне даже показалось, что он немного шевельнулся. Было ещё много чего интересного, и я долго стоял бы истуканом, пялясь на эти диковинки, но дядька Захар явно хотел убраться отсюда как можно быстрее, так что торопливо заговорил:

– Я привёл его, как ты и просила, Виринея Гораздовна.

– Вижу, не слепая, – донёсся до меня каркающий голос. Та, кого капитан назвал Виринеей, тихонько рассмеялась, и от этого смеха у меня волосы на голове чуть картуз не подняли. – Молоденький какой, мягонький.

А затем я увидел шевельнувшуюся тень, и стало совсем плохо. Это точно Баба-яга – главный персонаж всех самых страшных сказок! Страшнее неё только Кощей.

Не знаю, что со мной случилось бы через пару секунд такой жути, возможно даже испачкал бы портки, но тут зловещий смех превратился во вполне нормальный. Причём смеялась явно ещё нестарая женщина. Непоседливые мысли тут же вцепились в это изменение, вытащив мою трусливую душонку из пучины отчаяния. Отсмеявшись, женщина вышла на тусклый свет, попадавший сюда через узкие окна.

И никакая это не Баба-яга, да вообще не баба, а женщина, пусть в возрасте, но живая и с озорным взглядом. Похоже, любит пошутить, правда, от её шуток я чуть не сомлел.

– Ну, здравствуй, добрый молодец. Вот какой ты, оказывается… – одетая хоть и в явно традиционный для язычников наряд, но точно фабричного пошива женщина осеклась и посмотрела на капитана. Задор и даже теплота ушли из её взгляда, и он стал колючим. – Можешь идти, Захар. Староста займётся тобой и проведёт торг. Всё как обычно.

– А как же… – капитан покосился на меня, но, когда вновь посмотрел в глаза женщины, тут же замолчал.

– Иди, Захар. Вечер уже недалече, и я не думаю, что ты захочешь ночевать на нашем озере, даже в своей железной лодке.

Её голос похолодел и погрубел. Казавшаяся вполне нормальной женщина словно превратилась в зловещее существо из сказок. Нет, Баба-ягой не стала, но жутью от неё повеяло. Но нашего капитана, пусть и ведущего себя сейчас непривычно угодливо и даже робко, испугать оказалось не так-то просто.

– А что насчёт водяного? – чуть отступив к выходу, но всё же упрямо набычившись, спросил опытный ушкуйник.

– Всё после, – уже не зловеще, а раздражённо отмахнулась от него женщина. – Приду провожать, тогда и расскажу. Не бойся, водяной теперь не твоя забота.

Бросив на меня какой-то даже виноватый взгляд, словно прощаясь, капитан вздохнул и вышел наружу. Я же растерянно посмотрел на явно изучавшую меня ведьму, ведь никем другим она быть не могла.

– Ну что, добрый молодец, расскажи мне, как ты умудрился отбиться от залётной души?

– Ась? – растерянно переспросил я. Шустро бегающие мысли тут же позволили быстро оценить обстановку, перебив страх и растерянность. Так что дальше пришлось подпускать в голос придурковатости. – О чём это вы, тётенька?

– Не скоморошничай, – всё ещё доброжелательно, но уже с лёгким нетерпением сказала ведьма. – После той схватки твой дух усилился и окреп, так что жить дальше блаженным дурачком не получится. Придётся корячиться как всем нормальным людям.

Что же, она права. Так что я перестал изображать из себя недоумка и ответил внимательным взглядом. С одной стороны, было всё ещё страшно и непонятно, а с другой – ведьма, похоже, что-то знает о том, что со мной произошло.

– Вы ведь знаете, что именно там случилось?

– Знаю, – спокойно ответила ведьма и ехидно улыбнулась, – но захочу ли делиться этой информацией с тобой?