Мышление мужчин

Временный уход женщины в тень, так называемый патриархат, связан исключительно с эпохой бурного прогресса и необходимостью наработки огромного количества новых идей. Сейчас, когда человечество стоит на пороге эпохи сворачивания прогресса, значение воспринимающего женского мышления будет повышаться, мужчины же попадают в унизительное положение, когда нового практически ничего не придумаешь и остается, так или иначе, перепевать старые мелодии. В этом смысле знание особенностей своего мышления, его типологии, свода родовых идей повышается чрезвычайно.

Если говорить об имеющей широкое хождение банальности о двухполушарном устройстве нашего мышления, то логики у нас – это левополушарные люди, а реалисты – правополушарные. Тогда волевики – бесполушарные, а мистики – попросту безмозглые. Разумеется, это – шутка, которая призвана показать, как опасна банальность в представлениях о человеческом мышлении. А если серьезно, то читайте написанное ниже.

Воля (Лошадь, Собака, Тигр). Воля – это не мелкая черта характера, это идеология, магистральная линия поведения. Перечисленные три знака – это собранная в кулак власть мира. Все остальные живут без реального плана, качаются на волнах жизни и неизбежно подчиняются чужой воле, и лишь эти трое остаются хозяевами своей и чужой судьбы. Только им троим не лень связывать воедино реальность и логические схемы, только они пытаются соединить одной траекторией прошлое и будущее, поставив в центр полученной оси настоящее.

Воля – самый сложный тип мышления, ибо втиснуть реальность в логическую схему очень трудно, и еще труднее на каркас логической схемы нарастить мясо реальности. Однако волевикам все это удается. В результате рождаются самые великие правители и самые великие мыслители. При этом величие и тех и других не только в сиюминутном успехе, но в новаторстве, в их нарастающем с веками величии. Воля и новаторство – это прокладывание для человечества столбовых дорог, магистралей, по которым оно пойдет вперед.

Будда и Мухаммед, Карл Великий и Август Октавиан, Чингисхан и Акбар, Рузвельт, Черчилль и Шарль де Голль, Ленин и Фидель Кастро – все это Лошади, Тигры и Собаки. Люди, вобравшие в свою волю волю миллионов и миллиардов людей.

Важнейшим свойством воли является способность работать и жить вопреки стадным инстинктам, вопреки воле толпы. Для других это очень тяжкий труд, волевик же идет против толпы легко. Лев Карсавин (Лошадь) слыл до революции вольнодумцем, после революции делается профессором Богословского института. Был выслан из России, но волею судеб вновь оказался в СССР, где был арестован и осужден в 1950 году. Заключение в лагерь принесло ему невероятный творческий взлет. Несмотря на солидный возраст (68 лет), написал в лагерях 10 книг, причем квинтэссенцию своей философии изложил в форме венка сонетов и цикла терцин. При этом он знал о своей болезни и близкой смерти (1952).

Волевые знаки свои подвиги делают очень обыденными и беспафосными. Бетховен (Тигр) сочинял музыку, будучи глухим. Стиви Вандер (Тигр) – слепой музыкант, в его музыке не услышишь ничего трагического, все очень светло и радостно. Януш Корчак (Тигр) с легкостью и без лишнего шума добровольно пошел в печь и сгорел там с детьми, которых не мог бросить. Стивен Хокинг (Лошадь), один из крупнейших физиков современности, более 30 лет парализован (рассеянный склероз). Валерий Брумель (Лошадь) после страшной катастрофы вернулся к прыжкам в высоту.

Может возникнуть ощущение, что перед нами супермены, монстры, не знающие страхов и сомнений. Но ситуация прямо противоположна. Воля данных трех знаков плод долгих и тяжелейших раздумий и сомнений, а платой за силу воли являются жестокие приступы страха. Можно с уверенностью сказать, что тягучий, изматывающий страх является постоянным фоном всей жизни волевиков.

Другое дело, что далеко не все признаются в своих страхах. Петр Кропоткин (Тигр) писал об Александре II (Тигр): «Перед лицом настоящей опасности он проявлял полное самообладание и спокойное мужество, и между тем он постоянно жил в страхе опасностей, существовавших только в его воображении». Таким образом, волевой человек боится до события, безвольный – после…

Воля – это власть, власть над судьбой, власть над собой, но прежде всего это власть над людьми. Выведший человечество в космос Сергей Королев (Лошадь) был очень властным человеком, но самоцелью была не власть, а успех дела. На предварительной стадии он был очень демократичен, обожал коллегиальность, подхватывал любые идеи, если они помогали делу. Но когда решение принималось, он превращался в необычайно жесткого и требовательного руководителя.

Умея оказывать влияние на других, сами волевики нажима не выносят ни в какой форме. Лучше и не пробовать, только убеждение, только доброе отношение.

Оборотной стороной замечательной воли является неуправляемый жар любви. Огромное горячее сердце может сильно подвести волевого человека. Вот почему Людовик XIV (Тигр) буквально заклинал: «Я вам приказываю: если вы заметите, что женщина, кто бы она ни была, забирает власть надо мной и мною управляет, вы должны меня об этом предупредить. Мне понадобится не более 24 часов для того, чтобы от нее избавиться».

Логика (Бык, Змея, Петух). Логика – это не только инструмент для решения арифметических задач, это идеология, мировоззрение, убежденность в схематичности мира, подвластности его формальным законам. Перечисленные три знака – это огромная сила в любой сфере, подвластной законам ясным, жестким и формальным, будь то архитектура, юриспруденция, мультипликация, ну и конечно же военное дело. На оси времени логики, безусловно, выбирают будущее, только в нем они себя чувствуют уютно, ибо будущее – это всегда голая схема, лишенная конкретики. Обращаясь в прошлое, логики всегда путаются, ведь прошлое – это ворох подробностей, и его трудно схематизировать нацело.

Логическое мышление ищет логику везде, но находит ее лишь там, где главенствуют время и пространство – две самые грандиозные формализуемые категории. Величие этих знаков особенно очевидно в военном деле. Логики самые лучшие сразу по трем категориям: строительство армии, разработка военной теории, ну и самое главное – это их победы на поле боя. В мировом масштабе более известны Быки: такие как Александр Македонский, Наполеон, Богарне, Ней, Сульт, Веллингтон. В России ситуация более объективна, на первом месте Петухи: Суворов, Ермолов, Багратион, Фрунзе, Конев, Баграмян, Мерецков; далее Змеи: Румянцев, Тухачевский, Барклай-де-Толли, и Быки: Меншиков, Кутузов.

Причем у многих из них военный талант был как бы врожденным. Так, Михаил Фрунзе (Петух), не знавший в своей жизни поражений, глубокий военный теоретик и строитель армии, вообще не имел военного образования, и его появление на фронте в 1919 году было неожиданностью для ближайших сподвижников. За один год превратиться из партийного функционера в великого военного стратега – это что-то небывалое. Суворов (Петух) за свою жизнь участвовал в 60 сражениях и везде (!) победил. Причем боеспособность созданных им войск была такова, что они вступали в бой и побеждали противника, превосходившего численностью в 10 раз. (Сейчас, правда, находятся умники, которые говорят, что русские всегда воевали числом, а не умением.)

Суть и смысл логической стихии вообще и военного искусства в частности в том, что побеждает носитель не логики вообще, а самой современной и сложной логики, как новый компьютер всегда лучше старого. Сфера логики наиболее чувствительна к прогрессу. Новое оружие требует новой тактики и стратегии, и наоборот, новая стратегия требует нового оружия. Так войны много тысячелетий тянут технический прогресс.

Кстати, точно такая же ситуация в архитектуре. Новые материалы и новые технологии меняют архитектурные концепции кардинально. И наоборот, новые архитектурные идеи всегда требуют новых технологий. Можно сказать, что архитектура и военное дело – две самые прогрессивные сферы. Впрочем, есть еще информация.

Человечество избавится от войн, но боевая, логическая идеология сохранится навсегда – это идеология вечного обновления.

Кроме того, даже в мирных делах боевые знаки остаются боевыми, чем бы они ни занимались. Задиристый поэт Евгений Евтушенко (Петух) умудрился боевым сделать свое тихое ремесло: «Поэзия – не мирная молельня. Поэзия – жестокая война. В ней есть свои обманные маневры. Война – она войною быть должна».

А вот как увидел Владимира Маяковского (Змея) Корней Чуковский: «Маяковский стоял среди людей, как боец, у которого за поясом разрывная граната… До конца дней разделял он мир на своих и врагов. И у самого у него было поэтому как бы два облика. С друзьями часто был он нежен и предупредителен до чрезвычайности. С врагами – непримирим».

А все эти бесконечные логические лозунги… Николай Некрасов (Змея): «Иди в огонь за честь отчизны, за убежденья, за любовь… Иди и гибни безупречно. Умрешь не даром: дело прочно, когда под ним струится кровь…» Даже Гете (Змея) сподобился: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них на бой идет».

Удивителен парадокс фантастической литературы, созданной писателями-логиками. Они придумали благостный утопический мир, где все друг друга любят, и тут же стали искать, кому бы с кем в этом мире сразиться.

Книги братьев Стругацких (Петух, Бык) буквально нашпигованы беззаветными бойцами. Более того, чем симпатичнее герой, тем лучше он сражается. Писатель Банев, сталкер Шухарт, барон Пампа, прогрессоры… Все они самые лучшие бойцы на свете. Способность мыслить и способность сражаться почти везде связаны знаком равенства. У Станислава Лема космонавты, вернувшись со звезд на Землю, где уничтожена агрессивность, возобновляют боксерские бои.

Не избежали логики-мужчины комплексов неполноценности и связанной с ними невозможности адекватно оценить себя. Поэтому так важны для логиков погоны, лампасы, лауреатские значки, громкие звания – все то, что так безразлично знающим себе цену волевикам.

А вот в сфере эмоций логики дилетанты, поэтому иногда кажутся роботами или монстрами, которым чужды обычные человеческие чувства.

Мистика (Крыса, Обезьяна, Дракон). Человек, не доверяющий опыту, но одновременно не доверяющий логике, подобен слепцу, ибо жизнь для него состоит из одних только неожиданностей, все приходится перещупывать по сотне раз. Однако темень, в которой живет такой человек, неожиданно рождает внутренний свет, некое мистическое озарение, то, что чаще называют мистическим прозрением (не путать с интуицией, основанной на переработке и обобщении опыта). Таким образом, в одной и той же идеологии, как две стороны медали, уживаются сверхреализм эмпирика и сюрреализм мистика. Что касается любви, то она не противоречит ни той стороне медали, ни этой. Любовь вся пронизана магией. Но при всей своей грандиозности любовь весьма озабочена подробностями, она вся соткана из мелочей, тех самых эмпирических каждодневных повторов. Что касается логики и здравого смысла, то нет в любви ни того ни другого.

На оси времени мистики ведут себя самым странным образом. Они буквально воспаряют над временем, не наблюдая разницы между прошлым, настоящим и будущим и признавая только вечные проблемы. Добро и зло, жизнь и смерть, любовь и ненависть – вот набор вопросов, волнующих мистических мыслителей. Отсюда же безусловное лидерство мистиков в мировой драматургии, целиком зацикленной на любви и других вечных вопросах, типа «быть или не быть». Особенно хороши Крысы. Тут Шекспир, Ибсен, Ионеско и даже Эдвард Радзинский с Леонидом Зориным. Обезьян возглавляют Чехов и Шварц, Драконов – Шоу, Горький, Ростан и Григорий Горин.

Отсутствие логических и реалистических ограничений у мистиков точно выразил в свое время драматург Бомарше (Крыса): «Не вызывает ли восхищения та свобода, с которой я отдаюсь потоку своих мыслей? Я не даю себе труда ни отсеивать их, ни обрабатывать». Полная противоположность волевикам и реалистам, бесконечно шлифующим свои тексты. Сальвадор Дали (Дракон) многократно настаивал на том, что в его полотнах нет ни логики, ни смысла.

Великий Александр Блок (Дракон) честно признавался в своем незнании жизни: «Говорят, писатель должен все понять и сейчас же все ясно объяснить. А я в свои сорок лет понимаю меньше, чем в двадцать, каждый день думаю разное, и жить хочу, и уснуть, и голова болит от всей этой всемирной заварушки». Блок всегда стремился освободиться от смысла и даже придумал термин «священный идиотизм».

А вот Николай Бердяев (Собака) о Василии